***
— Всех убили? — Сора кинул придирчивый взгляд в сторону железных, расхаживающих по местности и разглядывающих свежие трупы в попытках высмотреть кого-нибудь выжившего или воруя у мертвецов сигареты. — Не… Там пятеро ссыкливых девок в тачку сиганули и смылись! Во-о-он туда поехали, — быдлятским тоном пояснил высокий паренёк, рукой показывающий направление и жующий при этом жвачку, удобно усевшись на спине мёртвого парня. Сора проследил взглядом за рукой железного, посмотрев в сторону, в которую поехали военные. Он мысленно прикинул, есть ли вероятность того, что какая-нибудь из групп железных окажется там, и если нет, то, сколько сотен гневных слов в его адрес полетит со стороны старших, и, вздохнув, скомандовал: — Я за ними, а вы зачистите территорию. Потом на базу. Поняли? — Да, — дружно отозвались тридцать железных и затем разбрелись кто куда. Сора неспешно дошёл до места, на котором стоял тот самый пикап. Он запомнил, как выглядят отпечатки шин этой шайтан-машины, и побежал в лес. Из-за толстого слоя грязи понять, куда двинулись сбежавшие военные, было не трудно, так как следы шин отчётливо распознавалась на этой самой грязи, но Сора ни за что бы не догнал машину даже будучи железным. Нужно было понять, куда они поехали и, сократив собственный путь, подрезать пикап. — Двадцать третья внизу, шестая — слева, наша — позади, десятая где-то в лесу, но далековато… — рассуждал мальчик вслух, оглядываясь по сторонам и создавая в голове что-то вроде карты, пытаясь понять, куда стоит двигаться. — По горе не проедут…, но пешком им нельзя… А справа только склон и река… Ну, конечно! — мальчишка рванул вперёд, ловко отталкивая ветки деревьев от себя и высвобождая два хвоста. Где, если не по склону, могла проехать машина? И где, если не у реки, на свободной от леса местности, мог приземлиться вертолёт? Зря Сора сначала решил, что охватывать ту территорию бессмысленно, ведь эти пятеро всё-таки выжили и направлялись именно туда, где как раз никого из железных не было. Мальчишка в спешке стал хвататься хвостами за дальние деревья, рывком отправляя себя в полёт на добрый десяток метров вперёд, что значительно ускоряло его и приближало к склону. Уже через минуту железный увидел просветы между самыми дальними деревьями, а это означало, что он практически добрался до склона. Пикап стремительно приближался к тому месту, где его должен был подрезать мальчишка. Сора, побеспокоившись, что не успеет и, зацепившись хвостами за последние два дерева, особенно сильно «катапультировал» себя вперёд. — Хейз, осторожно!!! — из последних сил выкрикнул водитель, хватая парня за плечо и притягивая его к себе, тем самым уберегая его голову от смертельного поцелуя с ногой железного. Мощный удар с правого бока оглушил сидящих в пикапе военных. Машина накренилась в сторону крутого обрыва и с громким скрежетом таки сорвалась вниз. Сора, тенью свисая с обрыва и плавно двигая хвостами в воздухе, внимательно следил за тем, как машина кубарем катится по склону, подскакивает вверх на огромных камнях и в итоге с грохотом падает на берег речушки. Мальчишке стоило убедиться, что уж теперь-то умерли все, поэтому он, скользя по склону, словно сёрфер по воде, спустился к пикапу. «Восстановлению не подлежит», — хмыкнул он, не без интереса разглядывая машину, которую скомкало, словно бумагу. Из-под неё разлилась небольшая лужа бензина. Троих парней, до этого сидевших в кузове, буквально размазало по склону, а водитель неподвижно лежал внутри раздолбанной машины. Сора проверил его пульс и, на всякий случай, перерезал ему горло хвостом. Затем он обошёл пикап с другой стороны и заметил, что с местом около водителя никого нет, но в небольшой лужице из крови лежит чья-то рука, оторванная по локоть. — Интересно, — выдохнул мальчик сквозь железную маску, ткнув свою находку пальцем. — Очень интересно, — повторил он, нахмурившись и невольно прислушиваясь. И, похоже, не зря. До Соры донёсся чей-то хрип сзади. Железный обернулся и увидел молодого парня, сидевшего у склона и заканчивающего накладывать жгут на собственную руку — или, точнее, на то, что от неё осталось. Брюнет почувствовал на себе заинтересованный взгляд и дёрнулся. Мальчик всё ещё сидел на корточках рядом с пикапом, но отказать себе в разглядывании подростка не смог. Тот, в свою очередь, будто ждал, когда же железный решит его убить, но, как оказалось, это был всё тот же гипнотический транс при виде хвостов мальчика. Брюнет мотнул головой, приходя в себя, и, опираясь левой рукой на стену и скрипя зубами от боли, попытался встать. «Видимо, ему руку машиной придавило. Да так, что та оторвалась, — пришёл к выводу Сора, вставая и делая шаг в сторону военного. — Молодой