Love Is A Rebellious Bird

— Тогда как будет называться наша команда? — осведомился Гарри, присаживаясь на скамью так, чтобы Луи мог скользнуть в кабинку прямо за ним. Найл пригласил их в паб на викторину в последнюю минуту. Видимо, никто из валторн больше не смог прийти, кроме Глэдис, и это занятие казалось приятным способом расслабиться перед концертом. — «Бисквиты», — рассеянно ответил Найл, поглядывая на Глэдис через плечо, которая уже записывала команду на викторину. Луи скривил лицо. — «Бисквиты»? — спросил он скептично. — Эм, а названия команд не должны содержать шутки или типа того? Найл неуверенно пожал плечами. — Ребята, вы же валторны, с ума же сойти! — прокричал Луи. Он задел Гарри локтем, подмигнув, затем кивнул Найлу. — «Валторны-охламоны»! Вот и всё! Я придумал. Всегда. Пожалуйста. Гарри засмеялся и нежно закатил глаза. Он подавил улыбку, когда Луи коснулся его своей тёплой лодыжкой, удобнее усаживаясь на скамье. Устроившись, Луи сразу же сомкнул их ноги вместе под столом. Весь день он вёл себя необычайно демонстративно, и Гарри подозревал, что, возможно, это его способ извиниться за небольшую ссору из-за Флориана Вейля прошлой ночью. При мыслях об этом в груди Гарри происходили странные вещи, заставляя его испытывать счастье и волнение одновременно. Найл повернулся к ним, делая глоток пива. — Ты можешь обсудить название с Глэдис, Томмо. Она капитан команды, а не я. Он явно не был восхищён каламбурными способностями Луи, над которыми смеялся Гарри, чувствовавший себя счастливым при виде волнения Луи, сидящего рядом с ним. А было бы ещё лучше, если бы Луи разошёлся — он гораздо больше был готов атаковать Гарри поцелуем, чтобы снять напряжение. — Ну, мисс Говард, — сказал Луи, когда Глэдис вернулась в кабинку и села рядом с Найлом. — Да, мистер Томлинсон? — ответила она, не спуская взгляда с организационных материалов: лист для подсчётов результатов, планшет для записи ответов и три миникарандаша, выстроенных в линию. — «Бисквиты», Глэдис? Серьёзно? — продолжил Луи. Глэдис посмотрела на него с какой-то доброжелательной терпимостью. — Луи, мой дорогой, дорогой мальчик, я играла в викторины с одним и тем же названием команды ещё до того, как ты родился… Я не буду сейчас менять название, потому что… что? Ты хочешь назвать нас… — она сделала пренебрежительное движение своей элегантной наманикюренной ручкой, — хочешь осквернить валторны или что? — Так ему, Глэддо! — сказал Найл, фыркнув от восторга, а затем вытирая потёкшее изо рта пиво тыльной стороной руки и гогоча. — «Бисквиты» навсегда! Луи театрально плюхнулся на спинку скамьи, полностью отчитанный Глэдис. Глаза Глэдис сверкали, она определённо была в восторге. — Извини, Томмо. Гарри тихо смеялся, сидя рядом с Луи и закусывая губу. Ему приходилось сидеть на своих ладонях, чтобы случайно не закинуть руку на Луи, дабы его утешить, даже если он знал, что сейчас Луи переигрывал для достижения более комичного эффекта. — Почему «Бисквиты»? — поинтересовался Гарри у Глэдис, надеясь отвлечь себя. Он сделал небольшой глоток пива. Найл положил локоть на стол, подпирая подбородок и немного мечтательно поглядывая на Глэдис. — Люблю эту историю, — пробормотал он. — Она очень романтичная. — О, серьёзно? — Луи снова уселся поудобней, хватая пинту, в его голосе слышалась заинтересованность. Сердце Гарри пропустило удар, когда на комментарий Найла Луи более уверенно сомкнул их лодыжки вместе, и по его телу растеклось приятное тепло. Глэдис погладила руку Найла. — Ты такой милый, когда защищаешь меня, — они вместе хихикнули, уверяя друг друга в том, что это ему совсем не в тягость. — Отвечая на твой вопрос, мистер Стайлс, — сказала она, поворачиваясь к Гарри, — я встретила своего мужа в университете. Мы вместе работали в этом ужасном маленьком кафе под названием «У Свинтона», — она покачала головой и усмехнулась при мысли об этом, а Гарри почувствовал небольшую боль в животе. — Его звали Алан Кук, моего мужа, — Глэдис снова усмехнулась, назвав его имя, и остановилась, чтобы взглянуть Гарри в глаза. — Он