Perhaps this is love... No, it isn't love, definitely

      Чимин довольно мурлычет, жмурясь, как котенок, и потягиваясь в гамаке. Приятный морской воздух ободряет, шум легкого прибоя ласкает слух, а ласковые лучики Малайзийского солнца заставляют расслабиться и почувствовать каков он — Рай на земле. Чимин подкладывает руки под голову и лениво растягивается на гамаке, наслаждаясь прекрасным утром. Но через некоторое время его миленький носик морщится, когда нависшая тень загораживает ему солнце, а морская вода капельками неприятно капает на майку, оставляя мокрые следы. Он приоткрывает один глаз и недовольно созерцает перед собой сияющую кроличью улыбку. Чонгук в одежде промокшей до нитки и прям светится счастьем изнутри, не спеша зачесать мокрую челку, с которой вся вода уже стекла на чужую майку.       — С добрым утром, соня! — Чимин наверно никогда ранее не слышал в голосе младшего столько звенящей детской радости. — Идем купаться!       Чимин закрывает глаз, продолжая чуть морщиться. Вот же неугомонный макнэ.       Тень пропадает, и Чимин улыбается, довольный тем, что Чонгук, наконец, ушел, оставив его в покое. Но с макнэ фокусы не пройдут. Мокрые крепкие руки хватают расслабленное тело, и Чимин с удивлением отмечает, что уже не чувствует под собой гамака. Стопы касаются белого песка, приятно щекочущего и обжигающего искрами палящего солнца.       — Идем, хён! Я тебе кое-что покажу! — радостно восклицают и хватают за ладошку, утягивая к морю.       Чимин глазками хлопает и все очнуться не может, а макнэ довольным кроликом быстро скачет по песку, что старший за ним едва поспевает. Неожиданный контраст прикосновения к холодному песку у самой воды приводит в чувства растерявшегося парня.       — Смотри, смотри! — большая ладонь отпускает чужую, и Чимин смотрит туда, куда Чонгук пальцем радостно тычет.       Старший чувствует, как бирюзовая волна холодно целует ему ноги и быстро крадет из-под самого носа стеклянную бутылочку, на которую ему показывают. Пак опускается на корточки и ловит ее, пока море в свои просторы не утащило.       — Открой. Что там? — Чонгук подозрительно широко улыбается, и Чимин чувствует подвох, зная своего парня как облупленного.       Но чонгуковская тайна прямо так и ловит в свои сети, заставляя проявить неподдельный интерес. Чимин пробку из бутылки выдергивает и трясет сосуд, пока бумажка не выпадает из него на белый песок. Он разворачивает ее и читает написанное черной ручкой милое «Ты мое солнце и море. Люблю тебя». Чимину хочется сказать «Вот я так и знал, что все это не спроста!», но слова совсем теряются где-то в этих романтичных строчках, а счастливую улыбку сдержать невозможно. Чонгук губу нижнюю прикусывает своими кроличьими зубками и чуть ли не пищит от счастья, видя такого милого, смущенного Чимина. Пак хочет пробормотать «как мило. Спасибо. И я тебя тоже», но от счастья, кажется, задохнулся. И Чон все также неожиданно за руку хватает и рвется в море. Волны под ногами путаются, и песок мягкий, рыхлый в свою пучину затягивает. Чимин едва успевает вдохнуть, когда Чонгук к нему лицом разворачивается и резко тянет на себя, заставляя вместе с ним плюхнуться под воду. Чимин жмурится и щеки дует, а Гук по-прежнему улыбается ярко и к себе тянет, обнимая крепко-крепко. Чимин любит это счастливое дитё до беспамятства и все, что он сейчас может — это лишь сжать пальчиками ткань чужой белой футболки и прижаться ближе, безмолвно за все благодаря и отвечая на не такой яркий под водой поцелуй, но все такой же наполненный до краев бесконечной, искренней любовью…