ещё. На пару лет старше меня. Живучий парень, однако». Брюнет, тяжело и хрипло дыша, упёрся спиной в стену, шаря уцелевшей, но предательски дрожащей рукой по карманам и ища заветный шарик. Ему казалось, что он уже не выживет, а потому лучше заберёт этого крысёныша вместе с собой. — Это ищешь? — голос железного отличался скрежетом металла, что только устрашало его звучание. Но ещё страшнее — когда детский голос пропитан железом, отвратительным устрашающим скрежетом. Любого, кто сталкивался с подобным впервые, ужас пробирал до костей, а волосы на затылке вставали дыбом. Но, как говорят, человек способен привыкнуть ко всему. Брюнет вздрогнул и посмотрел на мальчика, подбрасывающего шарик вверх над собой и ловящего его той же ладонью. — Вот же мразь, — выплюнул парень, кашляя кровью на землю. Неужели у него ничего нет против этого железного? Что он может ему сделать? Да ещё и с одной рукой. Смех, да и только. Сора выбросил довольно тяжёлый шарик в речку, засунул руки в карманы штанов и сделал ещё один шаг в сторону военного. Брюнет вспомнил, что у него есть нож, сделанный из того же сплава, что и хвосты мальчика, вот только… разве от этого будет какой-то толк? Он не смог бы двигаться быстрее хвостов железного, хоть ты тресни. Но если он хотя бы не попробует, то умрёт, позорно прижатый к стене. Хоть парню и хотелось в голос рассмеяться из-за абсурдности собственных мыслей, но он сдержался и, невзирая на большую кровопотерю и плывущее сознание, достал из-за спины большой нож и тихо усмехнулся. Беловолосый не остановился, продолжая медленно надвигаться на военного. Когда расстояние сократилось до метра, подросток, глубоко вдохнув, предпринял попытку воткнуть нож в живот мальчика, ибо его длинны вполне хватило бы, чтобы попасть по позвонкам и вывести их из строя. Мальчик легко увернулся, а затем, присев на корточки, взял парня под колено и с силой дёрнул его на себя, заставляя военного упасть туда, где он до этого накладывал себе жгут. — Играешь со мной… маленькая сволочь? Только не говори, что… убивать передумал, а то я… расплачусь от счастья, — сдавленно прохрипел брюнет, сверля беловолосого взглядом. Он впервые видел железного так близко, но сейчас был не самый подходящий момент, чтобы восторгаться его блестящей серебряным цветом маске или хвостам, до которых можно было дотянутся рукой. Одной единственной рукой. — Послушай, — выдохнул мальчик после недолгого напряжённого молчания, в ходе которого он что-то обдумывал и решал для себя. — Я не из тех, кто ловит кайф от убийств, но я и не герой, который смог бы прекратить всё это. Но помочь могу. Даже я на что-то годен, — Сора взял нож парня и вложил его тому в руку, крепко сжимая его в своих ладонях и пристально глядя подростку в глаза. — Попробуй жить дальше. На его последних словах сознание стремительно покидало брюнета, но он запомнил сказанное и, прежде чем отключиться, успел слабо кивнуть. Он не понял, зачем это сделал, но главным для него было то, что мальчик его оставил.***
— Ты бредил. — Да? — парню не интересно. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. — Это хорошо, — выдавил седой мужчина сухую улыбку, хотя он отчётливо понимал, что вместо «нормально» должно было прозвучать «никак». Парень вообще не желал кого-либо сейчас видеть, сгорбленно сидя в кровати и буравя взглядом блеклых карих глаз одеяло. — Есть какие-нибудь жалобы, Томо? — мужчина старался быть предельно осторожным. — Нет. Доктор вздохнул. — Когда мне присобачили Это? — парень посмотрел на протезированную правую ладонь. Врач ясно различил в голосе брюнета нотки подавляемого гнева. — Когда ты был без сознания, — честно ответил мужчина, также рассматривая протез руки. — Кто дал право? — А ты хотел бы остаться без руки совсем? — На подобное нужно было моё согласие… — А как бы ты дал согласие, будучи без сознания?! Мне очень интересно это знать! — цинично заметил врач, рассмеявшись. Но веселье его покинуло сразу, как только Томо кинул на него злой взгляд. — И кстати говоря… — Что ещё? — Я тебя сегодня покину. — Очень на это надеюсь. — В том смысле, что насовсем. Твоим врачом будет кое-кто другой. Я ухожу на пенсию, так сказать. — О как… Кто же мне Вас заменит? — усмехнулся брюнет, на самом деле не особо заинтересовавшись этой информацией. — Она, — кивнул мужчина в сторону двери, из которой через секунду вышла высокая зеленоволосая девушка в чёрной рваной футболке, накинутом поверх неё белом врачебном халате, в потёртых чёрных джинсах и кедах. Изо рта у неё торчала зубочистка, а по палате уже через минуту распространился стойкий запах перегара, выветрить который надо будет ещё постараться. — Ахуеть, — хмыкнул Томо, без стеснения