умер шестнадцать лет назад, а я всё ещё вздрагиваю, произнося его имя вслух… Алан Кук. «Луи Томлинсон, — подумал Гарри, не способный себя остановить. — Луи Томлинсон, Луи Томлинсон». Его сердце сжалось, когда глупая волна электричества прошлась по его телу, и так каждый раз. Луи раздвинул ноги шире, сталкиваясь с Гарри коленями, на что Гарри густо сглотнул, при этом кивнув Глэдис, чтобы та продолжала. — В любом случае его фамилия писалась с 'e' на конце в английском варианте, — объяснила Глэдис. — C-O-O-K-E. И это для него многое значило, эта 'е' на конце. Его всегда злило, когда в расписании его фамилию писали без последней буквы, каждый раз, представляясь людям, он уточнял этот момент. И мы дразнили его из-за этого. Мы звали его Куки [прим. пер. — англ. «cookie» — печенье], она покачала головой, закатывая глаза. — До того момента пока я, как настоящий мастер комедии, коим я являюсь, не осознала, что мы должны называть его Аланом Бисквитом. Гарри упорно боролся с гигантской улыбкой, которая уже прорывалась на его лице. Его сердце занимало слишком много места в его груди. Глэдис прочистила горло. — Мы не встречались в то время. Я была на два года старше и использовала эту уловку, чтобы не выдать то, что я на самом деле чувствовала к нему. Я издевалась, я точно не флиртовала. Алан Бисквит был высоким, и рыжим, и умным, и он хорошо делал сэндвичи с салями специально для меня, но он был младше, и точно я не была в него влюблена! Они все тихо засмеялись. Гарри пришлось закрыть глаза на некоторое время, сжимая кулаки. Ему хотелось обнять Луи, ему не терпелось просто подвинуться и положить руку на его бедро. — Пока одним воскресным вечером мы не захотели пойти в паб на викторину, мы — все работники «У Свинтона». И после этого мы ходили туда каждую неделю. Новая воскресная викторина проводилась в пабе «White Swan», и проводилась для работников в сфере обслуживания. Но на этот раз пришли только я и Алан Бисквит. — Гарри восторженно заёрзал на сиденье, глаза Глэдис светились очень ярко. — И я подумала, что это было бы смешно. Я сказала: «Сейчас я всё сделаю!» и пошла регистрировать нашу команду под названием «Бисквиты». Когда я, довольная, вернулась к Алану, он понял, что я сделала, и сказал: «"Бисквиты", да? Во множественном числе? Мы что, сейчас женимся?», — Глэдис нежно усмехнулась, немного дрожа от эмоций. — И тогда я знала. Я просто знала. Я знала, что это был Алан, и это будет Алан ещё на протяжении долгого, долгого времени. И я сказала: «Если я выйду за тебя замуж, Бисквит, я оставлю свою фамилию». Он засмеялся и взял меня за руку, вот и всё. Гарри издал долгий задумчивый вздох. Должно быть, он также выглядел немного воодушевлённым, потому что остальные залились смехом. Гарри слегка покраснел, но присоединился. — Хорошо-о-о-о, хватит, — медленно простонал Луи, всё ещё усмехаясь. Он потянулся через стол, чтобы сжать руку Глэдис, улыбаясь ей. — Думаю, в конце концов, «Бисквиты» — приемлемое для команды имя. — Очень любезно с твоей стороны, Луи, — ответила Глэдис. — Не волнуйся об этом, — сказал Луи, счастливо пожав плечами и слегка махнув рукой. — Ребят, всё хорошо? Потому что лично я бы предпочёл победу вместо проигрыша, как общее правило. Гарри прикусил ноготь, рассеянно вглядываясь в своё пиво, когда остальные обсуждали командную стратегию, их сильные и слабые стороны. Нога Луи всё ещё плотно прижималась к его ноге под столом, и мысли о милой истории Глэдис крутились в его голове, и всё бы хорошо, но вместо этого Гарри чувствовал скрытую меланхолию. Луи рядом с ним захихикал, так прекрасно, как мог только Луи, его глаза весело сузились, отображая реакцию на что-то, сказанное Найлом. Он мотал головой, будто выдерживал момент смехотворности Найла для готовности говорить. Сердце Гарри ёкнуло при виде него и погрузилось в боль. «Луи Томлинсон, — подумал Гарри, и вот уже сладкое возбуждение бежит по его телу, перед тем как он тщательно произнесёт имя Луи в своей голове. — Он когда-нибудь думает так же о тебе? Смог ли он? — спрашивал он себя, пока