Nix

Казалось, будто весь богатый жизненный опыт двадцатидвухлетнего наркодилера, отразившийся в его словарном запасе, умудрился проявиться в пылком, поистине ораторском красноречии, которое продемонстрировало себя во всей красе под ночным небом Ёндыпхо и уместилось в одной ёмкой фразе: - Драть меня козлиным хуем по самые яйца. - Перед глазами заключённого мелькали размытые фигурки, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах, походя на персонажей низкокачественной компьютерной игры. - Это, че, блять, такое? Вы из северокорейской разведки? Ханбин перевёл тяжелый взгляд на своих сопровождающих, которые застыли чуть позади по обе стороны от него как античные древнегреческие колонны на входе в храм. - Сложно отучиться жить с размахом. Даже в тюрьме, - с детской непосредственностью пожал плечами Ван, будто в его хате обнаружили шоколадный фонтанчик, а не технику на гребанные несколько миллиардов вон. - Ебанный в рот, да где вы достали эту аппаратуру? - БиАй дал волю словам и эмоциям, размахивая, аки цапля, застрявшая в болоте, ручищами, будто пытаясь объять все мелкие мониторы на стене впереди, транслировавшие действия с разных точек тюрьмы. Дилер дерзнул подойти ближе и осмотреть съемный блок питания, к которому были подключены плазменные экраны разных дюймов, мозаично выстроившиеся рядом друг с другом. - На воле такая установка обойдётся недёшево. А здесь, блять, наверняка надо согласиться вылизать подсральник всем легавым Сеула, чтоб хоть на одну камеру наторговаться... Экспрессии торгаша, как уже стало привычным, не было предела, чему киллер и его соратник криво улыбнулись. Затем, прочистив горло, Чживон, надменно вскинув бровь, ответил: - Ну, масштаб заёба ты высчитал верно, но методы вести торговые переговоры у нас, кхм, чуток другие. Мысли БиАйя мчались с бешеной скоростью, так что он тут же отмахнулся от прежнего изречения, обернулся на блондина и нервно тряхнул плечами: - И че? Это твой обыденный досуг - приходишь такой к себе вразвалочку, достаёшь банку пива и под какой-нибудь задротский саундтрек залипаешь на спящих, срущих и дрочащих бритоголовых зэков? - Пиво, нихуевый бит и гомоебля на плазменном экранчике - что ещё нужно для полного счастья? - Прям баннер с рекламой в центре Каннама, - абсолютно не смущаясь своей прихуевшей физиономии, выдохнул Ханбин, цокнув языком. Он задел взглядом силуэт Бобби, чей взор уже был направлен не на очумевшего от чудес слежки 21 века наркоторговца. Ханбин одернул себя, заставив вспомнить, для чего они здесь. В центре футуристического перфоманса все также неподвижно стоял Джун, обросший и будто сильно схуднувший, а другую часть экрана занимала широкая спина личности, являвшаяся, судя по всему, тем самым ХэШу. Бобби напряжённо нахмурился: - Оно зависло? - Нет, не должно. Все в режиме реального времени, - среагировал Ван, сделав шаг вперёд. БиАй заметил, несмотря на весьма стремное качество, что уголки губ его бывшего сокамерника шевелятся, но разобрать было непросто. - Звука нет? - Раздраженно бросил торгаш в пустоту. Ван еле подавил хищный смешок, отмечая про себя эту схожесть двух гостей его камеры: такие раздражительные, задаются тут вопросами направо-налево, а он будто устраивался их техническим консультантом. Белобрысый не переставал удивляться, какого же занимательного щенка раздобыл для себя Бобби. - Отсутствие звука - так, мелкая досада, которую мы оставили в качестве напоминания о своём земном происхождении. Закаченные к коре головного мозга глазища БиАйя явно стоили этого вычурного баловства со стороны ехидного и самодовольного Вана. В следующую секунду взгляды присутствовавших были прикованы к экрану. Картинка начала динамично меняться. Похоже, время для болтовни закончилось. ХэШу явно жаждал опробовать свою безделушку, слухами о которой так долго питался в карцере. Сжавшийся весь и дрожащий, как лепесток вишни на древе, мальчишка присел на кушетку к одному из опаснейших ветеранов Ёндыпхо, а тот церемониться не стал: тут же обхватил шею паренька одной грубой медвежьей лапой, а второй принялся по-хозяйски нагло копаться у того под робой, притягивая за шею ближе к своему лицу, которое не попадало в кадр. Зато испуганное и напряжённое выражение лица Джуна отображалось идеально, почти во всех деталях. У БиАйя тот самый камень, который лежал на сердце, вдруг упал на самое дно желудка, попутно разрывая внутренности и вырывая из уст нечто нечленораздельное, походившее на "черт". По телу побежал тот отвратительный вид мурашек, который обычно отвечал за глубинное омерзение. Он заставил себя не ерзать и не кукситься, как целка, которой показывают самое аморальное порно, но в один момент, когда заметил омерзительный короткий и толстый язык этого бандюги у кадыка хубэ, не смог сдержаться и отвёл взгляд в сторону Вана. Белобрысый внешне выглядел абсолютно невозмутимым, как опытный сутенер, лицезревший совращение малолетних уйму раз. Но что-то в нем не дало дилеру сорваться на возмущения и обвинения в циничности и лицемерии по отношению к Джуну. То ли это застывшее в глазах блондина теплящееся безумие, то ли играющие жилки на лице, как будто надули шарик до предела и вот-вот звук его разрыва сломает барабанные перепонки. - Если что-то пойдёт не так, мы тут же свернём весь этот движ с Джуном. Хоть это и не в наших интересах. - Хладнокровно молвил киллер, не сводивший акулий разрез глаз с происходившего на экране. - Аттракцион невъебенной человечности, - фыркнул торгаш, вернув фокус на Джуна, чья рука уже ухватилась за громоздкое плечо тюремного совратителя. - Гуманность наше все, - неожиданно беззаботно заговорил Ван, который до этого дышал тяжелее онкобольного. - Слышал же о пресловутом человеколюбии, без которого в тюрьме не выжить? Так это оно самое. Ханбин, конечно, старался не морщиться от интенсивных движений руки у ДжэДжуна под робой, но вот все остальное, особенно язык на мочке уха парниши и грубая рука на затылке, вызывали рвотные позывы. Он вдруг понял, что весь этот вуайеризм доконал его так, что он хмурится до болезненной складки на лбу и проступающей испарины. Чуть прикусив губу, чтоб вернуть себя в чувства, торгаш оглядел двух серых кардиналов Ёндыпхо и подал голос: - Пока вы окончательно не впали в транс от собственной ахуенности и святой жертвенности, проясните мне кое-что. Я примерно знаю, как должны выглядеть события, которые "идут не так". А как все будет выглядеть при хорошем раскладе? БиАй понимал заранее, что ответ ему не понравится, но было бы безответственно по отношению к младшему и собственной психике дальше мучительно сгорать в страшных опасениях. - Серьёзно? - Насмешка на лице Вана уже изрядно подбешивала. - Высоконравственная Фея Ким БиАй не подозревает, как тюрьмные авторитеты выражают свою благосклонность молодым слащавым новичкам? Пока чертеныш Ван упивался часом триумфа над несчастной душонкой БиАйя, Бобби, искоса поглядывая на их взаимодействие, проявил адекватное сочувствие к подопечному, которого сейчас совсем не хотелось подвергать очередному ментальному насилию. Киллер сдержанно выговорил: - Это просто этап знакомства. ХэШу послушал его мелодичный молодой голосок, ощупал, теперь пососется и отпустит. Процедура на сегодня довольно скромная, у детишек в мультфильмах порнухи больше, так что расслабься. Тебе не придётся наблюдать за поревом своего бывшего кореша. Последним предложением наёмник тупо обличил самый гнусный страх и липкое, гадкое опасение БиАйя, от чего тот чесался неустанно уже десять минут к ряду. Бобби, безусловно, удавалось рубить с плеча правду-матку, торгаш и не ждал от киллера более избирательных слов утешения, спасибо, что успокоил, конечно, но слова "порево" и "кореш" теперь надолго засели в голове не в самом приятном исполнении. - Да, считай, что ничего такого, чего ты не практиковал сам. Окей, лучезарная солнечная улыбка Вана просто добила плачевную ситуацию. Ёндыпхо, кажется, должно платить этим двоим за изощренные пытки над заключёнными. После такого хотелось провалиться в преисподнюю. Хмурый и мрачный, в противовес непринужденному блондину, БиАй выцедил: - Я бы съязвил что-то в духе "откуда ты знаешь, чего я там не практиковал", если бы ты не был человеком с собственной конторой видео-наблюдения. Ван резко навалился на БиАйя, дурачась, зажал его голову у себя подмышкой: - Не ссы, в твоих штанах камеры нет, так что у тебя ещё есть доля приватности. - Весьма...кхм...щедро...с вашей...стороны, - прокряхтел торгаш, высвобождаясь из внезапного захвата. Мраморная фигура Чживона тем временем была непоколебима, его невозможно было отвлечь от наблюдения за камерой никакими мельтешениями, острый анализирующий взгляд, казалось, просчитывал с экрана неведомый код, который брюнет тут же выдал в собственной интерпретации: - Наша зубастая акула, похоже, заглотила наживку. Джун точно пришёлся ему по вкусу. Оскал плавно рассек профиль убийцы, чья дьявольская харизма тут же заполнила все пространство, ну, по крайней мере, пространство в легких БиАйя, которому от этого вида Бобби становилось как-то трудно дышать, а электрический ток, исходивший от чужой звериной улыбки, неожиданно ударял по его нервным окончаниям. - Посмотри, какой довольный хмырь. Ща серенаду запоёт, - кивнул Ван, намекавший на ХэШу, который уже выпустил из тисков новую игрушку и позволил ей отодвинуться. Но на секунду БиАй решил, что блондин говорит о наемнике, потому что мысли и взгляд торгаша сейчас околачивались только вокруг высокой, высеченной из камня фигуры рядом. Надо же быть таким дебилом. Стряхнув с себя оцепенение, остатки которого ушли вместе с силуэтом ДжэДжуна на экране, покидавшего под конвоем из двух "свояков" камеру ХэШу, БиАй обратился к своим надсмотрщикам: - Почему такие преступные гении не смогли раньше завалить эту акулу? Ван облизал сухие губы: - Нам не хватало вот такой вот прелестной мордашки, чтобы заманить ее в сети. ДжэДжун просто находка. Ханбин скептично приподнял бровь: - И что, за эти годы не