разглядывая девушку с ног до головы и морщась от резкого запаха, ударившего в нос. — А-ху-еть, — повторил он по слогам, не слишком-то обрадовавшись. — Её зовут Грин Трейн. Она очень хороший врач, пусть ей всего лишь девятнадцать и она слегка чудаковата, но… — Только слегка? — продолжал фыркать парень. — Хлеборезку прикрой, кисуль, я могу тебя лечить, а могу и калечить, — развязным полупьяным голосом предупредила девушка, сунув руки в карманы халата и перекатывая зубочистку по бледным губам. Три чёрных колечка в брови и одно в носу девушки Томо заметил в первую очередь, но, из-за длинных токсично-зелёных волос мадмуазель, он не сразу разглядел несколько десятков украшений и на ушах. — Я, пожалуй, оставлю вас. Знакомьтесь… — пробормотал мужчина, понимая, что эти двое друг другу мгновенно не понравились. Между ними едва молнии не сверкали. Он быстро ретировался с территории палаты в коридор, оставляя подростков наедине. Девушка тут же заняла место на стуле, на котором сидел седой врач, вальяжно усевшись на нём и широко расставив ноги. Парень сник и вздохнул, вновь переключая внимание на протез руки. Грин изучала парня взглядом помутневших — из-за значительной дозы горячительных напитков — зелёных глаз, грызя зубочистку и начиная этим бесить Томо. Следующие несколько минут он сдержанно молчал, стараясь не обращать на дерзкую бабищу внимания, но давалось ему это с большим трудом. — Какой умник дал тебе лицензию врача? — ядовито усмехнулся парень, не выдержав. — А нахуй она мне? — удивилась девушка. — Я — подпольный врач, здесь я чисто из-за связей. — И как тебя подпускают к живым? Ты, походу, больше по мертвецам тащишься. — А то. Продолжишь базарить в том же духе, станешь таковым, — в тон ему ответила Грин, размяв шею. Томо поморщился от усилившегося запаха перегара, на что девушка, довольная собой, улыбнулась. — Вообще-то мне сказали, что я буду работать с чуваком, который от железного пизды получил, а это всяко интереснее, чем просто в трупах ковыряться или кости кому-то вправлять. Я и прихерачила тебе эту малышку, — девушка кивнула на протез Томо. — Не благодари. — И не буду, — мгновенно отреагировал парень, мрачным взглядом посмотрев на неформала. — Он сделан из того железа, да? — Правильно. А если точнее, он сделан из переплавленных позвонков железных. Считай, что твоя рука сделана из твоих же трофеев! Правда круто? Кто ещё может таким похвастаться? — начала откровенно издеваться Грин, ведь Томо явно не был рад факту того, что искусственная рука сделана из того сплава. Но после её слов он и вовсе побледнел, а во рту у парня пересохло. — Как это? — Я переплавила их, — хмыкнула врач, накручивая на указательный палец зелёную прядку волос. — Я же говорю, я подпольный врач, а значит, у меня полная свобода! Я сама выбираю себе работу. А ещё у меня много разных хобби, так что я могу себе позволить переплавить позвонки железных и делать из них что-нибудь вроде этого. И да, как-то раз я вскрывала железного, ковырялась в позвонках, в искусственно выращенных ими же нервах… Позже увлеклась и вскрывала каждого из них, кого мне притаскивали потом. А ещё позже мне дали доступ абсолютно ко всему, что здесь есть. А ты думал, вы их трупы просто утилизируете? — спросила она, видя, как округляются глаза брюнета. — Короче, это, — она ткнула пальцем на протез, — моя работа. Его не сломать и не раздробить, он будет эффективен против железных. — И он сделан из них же… — обречённо выдохнул Томо, сжимая и разжимая протезированную ладонь. — Заладил! Да! Из них же! Живи теперь с этим! «Попробуй жить дальше», — прозвенело в его голове, заставляя поморщиться. Брюнет глубоко вдохнул, будто собираясь с силами. Моральными, вероятно, так как физические ему сейчас ни к чему. Из постели раньше срока всё равно не выпустят. — Тебе осталось только кожу на него натянуть и… — Не надо. — Чего? — Она не нужна. Пусть будет так. — Э-э-э… Твоё дело, конечно, но почему нет? — Не хочу забывать кое-что. — А-а-а, ваниль всякая, да? — раздосадовано пробубнила девушка, но, так и не услышав ответа, вздохнула и встала со стула, выпрямляя спину. — Короче, браток, выпишу тебе парочку лекарств и снотворное на случай, если будешь плохо спать. А то у вас, тех, кто дрался с железным, это частое явление. Проваляешься здесь месяц, потом гуляй. Понял? — Ага, — отстранённо ответил Томо, думая о чём-то своём. Когда девушка была уже около дверей, он неожиданно даже для самого себя окликнул её: — Грин! Я… это… — он мотнул протезом, замявшись. — Ну… — Не за что, — улыбнулась девушка и, сладко зевнув, вышла.***