Луи и Найл продолжали переговариваться. — Ты не знаешь. Ты даже не знаешь, безнадёжный дурак. — эмоции сжали его горло, а в глазах начинало щипать. — Он прямо рядом с тобой. Он сидит рядом, а ты скучаешь по нему, всё ещё». — Какие твои плановые категории, Гарри? — спросил Луи, намеренно подталкивая Гарри локтем в ту секунду, когда тот поднял пинту, чтобы сделать глоток. Глаза Луи блестели в слабом освещении паба. Он выглядел ужасно красиво. «Тебе придётся с ним поговорить. — идея казалась тяжёлой ношей, которая собралась в узел в его желудке. — Ты знаешь, что тебе придётся». Гарри уже давно об этом знал. Всё ещё казалось слишком неопределённым. Во всяком случае, для него. Он упорно игнорировал её, он всегда хотел присутствия Луи. — М-м-м? — настоял Луи, когда Гарри не ответил. Его рот сжался в некоем подобии ехидной, поддразнивающей улыбки. — Узкие Брюки? Советы По Сохранению Кудрей? Этикет Голых Фотосъёмок У Дороги? Гарри каким-то образом удалось оттолкнуть эмоциональные мысли в сторону, так как тут были более неотложные дела. — О, и каковы твои идеи, а, Томмо? — парировал он, ухмыльнувшись, кивнув Найлу и убеждаясь, что тот слушает. — Быть Коротышкой? Глаза Найла загорелись. Он расхохотался, разливая пиво. — Подкатегория: Что делать, когда ты не можешь дотянуться до… — Вы оба можете идти нахуй, — заявил Луи, закатывая глаза и скрещивая руки на груди, пока эти двое продолжали смеяться. Он выдавил улыбку, хотя Гарри по уголкам его глаз мог заметить грусть. — Итак, джентльмены, — произнесла Глэдис, поднимая палец и указывая на ведущего, стоящего за их спинами, ссылаясь на то, что настало время слушать. — Хватит. Давайте сконцентрируемся. Пора начинать. Луи усмехнулся в знак протеста, будто он вовсе не был виноват. — О, заткнись, На Цыпочках, — сказала она, за чем последовал громкий смех и вой, из-за которого они услышали первый вопрос вечера только со второго прочтения. Два часа спустя «Бисквиты» шли бок о бок с «Я Только Что Обвикторинил Мои Штаны», приближаясь к последнему вопросу. Луи уже искал жертву, на которую мог возложить вину за неправильный ответ на решающий вопрос («Кого победил Джон МакЭнро, чтобы попасть на финал Уимблдона в 1980 году?»), в шутку обвиняя во всём Гарри. Или в полушутку. — Стайлс, это всё ты, — заявил он, стряхивая чёлку с глаз и поглядывая в сторону бара, где стоял капитан команды соперников, будто он во время небольшого перерыва надеялся вселить в него страх перед финальным вопросом. — Что? С чего ты это взял? — спросил писклявым голосом Гарри, поднимая в возмущении брови. — Может, это Джимми Коннорс, — сказал Луи пронзительным шёпотом, подражая голосу Гарри в ответе на предыдущий вопрос. — О, отлично. Значит, моя вина в том, что я предложил правильный ответ? Понял, запомню в следующий раз, — усмехнулся Гарри, ткнув Луи одним из своих длинных пальцев. Луи изогнулся, используя локоть, чтобы увернуться от атак Гарри. — Ну, если бы ты чуть больше говорил… Просто сообщаю, — он повёл плечами. Гарри недоверчиво фыркнул, чувствуя удручающе сильную привязанность к Луи, даже когда тот был невыносим. И только из-за этого, на самом деле. — Конечно, не ты же был против викторины с самого начала. Не ты же давил на мнения остальных! Нет! Всегда та-а-ак открыт для других мнений, как обычно. — Именно, — сказал Луи, удовлетворённо глядя на Гарри. — Боже, Хазза, ты отлично умеешь делать краткие изложения событий, которые только что произошли. Огромнейший талант. Гарри расхохотался, покачивая головой в небольшом, но любящем раздражении. — Ты ужасен. Луи снова повёл плечами, ухмыляясь, его глаза были полны удовольствия от реакции Гарри. Гарри забыл, что за ними наблюдают, пока Найл не издал довольный звук на другом конце стола. — Что? — осторожно спросил Луи, розовый цвет щёк которого соответствовал щекам Гарри. — Я ничего не говорил, — сказал Найл, делая самодовольный глоток пива. Он рассмеялся, когда увидел взгляды, которые последовали за этим. — Ну ладно. Просто, знаете, мне до сих пор нравится находиться рядом с вами двумя, — он