Другой

Понять, в чём ошибка, ещё не значит её исправить. (с) — Почему у меня создаётся такое впечатление, словно я пытаюсь закадрить самую красивую и недоступную девушку в клубе? — Пьеро подошел к Джану и протянул ему бокал. — Потому что так и есть, — тот улыбнулся. — У меня получится? — Пьеро прищурился. — Не думаю, — Джанлука сделал маленький глоток. — Как жизнь? — сицилиец вглядывался в родное лицо, которое нисколько не изменилось. — Хорошо выглядишь, — Джан скользнул взглядом по его костюму. — Спасибо! Тебе нравится значит, я рад. Для тебя старался, — он ослепительно улыбнулся. Джан закатил глаза, стараясь сдержать уголки губ. — Кстати, узнаешь аромат? — он подался вперёд, чтобы Джан мог уловить аромат любимого парфюма. Его щека слегка коснулась чужой, и Пьеро почувствовал, как всего на секунду Джанлука задержал дыхание, прежде чем осторожно наклониться ближе и вдохнуть запах знакомого одеколона. Воспоминания вихрем закружились в голове, туманя сознание наравне с выпитым шампанским. Если у Пьеро был расчёт смягчить и расслабить друга, одновременно ведя свою игру обольщения — ему это явно удалось. Когда сицилиец заглянул в глаза Джана, он прочел в них тоску по прошлому, которое возникло перед ним в образе друга, исчезнувшего из его жизни больше года назад. — Итак, как поживаешь? — Замечательно. Что насчёт тебя? — Джан увеличил расстояние между ними на шаг, явно опасаясь своего состояния. — Неплохо, — Пьеро облокотился о стойку, засунув одну руку в карман, сделав вид, что не заметил его движения. — Ты сегодня один, без сопровождения? — Пьеро, только не начинай, — Джан вздохнул. — Кто тут начинает? Я просто спросил, — обиженно произнес тот. Немного помолчали, каждый размышляя о своём. — Алекс поехал навестить родителей, — тихо проговорил Джан. — Правильно, нельзя и о семье забывать, — мудро заключил сицилиец. Затем, обеспокоенно оглянувшись на шумную компанию по соседству, произнес нарочито громко, словно стараясь перекричать их. — Может быть выйдем? — Джанлука согласно кивнул, и они направились к выходу. На улице было свежо, прохладно и шумно, как бывает шумно и людно в столице в это время суток. Город не спал. — Пройдёмся до парка за церковью? — предложил Пьеро, поднимая голову, чтобы увидеть бледный диск полной луны. — Можно, пожалуй, — Джан первый свернул в проулок. До парка шли молча, просто наслаждаясь присутствием друг друга, вдыхая один на двоих воздух, ощущая единство в миге. — Я рад, что ты согласился сегодня приехать, — Джанлука нарушил тишину. — Надо же… мне казалось ты наоборот разозлишься и не захочешь меня видеть, учитывая, как мы расстались, — глаза его сверкнули при воспоминании о жаркой ночи. Единственной их совместной ночи. — Пьеро, — в глазах Джана отразилось то же пламя, что сжигало душу сицилийца, — я должен принести извинения за свои слова… за свой поступок. Пьеро не ответил, снова поднимая глаза к ночному небу, затянутому тучами. — Тебе не за что просить прощения, — тихо, очень тихо ответил он ему, спустя минуту. Джанлука удивленно вскинул брови. — Даже за Рождество? Пьеро горько усмехнулся, продолжая ровно идти по вымощенному тротуару. — А вот и парк. Черт, там темно. Ты не боишься? — он кивнул в сторону чернеющих деревьев. — Издеваешься — хороший признак, — тот ухмыльнулся и пошёл вслед за ним. Пьеро немного помолчал, обдумывая следующие слова, взвешивая каждое слово, а затем ровным голосом произнёс: — Лука, — Джан вздрогнул от этого обращения, — ты и вправду сделал мне очень больно своими словами, ранил и без того истерзанное сердце, разрушил мою сказочную грёзу о