нашлось податливой дивы, которая бы подсобила вам? В диалог вмешался резкий голос Чживона: - ХэШу не интересуется дивами. - Мда, мало среди ветеранов поклонников этих симпатяжек, - вполголоса молвил Ван, многозначно кивая БиАйю на высокую скалу по другую сторону от него. Дилер только успел повернуть к нему голову, как сразу же чуть не подскочил от того, что убийца бесшумно подошёл близко и практически над его лицом властно и самоуверенно произнёс: - Тебе незачем копать об этом. Скоро мы избавимся от этой головной боли и приберем к рукам оставшуюся часть Ёндыпхо. После этого высказывания Бобби убрал руки в карман штанов и проплыл мимо загипнотизированного и уставшего БиАйя. Размытая в полутьме фигура растворилась в потемках коридора так естественно и тихо, будто ее здесь и не было минутой ранее. - Ты сделал верный выбор, малец, - одобрительно похлопал по плечу дилера Ван, отпуская его к себе отдыхать после непростой сталкерской ночки. Обычно, когда тебе говорят "скоро", ну типа "скоро свидимся", "скоро приедем", "скоро захватим чужую территорию тюрьмы", ты, ну как бы сказать, ждёшь, что это реально скоро, и гнить долго не придётся. Но блять, у приговорённых к заключению, похоже, понятие времени – штука пиздец какая растяжимая, потому что БиАйя тупо выбросили на берег без дальнейших инструкций ожидать хуй пойми чего и держали в неведении, как слепого котёнка, уже почти два месяца. Ахуеть, как, блять, "скоро", Ким Чживон. Ханбин не находил себе места. Порывался собственную кожу содрать, когда понял, что нихуя не понял, что делать дальше и к чему быть готовым. Осознание его настигло на следующее же утро после знакомства Джунни с ХэШу. И с тех пор торгаш жутко убивался от бессилия и незнания ситуации. Как быть дальше? Нужна ли тонсэну помощь? А что он вообще вправе предпринимать, когда местный элитный головорез крепко держит мальчишку за яйца? БиАй старался не паниковать, не подавать виду, что в душе не ебет, что теперь творится с обстановкой в тюрьме, а помочь разобраться в этом ему не мог даже золотой и смекалистый Чесон, который полмесяца отходил от ломки и путал собственный локоть с собственной пяткой. Ну, он бы, наверняка, и в чужих запутался, но Ханбин это проверять не посчитал нужным. Через две недели после разговора с Бобби в камере Вана, БиАй попытался выйти с ним на связь, но этот черт как будто в отпуск съебался на Ямайку. Акула затаилась где-то на дне и все в тюрьме ходили на цыпочках, боясь на нее наткнуться и разбудить. Все, кроме БиАйя, который продолжал активно искать встречи. Он даже пару раз поднимался в их логово, но оно лишь отдавало леденящей пустой сыростью, а когда дилер пытался их поджидать, его за шкирку выводили смотрители и возвращали в родной блок. Народ за ширмой оживлённо трепался о новом бешеном псе на привязи у Бобби, который сновал вокруг его обители и выглядел крайне ошалевшим от того, что его давно не подкармливали свежим бифштексом. Пару раз за месяц, по традиции, Ханбин нарывался на открытый конфликт. Во время первой стычки его и посетила тревожная мысль, что киллер списал его со счётов. Потому что пришлось одному отбиваться от агрессивной стайки татуированных отморозков с битами и палками в руках, которые подсторожили его у выхода с ткацкого цеха. Без лишних представлений сразу же начали дубасить так, что у Феи искры сыпались с глаз. На этот раз ни члены тайной секты Бобби, ни кто-либо ещё не спешили на подмогу с развивающемся позади красным плащом. БиАйю оставалось лишь гадать, за кем стояли эти уроды, были ли они присланы ХэШу, дабы выполнить обещанное им возмездие, или просто относились к своре тех, кто на дух не переносил наглую, живучую букашку, перебежавшую к тирану Бобби. Атаку он пережил, хоть и не сказать, что героически. В один момент тупо уселся на корты и выставил броню из рук и локтей, защищая голову и настрадавшееся туловище. Итог: перелом двух пальцев правой руки, ушибы и вывихи, с которыми его доставили в мед.отделение два хмурых охранника, первыми заметившие потасовку, вернее даже — публичную расправу. За пару-тройку дней доведя до белой горячки своей буйной неусидчивостью медбрата и врача, БиАй доказал свою самостоятельность и, с перебинтованной рукой и с двумя пальцами в гипсе, гордо покинул лазарет. Дилеру не терпелось посмотреть, что станется теперь, после того, как его отделали какие-то гнойники, избежавшие обратных последствий, ведь никакой клановой мести от главаря-наёмника, преследования, доведения до самоубийства и прочей криминальной бурды не последовало. Окружение явно почуяло свежую кровь, которая осталась без должного присмотра: все уголовники стали вести себя в присутствии Ханбина более развязно, пытались вывести его на диалог или даже спровоцировать Фею на более агрессивные действия. Утешало лишь то, что это были, в основном, не видевшие краев, законов и понятий упоротые одиночки и сброд без принадлежности, который любил отрываться со скуки на козлах отпущения, которых не пасут круглосуточно заключенные более высокого ранга. Так, во время прогулки, когда произошла вторая небольшая стычка за этот период тотального игнора БиАйя, до него докопались бывшие "свежаки", этакие фрэшмэны, которые ещё, как бы, сами тут особо не прижились, но крутили педали за решёткой второй-третий год. В начале они застебали дерзкий поступок дилера, который был отмечен и обсуждён всеми постояльцами Ёндыпхо — его диалог с Бобби здесь же, во дворе, при других ветеранах. Затем начали докучать ему, распевая что-то в репертуаре: "бедняга, повелся, думал, что отсосешь Бобби, и он тебя посадит за свой игральный стол?" Ханбин же, скрипя челюстью, избрал путь глухо-немого, ибо драться с гипсом да в такую жару — в Корее конец весны же, камон, свариться заживо можно, — было бы ну очень не круто и некстати. Но торговца и не собирались спрашивать, мешает ему там перелом или че, жарко ему иль холодно, тупо прижали к стене, врезали по носу, собирались ещё отпинать как следует на лужайке-то, но вовремя подоспели надзиратели, вновь оттащив от него банду и отправив, хм, куда же? Интрига всей жизни, блять. Весь затасканный сукой-жизнью, готовый слагать о своей боли и заебанности эпосы и гимны, Ханбин покорно терпел, когда ему вновь вправляли нос. - К концу срока, док, вам придётся его удалять, - мрачно говорил торговец. - Начальство грохнет тебя гораздо раньше. Уж слишком много бинтов и медикаментов переводишь, - равнодушно откликался врач, в триллионый раз проклинавший карму за такую участь: торчать в тюремном мед.пункте с этим горемыкой. Конечно, руководству было не выгодно каждый раз латать очередного неудачника-нарушителя порядка, но с этим уж ничего не поделаешь, покуда страна хочет входить в число перспективных развитых стран с низкой смертностью в тюрьмах и блабла прочие государственные аспекты. Пресловутое человеколюбие в тюрьме, о да, Ким Ханбин хлебнул его сполна. БиАй начал догадываться, что такими темпами по его душу могут подтянуться и хищники покрупнее, вроде тех, кого до этого отпугнули, такие как Ши Цзуй или Ён Хон. По возращению в камеру из суток в лазарете его ждала одна хорошая новость: его вынужденный товарищ Чесон вернулся в реальное измерение и перестал охотиться на креветок где-то в недосягаемом своём. Парню все ещё было не по себе, он плохо питался, из-за этого был жутко слабым и бывало даже терял сознание. Но все-таки был жив и разумен, это обнадеживало. Новость померкла очень скоро. Эстафетная палочка адовых мук перешла к МинУ. Мальчишку неистово знобило, колотило, выворачивало наизнанку. Особенно буйным он становился по ночам, не давая спать ни сокамерникам, ни даже другим камерам на этаже. Посередине ночи его выталкивали надзиратели, вкалывали какое-то третьесортное успокоительное, которое, наверно, в целях экономии сами же и варили где-нибудь на цокольных этажах, иногда отводили его под холодный душ и возвращали ещё более забитым, нервозным, но невыносимо уставшим, бросали на пороге без сил и умывали руки. После третьей такой ночи Чесон с опасением произнёс: - Он не переживет эту ломку. БиАй, конечно, раньше считал, что не был из тех, кто от голода способен сожрать человечину, но в этот момент его ментальное и физическое состояние было в таком угнетенном, изможденном состоянии, что он готов был уснуть на горе трупов и скелетов, даже сам ее организовать, если понадобится, лишь бы улечься поудобнее. Все тело ныло, мышцы болели от побоев, хронический недосып и сранная психологическая мясорубка в швейной мастерской не придавали ему сил. Он все больше походил на зомби, для которого каждый день заточения теперь равнялся целому году на каторге. Ёндыпхо ломало ему кости и хребет, и дилер готов был поддаться, лишь бы выиграть себе чуточку времени на покой и тишину. Хотя бы полдня. Поэтому, да, БиАй отголосками сознания принял информацию о скорой кончине МинУ и даже представил, что пару часов им придётся провести взаперти с трупом, прежде чем его унесут. Досадно, конечно, но это излишки тюремного заключения. Цинично все просчитав, Ханбин пробурчал нечто похожее на "очень жаль", и перевернулся на менее побитый бок. Но и эту ночь экс-наркоторговец не спал. Он вслушивался в завывания, стоны и хныканье с верхней полки. В начале думал, что готов бы помочь ему отправиться к праотцам, чтоб прекратить эти бесцельные муки. Но потом вдруг мысли перешли к его корявым письмам с детскими грамматическими ошибками, нутро ужалило, блять, пресловутое тюремное человеколюбие. БиАй накрыл себя подушкой, надеясь приглушить звуки, ну или задохнуться, когда почувствовал движение в камере. Он вгляделся в полутьму и увидел, как Чесон застегивает робу. - Далеко собрался? Анорексик слегка вздрогнул от неожиданного обращения. - За дозой. - Ты ведь давно не занимался...