Настоящее… — Помогите ему, — прохрипел Томо, переступая порог магазина и обессилено падая на колени. Мужчина не дал Соре упасть со своей спины, придерживая его протезированной рукой, сам корчась от боли. — Что с ним такое?! А что с тобой?! Ёб твою мать! — обеспокоенный старик тут же подскочил к полицейскому, мельком оглядывая еле живого Ямаруту и подхватывая его на руки. — Дети! Не стойте столбом! — выкрикнул он, вырывая Анемон и Роши из оцепенения. Те стушевались, прекращая просто разглядывать перепачканных в крови и грязи парней в рваной одежде, и, подбежав к копу, помогли ему встать на ноги. Старик не успел даже подумать о том, что в его возрасте таскать на руках такую тяжесть может быть чревато, но радикулит или грыжа — последнее, что его волновало. Он осторожно, почти бережно, опустил Сору на кровать и вгляделся в его мертвенно-бледное лицо. Внутри будто что-то завыло, взмолилось о том, чтобы этот наглый хитрый лис выжил, но мужчина лишь глубоко вздохнул, сжимая кулаки, и взял себя в руки. Паника сейчас будет лишней. Напротив кровати послышался глухой стук, и старик едва не подскочил на месте, подняв взгляд. Это Томо устало свалился на стул, съехав по нему немного вниз и откидывая голову назад, хрипло дыша. Дети хранили молчание, стоя в стороне и украдкой поглядывая на почти не дышащего Ямаруту. — Он же не… — Тихо, — коп поднял ладонь, Приказывая старику замолчать. — Ему помогут, — процедил мужчина, поморщившись. Каждый вздох давался ему тяжело и сопровождался жгучей болью в груди. — Кто? — вместо старика продолжила Анемон. — Я, — в комнате раздался грубый хрипловатый женский голос, привлёкший внимание старика и детей к своей обладательнице. Девушка с токсично-зелёными волосами, такими же глазами, в рваной мятой чёрной одежде и накинутом поверх неё белом врачебном халате, спокойно и по-свойски прошла в комнату, в упор глядя на Томо. — А Вы ещё кт… — Врач я, блять, по халату не видно? А ты, гавно, что натворил на этот раз? И долго мне тебя с того света вытаскивать? — взорвалась девушка, с особым усердием закатав рукава и надевая тонкие резиновые белые перчатки. Она грубо схватила брюнета за подбородок и повернула его голову сначала в одну сторону, затем в другую, вглядываясь в его глаза. — Наркоту эту ебаную не пил, правильно? — Не пил, — выдохнул он, уже давно привыкнув к причудам этой мадамы. Сейчас ей уже целых двадцать девять лет, а она осталась прежней как по характеру, так и внешне. Да и аромат перегара был таким же стойким, судя по тому, как Анемон поморщилась, принюхиваясь, а парень в очках буквально позеленел. Грин в своё время едва не воткнула брюнету скальпель в черепушку за то, что тот принимал некий врачебный наркотик. Он являлся аналогом таблеток железных, но действовал только на обычных людей. Появился он всего пару лет назад, но уже стал известен благодаря своим свойствам. Примесей в этом аналоге всегда было достаточно, а последствия применения этих таблеток были слишком плачевными. Если человек с ними переборщит, решив быстренько залечить серьёзные раны, организм может не справиться с избытком такого лекарства, и регенерировать начнут не только повреждённые клетки, но и здоровые. Их беспорядочное деление приводило к тому, что человек превращался в огромную бесформенную мясистую массу, а если препарата было слишком уж много, то эта самая масса — она же человек — взрывалась, оставляя после себя множество ошмётков и гигантские чёрно-красные пятна. Вернуть же «мясистую массу» обратно в человеческий облик было уже невозможно, к тому же, само «превращение» проходило стремительно быстро, а потому и невероятно болезненно. Человек мучился, чувствуя себя так, будто он находился внутри взрыва и каждую клетку его тела разрывает на части. Аналог был хорош, потому как у простых людей без железного устройства в спине могли отрастать утраченные конечности, вот только был в этом ещё один минус: отрастать могли только те части тела, которых человек лишился недавно. Если утрата конечности произошла уже давно, а рана зажила, то вещество не распознавало отсутствие части тела, а потому она не могла отрасти заново. Правда, если человек употребил слишком мало этого препарата, то его раны могли затянуться не до конца. Но лучше уж так, чем быть взорванным. Эту чудо-вещицу изобрели врачи, подобные Грин, опираясь лишь на доступную информацию о таблетках железных, и сделали они это, дабы приблизить регенеративную способность людей к той, что была у железных. Трейн, досконально изучив аналог, уже заранее знала о неприятных последствиях, а лицезрев их воочию, запретила Томо использовать данное «лекарство». С появлением безымянной полиции сомнительные пилюли назначали именно ей, как один из способов противостоять железным, а уже затем их можно было купить в любой аптеке. Вот только нужную