указал на них пинтой. — Продолжаем. Гарри почувствовал, как по спине от негодования побежали мурашки, и он снова закусил ноготь. — Я о том, что вы оба такие странные, — сказал Найл, покачивая головой. Внезапно его лицо преобразилось, будто он что-то вспомнил. — У вас намного больше общего, чем вы думаете! Вот пару дней назад я был в «Теско», покупал чесночный хлеб, потому что мне захотелось, и я услышал, как в колонках заиграло «Болеро». Чёртова мьюзик-версия «Болеро». И я понял, чёрт возьми! Я никогда не встречал двух людей, которые бы ненавидели «Болеро» больше, чем Гарри и Луи. Никогда в своей жизни. Гарри замер на месте, слова Найла обрушились на него, подобно тысячи галлонов ледяной воды. Его сердце остановилось, а кровь в теле полностью исчезла. Он не моргал. Он не дышал. — Знаешь, Хазз, — начал Найл, не подозревая, что его миру пришёл конец, — я всегда думал, почему ты его не слушаешь? Затем, пару лет назад, я попал на выступление с этим лузером, он встал сразу, как только оно началось! Он, блять, бросил меня, этот Луи… Гарри лишь смутно понимал тот факт, что Найл вообще говорит. Его первоначальный шок уже прошёл, и сейчас он купался в тошнотворной, удушливой жаре вновь возвратившегося унижения. «Бааа-ба-да-да-да-да-да-ду-да-дааа…» Его холодная кожа покрылась потом. Смесь стыда и боли казалась ему острой и подавляющей, Гарри подумал, что он может ею захлебнуться; он уже мог почувствовать желчь в основании своего пищевода. Не моргая, он уставился вперёд, молясь, чтобы Найл не заметил его дискомфорта и того, насколько он близок к тому, чтобы расплакаться. Луи, вероятно, уже понял это по его лицу. Он почувствовал себя неловко, в глубине своей детской неуверенности он был абсолютно голым. Луи Томлинсон. Гарри был осведомлён о присутствии Луи на скамье рядом с ним, он как будто сидел рядом с искрящимся электрическим проводом. Затем Луи накрыл своей рукой руку Гарри, который издал мягкий непроизвольный звук, потому что его сердце замерло. Ему пришлось прикрыть веки, он был на грани слёз по какой-то совершенно другой причине сейчас, когда маленькие тёплые пальцы Луи сжали его собственные. Хватка Луи была твёрдой и уверенной, он сжимал руку Гарри через равные промежутки времени, иногда большим пальцем касаясь нежной кожи на тыльной стороне ладони. Гарри чувствовал ускорение пульса Луи, запястье которого крепко прижималось к ладони Гарри. Он начал скучать по многим вещам, до боли. Ему казалось, что он был до краёв наполнен невероятно сильными эмоциями. «Луи Томлинсон», — снова подумал Гарри в момент, когда Луи прижал кончики пальцев к его ладони. Он вздохнул и сжал их в ответ. — Думаю, мы должны поставить все пятнадцать очков. Все! — сказала Глэдис, для Гарри её голос звучал всё ещё отдалённо. Ведущий, скорее всего, уже объявил, что пришло время для финального вопроса. — Как хочешь, Говард, — Гарри услышал ломанный голос Луи. — Серьёзно? — спросил Найл, как будто они с Глэдис ожидали больше борьбы. — Отлично! Вперёд, «Бисквиты»! Мы выиграем! В конечном итоге они заняли четвёртое место, но Гарри было всё равно. Луи продолжал держать его за руку, пока не пришла пора уходить. Как только они сели в такси, направившись в Хэмпстед, Луи потянул к себе Гарри, быстро скользя рукой по его плечам. Он аккуратно устроил Гарри так, чтобы его тело было почти перпендикулярно его собственному: длинные ноги Гарри занимали почти всё пространство в кабине, а его голова покоилась на ключице Луи, чуть ниже его подбородка. Луи пробормотал водителю адрес Гарри, после чего поездка прошла в тишине. Луи прятал своё лицо в волосах Гарри, периодически вдыхая его запах, что заставляло тело второго покрываться мурашками. Он провёл Гарри к его квартире, положив ладонь на его поясницу. Через некоторое время они находились в безопасности квартиры Гарри, их обувь лежала на полу, а они сами почти стыдливо стояли у входа; Гарри поднял голову, чтобы посмотреть в глаза Луи. Он издал сдавленный, нервный смешок в ответ на то, что в них увидел, потрясённый тем, насколько нежным было