этим. - Давно. В камере повисло неловкое молчание. Чесон медлил на пороге, а Ханбин не знал, что ему следовало сказать. Выдохнув, торгаш заставил своё тело подняться с горизонтального положения и сесть. Чесон в тот момент уже хотел подозвать охранника на ночной смене, чтоб его выпустили, но БиАй громко его окликнул: - Черт, Чесон-а, погоди, - парень встряхнул взлохмаченные волосы, торчавшие во все стороны, слегка пригладил помятое, похудевшее лицо с толстым пластырем на носу, затем посмотрел на старшего: - Я ведь обещал вам, что налажу все. - Ты не обязан в одиночку выгребать наше дерьмо, - справедливо отметил Чесон, вновь отвернувшийся к решётке, за которой вдруг показался тусклый свет фонарика. Через пару секунд у их норы материализовался старый знакомый. Все такой же грузной, высокий, с тяжёлой, мощной поступью. Ён Хон. - Вас, я смотрю, ещё не оттрахали до смерти? И о что же вы тут рассказываете друг другу, шмары? Сказки на ночь? От хриплого, грубого голоса и прямого луча, исследовавшего внутренности камеры, у БиАйя голова затрещала по швам. - А тебя, я смотрю, ещё не уволили? - С искренним разочарованием выдохнул торгаш. Хон свирепо шагнул вперёд и встал вплотную к решётке. Его мрачный взгляд сверкнул недовольством в темноте. - А что, надеялся больше никогда меня не увидеть? - Боковым зрением БиАй заметил, как мстительный сварливый охранник достаёт свою дубинку, - Конечно, мне предлагали работу в другом блоке, но я ее вежливо отклонил. В конце концов у меня ещё остались неотработанные смены на этом этаже. - На наше счастье местные надзиратели очень порядочные лич... - Молчать! - Бешено заорал Хон, тут же изменившийся в лице и явно решивший больше не валять дурака с заключёнными. Он зарядил дубинкой по решётке, и резонирующий звук заставил весь этаж вздрогнуть. Вялый, заспанный, изможденный сосед сверху с громадными безднами под глазами подпрыгнул от испуга. Он тут же начал инстинктивно хныкать и жалостливо пищать что-то себе под нос, царапая предплечья до крови. - Живо вытащите мне этого сосунка или я выволоку его бессознательное тело сам, - яростно процедил надзиратель, грозно качая дубинкой. Чесон и БиАй напряжённо переглянулись. Похоже, кое-кто решил доказать начальству, что достоин ещё носить форму усмирителя непорядков. И начать решил, конечно же, с беззащитного ребенка, докучавшего взрослым мужикам. Ён устремил свой гневный взор на МинУ, который неистово дрожал, как кролик, на верхнем ярусе. - Слишком долго тебе спускали с рук твоё дебоширство, приговорённый номер пятьсот восемь. Но ничего, карцер выбьет всю хрень из твоей полоумной башки. Казалось, будто у мечтавшего поглумиться над слабыми и угнетенными вот-вот пена изо рта хлынет. Ох, всем бы так до остервенения выполнять свою работу: доблестно блюсти порядок в самой затюканной камере с самыми безобидными, забитыми со всех сторон заключёнными. Ён Хон прям торжественно шёл по красной дорожке на церемонии вручения стальных яиц, браво. Ханбин размял костяшки пальцев, сорвал с кисти руки крепительную конструкцию из бинтов и пластырей, размял шею и втянул побольше воздуха. Толпой на одного с битами? Бывало, знаем. Доебать игрой в молчанку пубертатный молодняк? Знаем, проходили. Теперь на пути к могиле стояла бойня с блюстителем закона. Ханбин, проглотив ком в горле, оглядел плотную дубинку с низу вверх. Оставалось надеяться, что ему не повредят позвоночник, иначе пизда. Восстанавливаться слишком долго, док его точно отравит. - Налетай, Хон, ты ж давно ждал этого, - мрачно произнёс БиАй, фибрами души ощущая возгорающийся интерес в округе, которая начала уже просыпаться и голосовать в пользу любопытного зрелища против заядлого сна. Ён Хон ухмыльнулся. Интересно, насколько сильно он дерзнёт разукрасить торговца и его подельника? В курсе ли, что местный Сатана, который должен был отгонять от приспешника смерть, вдруг отрёкся от него? Ханбин сам ещё не до конца верил в такой вероятный исход. Скорее цеплялся за мысль, что Люцифер все же так просто не забывает о тех, с кем заключает сделки. Хон что-то прошептал в рацию и через томительную долю секунды решетка с противным скрежетом отворилась, пуская на порог яростного охранника. Чёрная дубинка сверкнула блеском отполированной поверхности в полутьме. Хон замахнулся для первого удара, который пришёлся Ханбину на плечо, заставив того резко опуститься на одно колено. Острая боль пронзила мышцы. - Мечтал это сделать с первой нашей встречи, - злостно выплюнул охранник. - Ах ты мразь, - Завопил Чесон, слабым телом навалившийся сзади на Хона в попытках перекрыть ему кислород, обхватив задней частью локтей его крепкую шею, но легкий скелет парня был без затруднений отброшен свирепым охранником прямо в другой угол камеры, где парень больно приземлился на холодный, каменный пол. Воспользовавшись минутным преимуществом, Ён схватил за тонкую кисть паренька наверху, который уже бился в истерике, и потянул резко вниз: - Слезай, мышонок, - следующим рывком он повалил мальчишку со второго яруса прямо на пол, схватил за шкирку робы, но тот начал бешено извиваться и выть. - Остановите этого гандона! Что за беспредел?! Охрана! - Это Гризли в камере напротив неистово лютовал под общий гул тюремного возмущения. Ким Ханбин встал на ноги, чуть покачиваясь от все ещё гудящий боли, растекавшейся по всему телу, подошёл к внушительной фигуре надзирателя, не отпускавшей бедолагу МинУ в самом разгаре истеричного приступа, положил тому на плечо свою руку и резко крутанул к себе. Жёсткий удар кулаком больной руки пришёлся прям между глаз чужого мерзкого ебала. Дезориентированный охранник отпустил парня и отшатнулся ближе к решётке, но БиАй решил усилить свой гнев, градом обрушившийся на угнетателя. Ханбин заорал и сочно вмазал Хону левым кулаком в челюсть, затем со всей дури впечатал ногой в область печени. БиАй пнул со всей силой мужчину в живот, мечтая увидеть, как тот выплюнет свои кишки. Следующий удар кулака был смазан и пришёлся куда-то в ухо, которое тут же хрустнуло и покраснело. Ударив ногой в колено соперника, Ханбин чуть пошатнул его громоздкое тело, но этого было мало. Поэтому БиАй, стараясь удерживать равновесие, вцепился обеими руками в тучное туловище Хона и повалил его на пол. Вскочив на ноги и оказавшись над ним, дилер впечатал ногой по ахуевшему еблу. Хон уже начал приходить в себя и вставать на локти, когда Ханбин нанёс новую серию пинков по туловищу охранника, пока в Ёндыпхо не поднялась сирена и в камеру не ворвались трое вооруженных смотрителей. У одного из них был шокер, которым он и вывел БиАйя из строя. Ханбину показалось, что он прилёг всего на пять минут. Будто сейчас же встанет, вновь накинется на ненавистное тучное тело в форме, которое все ещё дожидалось на полу своей участи, и добьёт его, разделается, наконец, с ним. Раз и навсегда. Но самодельный ринг уже давно свернули, а тело унесли. Открыв глаза, БиАй решил, что провалялся на спине хренову вечность. Все тело было ватное, а внутренности словно надули и накачали чем-то жидким. Он весь был каким-то вязким и медленным. Даже моргал очень медленно, будто тратил на это все имеющиеся энергетические ресурсы. Почему-то местность не напоминала карцер. Странно. Дилер рассчитывал очнуться именно в нем. - Где...аргх..я...черт... - С нами, - донёсся уверенный голос сбоку. Ханбин оглядел все в поле зрения, и ему пришлось признать, что антураж особо не сменился. На удивление. - Почему меня не упекли в карцер? Я ж напал на гребанного тюремного сотрудника, - Ким накрыл рукой глаза, почувствовав себя в замешательстве. Успокаивающе-рассудительный тон голоса Чесона ворвался к нему в сознание как спасительная пилюля от давящей головной боли: - По протоколу только начальник службы безопасности может выдавать путевки в карцер, Ён Хон же проявил желание затащить нашего МинУ самовольно, без приказа. - Чесон слегка замялся, выдержал многозначительную паузу, прежде чем добавить: - Но лично мне кажется, что они просто боятся узнать, как Бобби отнесётся к тому, что его игрушку закроют в одиночке. У БиАйя из недр груди, наверно, из того тектонического дна, на котором у наркодилеров покоится душа, вырвался полный обжигающей горечи смешок. Спустя минуту он без интонаций, ровно, как выдох, произнес: - Бобби... Ханбин был сбит с толку этим мудилой. Что ему надо и что он вообще творит. А главное он не знал, как к нему относится и что чувствовать к нему. Хотелось задать один пространный вопрос: Бобби, бля, да сколько уже можно бомжевать в моей голове? - Туго тут без него, - деликатно выразил своё мнение Чесон, понятия не имея, какого лешего творится между этими двумя. - Скажи, что он замышляет? Да все в порядке, бро, он просто решил взять пару уроков хип-хоп танцев, написать заебатые трэки, уйти в творческий отпуск, взять перерыв от тюремных интриг, пожить для себя, понимаешь? Скоро вот вернётся и отдаст нам с Джуном должок за то, что я, как бы, позволил себя облапать и между делом впрягся в его тюремную драму, а ДжэДжун вовсю ублажал криминального главаря, как-то так, пустяки, бро, сочтёмся Заебись, конечно, у БиАйя пошли дела. Малой в обмен на лучшую жизнь стал частной подстилкой, Чесон с ним на пару отбивался от безумного смотрителя, которого бесит подыхающий от ломки МинУ. Зажили так зажили. Такими темпами четыре с половиной года пролетят как один миг. Ханбин вновь горько усмехнулся своим мыслям, вспомнив, что обещал себе ахуенно наладить быт и заиметь собственные поставки. Какая же ты, Ёндыпхо, все-таки сволочь. Разбиваешь мечты. - Ну, хотя бы теперь у нас есть смеси для МинУ и ему станет легче, да и Ён уже вряд ли сунется после того, как ты его отделал, и на горизонте не мельтешат всякие Ши Цзуи, знаешь, возможно, влияние Бобби ещё играет свою положительную роль... - Быстро выдавал Чесон, желая привести поскорее Ханбина в чувства, и это ему отчасти удалось, ведь тот сразу оживился и перебил старшего: - Погоди, что ты сказал? - Что влияние Бобби... - Нет, до этого, в самом начале? - А, ну, что нам доставили смеси, типа тех, которыми ты меня спаивал... Ханбин тут же зашевелился на постели, заставляя себя приподняться, несмотря на слабые отголоски боли. - Эй, может