Рождественском ангеле, который когда-то сошёл ко мне с небес, — он прервался. Джанлука ждал. — Я много лет лелеял эту мечту в душе, то существо, которое я встретил в сочельник навсегда украло моё сердце. Я полюбил его с первого взгляда. Я хранил свою любовь к нему все эти годы, искал в каждом лице, я не верил в его существование, я надеялся, что он был моей реальностью. Я любил его, я продолжаю любить и скорее всего меня похоронят с этой любовью, — он вздохнул и криво улыбнулся, — а ты говорил, что я не способен на настоящее чувство. Рождество для меня больше, чем просто праздник, для меня это - ангел, сошедший с небес ко мне, грешному. Но, увы, ты не он. И именно по этой причине я простил тебя. Джан непонимающе воззрился на него. Пьеро улыбнулся. — Да, ты не он, даже если это и так. Понимаешь? — Нет. — Он никогда бы не поступил так, как ты, — просто ответил Пьеро. — В моих мыслях то чистое существо не соотносимо с тобой. Черт! Тебе надо было раньше мне рассказать, можно и в такой грубой форме! — И что было бы тогда? — удивленно спросил Джан. — Я бы не страдал, — Пьеро с открытой улыбкой посмотрел на него. Джан почувствовал, что его сердце сжалось. — Значит… — Если и ты меня простишь за безрассудное поведение, в коем я искренне раскаиваюсь, то мы сможем снова стать друзьями? — весело спросил Бароне. Джанлука отвёл глаза, в которых промелькнуло сожаление. — Ты жалеешь, что ушел из группы? — тихо спросил он. — Нет. Я кажется наконец обрел себя. — Мне знакомо это чувство. Но… Ты вернёшься? Я имею в виду в группу? — Зачем? — Пьеро удивился. — Ты ведь слышал, что мы никак не можем найти другого тенора на твоё место? Ни у кого нет такого тембра, песни не звучат. Группа на грани, Микеле думает закончить проект, — сокрушенно ответил Джан. — А может стоит отпустить группу? Может быть она изжила себя? Ты об этом не думал? — То есть ты ушёл, и все рухнуло? Тогда вот, что я тебе скажу: если группы не станет, в этом будешь виноват только ты! — Джан стал закипать. — Ты всегда прекрасно владеешь собой, но когда ты со мной, твоя броня даёт трещину, — Пьеро мягко рассмеялся. — Да ну? Это тоже все из-за тебя! — Джанлука отвернулся и надул губы, как делал раньше, будучи еще несмышленым подростком. Пьеро растроганно улыбнулся и осторожно коснулся пальцами его щеки. — Тебе плохо без меня? Просто скажи. Мне плевать на группу, плевать на Торпедине, тебе лично я необходим как часть группы? — он заставил его повернуться к себе. — Да, — выдохнули губы, в которые Пьеро сейчас готов был впиться страстным поцелуем, терзать их, а затем нежностью заставить его стонать в своих объятиях. Пьеро вздохнул, отпустил его и медленно пошёл по темной аллее. Джанлука шёл рядом. — Да, я действительно слышал о проблемах, и осознаю, что сам стал этому всему виной, — Пьеро задумался. — Но с другой стороны, я сейчас посезонно пою в опере в Риме, занимаюсь благотворительностью, у меня уже есть свои планы… — И не только, верно? — Джан остановился и странно посмотрел на него. Пьеро мечтательно улыбнулся. — Верно. Лука с замиранием вглядывался в черты лица, которые знал наизусть, его образ снился ему, он мог нарисовать его лицо с закрытыми глазами, но что-то неуловимое изменилось в нем. Он словно повзрослел, стал серьезнее, стал другим. Этот человек был незнаком ему. — Ты изменился, — медленно произнёс он. — Думаешь? — Пьеро обрадовался. — Я не похож уже на того подлеца-эгоиста? — Ну, прям, тогда ты бы перестал быть самим собой, — он широко улыбнулся. — Я не могу, Джан, — Пьеро неожиданно нахмурился. — Из-за него? — Джан пристально смотрел в его глаза.