дозировку выявить было слишком тяжело, следовательно, встал вопрос о запрете производства и распространения данных таблеток. Подпольные врачи, чьим детищем являлся аналог, настояли на том, чтобы им позволили лекарство доработать, и никто с этим спорить особо не стал, позволив это. Таблетки такого рода в полиции всё же имели место быть, вот только признаваться в том никто не хотел. Грин, тем временем, выпрямилась, окинула Томо колючим взглядом и, выплюнув зубочистку куда-то на пол, вздохнула: — Сотрясение и парочка сломанных рёбрышек. Что ещё? — ядовито ухмыльнулась девушка, доставая из-под врачебного халата маленький пакетик с белым порошком. Уместны ли здесь шутки про наркотики? А шутки ли это будут? — Тебе виднее, — пробормотал коп вяло, не имея никаких физических сил злиться на Грин. — Лечить меня будешь или ещё поболтаем? А ещё этим займись, — кивнул он на беловолосого парня, лежащего на кровати. — Подождёт, — фыркнула она, высыпая часть содержимого пакетика в урну, а остальную часть отдав вместе с пакетиком мужчине. Она сама расстегнула копу рубашку и стала осматривать грудную клетку, изредка прикасаясь к местам переломов, а затем вновь выпрямилась. — Вправлять ничего не нужно, глотай пилюлю. Томо высыпал содержимое пакетика на язык, а затем, поморщившись от странного привкуса, проглотил. Через минуту он смог вдохнуть полной грудью без этой порядком надоевшей боли. — Что это? — решил он спросить ради приличия. — Репликаторы, если проще, — ухмыльнулась девушка. — Улучшенный аналог таблеток железных. Сама сделала. Хотя ещё не доработала… Но это всё же лучше, чем ничего. — Подробностей знать не хочу. Лучше бы ты сделала что-нибудь с этим придурком, — Томо вновь кивнул на Сору, и девушка незаинтересованно окинула того взглядом. — А с ним что? — Он железный. — Так какого хуя ты молчал?! Вокруг тебя, как фея, порхала тут, а надо было сразу к нему идти! Ничего, лапочка, я здесь, — защебетала Трейн, подскочив к кровати парня и начиная поглаживать его по белым волосам, разглядывая уже более детально. — Без фанатизма, — зло прорычал брюнет, которому не пришлись по душе действия девушки. Дети уже давно ретировались из комнаты, не выдержав запаха перегара, а старик ловко изображал статую, стоя около двери и молча наблюдая происходящее перед ним. Грин повернулась к копу и хитро улыбнулась. — Не волнуйся за своего мальчика, никто его у тебя не отнимет, — промурлыкала она. — Делом займись, Трейн. — Злюка какая, а, — расстроилась девушка, без особых усилий переворачивая беловолосого на живот. — Он таблетки принимал? — Да. — Странно, почему же… — Простите, а что Вы с ним будете делать? — всё-таки поинтересовался хозяин магазина, испытующе глядя на врача и не до конца понимая, чем она может помочь его железному работнику. — Бля! Напугал! Ох, ёпт, — тихо выдохнула она, схватившись за футболку районе сердца. — Ты его папаша или кто? Хотя вряд ли, никто из них своих родителей не помнит или не знает, — сама ответив на свой вопрос, девушка уже стаскивала с железного свитшот. Коп сверлил мадам взглядом, стараясь убедить себя в том, что девушка выполняет свою работу, а не просто так лапает парня. — Железные никогда не болеют и не могут чувствовать себя Плохо, если принимают таблетки, и если те действуют. Их таблетки работают таким образом, что вирус ещё не успел ничего сделать, а уже оказался повержен. Так же и с ранами: они только образовались — и уже моментально исцелились. И всё это благодаря штуке, которая находится здесь, — она положила ладонь немного выше поясницы Соры. — И если он, съев таблетку, находится в таком состоянии, значит проблема кроется в позвонках. — Погоди! А если их работа нарушена, он умрёт? — встревожился старик сильнее прежнего. — Естественно, — кивнула Грин. — Если разорвались некоторые нервы или позвонки немного сдвинулись с места, я могу это исправить. Но если они отломились от остальной части позвоночника, то вызывайте катафалк. — Как много ты знаешь о железных? — просипел старик, находясь в крайней степени удивления. Девушка обезоруживающе улыбнулась. — Гораздо больше, чем кто-либо ещё. То, что происходило в течение следующих двух часов, не поддавалось никакому объяснению со стороны старика. Он так сильно переживал за Ямаруту, что, в какой-то момент не выдержав, покинул помещение и припал к бутылке виски. Сначала Грин не смогла ничего сделать с позвонками железного — стоило ей поднести скальпель к спине парня и оставить на ней даже не порез, а маленькую царапинку, как хвосты, разрывая ткани, вырывались наружу и нацеливались на девушку, готовясь атаковать. И всё это притом, что он находился без сознания! — Он слишком хорошо отточил свою защиту, зараза