не стоит тебе пока шевелиться? Они сказали, что лазарет переполнен, поэтому рука... - Когда принесли смеси? - До завтрака забежал мальчик и закинул к нам. - Китаец? - Кто? Мальчик? Ну, возможно, он ничего не говорил... БиАй кое-как встал и подошёл к кровати МинУ, на которой тот свернулся клубочком, просматривая во сне череду кошмаров с Хоном в главной роли. Около него валялись два пустых литра таких же сосудов, какие тот шрамолицый поставлял для Чесона. Вот теперь Ханбин точно был сбит с толку. Он почесал голову и отошёл к раковине. - БиАй-ши, нам сегодня должны поменять рабочие места. Пора выдвигаться. - Ясно, - значит, наступила первая неделя четвёртого месяца его пребывания здесь. Дилер рад был слышать, что есть возможность съебаться с ткацкого цеха хоть не на долго, но покидать камеру и находиться в потоке заключённых жутко не хотелось. Но что Ёндыпхо ещё может заставить сделать, так это пересилить себя. - Пошли. МинУ пусть спит, достаточно ему потрясений. БиАй здоровой рукой подоткнул мальчишке одеяло, от чего тот вздрогнул, но не отстранился. Затем намотал вчерашние бинты на полу-разбитую, многострадальную правую руку и вышел из камеры вместе с высоким брюнетом, убравшим сальные тёмные волосы в пучок. На бледном лбу у него выделялся тёмный синяк от вчерашнего приземления на пол. Поразительно, но факт: окружение было настроено не так враждебно к Фее, как принято было до этого. Никто не потешался, вспоминая топ заебов и проколов дилера с момента его поступления сюда. Никто не стремился толкнуть, пырнуть чем-нибудь острым или надавать по башке. Некоторые в живой колонне, которая двигалась к месту распределения рабочих мест, смотрели настороженно или с открытым, почти детским интересом. Похоже, слухи о том, как Ким БиАй надрал задницу паршивому надзирателю, разлетелись по всем блокам и цвели всеми красками пришедшего в Ёндыпхо жаркого лета. Наверняка среди заключённых были и те, кто тоже точил зуб на эту скотину Хона, поэтому им явно пришёлся по вкусу вчерашний мордобой. Скорее всего это был именно тот тип заключённых, которые при виде БиАйя одобрительно кивали ему в знак приветствия. Когда анорексик и торгаш спускались в общем потоке на лестнице, позади их нагнала большая тень, которая заговорила дружелюбным басом: - Рад, что вы отбились вчера. Чесон и БиАй одновременно обернулись на Гризли, который вырос как скала около хрупкого и худощавого Чесона. Тот нежно и дружелюбно ему улыбнулся: - Спасибо, Гризли, что рвал глотку за нас. Казалось, что Гризли вот-вот покраснеет от неловкого смущения, но чтоб сохранить лицо, он вспомнил события вчерашней ночи и искренне отозвался: - Клянусь, я думал, что сломаю гребанные прутья и засуну их в задницу этому отбросу. У Ханбина заболели мышцы лица от того, как широко он улыбнулся. Он хлопнул по широкой ладони медведеподобного мужчину, давая звонкую пять, и усмехнулся: - Твой звериный клич пробудил во мне неистовую воинскую прыть, - Гризли, возможно, не до конца понял все замысловатые слова, которыми орудовал торгаш, но перенял это довольное выражение у него на лице и тоже ухмыльнулся. Когда все добрались до нужной точки, началась стандартная процедура распределения. Ты — в гарем к султану, ты — в сарай кормить свиней, и так далее. БиАй даже зевнул пару раз. Но эта школьная линейка не собирались заканчиваться без сюрпризов. Сквозь толпу справа кто-то аккуратно передвигался. Все послушно, даже можно сказать восхищенно, расступались. Ханбин удивился, увидев золотые пропорции и идеальные черта лица ТэГи. Он встал справа от него и изящным разрезом глаз наблюдал за надзирателем, ответственным за наблюдение. - Чем обязан, Тэги? - Да брось, БиАй, зачем так официально? Разве не могут две королевы просто поболтать? Узнать, как дела друг у друга? - Ну, раз ты вбил заботу обо мне в свой плотный график, значит, все более, чем официально. Выкладывай, что за дело у тебя ко мне? Фарфоровые личико чуть повернулось в сторону дилера, взмахнув обворожительно длинными ресничками. - Знаю, у тебя сейчас не лучшие времена для смутных новостей, но хотел сообщить, что твой младший теперь и мой подопечный тоже. Так что нам лучше поддерживать связь. Ханбин нервно взглотнул. Пару раз с силой сморгнул, чтоб удостовериться, что он точно в мрачном коридоре тюрьмы, где все одеты в одну темно-синию пыльную униформу, а не на балу в кулуарах дворца, где плетутся знойные интриги. Настолько знойные, что у торгаша пот проступил, а во рту стало вязко. Запахло жаренным. - Ты не можешь его курировать, он принадлежит авторитету, который не одобряет див. - А я разве сказал, что стал его наставником в этом поприще? Вовсе нет, Джун обратился ко мне за помощью, чтоб лучше понимать своего покровителя, ну, знаешь, - ТэГи соблазнительно облизал нижнюю губу и обаятельно подмигнул: - в постели. А может, чтоб лучше понимать твоего покровителя в постели. Богом клянусь, что не учил его быть такой шкодливой стервой...Вроде бы Ханбин хотел расспросить, как там вообще дела у мальца, на виду он может и держаться, но хрен его знает, не надломилось ли что-нибудь у пацана в башке после такого тяжкого количества времени с озабоченным ублюдком. Торгаш вдруг вспомнил, как заливал ему плачущему что-то на подобии "позитив - ключ к успеху", когда они только ехали сюда. Это было словно вечность тому назад, в иной жизни. Не успел Ким и рта раскрыть, как Королева див передала ему свёрток бумаги. - Джунни передал тебе это, занимательная записочка. Береги себя, - Тэги вновь ехидно улыбнулся, повел плечиком и ретировался с места, которое занимал около БиАйя, явно дав понять, что уже ознакомился с содержанием листка. Несмотря на то, что приближался его черёд получить новое рабочее место, БиАй потными ладонями поспешил раскрыть листок и поскорее узнать содержимое. Аккуратным почерком карандашом были выведены иероглифы: У меня все в порядке. Он добр ко мне и пока что доверяет. Но скажи Вану, что он все портит. Я знаю, что это он. Тэги сделал одолжение лишь один раз, чтоб я смог связаться с тобой. Не передавай ничего через него. Хён, я пишу, чтоб предупредить: он хочет разделаться с тобой. На этой неделе. Я не могу его больше отвлекать и терпение его на исходе. Будь крайне осторожен У Ханбина сердце заколотилось так, что он почувствовал его очертания грудной клеткой. Собственное имя, произнесённое в микрофон, ещё больше повергло в шок. - Ким БиАй, - торжественно начал надзиратель, но его монотонный, унылый голос вдруг погряз в громких выкриках и говоре толпы, которая приобрела практически единый импульс и скандировала свои коллективные требования: - Ким БиАй - Королева Фей! Ким БиАй - Королева Фей! - Королева швейной! Ким БиАйя в швейную! - Фея остаётся в швейной! Фея в швейной! Надзирателю было, похоже, искренне похуй, где будет околачиваться этот имбецил Ким БиАй, поэтому он с каменным ебалом кивнул и стал дальше зачитывать свой список, а толпа долго ликовала и улюлюкала, радостно поглядывая на Королеву, которая, опустив плечи и голову, громко и протяжно выдохнула: - Ну бля-я-ять. В швейной мастерской почти каждый второй выразил Королеве своё почтение, хлопнув по плечу или одобрительно кивнув. Ханбин фальшиво и слащаво всем улыбался, как бы давая понять, что ещё чуть-чуть - и здравствуй нервный срыв, психопатия, шизофрения и прочие друзья, которые не дадут ему заскучать в этом прекрасном ткацком Раю. Обыскав свой станок на наличие скорпионов(мало ли, Джун ведь не зря предупредил хена, чтоб тот так тупо облажался в первую же минуту, а ХэШу мог достать свою цель разными способами), Ханбин попытался уже взяться за работу, как вдруг понял, что сложная гипсово-бинтовая конструкция, охватывавшая почти всю руку, тупо мешает ему преуспевать в этом деле. Подозвав скучавшего охранника, он и так и сяк втирал ему о бедственности своего положения, рассказал про переселение лазарета, состроил жалостливые глазки, и этот сухофрукт, лишь бы отвязаться от надоедливого, болтливого пацана, отпустил того залечивать раны в собственной норе. Но Ханбину пора было решать свои проблемы. И в срочном порядке. В низком поклоне выразив свою благодарность лояльному дежурному, БиАй слинял как можно тише, чтобы заняться поисками одного с виду очень беспечного, но на деле очень влиятельного, прозорливого и опасного уголовника. Пришлось долго скитаться по блокам, даже смотаться в то заброшенное крыло на свой страх и риск, но кроме крыс и какой-нибудь палочковидной бактерии там ничто не обитало. Время стремительно бежало вперёд. Дело шло к полудню, а БиАй все никак не мог выйти на след этого уебка в сланцах. Он даже пробовал пробраться к тому в камеру, но на подступи к самой верхней лестнице стояли двое верзил-надзирателей, которые будто специально сторожили замок этих заносчивых неприкосновенных преступников. Ханбин сновал по китайскому этажу, где его появление вызывало слишком много вопросов и недоуменных взглядов. Поход оказался бессмысленным, как и поиски среди див и в месте привычной тусовки скинхедов, в слесарной и типографии. Приспешников культа Бобби нигде не было видно, будто в воду канули. Может, подземный тоннель все-таки существует? Иначе где ещё черти носят эти преступные хуи? БиАй вернулся в камеру, чтобы проведать бедолагу МинУ. У мальчишки поднялась температура, его сильно знобило и морозило. Как примерная сиделка, Ханбин достал свою простыню и накрыл ею МинУ, усаживая вниз на кровать Чесона и давая ему порцию смеси. На удивление, паренёк спокойно ее пил в отличие от бесившегося Чесона. БиАй не удержался и впервые рассмотрел его как следует, пригладив кучерявые, как оказалось, тёмные волосы у того на макушке. На впалых щеках он заметил розоватые веснушки. В целом паренек был неказист, узкие глаза были странной, гуманоидной формы, но все это в нем как-то даже умиляло и выделяло его среди остальных, словно он реально был не от мира сего. Мальчик доверительно жался к Ханбину, покорно принимая из его рук бутыли. - Все нормально, МинУ, тебя