выражение его лица, почти бесконечно нежным. Он хотел было заговорить, но вместо этого прерывисто вздохнул, не в состоянии осознать все эмоции, бурлящие внутри него. — Ох, — Луи подавился. — Хазз... — это было аккуратно взвешенно, то, как Луи сказал это, его голос был полон слёз, что заставляло Гарри чувствовать сладкую, ужасающую радость. Луи сделал к нему шаг, медленно поднимая руку, чтобы прикоснуться к его щеке. — Гарри, — прошептал он, задыхаясь и прижимая большой палец к приоткрытым губам Гарри. Неуверенное запрокинутое лицо Луи было полно благоговения, когда он тихо продолжил, не разрывая зрительный контакт: — Ты такой... ты такой красивый. Ты должен это знать. Ты такой красивый для меня, Гарри. Гарри наблюдал за Луи из-под тяжёлых век, и они закрывались ещё больше из-за слов Луи, а тело начало покалывать. Он был настолько взвинченным, что буквально качался взад-вперёд на ногах, похожий на человеческий метроном с неправильным эмоциональным ритмом. Луи переместил руку на шею Гарри, успокаивая его знакомым движением. — Гарри, я… — начал Луи, сразу же прервавшись и густо сглотнув. Большим пальцем он поглаживал затылок Гарри, как делал всегда, но в этот раз в его движениях присутствовала нервозность, подёргивание, которого обычно не было. Это успокоило Гарри, он вздохнул и, моргая, посмотрел на Луи. Луи издал низкий, мучительный вздох, покачивая головой. Он глубоко вдохнул и попробовал ещё раз: — Я-я просто. Я хочу, чтобы ты знал, как мне жаль, — это было сказано хриплым шёпотом, но с продолжением его голос становился увереннее. — Я сожалею из-за «Болеро». Я сожалею из-за всего этого. Как я себя тогда вёл. Как я обращался с тобой. Это было... Это меня убивает, Гарри. Мне так жаль. Мне очень жаль. Гарри устало вздохнул. В глазах Луи он видел искреннее извинение, которое значило для него так много, что он не мог подобрать правильные слова; он был слишком потрясён, всё навалилось так сразу. Он прикрыл глаза и наклонился, чтобы прильнуть лбом ко лбу Луи, некоторое время просто глубоко вдыхая воздух. Сердце Гарри едва ли не выпрыгивало из груди, его нервная система была в полном беспорядке, но столкновение тел таким простым способом каким-то образом его успокаивало. — Гарри, — хрипло пробормотал Луи, всё ещё прижимаясь к нему лбом и проскальзывая рукой в его кудри. — Мне действительно так ж… — Всё нормально, Луи, — прошептал Гарри. Он отстранился, выпрямившись в полный рост, но остался достаточно близко, чтобы поглаживать спину Луи вверх-вниз, наконец позволяя руке остановиться на заднице Луи. — Всё в порядке. Большим и указательным пальцами Гарри оттянул нижнюю губу Луи, оглядывая его сверху вниз, его взгляд закрепился на лице Луи, будто он пытался его запомнить. Он хотел поговорить с ним о многих вещах, столько ему нужно было сказать и столько спросить. Он вздохнул и открыл рот, но не смог ничего произнести. Он даже не знал, с чего начать. Или как. Луи смотрел на него так открыто, но поняв, что Гарри не может ничего сказать, черты его лица изменились. Сейчас в его взгляде читалась осторожность, как будто он боялся того, что Гарри мог бы сказать. Мысли Гарри перенеслись в паб, к тому, как идеально Луи держал его руку, к его теплу, и он понял, что тоже боится. Он боялся, что если сейчас заговорит, то испортит этот прекрасный, хрупкий момент. Он не хотел оттолкнуть от себя этого Луи, он хотел его уберечь. Поэтому он проглотил свои противоречивые эмоции и выбросил осторожность на ветер, быстро прибирая Луи к рукам и, найдя его губы, страстно целуя. Луи издал крошечный звук приятного удивления и поцеловал его в равной степени, мгновенно углубляя поцелуй языком, этим заставляя Гарри стонать. Они прошли в гостиную, и Луи прижал Гарри к стене. Гарри почувствовал головокружение и приятное блаженство от внимания Луи, возбуждаясь оттого, насколько руки Луи в нём нуждались, блуждая по его телу во время поцелуя. Это так опьяняло, так было всегда: отчаяние Луи соответствовало его собственному. Как хорошо они работали вместе. «Боже, Луи». Гарри хотел его поглотить. Он