такая, — насупилась девушка и стала успокаивать Сору, неразборчиво для Томо что-то нашёптывая ему на ухо. Хвосты через какое-то время медленно ушли обратно в тело парня, предоставляя Грин возможность вылечить настрадавшегося железного. Девушка вновь провела острым скальпелем чуть выше поясницы парня, аккурат вдоль позвоночника. Хвосты не вырвались наружу. Отлично, значит, железный почуял, что реальной угрозы для его жизни нет. Грин стойко игнорировала уже давно существующие лазеры, больше доверяя именно скальпелю и своим прямым рукам. По её мнению, лазер был непрактичен. Разрезав спину Соры, девушка откуда-то вытащила зажимы, ватки и ещё кучу всего. Дорвавшись-таки до двух искусственных позвонков, Грин проверила их положение. Не шатались. Значит, порвались нервы. Девушка вздохнула, приготовившись к поискам. Самое плачевное в порванных нервах было даже не то, что их невозможно разглядеть невооруженным глазом, а то, что порваться они могли не рядом с позвонками, а рядом с мозгом, подобная операция на котором являлась куда более сложной штукой. Благо, у Трейн за ухом была тонкая серая пластина, которая могла помочь ей разглядеть нервы и понять, где разрыв. Перед левым глазом девушки развернулся маленький полупрозрачный зелёный экранчик, с помощью которого можно было без проблем разглядеть искусственные нервы железного. Грин потратила полчаса на то, чтобы осмотреть каждую часть позвонков, ища разрыв нервов и, наконец, нашла его, обрадовавшись тому, что лезть к парню в мозг за этим же не придётся. Нервы припаивались друг другу только специальным лазером, поэтому девушка, с явным недовольством, достала небольшой, похожий на лазерную указку, инструмент, и быстро соединила нервы. На всё про всё у неё ушёл час, и большую часть этого времени заняли поиски разрыва. — Что-то как-то пиздец, — устало выдохнула Трейн, отойдя от кровати железного. Пока длилась сия процедура, Сора морщился от боли, рычал в подушку и иногда сильно брыкался, заставив врача изрядно попотеть, но в сознание так и не пришёл. — Жить будет? — коп всё это время будто сидел на иголках, пытаясь скрыть собственное волнение. — Конечно, — кивнула она. — Вот только… — Только что? — Их позвонки не долговечны. Это же механизм, его иногда нужно латать, чинить или вообще заменять, — вздохнула Грин, склонив голову вбок. — И срок его позвонков истекает. — Как это истекает?! — брюнет вдруг оказался рядом с девушкой и, схватив её за ворот халата, приподнял её над собой, испепеляя злым взглядом. Грин даже не подумала испугаться, лишь разведя руками. — Такое рано или поздно должно было случиться. На данный момент фактический срок его жизни — год, может, полгода. — Полгода, значит? — повторил Томо, отпуская девушку. То есть, через год, а может и полгода, это белобрысое чудовище умрёт? Просто из-за устаревшей, барахлящей железки в позвоночнике? Немыслимо. — А продлить его срок жизни что-нибудь сможет? — Ну, если прикинуть, то да. Новые позвонки. Без них его организм уже не сможет нормально функционировать, а нервы, оставшиеся без механизма позвонков, умрут и положат начало разложению. Интоксикация, все дела. Но, Томо, это невозможно. — С чего ты взяла? — процедил он сквозь зубы, сжав ладони в кулаки. — Новые позвонки надо будет срастить со старыми нервами, а это очень сложно сделать и не факт, что они приживутся. Это всё равно, что неправильно подобранная донорская кровь. Отторжение его убьёт, — Грин положила руку на плечо копа, продолжив уже тише. — С этим ничего не поделать, Хейз. Поэтому не теряй времени попусту. У вас обоих нелёгкая судьба, но вы можете помочь друг другу её скрасить. Конечно, у вас, похоже, агрессивные отношения, но всё-таки. Томо осёкся, осознав, как вёл себя минуту назад. — Не собираюсь я с ним… — Томо, перестань. Не мне будешь сказки расска… Грин прервал протяжный хриплый болезненный стон Соры. Коп и врач, не поняв, что случилось, сначала просто посмотрели на парня, но увидев, как тот мечется в кровати, будто упав на горящие угли, бросились к нему, предпринимая попытки привести его в чувство. Бесполезно. Парень начал истошно кричать, пугая и без того взволнованных его состоянием Грин и Томо, и отчаянно пытался ухватиться за что-нибудь. — Что с ним происходит?.. — еле выдавил из себя Охотник, бледнея и совершенно не зная, что делать. Девушка быстро закрыла дверь в комнату и вернулась к кровати. Подобное она видит, можно сказать, в первый раз… — Отойди от него. — Что? — Отойди, говорю. Это паническая атака, но не совсем обычная. Должно само закончиться, — нахмурилась девушка. Коп, не смея сомневаться в столь опытном человеке, переборол себя и смиренно отошёл от железного. Неожиданно для самого себя, Томо