не обидят. Максимум падение с кровати, хорошо? - Усмехнулся БиАй и был несказанно рад тому, что заметил тень улыбки на его устах. - Поправляйся, братишка. Нам с Чесоном очень нужна будет твоя помощь. Ханбин не знал, выдумал ли это его воспаленный мозг, но ему показалось, что безжизненный парнишка начал активнее пить свою смесь. Вот бы МинУ сейчас ожил и помог бы ему разгадать головоломку о том, куда деваются обычно криминальные боссы, когда хотят скрыться от налогов в тюрьме. Указал бы на какой-нибудь люк, вроде того, про который он написал в своей крохотной записочке. Уже лежа на своей кровати, БиАй вспоминал отрывки из письма Джунни, которое запрятал под матрац. Та часть, где он писал ему "хён" казалась такой глупой, неуместно сентиментальной. Только такой идиот, как Джун, мог найти себе "хёна" в тюрьме, да ещё и такого долбоеба, как Ханбин. Уму непостижимо. Вспомнив вновь Джуна, БиАй снова вернулся мыслями к Вану, с которым ему необходимо было перетереть. Какие лазейки припрятаны у этого Джокера? Как выйти на него? Осенившая торговца мысль ошпарила мозг своей простотой и логичностью. Как он мог раньше не догадаться об этом? Лазейки, каналы связи, по которым можно выйти на Вана? Да они же повсюду, блять! Ханбин со всей суровостью ударил себя в лоб и выскочил в коридор в поисках ближайшей камеры видеонаблюдения. Спустя десять минут блужданий, Ханбин откопал одну у входа в прачечную и тут же принялся выделывать выкрутасы перед ней: они ведь не придумывали сигнал, с помощью которого можно вызвать Вана, как джина из лампы. Пришлось импровизировать. Идейка пришла незатейливая: тупо выставить два средних пальца в экран и глазами кивать в сторону прачечной, мол, хер ты белобрысый, ковыляй сюда, как только заметишь послание. Простояв так, как классический дебил, Ханбин для верности решил вывести в воздухе иероглиф, который читается как "Ван", затем иероглиф "срочно", и зашёл в пустую прачечную с допотопными стиралками. Присев на скамью, Ханбин лишь продолжал надеяться, что Ван был в камере, занимался своим излюбленным сталкерством и придёт на отчаянный зов. В полной тишине прачечной, где даже ни одна машинка не была включена, взгляд, зараза, блуждал кругами, стараясь обходить ту самую, к которой Чживон властно прижимал паниковавшего дилера. Да, вот уж точно надо занести это помещение в список тех, которые следует обходить при экскурсии для учащихся средних и старших школ. Спустя минут пятнадцать входная дверь скрипнула. Хвала всем мольбам, это был Ван. Но немного другой: его белокурые локоны, которые тот обычно убирал яркой банданой, теперь были выбриты до макушки, на которой теперь располагались остатки светлых волос. Темно-синяя роба, которой блондин обычно пренебрегал, теперь была туго застегнута и казалась на нем даже темнее и мрачнее, чем на обычных постояльцах Ёндыпхо. Слегка нервный взгляд глаз, потемневших до карамельно-янтарного цвета, упёрся в озадаченного Ханбина, который не ожидал увидеть столь существенных перемен спустя два месяца с последней встречи. Если Ван выглядит иначе, возможно, что и... - Выкладывай, что у тебя, БиАй. Такая холодность и отрешенность Вана слегка кольнула дилера. Конечно, он не писал у себя в розовом дневнике, что они теперь кенты с этим типом, но надеялся на более тёплый приём, тем более уж тогда, когда они на пару с его боссом кинули Ханбина в информационную голодовку перебиваться своими силами. - Что у меня? Серьёзно, блять, что у меня? Может для начала поздравишь с тем, что я все ещё дышу, хотя несколько раз чуть не умер? Ван нахмурился, и БиАй уже приготовился к очередной моральной пощечине. - Извини, ты ждал, что тебя будут хвалить каждый день, чтоб не падало чувство собственного достоинства? Ты в не том заведении находишься, чувак. Мы не продюсерский центр для восходящих звёздочек. Ханбин встал, готовый отвесить свою порцию отрезвляющей пощечины: - Че за наезды пошли? Где те сладкие компанейские разговоры про общую лодку, деляк на всех и так далее? Разве у нас теперь не одни интересы, или Ваше попечительство — сраная липа? Ван протер глаза большим и указательным пальцами, затем успокаивающе выставил ладони вперёд: - Окей, давай притормозим. Прости, я отвесил лишнего, признаю. Последние деньки выдались загруженными. Я в курсе, что с тобой происходило. И рад, что обошлось без серьёзных последствий. Но пока что в тюрьме царит не совсем благоприятная обстановка для... - Ван, что за игры в прятки? Почему я не при делах? Только сейчас, когда белобрысый сподвижник вышел в центр ближе к свету, БиАй разглядел его пугающе крупные круги под глазами. Собеседник тем временем тяжело вздохнул и без своего напускного задора и пляшущих чертиков в глазах стал впервые казаться гораздо старше дилера. - Мы не можем напрямую вмешиваться в открытые конфликты. Разумнее избегать прямых столкновений с людьми ХэШу. Поэтому стараемся не появляться на публике, иначе разборки неизбежны, ХэШу обязательно попытается решить все по своему закону джунглей. А так не сработает. На его стороне много головорезов, которые тупо не подпустят нас к нему. - Так дело в численности этих уебков? - Скептично вскинул бровь Ханбин. - Так заведите своих, в чем проблема? - На его стороне сейчас большая часть группировок и даже многие одиночки. Бобби, конечно, известная машина для убийств, но он плохой кандидат для избирателей. Многие сторонятся его и становятся на сторону ХэШу, потому что он тот ещё пиздабол и жополиз. Мы не собираемся играть по его правилам и разрушим его сеть изнутри. Каждый раз, при упоминании этого экземпляра, Ван становился на долю секунды менее уверенным, чем при любых других обстоятельствах. Наблюдательность БиАйя явно не могла заблуждаться на этот счёт. Дилер в лоб задал очевидный для обоих вопрос: - Вы раньше уже разбирались с ним в открытую и облажались? - Было дело. - Вашу ж мать, почему умолчали об этом? - Ты мог создать нам проблемы в плане с Джуном, если бы знал, что убрать ХэШу совсем не просто. С этим умозаключением спорить было бессмысленно, как и с тем, что Ван и его начальник Бобби - опытные манипуляторы, не готовые идти на спонтанные махачи, в которым им никто не гарантирует победу или хотя бы какой-нибудь ништячок. Расчётливые же, блять, выродки, боятся за свою репутацию. - Значит, вы не пойдёте топить за меня, когда эти засранцы придут по мою душу? - С сочувствием к себе выдавил БиАй, вновь раняя пятую точку на скамейку. - У тебя есть точные данные? - Серьёзно спросил Ван. - Да, казнь состоится на этой неделе. Джун предупредил меня. О нем я и хотел поговорить. Ван втянул в себя столько воздуха, что в прачечной его едва осталось. Он напрягся весь, как на иголках, словно его дергали за хвост и не позволяли выпускать когти. - Как ты с ним связался? - Он связался со мной. Я не поддерживаю с ним прямую связь. - Тогда как он с тобой связался? Ван явно уже начинал закипать, что было не совсем профессионально с его стороны, но БиАй решил не поддаваться на смену в его настроении: - Брось, не делай такие дикие глаза, ты должен быть в курсе, у вас же долбанная дива в подчинении! - Дива? Причём здесь наша дива? Ох, Ханбину совсем не понравилось то, куда завернул их диалог. Некогда невозмутимый балагур Ван сейчас был похож на натянутую струну или же вулкан, готовый к извержению. И вот вечно Ким вовремя вляпывается в такие напряженные ситуации, черт подери. С тонущего корабля никуда не деться, поэтому, когда в прачечной раздался мощный рёв Вана, поднявшего дилера за воротник со скамьи, парень уже готов был сдаться тому на милость: - Ким Ханбин, выкладывай всё, что у тебя есть, иначе я заберусь тебе под рёбра и сам вытащу все, что мне нужно. - Он тесно общается с Тэги. Через него я получил послание. Ван резко оттолкнул от себя торговца и импульсивно пригладил некошеный светлый пушок волос на голове. Он упёрся руками в бока и недовольно прошипел: - Это идёт вразрез с нашим планом! Ханбин не скрыл своего недоумения: - Какого хрена ваша дива не доложила вам раньше? Я был в таком же ахуе, что и ты. - Видимо Тэги держит этот контакт вне своей среды. Умно, дивы те ещё сплетники и доносчики, - Ван стал ходить по комнате взад-вперёд вдоль скамьи, глаза его сделались отрешенными и блеклыми. - Послушай, ещё Джун написал, что ты все портишь. Я нихуя не выкупаю, что он имел в виду. Проясни-ка, что ты мутишь? И как вообще умудряешься портить что-то в изоляции от внешнего мира? Ван застопорился и уставился в упор на Ханбина, возвращая взгляду осознанность. - Повтори: он написал, что я все порчу? Именно я? - Именно ты. Я, конечно, не аспирант, но умею разбирать хангыль. Джун просек тебя. И попросил больше так не делать. О чем он говорит? Теперь черёд Вана был бессильно падать пятой точкой на скамью. Ханбин присел лицом к противоположной стороне, садясь плечом к плечу с потерянным на вид блондином. - Я мешал ХэШу заполучить себе Джуна на всю ночь. БиАй не поверил бы, только если бы это прозвучало в какой-то слезливой мелодраме. - Ты...что, прости? - У них ещё ничего не было, потому что я помешал организации перевода Джуна в его камеру, он также живет просто по соседству. Ещё засылал людей, когда этот упырь хотел уединиться с ним в других местах. И Джун догадался. - Но...