Man Maketh Magic

Действуя уверенно и быстро, можно даже сказать, мастерски, машинка идеальным швом присоединила рукава рубашки к брюкам, умудрившись сделать так, что окаты рукавов идеально вшились в рамки карманов. Эггси посмотрел на подобный авангардизм, скривился и опустил палочку. — Как? Ну вот как это получилось? Пояс! Это должен был быть пояс! Откуда там взялись рукава? — Подозреваю, что они предназначались рубашке, заказанной мистером Лидделом. — Прости, Гарри, я не знаю, почему так вышло, — Эггси опустил плечи. Бытовая магия была его бичом. Превратить что-то во что-то другое? Запросто! Дематериализовать что-то? Один момент. Заставить метлу подмести пол? Невозможно. — Мне проще сделать это руками. Зачем вообще… — Эггси хотел было ввернуть длинную тираду на тему того, что волшебники обленились в корень, если колдуют даже в таких вещах, и вообще проще купить пылесос, он уже почти придумал, как заставить технику работать так, как надо, но, встретившись взглядом с Гарри, осекся. — Никогда не недооценивай бытовую магию. Она не раз спасала мне жизнь. — Ты забивал врага веником насмерть? Гарри фыркнул. — Нет, немного… кровавее. Дело в том, что на бытовую магию не действуют магические щиты. Немного фантазии и… да, можно забить врага веником. — Или натереть на терку? — Именно? — Гарри благодушно улыбнулся. Из мальчишки вышел бы хороший аврор, если бы тот поставил себе такую цель. Может, именно он бы нашел способ притереться к динамично изменяющейся сути этого отдела. Гарри вот в конечном итоге так не смог. — А… а что с зельями? Ты говорил, что зимой. — Давай… — Харт прикинул сроки выполнения заказов. Зима приближалась неумолимо, уже сейчас люди спешили заказать к Рождеству что-то новое. — Давай в январе, когда закончатся праздники? Чем ближе к Новому году, тем больше будет работы, а в зельях надо терпение, выдержка и свободное время. — Ох-х, Рождество, — повертел в руках многострадальные брюки и кинул их на стол. — Думаю, хорошо, если будет много работы. — Не любишь этот праздник? — Нет, почему, люблю. Это он меня не любит. — Если ты хотел провести этот день с матерью, я пойму. — Наверное, я предпочту просидеть его здесь, — Эггси фыркнул и потер лоб рукой. — Дин опять напьется, как дурной, и все будет опять походить на смесь цирка с трагедией. — А… что насчет небольшого путешествия в Хогсмид? Ученики разъедутся на каникулы и, думаю, можно будет провести экскурсию в Хогвартс, там есть на что посмотреть. — Правда? Черт, Гарри ты лучший! Я читал… там действительно живут только волшебники? И… Он все говорил и говорил, светлея лицом с каждой секундой, а Гарри им любовался, заранее предчувствуя радость тех дней, что они проведут вместе в Шотландии. В эту минуту он был очень сильно и очень зыбко счастлив.

***

Ричмонд Валентайн даже не думал, что настолько успел отвыкнуть от родины. Соотечественники выглядели непривычно чопорно, в их присутствии надо было держать лицо и строить из себя такого же надутого индюка. В Америке было как-то проще. Ричмонд Валентайн даже не думал, насколько привык именовать магглов «ноумэджами». Это слово настолько въелось в его лексикон, что Газели пришлось в первые дни по приезде поправлять его через раз. Англичане относились к подобным словечкам подозрительно, консерватизм в их крови, наверное, мог спровоцировать какую-нибудь опасную аллергию. Иного объяснения, почему до сих пор они не пользуются компьютерами, он не знал. Компьютеры и телефоны были хороши. Этого Валентайн не мог отрицать даже при всей своей ненависти к магглам. А она у него была очень велика. — Волан-де-Морт был не прав, вот сто я тебе сказу. А мы правы, — сказал он, наверное, в сотый раз. Газель промолчала. Она знала, что он будет заводить эту шарманку до того момента, пока их проект не будет полностью воплощен, а сейчас лучше пусть босс выговорится, тем более что, кажется, ему доставляет удовольствие рассказывать ей одно и то же раз за разом. — Если внимательней изусить его историю, то оказется, сто во всем виноваты как рас магглы. Не маглорозденные, которых он так ненавидел, а магглы. Глупые, огранисенные и зестокие! Газель посмотрела на свои ноги, по которым пробегали волны узоров. Магия, создавшая их, была сложной и красивой. Очень сложной и очень красивой. Она была согласна с Валентайном. Согласна со всем с первой их встречи, когда он был полон гнева, а она — беспомощная, смотрящая на мир снизу вверх. Он был первым, кому было на нее не плевать. Можно было бы сказать, что она в него влюбилась, но это было бы ложью. Любовь приходит и уходит, а Газель заставила бы уйти только её смерть. — Эти трусы боятся всего, сего не понимают! Сколько на свете тех, кто пострадал от их страха? Газель не знала. Она могла только представить, что где-то в США сейчас точно какая-то маленькая девочка из семьи эмигрантов обнаруживает, что может заставить розовый куст расцвести среди зимы, а её глубоко религиозный отец сочтет это происками дьявола и начнет изгонять его так, как умеет. Как хорошо, что у той девочки больше не её имя. Она сжала и разжала пальцы на левой ноге. А затем та девочка будет плакать, много и долго, наблюдая, как у нее на ногах появляются странного вида пятна, а пальцы постепенно теряют чувствительность. Она будет плакать еще больше, когда врачи, обычные маггловские врачи, скажут, что уже поздно и если она не хочет остаться без ног вовсе, то надо что-то делать прямо сейчас. Она будет мечтать научиться танцевать все годы, пока к ней будет приходить учитель и учить её колдовать. Она будет варить великолепные зелья и одним из них отравит своего отца, отправив ему подарок в тюрьму. Как хорошо, что Газель зовут не так, как её. Потому что у той девочки может не быть встречи с Ричмондом Валентайном. Коробочка лежала на столе — абсолютно не привлекающая внимания, ничем не примечательная. Коробочка как коробочка. Ящичек Пандоры, как любя называл её создатель этого артефакта. — А если не сработает? — спросила Газель. — Сработает. Я проверял. Есце в Васынгтоне. Надо проверить другое — так ли выборосьно она работает, как я хосю. Ты зе знаешь, сто долзны попасть под влияние магглы и только магглы. — Если это не так, то подопытный может погибнуть. Ричмонд попытался по привычке крутануться на стуле, но стул был обычный, на ножках, и ничего не вышло. — Церт. Да… ты права, я бы не хотел этого. — Это должен быть кто-то, способный постоять за себя. В идеале тот, кто был в настоящем бою, способный справиться с большим количеством врагов, но не находящийся в поле зрения Министерства. Валентайн ухмыльнулся и поправил воротник пиджака. Главным было то, что ему удалось заручиться поддержкой министра магии и в случае чего мнение Честера Кинга могло повлиять на мнение общественности. В его идеальном мире магглы находились в том же положении, в которое было загнано магическое население сейчас. — Знаесь, Газель… я знаю селовека, подходясего под твое описание.