понял, что ему было ужасно тяжело наблюдать за агонизирующим Сорой. Он почувствовал себя жалким. Потому что не мог помочь этому железному. Потому что не мог продлить его жизнь. Потому что не мог прекратить то, что происходит сейчас. «Бесполезный коп», — пронеслось в голове брюнета, после чего по комнате раздался очередной душераздирающий крик железного, срывающий ему голос. Трейн хладнокровно наблюдала за муками беловолосого, изучая его взглядом и делая мысленные пометки. И, нет, от собственного равнодушия ей было не противно. Следующие полчаса казались каким-то кошмаром. Комнату наполняли крики и болезненные стоны железного, иногда смешанные с какими-то короткими фразами. Сора будто бы из последних сил пытался освободиться от чего-то, задыхался, плакал, вновь и вновь срывая голос, царапая себе лицо, шею, вырывая клоки волос со светлой головы, высвобождая хвосты и начиная бить ими кровать и, в том числе, самого себя. Раны заживали, но всё это раз за разом повторялось. Больше всего Томо хотелось, чтобы всё это закончилось, в момент, когда железный издал протяжный вой, напоминающий вой смертельно раненого зверя. И будто бы услышав мысли брюнета, Ямарута затих. — Кажется, всё, — расслабленно выдохнула врач, взглядом оценивая состояние железного. — Что это было? — холодно спросил коп, сверля девушку взглядом. От такого тона даже она поёжилась. — Трудно сказать, — честно призналась она. — Скорее всего, это что-то психологическое. Сам у него спроси, что он видел, — Грин кивнула на Сору и направилась к двери, в которую в течение всего этого времени, на удивление, никто не долбился в попытках узнать, что творится в комнате. — Счёт за услуги вышлю лично тебе, а то из-за кругленькой суммы в участке будут вопросы, Кого же я лечила, — хмыкнула девушка и, не дожидаясь ответа Томо, ушла. Мужчина пропустил это мимо ушей и просидел рядом с парнем ещё полчаса, прежде чем тот начал просыпаться. Брюнет не отказал себе в детальном разглядывании голого торса парня и отметил, что у него с Сорой очень похожие типы телосложения, только сам Томо был выше и шире белобрысого. Ему это даже нравилось, вот только лапать замученного парня брюнет не стал, просто смотрел. Железный то и дело жмурился, дёргался или фыркал сквозь сон, на что полицейский беспокойно реагировал, вздрагивая и мысленно молясь, чтобы так называемая паническая атака не повторилась. Сора таки разлепил глаза и выдохнул удивлённое, но сонное: «Ого», — увидев перед собой брюнета. Тот в упор смотрел на парня, казалось бы, будто собираясь его ударить. — Поговорить не хочешь? — сдержанно процедил полицейский, мило улыбаясь. «Мило? Мило?! Мило, как типичный МАНЬЯК!» — простонал внутри собственной головы железный, не предпринимая попыток подняться с кровати. — Ну, давай поговорим, почему бы и нет, — буркнул парень, отводя глаза. Томо хотел бы узнать, в курсе ли Сора о своём сроке жизни, хотя, предчувствие было такое, будто железный знал об этом уже давно. Хейз также хотел бы узнать, что движет белобрысым, зачем ему сохранять хорошие отношения с полицией, молодым робототехником и людьми в общем. Нет, всё это точно не из-за того, что Сора хотел бы жить, как обычный человек. У него была цель. Причина. Вряд ли эта причина была в Тае, но она точно была связана с железными, коп это понимал. Коп теперь также понимал, почему Сора не спит по ночам. Дело не в его желании узнавать что-то новое, нет. Об этом увлечении парня копу поведали дети. Парень страдал такими паническими атаками постоянно, поэтому в неделю спал всего несколько часов. Правда теперь Охотнику было не слишком интересно, что в такой момент Сора видел в столь тревожном сне. А то, как белобрысый сейчас отводит глаза, говорит о том, что он знает, что Томо наблюдал за ним, видел, что творилось с Ямарутой. То есть, по мнению Соры, коп видел слишком много, из-за чего железному было сейчас неловко или даже стыдно. — Сегодня вечером вспомнил кое-что, — брюнет решил узнать у железного то, что ему было интереснее больше всего на данный момент. Реакцию. — Я вспомнил, кто лишил меня руки. — Мне не интересно, — закатил глаза беловолосый, но Томо не обратил на его слова внимания. — Жестянка, — ухмыльнулся брюнет, — это ты сделал. — Не смешно, — фыркнул тот, слабо веря услышанному. — А я и не шучу. Сора тяжело вздохнул. — Допустим. И что? Хочешь отомстить? Вперёд и с песней! — парень даже руку поперек бёдер копа положил, говоря абсолютно серьёзно. — Только расстрою сразу — я этого никогда не вспомню даже если ты не действительно не шутишь, так что извини. — Не вспомнишь? — Э-э-э… — Ну-ка поподробнее. — Ну… я… — Ямарута, — коп был сдержан, но одарил парня таким взглядом, от которого беловолосый