погоди, это, конечно, благородно, нет сомнений, но, - у Ханбина голова шла кругом от внезапных перемен в его привычном укладе жизни и отношении к некоторым объектам этого мира. Все слишком стремительно менялось. - Я правильно тебя понял, что ты рыцарски защищал дырку Джунни от члена этого мужика? Ван чертовски медленно, даже можно сказать заторможенно кивнул и сразу после этого вскочил на ноги, как ошпаренный, и зарядил гневную тираду: - Я вообще не хотел, чтоб Джун пачкался обо все это, думал, что смогу приглядывать за ним и держать между ними дистанцию сколько мне понадобится, следил за ситуацией и не собирался отдавать его в лапы этому уроду. Я не позволю ему добраться до ДжэДжуна. Блондин тяжело дышал и часто моргал при ходьбе туда-сюда, теперь Ханбин разгадал загадку такого упадка в состоянии Вана. Похоже, он почти два месяца не мог сомкнуть глаз и наблюдал ночами за Джунни, чтоб сохранить его от опущения ХэШу... - Это круто, что ты так загонялся ради Джунни, но не вы ли с наемным убийцей изначально впихнули его в эту заварушку? Как теперь выпутываться? План провалится, если Джун будет и дальше играть в недотрогу с этим озабоченным педофилом! ХэШу просто избавится от него! - Я предупреждал его, что так получится, что не стоит ему отвечать на письма, но он угрожал, что все равно пойдёт на это, с моим одобрением или без! У нас вообще были на ваш счёт совсем другие планы, мы не рассчитывали так далеко внедрять вас в свои дела, но вы оказались чересчур гордыми, чтобы вовремя заткнуться и сгинуть! - Выпалил Ван, впервые представ перед БиАйем таким растерянным и совсем уж запутавшимся. БиАй злился, но сам не знал на кого. Наверно, на младшего, что обхитрил даже такие изощренные криминальные умы своей смертельной комбинацией наивности, бесстрашия и смазливого личика. И теперь они в тупике. Ханбин был не уверен насчёт третьего, бывает ли этот индивид вообще в тупике, но двое уж точно были: те, кому стала небезразлична судьба ДжэДжуна. БиАй выдохнул и опустил голову вниз. - Малой слишком своевольный и сам у себя на уме. Ван вновь похолодел и отстранился. Кажется, взял себя в руки. Рассудительно изрёк: - Если он будет вести дела с ТэГи, ХэШу точно прикончит его. Он не жилец. - Ты ведь не допустишь этого? - Осторожно осведомился Ханбин. - Если он будет придерживаться наших инструкций, а не действовать в самоволку. Сложно было не согласиться, что-что, а иногда у БиАйя и малого было много общего: нежелание подчиняться общим навязанным правилам, например. За это часто приходилось платить высокую цену. Торговец решил выложить все, как есть, чтоб поделиться тяжким грузом ебанутости этого мальца с человеком, который также частично пострадал от нее: - Он хочет привлечь внимание начальника. - Прежде, чем блондин успел бы начать свирепствовать и кричать налево-направо о том, какой это суицидальный бред, Ханбин принялся оправдываться: - Я говорил ему, что это самоубийство. В нем ещё юношеский максимализм не передох. Ван вскинул голову к потолку и полушепотом, будто осипшим от долгого крика голосом заговорил: - Начальник - это совсем другой уровень, тем более на территории ТэГи. А он сам принадлежит ХэШу. Малой не просто идёт на самоубийство, он наживает себе врагов на том свете. Мда, Ханбин просто мастер подбирать себе команду по спасению в тюремных условиях. Да и тактику выживания выбрал отличную, бесспорно. Сам на себя напялил мишень, выдал всем оружие, а одному из самых отпетых уголовников дал право стрелять. А второму чуть не вручил свою девственность, сердце, почки. Пипец, никогда не покупайте книги по выживанию в диких условиях от Ким Ханбина. Вот прям ни за что. Громкий хлопок, который Ван воспроизвел, шлёпнув ладонями по своим ногам, отвлёк Ханбина от мыслей. Блондин привстал и внезапной лёгкой походкой зашагал к выходу, проговаривая: - Ладно, разрулим. ТэГи - алчная дрянь, это его и сгубит. Обдумаю все с Бобби и мы используем нынешнюю ситуацию по максимуму. Бывало и хуже. - Серьёзно? - Нет, что-то не припоминаю, чтоб когда-нибудь парился так за весь свой срок в этой дыре. С вашим появлением все куда-то в пизду укатилось. - Ну надо же, это прям пиздец как взаимно из всего взаимного, - искренне поразился жизненности вановского заявления БиАй. Оба заключённых туманно друг другу улыбнулись. Прежде чем открыть дверь и скрыться в коридорах, Ван подмигнул дилеру: - По поводу засады от ХэШу я думаю, что тебе не стоит трястись. Жить будешь. Это типа также, как Джуну не стоит переживать за свою задницу, сечёшь? После этих слов Ван ушёл и оставил Ханбина в не совсем глубоких раздумьях. Легко сказать "не трясись", и совсем иное дело — по-настоящему перестать трястись. БиАй почувствовал себя душевнобольным с тяжёлой формой параноидальной шизофрении, потому что всюду оглядывался по сто раз, перепроверял еду в столовой на предмет осколков стекла, старался не торчать в коридорах и держался ближе к секьюрити. Но сидящий в нем вредный, циничный реалист нашептывал на ушко подлости: если ХэШу захочет, он выкупит целый этаж под твоё ритуальное жертвоприношение, так что твои меры предосторожности, торгаш, мягко сказать, устарели. Ночами МинУ стал спать как младенец, чего не скажешь о взвинченном и загруженном Ханбине, которому в полутьме коридоров вечно мерещились факелы и вилы, шедшие на грандиозное убийство Королевы Фей. Близились выходные. Если за будни главарь ветеранов с ним ещё не разделался, то, похоже было, решил оставить десерт из сладкой мести на уик-энд. Вскоре БиАй узнал причину такой задержки. По громкой связи утром в субботу объявили, что вместо работы на своём участке всем заключённым предстоит пройти плановый медицинский осмотр в Северном крыле жилого корпуса чуть дальше блока M. Двое надзирателей ожидали у каждой камеры, чтобы сопроводить заключённых и обеспечить сто процентную явку. Но Ханбин подозревал, что подобные строгие меры распространялись лишь на уголовников низкого класса, как, впрочем, и все остальное здесь. Чесон, БиАй и МинУ без особой охоты натянули на себя всю экипировку, несмотря на страшную духоту, которая осела в стенах тюрьмы с приходом лета в Сеул. Но Ханбин был рад тому факту, что, пока они шли на эту зачистку, один охранник все время шёл впереди, а другой позади. Это исключало возможность нападения в коридорах, которых пришлось пройти уйму, прежде чем наконец выстроиться в длинную, многослойную шеренгу в Северном крыле перед огромными железными дверями с пометкой "Радиоактивно". Чесон и МинУ, даже не договариваясь, стали по обе стороны от торговца. Подобный вид заботы очень тронул сентиментального парня, поэтому он одарил обоих ребят слезливым, благодарным взглядом. К центру перед шеренгой тем временем вышел мужчина в белом халате с эмблемой независимой ассоциации врачей Южной Кореи. Около него шёл сухой, суровый старик-надзиратель, выдавший ему небольшой микрофон, которым тот сразу же воспользовался. - Приветствую вас. Я и мои коллеги будем проводить медицинскую проверку содержащихся в этом исправительном учреждении осуждённых. - Мужчина чуть развернулся лицом к большим металлическим дверям цвета ртути: - В эту дверь входите по десять человек, я называю фамилии. Следующая десятка входит только после выхода первой. Придётся подождать. У нас есть разрешение на введение прививок, взятие анализа крови, проведения флюорографии и прочих исследований, необходимых нам. Всем спасибо за внимание. - Не удивлюсь, если у них есть разрешение на мою насильственную эвтаназию и последующую эксгумацию, - невесело прошептал дилер своим сокамерникам. - Они из независимого исследовательского центра, вряд ли будут плясать под дудку какого-то оборванца за решёткой, - утешительно рассудил Чесон. Ханбин напряжённо осмотрелся по сторонам. Окружение выглядело дурковатым, с неприятным запахом, потным и изнуренным духотой, но в целом безвредным. Никто не точил свои вилы и не разбрызгивал свиную кровь, глядя на БиАйя. Но глупо было надеяться, что ХэШу просто забыл о своём обещании поплясать на костях предателя, избравшего сторону заклятого врага. Вряд ли на такое редкое развлечение можно забить в подобном заведении. - Он не упустит свою возможность. Уж точно не сегодня, - озвучил свой мрачный прогноз торгаш, наблюдая, как первая десятка скрывается за огромными дверями. Ожидание оказалось тягостнее страха. Первая десятка проходила свой осмотр целую вечность, как будто над ними ставили специальные эксперименты, чему Ханбин совсем бы не удивился. Стоять на ногах в жаром дышащей толпе в закрытой робе было равносильно гниению заживо. Через час мышцы ног стали неприятно ныть. Первыми недовольство выразили китайцы, проклиная корейскую тюремную систему. За ними не упустили шансы и другие группировки, включая японцев, шовинистов, гёппо и других иностранцев. Патриоты пока что молчали, стиснув зубы. Просто местные с обожанием оглядывались на стойкость ветеранов, которым этот осмотр был как чистка зубов по утрам: старая, заядлая, рутинная привычка. Ханбин не мог увидеть никого из шайки бывалых, ведь те находились в дальнем краю шеренги, пока он стоял в центре. Торговец лишь надеялся, что Джун с ними рядом и в безопасности. Вообще, по чесноку, он надеялся, что там где-то находятся Ван с Бобби, которые приглядывали за ними. Хотя, наверно, мысли были лишь о Бобби, о том, что он мог бы придти сейчас разделять с ними это долгое ожидание. БиАй очень хотел верить в его присутствие. И дело было, пожалуй, не в страхе за свою шкуру. Так он просто чувствовал себя менее потерянным в этой толпе, если бы здесь был Бобби. Высокомерный, плевавший на любую угрозу или опасность наёмник, источавший ауру смерти на метр вокруг себя. Не подпускающий никого, такой сдержанный и властный Бобби, держащий в страхе тюрьму и сейчас просто ожидающий, когда ему измерят давление. Последняя строчка, почему-то, вызвала на лице у Ханбина тёплую, идиотскую улыбку. Вот уж нашёл время лыбиться, дебил. По тебе уже похоронный гонг плачет. С каждым часом шеренга пустела, потому что прошедших осмотр надзиратели возвращали в камеры. В четвёртой десятке Ханбин вдруг заметил Гризли, СонУ и более бодрого, чем при последней встрече, аджосси. Еле удержался от того, чтоб помахать ему как придурок на перроне вокзала. БиАй понял, что ему точно пизда, когда в шестую десятку вызвали Чесона и МинУ, а его имя не назвали. По всем присутствовавшим прошлась волна недоумения. Чесон подал голос: - Извините, в нашей камере проживает Ким БиАй, вы не назвали его. Врач с озадаченным видом вгляделся в листок, но старик-надзиратель уже грозно ответил вместо него: - Раз не назвали, значит не в этой десятке. Меньше разговоров, дамы, иначе простоите здесь до понедельника! Врач виновато улыбнулся