накрыл замечательную попку Луи ладонями и сжал её пальцами (он знал, что Луи это любит), своими стараниями зарабатывая приглушённый писк. Это заставило его хихикнуть в губы Луи в нелепом восторге. — Заткнись, — сказал Луи, разрывая поцелуй и не удерживаясь от смешка. Он приставил кулак к животу Гарри, заставляя его слегка увернуться в сторону. А Гарри так и не отпустил задницу Луи. — Не-а. Я не заткнусь, — игриво проворковал Гарри ему в ухо, зная, что его это будет раздражать. — Я знаю, что вы любите, мистер Томлинсон. Гарри быстро вдохнул, взвизгнув сам, когда Луи прошёлся рукой под его свитером, касаясь кожи на груди, прежде чем ущипнуть его за правый сосок. — Я тоже знаю, что ты любишь, — лукаво прошептал Луи. — И как бы тебе это ни нравилось, — он прошёлся большим пальцем по тому же соску, надавливая чуть сильнее, — я думаю, моя задница нравится тебе больше, чем мне. Не так ли, Стайлс? Большая часть крови Гарри устремилась вниз, когда он полностью прислонился к стене и расставил ноги, притягивая Луи к себе между бёдер. Он помял кожу Луи на правой ягодице, довольствуясь тем, как дрожат веки Луи. В ответ он смог выдать лишь слабое гудение. — Ставлю на то, что ты хочешь её укусить, — пробормотал Луи, касаясь губами шеи Гарри. Гарри покраснел, простонав от этой мысли. Нужда мурашками пробежалась вдоль его спины. — Я думаю, — сказал Гарри слабым голосом, его пульс участился. Он переместил правую руку на копчик Луи, затем медленно проник под его брюки, длинными пальцами поддевая резинку трусов Луи и слегка запустив их в расселину между ягодицами. — Я думаю, — снова он начал, когда Луи ахнул и выгнулся вслед касанию, слегка дотронувшись до бедра Гарри, а затем отодвигаясь от его руки. Он прочистил горло. — Я думаю, что мы любим её одинаково. — О Боже, Хазза! — простонал Луи, уткнувшись тёплым, покрасневшим лицом в свитер Гарри, когда его палец наконец проник между ягодицами Луи. Гарри ощущал горячий член Луи, который уже полностью встал, и ему пришлось сделать глубокий, размеренный вдох, чтобы успокоить себя, прежде чем продолжить. — Что думаешь? М-м-м? Потому что я ставлю на то, что ты думаешь о моих руках на твоей голой заднице, не так ли, Лу? Как я сжимаю и развожу их. Облизываю, так хорошо и медленно, как ты любишь. Луи вздрогнул под ним, слегка подскакивая и испуская небольшой всхлип. — Блять. Гарри. Пожалуйста. — проскулил он. — Пожалуйста. Он взглянул на Гарри, беспокойный цвет распространился по его щекам, дыхание стало прерывистым, а глаза казались бесконечно голубыми. Он был таким же дико возбуждённым, как и Гарри, и полностью открытым для него. Горячая, неосторожная страсть сияла в его глазах, перемешиваясь с безумием до такой степени, которой он никогда прежде не видел. Сердце Гарри остановилось; это было самой прекрасной вещью на свете… Что-то внутри него говорило, что нужно поддаться. — Господи, Луи, — развязно сказал Гарри. Он поднял руку, которая не находилась в брюках Луи, чтобы прикрыть ею свои глаза. Его голос стал ничтожным от желания. — Да, да. Конечно. Они оба рассмеялись, перед тем как подняться по винтовой лестнице наверх, нетвёрдо держась на ногах. Гарри плёлся за Луи, позволяя ему тащить себя за пальцы. Луи продолжал улыбаться ему так незначительно, что Гарри казалось, что он вот-вот упадёт в обморок. Когда они добрались до верха, они медленно раздели друг друга. Дыхание Гарри становилось всё глубже с каждой вещью Луи, упавшей на пол. Иногда его поражало, насколько ему нравилось смотреть на Луи, с каждым разом всё больше. — Как ты меня хочешь? — спросил Луи. Гарри пришлось оторвать взгляд от блестящей кожи, чтобы ответить. — С-спереди, — произнёс он наконец, кашляя в руку. Он проводил Луи к кровати, подкладывая подушки под его бёдра и устраиваясь меж ними. Он провёл руками по его бокам, приятно улыбнувшись и закусив губу из-за того, что его касание породило мурашки. При виде такого Луи — голова повёрнута в сторону, тень тёмных ресниц на щеке, изящная линия спины ведёт к отличного размера заднице, — у Гарри всегда