и скрылся за дверьми, а Чесон и МинУ с полным сопереживания взглядом попрощались с торговцем и оставили его одного. Ханбин приподнял сжатый кулак и помахал им в знак того, что перебьется как-нибудь, ничего, всего лишь одно организованное бандитами нападение, обычное дело. А может и вовсе все будет тривиально: просто получит укольчик и побежит на заслуженный ужин уплетать водянистые свиные котлетки за обе щеки, м-м-м. После полудня жара ощущалась особенно сильно. Вся свора заключённых уже села на исколотый прохладный пол, не в силах стоять неподвижно как истуканы. БиАй присел на корты и ладошкой пытался создать живительное движение воздуха, чтоб не задохнуться в жаре. В горле пересохло и мучила страшная жажда. Ряды заключённых пустели. Ким БиАйя назвали в тринадцатой десятке, когда дело близилось к ужину. Ну что ж - везунчику счастливое число, все правильно. В одной команде с дилером оказался особо говорливый попугай с пестрыми волосами трёх цветов радуги, который обратился у входа в помещение к главному старику-надзирателю: - А че, шеф, нам хавчик не полагается? В камеру хотя бы крошки занесёте? Надзиратель, всей душой недолюбливавший такой подлый, наглый сброд, вроде этого упоротого молодняка, ответил, стиснув зубы: - Перебьетесь и без еды сегодня, собаки драные. У входа этот крашенный толкнул локтем ханбиновское плечо и, попутно истекая слюнями и соплями, энергично залопотал: - Слыхал, слыхал, че выдал? Мудила взял бы да расстрелял всех нас, если бы ему автомат выдали, петух конченный. БиАй состроил гримасу глубокой озабоченности проблемой взаимоотношений осуждённых и смотрителей, но больше беспокоился об исходе сегодняшнего дня. Огромное помещение, в котором теперь был их черёд проверяться, было заставлено тут и там ширмами, за которыми стояла аппаратура, сновали врачи и медсёстры. Десятку сразу распределили по ширмам, затем двигали от одной процедуры к другой. Сначала молодой парнишка, который явно был ещё интерном, взял у Ханбина кровь из вены, затем врач более высокой квалификации осмотрел его ребро, пластырь на носу, крепительные бинты и гипс на руке. Заметил, что бинты подвергались неумелой перевязке, но никак не прокомментировал. Похоже, не желал впутываться во всю эту тюремную историю, и БиАй мог его понять. Около одной ширмы развернулась особо буйная деятельность: уголовники хихикали и гыгыкали, как подростки, отпускали сальные шуточки и скалились самыми отвратительными улыбками. Кажется, это было самодельное отделение стоматологии, где врачом была симпатичная женщина, которой помогали две молодые мед.сестры. Они осмотрели и Ханбина с присущей женской сострадательностью и внимательностью, напомнив торгашу о том, что во внешнем мире, на той половине Сеула, где ему приходилось тусоваться, он редко встречал порядочных, образованных женщин с нежной материнской улыбкой на устах. Опыта общения с такого рода девушками у него не было, и, честно говоря, они его вводили в заблуждение и состояние полной беспомощности. Неизвестно было, как вообще вести себя с ними. Поэтому отчасти Ханбин был рад, когда осмотр у женской половины врачей окончился, в отличие от остальной шпаны, мечтавшей подольше задержаться у волшебных диковинных созданий. В общей сложности Ханбина провели по трём разным гудящим аппаратам, завели в отдельную комнату, где сделали несколько снимков, поставили уколы, измерили рост и вес, затем почти что выпотрошенного освободили со всей десяткой вместе. БиАй, кажется, в последний раз был у врачей в начальной школе, поэтому эти процедуры оставили глубокое впечатление на уставшем, изможденном торгаше. Поймав себя на мысли об усталости, Ханбин с горечью признал, что сейчас, после муторных проверок, самое время застать его размякшим и без труда отправить на корм червям. Сонные и сердитые охранники на выходе, разумеется, по классике жанра посчитали не страшным отклонением от кодекса чести — позволить очередной кучке заключённых отправиться в свои блоки самостоятельно. Но для Ханбина подобная халатность с их стороны могла обернуться летально. - Слышь, торчок, сказано же было: топай своими двумя, не потеряешься. Такой ответ торгаш услышал от хмурого, уставшего старика, отвечавшего за прохождение осмотра, когда попытался донести до представителей порядка степень риска возвращения одному. Похоже было на выпрашивание у физруков разрешения посидеть на скамейке запасных после похода к врачу. Иной реакции, кроме пренебрежительного отказа, он, в общем-то, от сердобольных надзирателей и не ожидал, но попытаться воззвать к их страху перед длинными отчетами о смерти в стенах тюрьмы все же стоило. Змеевидные, депрессивно-серые коридоры уводили БиАйя в пока что ему неизвестном направлении вперёд, его передергивало от любого шороха позади, но, как вскоре оказалось, переживать стоило только из-за того, что могло подстерегать впереди. Когда он оказался в жилом блоке М на первом этаже, перед ним вырос громадный качок с совершенно презирающим взглядом. Он преградил БиАйю путь, а за ним показались силуэты ещё нескольких мужиков. Мозг подал Ханбину бесценную, оригинальную идею: бежать. Тут же получив этот сигнал, тело торговца развернулось на сто восемьдесят градусов и дало деру по безлюдному коридору обратно туда, откуда шёл. Громкие шаги позади лишь подстегивали тяжело дышавшего Ханбина шевелить конечностями упорнее, но удача по-своему относилась к беглецу, поэтому подставила ему угол при повороте, которого дилер не заметил и об который смачно приложился больной рукой. Дикая боль пеленой покрыла глаза, а ослабшее тело после осмотра и прививок не желало подчиняться усилиям воли, поэтому через секунду БиАй запутался в собственных ногах и рухнул на влажный, прохладный пол. Четыре руки грубо схватили жертву за плечи с двух сторон и поволокли в неизвестном направлении, пока не скрипнула старая дверь и торговца не вывалили в небольшом складском помещении, напоминавшем дряхлую подсобку в физкультурном зале. Густая чернота комнаты не давала зрению освоиться, электричества здесь не было уже лет, наверно, десять. Ханбин попытался встать и сориентироваться, сколько вообще этих уродов пришло выбить из него остатки духа, но тут чья-то тяжёлая нога встала на гипс и торговец чуть не оглох от собственного истошного крика. - Не рыпайся, иначе порубим на мелкие кусочки, - гнусаво прохрипел мужской низкий голос. Тяжёлая ступня продолжала давить на кисть руки, вызывая жуткую пульсирующую боль, от которой все тело накрывало агонией. Ханбин, напрягшись всем телом до надутых вен, попытался выдернуть руки из невыносимых тисков, но тут его крепко ухватили за затылок и приложили головой об пол. Торгаш лишь успел подставить щеку, чтобы не распрощаться навсегда с едва зажившим хрящем. Он ощущал, как лицо превращается в кровавое месиво, глаз заплывает, из ноздрей и губ течёт густая, горячая кровь. Небрежным движением ноги БиАйя толкнули в бок и заставили перекатиться на спину, от чего он закашлялся и резко хлебнул собственной крови. Над его лицом зажглась спичка, но помутнённый рассудок рассмотрел лишь седого качка со швами на лице. Брутальное зрелище, не врали все-таки в боевиках. - Так-с, посмотрим, как мы поработали над Королевой, - мужик сплюнул куда-то в сторону от дрожавшего тела сгусток слюны, хищно улыбнулся и оголил резцы. - Недостаточно, парни. Надо, чтоб ХэШу был доволен результатом. Переломайте-ка ему все кости. БиАй хотел приподняться, но тяжёлая подошва этой скотины легла ему на грудь и жёстко придавила к полу. Торгаш обхватил обоими руками чужую лодыжку и попытался убрать накаченную ногу с себя, дергаясь всем телом, но вызвал своими потугами лишь неоднозначные смешки. Слух разрезал звук вытянувшегося перочинного ножа. Неизвестный мужлан подошёл к первому и сипло поинтересовался: - Слушай, а может по-бырому управимся? Нарисуем красивый узор на ручках, пусть в отчете напишут, что дебил кукухой поехал и тупо вырезался. - Только режьте глубже, не халтурьте, - равнодушно бросил командир бригады, дождавшийся, пока две мощные, металлические руки не ухватят Ханбина за кисти рук, не прижмут их к полу и не начнут свою кровавую пытку. Ханбин никогда не считал себя человеком со звериной выдержкой, но от пронзившей его боли и хруста вен все закружилось так, что вызвало болевой шок и спутанность сознания. Собственный истошный крик эхом доносился в голове. - С-с-суки...- слабо, с вывалившимся языком выдохнул БиАй, безнадёжно пытаясь высвободиться из адских тисков и удушающей ступни на собственной груди. Жизнь покидала его тело вместе с багровой кровью, которая лилась уже не только из порезов на губах, со сломанного носа, но и стекала по рукам из глубоких продолговатых порезов. БиАй терял связь с действительностью. Он точно не мог сказать, сколько прошло времени, когда началось что-то непонятное. Сначала на его лицо брызнула чужая кровь, которая, как он мог ещё рассуждать скомканным сознанием, принадлежала, должно быть, лидеру инквизиторов, так как тот внезапно рухнул, ухватившись за горло и освободив ханбиновские лёгкие из тяжкой клетки. Затем вокруг развернулось настоящее доисторическое кровопролитие: рядом кто-то истошно орал(Ханбин проверил, не он ли сам, но его губы были плотно сжаты, а язык был весь искусан и кровоточил), затем он слушал хруст костей, но уже не своих, заметил пролетевшие чужие зубы мимо себя и то, как одному из мучителей ломают позвоночник две длинные, бледные руки на выдвинутом вперёд остром колене. Последняя картина и ощущения, которые мозг сумел зафиксировать перед окончательной отключкой, было то, как рядом с ним образовался хаос из чужих стонущих тел и набухших конечностей, а его собственное тело было бережно поднято в воздух, и в следующую секунду его опухшее от кровоподтеков лицо оказалось прижато к чьей-то тяжело дышавшей широкой груди в темной, пропитавшейся кровью робе. Его порезанные руки безжизненно свисали вниз, ноги тоже парили где-то в воздухе, но туловище удобно пристроилось на чьих-то крепких, спасших его руках, а заплывшим глазом он уткнулся в плечо, вкушая желанное чувство безопасности и защищённости, которое тут же негой разлилось по настрадавшемуся телу. Пускай чернота утягивала Ким БиАйя в свои недра, ему не нужны были в тот момент подтверждения или доказательства, не нужно было пытаться открыть глаза, чтоб узнать того, кто его спас. Он и так узнал. Поэтому он спокойно позволил сознанию уйти в блаженное забвение. Ханбин уже с закрытыми глазами понял, когда действительность постучалась к нему, желая вернуться потоком ноющей боли. Он просто лежал в темноте, слабо пытаясь нащупать кончики пальцев. Правая рука была полностью туго перебинтована до плеча, а вот левая казалась свободнее, ведь крепкий стягивающий механизм покрывал ее от кисти до локтя. БиАй ощущал чье-то присутствие. Сердце забилось чуть чаще, в груди растеклось странное волнение. Кажется, будто они не виделись тысячу лет, но уже выстроили некую тактильно-тантрическую систему связи и ощущений друг друга. Как будто это были те самые ванильные фибры души, границы ауры, о которых так любили писать в бульварных романчиках, которые, наверняка, почитывали на досуге все аджумы. БиАй ощущал присутствие персоны, которую так долго искал и пытался встретить раньше. В тюрьме, в столовке, даже на мед.