перехватывало дыхание. «Особенно сегодня», — подумал он, дрожа от нежности. — Ты такой прекрасный, Лу, — пробормотал он, прежде чем медленно проложить линию поцелуев вдоль его спины, нежно касаясь губами гладкой кожи. Луи двигался за его губами, выгибаясь от каждого поцелуя и испуская нежнейшие стоны, которые сводили Гарри с ума. — Такой прекрасный, всегда, Лу, всегда, — сказал Гарри, губами прижимаясь к ямочкам у основания его позвоночника. Он сжал задницу Луи, большими пальцами проведя нежные круги. Немного приподнял её, будто проверяя вес. — Идеальная задница, — хрипло выдал Гарри, прильнув ближе, чтобы осторожно впиться зубами в левую ягодицу, улыбнувшись, когда Луи втянул в себя воздух. Он оставил поцелуй поверх невидимого следа от укуса, а затем сел на колени. — Как меня можно винить? Идеальная. Всё время о ней думаю, — сказал он, ещё раз удовлетворённо сжав её и наблюдая за тем, как она двигается после нескольких его хлопков. В любой другой вечер Луи бы возразил Гарри, любым образом дал бы Гарри понять, что его комплименты слишком преувеличены и ничем не заслужены. Он бы недоверчиво хмыкнул, или закатил глаза, или сделал бы саркастичное замечание, некомфортно извиваясь от внимания. Но не сейчас. В этот раз, когда Гарри взглянул на Луи, он увидел румянец удовольствия на лице Луи, распространившийся также по его шее. Луи был полностью расслаблен и счастлив быть в такой уязвимости, и, на секунду пошатнувшись, Гарри почувствовал к нему столько всего, что подумал, что может расплакаться. — Луи, — прошептал Гарри, ошеломлённый. Он пригнулся, чтобы исполнить задуманное. Он осторожно раздвинул ягодицы Луи и легко прошёлся языком около его входа в виде последовательности небольших, дразнящих, подобно котёнку, слизываний, пыхтя при этом; в ответ Луи изогнулся и видимая судорога пробежала по мышцам его спины. Весь воздух вышел из лёгких Луи, он издал захлёбывающийся звук, полностью зарываясь лицом в постельное бельё. Гарри всегда это нравилось, то, как медленно Луи сходил с ума. Но сегодня это чувствовалось особенно интимно и замечательно, когда он работал над Луи, покусывая и посасывая его дырочку, заставляя его дрожать, прежде чем раздвинуть его ещё шире и полностью лизнуть. Луи открыто стонал и извивался на подушках, когда Гарри протолкнул мокрый палец вместе со своим языком. — Гарольд, — задохнулся Луи. — Боже. Гарри не переставал успокаивающе поглаживать бедро Луи, временами накрывая ладонью задницу, пока продолжал раздвигать его, нежно подталкивая и трахая его языком. Он почувствовал, как Луи выгнулся ещё больше, на секунду даже подумав, что Луи кончил. — Чёрт, — выдохнул Луи, тяжело дыша и хватая голову Гарри, чтобы тот посмотрел на него. — Чёрт. Гарри. Слишком. Остановись. Пожалуйста. Не хочу сейчас кончить. Хочу тебя. Хочу тебя оседлать. Сердце Гарри ёкнуло при виде отчаянного взгляда Луи, пропитанного надеждой. Его собственный болезненно твёрдый член дёрнулся между ног. — Ох, — выпустил он дрожащий выдох. — Да, хорошо. Луи перевернулся на спину и улыбнулся Гарри, так нечётко, и смазанно, и красиво, что Гарри было больно смотреть на него. — Это ещё одна моя любовь, — почти робко сказал Луи, так, будто доверил ему секрет. Его грудь всё ещё вздымалась, когда он поднял руку и погладил щёку Гарри. — Оседлать тебя. Гарри прислонился губами к руке Луи, прикрывая глаза, его сердце трепетало и пропускало удары, а Луи тихо шептал: — Красивый, красивый мальчик. — Думаешь, ты готов? — смог спросить Гарри, когда Луи снова начал двигаться, приглашая Гарри лечь на спину, как он и хотел, и наклоняясь к тумбочке слева от него, чтобы взять смазку. Луи кивнул, выражая согласие. Он тихо засмеялся из-за звука, который издал Гарри, когда он наконец взял в руку его член, нанося смазку. Луи работал оперативно: нависнув над ним, он положил руки Гарри на свои бёдра, перед тем как расположить его член напротив своей дырочки. Затем медленно опустился, вздыхая от удовольствия с откинутой назад головой, выставляя напоказ линию шеи. Это была та ещё картина. Пальцы Гарри