осмотре. Блять, наверно, он не может смириться с отсутствием этой персоны с того самого момента, как впервые оказался в ее власти в тюремной душевой. Рок все-таки есть. - Тебе сделали инъекции, сознание может не слушаться. Дай ему привыкнуть, - неожиданно загремел самый, черт подери, приятный хриплый тембр в жизни Ханбина. - А помнишь, как ты...кхм...чурался даже...помочь мне...кхм...добраться до..мед.пункта, - БиАй не ожидал, что его голос будет звучать так слабо и тихо. В легких не хватало воздуха на полные предложения. - Так и знал, что ты начнёшь не с благодарностей, сученыш. Это все игры накаченного препаратами сознания, или в надменной усмешке киллера все же слышалась нотка облегчения? Ким БиАй с усилием распахнул глаза и был обескуражен тем, где находился. Он лежал на кровати Бобби. В камере был приглушённый, вечерний свет. Внизу стояло несколько полупустых бутылок из-под виски, коньяка, рома и бурбона. Сам Чживон нашёлся у стены, сложивший руки на груди, первый раз представший таким взлохмаченным, не приглаженным, с мутными дерзкими глазами и в одной тонкой майке, через которую был виден его рельефный торс, а на шее красовалась серебряная цепочка. - Мог бы придти и раньше, засранец, - устало выдохнул Ханбин, ощущая, как раны в уголках губ неприятно ноют при разговоре. - Соскучился? - обаятельно усмехнулся наёмник. Заставшая врасплох абсолютная неуместность его очаровательности ударила Ханбина куда-то в нижнюю часть живота, путая мысли в голове и слова, крутившееся на языке. Какого-то черта на это даже невозможно было разозлиться. - А ты разве нет? - Только и смог вымолвить дилер, не желая прерывать эту нелепую беседу двух уголовников, переживших последствия медицинского осмотра. - Знаешь, ты мог бы быть человеческим воплощением стрессоустойчивости, - несвойственная киллеру мягкость в голосе завела торговца в тупик. Нет, кажется, он продолжал бредить из-за лекарств. - Не перехвали меня. Ты сам-то неплох в этом. - Я убивал людей, чтобы избавиться от стресса. Думаю, мне есть, чему у тебя поучиться, - сострил собеседник, улыбаясь не как профессиональный убийца, а как чертовски харизматичный, дружелюбный корейский парень. Торгаш моргнул и тут же скривился от боли, ощущая, как синяк над правым глазом мучительно заболел от движений мышц лица. Повисшая в камере тишина не нуждалась в оправдании или лишних звуках. Она впервые не пугала, не отягощала и не смущала торговца. Наоборот, она словно естественной нитью вплелась в часть их разговора, оставаясь какой-то недосказанной тайной, свободным пробелом между ними, который оба хотели сохранить. - Мне было не по себе все это время. - Выдохнул Ханбин, первым нарушивший тишину. Пусть то, что он скажет, покажется ему потом полным идиотизмом, но сейчас он мог высказать все, что душе угодно, и свалить на травму головы или отходняк от тяжелых препаратов. Хотелось просто выговорить все это именно Бобби, черт знает почему. Может, БиАй все-таки наивно верил в родственность двух совсем одичавших душ. - Тюрьма будто стала безжизненным вакуумом, в котором я превращался в безмозглое зомби без чувств и эмоций. Мне вдруг стало так на все похуй, даже если сокамерника продадут на органы, если другой снова начнёт торговать телом в сантиметрах от меня. Я становился своей блеклой тенью, чуть не потерявшей себя. От нахлынувших некстати чувств, Ханбин отвернул голову в сторону стены у кровати, уперев в нее тупой взгляд. Просто очень не хотелось сразу же лицезреть ответную реакцию Бобби. В чужой камере вдруг стало тесно и дискомфортно. - Тогда и тебе есть чему у меня поучиться, - наставнически произнёс Чживон, делая голос глубже и словно взрослее. Образ беспечного обаятельного парнишки вдруг куда-то испарился, явив миру опытного и зрелого заключённого. В камере послышались неспешные шаги и вскоре Чживон присел на пол, спиной облокотившись на кровать. - Восьмой год уже здесь, - пространно произнёс Бобби, будто впервые осознав, сколько он тут прожил. Ханбин не выдержал и обернулся на него, застав причудливую, совсем не вяжущуюся в голове картинку: плечи Чживона были опущены, он не казался теперь статным, строгим и властным авторитетом. На него словно опустился груз прожитых им лет, делая его угрюмым и страшно уставшим. - Нужно постоянно заполнять чем-то голову, иначе начнёшь терять связь с реальностью. - И ты заполнял? Чживон оглянулся через плечо на Ханбина и как-то странно улыбнулся: - Да. В основном тем самым способом, которым вытащил тебя из той передряги. Вспомнив урывками творившейся хаос из людские воплей, крови и ломавшихся конечностей, БиАйя пробила мелкая дрожь. Чживон, в одиночку превративший толпу вооруженных людей в гору надломленных кукол, должен был выглядеть поистине устрашающе, как Сатана, восставший из преисподней. - Боишься? - Внезапно холодно и отрешённо спросил Бобби, не убиравший пристальный, сковывающий взгляд узких глаз. Неправильность, ошибочность этого вопроса настолько сбила с толку Ханбина, что он приоткрыл рот от возмущения, но Бобби мог истолковать все неверно. Да, Ханбин боялся, но уже давно не самого Чживона. - Я тоже продержался и не свихнулся, как видишь. Хоть и остался один на один с этой тюрьмой. Ты прав, нужно заполнять свою башку чем-то, чтоб не иссохнуть здесь. В темных глазах убийцы блеснуло кровожадное любопытство. Он низким, утробным голосом негромко поинтересовался: - И ты заполнял? - Собственный вопрос, озвученный устами Чживона, всколыхнул все внутри. - Чем же? - Нетерпеливо добавил киллер в нескольких сантиметрах от гудевшего тела торгаша. - Кем, - мягко поправил полуживой БиАй, наплевавший на боль во рту и томно вымолвивший: - Черт, Бобби, да, я скучал. Неожиданно вырвавшееся признание чуть не вызвало у торговца мучительную тахикардию, глаза впились в глаза, дыхание обоих, казалось, внезапно синхронизировалось. Бобби хищно облизнул губы, разлившаяся по всему его напряженному телу пылкость передалась волнами и импульсами и полуразбитому БиАйю, а отголоски сознания убийцы строго выговорили: - Ты обдолбался лекарствами, придурок. - Поэтому заткнись и наклонись ко мне, мудила. Ким Чживон будто всем нутром ждал этого указания, рывком схватил с пола бутылку рома и сделал несколько жадных глотков. Ханбин расценил себя как совсем поплывшего долбоеба-мазохиста, когда поймал на бессовестном, бесстыдном наблюдении за скачущим кадыком Чживона, ощущая внутри растекающееся возбуждение. Кровать скрипнула под давлением чживоновской ладони, когда киллер навис всем телом над побитым, полуживым уголовником. Но обоим как-то вышибло на этот счёт мозги, а следы от прикосновений смерти, ощущавшиеся теперь только задворками сознания и где-то на затылке, лишь подстёгивали обоих нарушить эту призрачную запретность близости и утонуть в опасных, темных омутах друг друга. Запах крови из разбитых губ наркоторговца кружил голову. Чживон во рту согревал будораживший ром, всем животным нутром желая лишь одного теперь: поскорее смешать его с кровью БиАйя. Ханбин смотрел на него так преданно, так неистово дико, но в то же время невинно, как умел только этот сучонок. Его беспомощность, отданная во власть вихрю страстности, что обитала внутри убийцы, вызывала неудержимую похоть. Перебинтованные, ослабленные руки с зашитыми венами заставляли Бобби пьянеть от собственного чувства контроля над этой могучей бестией, которую не сломит ничто. И которая так трогательно истосковалась по нему. Бобби давно знал, но боялся признавать, что стал гребанным фетишистом. И все, что пробуждало в нем его сексуальные позывы и слабости, заключало в себе это непристойное, жутко капризное существо. Бобби накрыл своими губами дилеровские искусанные и разбитые губы, приподнимая ладонью за затылок, чтоб тот мог делать глотки, и упивался этим волнительным, трепетным ощущением того, как жидкость перетекала из его горячего рта в жаркое ханбиновское горло. Языки двух уголовников сплелись в жгучем сопротивлении и притяжении, в котором вёл Бобби, ведь БиАй был ещё слишком слаб и податлив, чтоб с положенной энергией отвечать ему. У торгаша из уст вырвался стон то ли колющей боли, то ли постыдного удовольствия, и эта неопределённость понравилась наемнику, у которого член встал колом от этого мелодичного звука, жесткости ханбиновских губ, привкуса крови и рома, и коктейля из ароматов медикаментов и спиртного. БиАй явно играл со смертью, принимая от нее и боль, и таблетки, и алкоголь, и звериные ласки, мутным, вязким сознанием понимания, что вот-вот получит передоз. Но все всегда было как в дурмане, с той самой ночи, когда он возжелал смертельно опасного и адски сексуального Бобби в своих туманных, озабоченных снах.