впились в кожу Луи, когда тот полностью сел на него, его дыхание прерывалось небольшими вздохами, возбуждённый узким, совершенным теплом Луи вокруг него. — Гарри, — простонал Луи, начиная медленно двигаться, раскачивая бёдрами. Он взглянул вниз, в сверкающие глаза Гарри, прижимая ладони к его груди, когда несколько раз поднялся и опустился на его члене. — Хочу тебя всё время. Такой красивый. Гарри не мог удержаться от толчков и тоже начал двигать бёдрами, соответствуя медленному, установленному ритму, который задал Луи. — Хорошо. Очень хорошо, — ахнул Луи. Он начал гладить себя, теперь двигаясь всё быстрее и быстрее на Гарри. Рот Луи был полностью раскрыт от многообразия ощущений, и Гарри мог видеть, что он приближался к оргазму. Он был в восторге от Луи, к его животу начало поступать тепло, жидкое и невыносимо горячее. Он обезумел от желания, толкаясь в Луи в необходимости кончить одновременно. — Всегда очень хорошо с тобой, всегда, — всхлипнул Луи. У него перехватило дыхание. — Лучший. Всегда, всегда. — Луи, — застонал Гарри, чувствуя прилив эмоций от слов Луи. «Лучший. Это правда. Всегда. Всегда». Луи неожиданно кончил от голоса Гарри, которым он произнёс его имя. Это зрелище было настолько ошеломляющим, что Гарри крепко сжал веки, рвано дыша. Его бёдра сжались от тепла тела Луи, и он последовал за ним, удовольствие распространилось по телу длинными волнами. Луи рухнул на него, слегка подрагивая. — Я больше никогда не сдвинусь с места, — пробормотал он в грудь Гарри, полностью обессиленный. Гарри слабо рассмеялся, успокаивающе поглаживая спину Луи, прежде чем вынуть мягкий член из него. — Это беспредел, — вздохнул Луи. Он лёг рядом с Гарри и провёл пальцем по сперме, которая высыхала на животе у Гарри. Гарри лишь кивнул, не готовый ничего говорить. Он был эмоционально и физически истощён, он знал, что может отключиться в любую секунду. — Завтра концерт, — туманно напомнил ему Луи, заставляя Гарри ухмыльнуться и ещё раз кивнуть. — Знаю, — пробормотал он, притягивая Луи ближе. «Тебе придётся с ним поговорить, всё-таки придётся, — подумал Гарри, приступ беспокойства прошёлся по его сознанию, когда его глаза закрылись. — После этого сезона. После Дворжака». Он не хотел рисковать выступлением Луи из-за его эмоционального потрясения. Гарри тоскливо вздохнул, то же самое чувство волнительного счастья, что и ранее, оплело его сердце. — Ты замечательно выступишь, Луи, — это последнее, что он сказал, перед тем как заснуть.

***

Последние аплодисменты для увертюры к «Тангейзеру» затихли, оставляя после себя лишь тихое молчание. Несколько покашливаний и шуршание буклетов, после чего Луи поднимется со своего места, оставив Элеонор и свои ноты позади, чтобы стать впереди оркестра. Яркие лучи софитов били по глазам, отчего он не переставал моргать. Зрители были похожи на коллекцию аморфных капель: тёмные фигуры без чётких границ. Луи казалось, что он находится под водой. И это странно успокаивало. Аплодисменты разразились снова, когда Гарри появился из-за кулис, любезно кивнув зрителям. Его руки были комфортно сложены перед ним, держа палочку. Походка, как всегда, слегка напоминала голубя. Луи поднял Гром к подбородку, как только Гарри взошёл на подиум. Его руки слегка подрагивали, предвкушая первые ноты произведения. Нервная энергия заполняла его с головы до ног. «Я могу сделать это, — Луи глубоко вдохнул, пытаясь успокоить себя, держа руки неподвижно. — Никаких трясущихся рук, это очень важно, — думал он. — Незаменимо для профессионального скрипача. Теперь перестань думать о подобном дерьме. Сконцентрируйся. Сфокусируйся». Луи взглянул на Гарри, когда тот поднял руки, чтобы подготовить оркестр. За долю секунды, прежде чем он опустил их, Гарри встретил его глаза, и взгляд восхищения поразил Луи. Яростный, страстный и совершенно бесстрашный. Его дыхание приостановилось, и все ненужные мысли вмиг вылетели из головы. Оркестр был уже на половине вступления, прежде чем он понял, что должен вернуться и играть в другом измерении. Отпустить. Его скрипка запела.