почувствовал что-то странное. Такое далёкое и давно забытое. Страх? — Уходи, — просипел Сора спустя минуту, вжавшись в кровать. — Почему это? — Томо не сдержал победной ухмылки. — Неужто боишься? — Нет, — соврал беловолосый, затравленно смотря на брюнета исподлобья. Тот, пожав плечами, демонстративно встал с кровати парня и направился к выходу. — Хотя, нет, стой! Я… боюсь. Коп повернулся к нему, изогнув бровь. — Хм, и чего же? — Кого, — вяло улыбнулся парень. Томо без труда понял, что Сора имеет ввиду самого копа, но сказать что-либо ему не дали. — Вернись, — железный отодвинулся, освобождая чуть больше места на кровати для копа. — Расскажу, что знаю, и, может быть, в дальнейшем тебе это поможет. Мы ведь вместе работаем, так? — в голосе парня звучала определённая лукавость, и брюнет насторожился, не торопясь подходя к кровати парня. Когда Хейз подошёл достаточно близко, Сора схватил его за запястье и притянул к себе, заставляя наклониться, и еле слышно зашептал ему прямо на ухо: — Цена бессмертия железных… Знаешь, это жестоко, — железный тихо усмехнулся, щекоча кончиком носа висок мужчины. — Да, у нас отрастают конечности. Даже головы. Вот тут самое интересное. Как думаешь, что будет, если отрубить железному голову? Она отрастёт, правильно. С учётом того, что он принял таблетку до этого. Так вот, она отрастёт… Но будет ли это его голова? Его разум? Память? Нет. Тогда железный, у которого отрастёт новая голова, по интеллекту и уровню развития должен быть младенцем, способным только есть, спать и ковыряться в носу. То есть, такого железного пришлось бы заново всему обучать. Сопротивляться? Томо даже и не думал об этом. Он, конечно, обалдел от того, что делал беловолосый, но услышав его шёпот, при этом чувствуя, что парень всё ещё держит его за руку, плотно прижимая её к себе и не давая копу отстраниться, брюнет будто впал в какой-то расслабляющий транс. Голос железного казался до странного… приятным. — Но это каким-то образом обошли? — всё же спросил Томо более хриплым, чем обычно, голосом. — Верно, — выдохнул железный, намеренно растягивая гласные. — В этих позвонках есть что-то вроде флэшки, которая, на протяжении всей жизни железного, копирует всю информацию его мозга себе. То есть, вообще всю. Информацию о носителе — самом железном: его характере, обычной манере поведения, любые его предпочтения в еде, сексе, хобби и прочем. И всю информацию, полученную железным в течении жизни: что с ним происходило, с кем он тогда был, что изучал, словарный запас и так далее. Если железному отрубить голову, то вся информация с этой флэшки закачивается в новый мозг, и только по этой причине железный, как человек, считается тем же, что и до обезглавливания. Но это не так, — Сора, будто сам пьянея от того, что делает, еле ощутимо прикусил мочку уха брюнета и, услышав, как шумно вдохнул мужчина, и почувствовав, как тот напрягся, улыбнулся и продолжил. — Идеальных флэшек не бывает. В мозгу у человека слишком много информации, чтобы какая-то флэшка могла запомнить Всё без исключения. — Получается, — Томо облизнул пересохшие губы, — тебе отрубали голову? — Именно, — парень снова стал растягивать гласные, свободной рукой зарывшись в чёрные волосы копа и начиная гладить его так, будто старался успокоить. Или он так, скорее всего, извинялся. — Мне отрубили голову всего один раз. Это было за пару месяцев до того, как нас упекли в «дыры». До этого я иногда, так сказать, спасал простых людей и военных, не убивая их, а отпуская. Их лица я обещал себе не запоминать, но вот тех, кого убил, я помню. Каждого, — добавил он ещё тише. — Раз ты до сих пор жив, но лишился из-за меня руки, значит, я тебя отпустил. Мои позвонки скопировали моё желание запоминать и не запоминать определённых людей, поэтому после того, как я лишился головы, я стал другим человеком в прямом смысле. Если говорить в процентах, то я тот Сора, которого ты встретил примерно одиннадцать лет назад, лишь на девяносто процентов из ста. Остальную информацию обо мне позвонки запомнить не смогли в силу своей несовершенности. Я плохо помню, каким был раньше, именно из-за этого. И тебя я… тоже не помню, — парень продолжал гладить Томо по волосам, крепко сжимая его собственную, здоровую руку. Он намеренно не смотрел ему в глаза. Страх. — Вот как, — произнёс коп, всё же немного приподнимаясь над Сорой и вглядываясь в мутные жёлтые глаза. — Угу, — только и смог выдавить из себя беловолосый, ёжась под этим взглядом. Спустя минуту игры в гляделки он, собравшись с силами, всё же выдохнул: — Мне очень жаль. — Не ври. — Я не вру! — Ну да, разумеется, тебе не посрать! Тебе, убившему сотни людей! — Ради приличия это нужно было сказать, — пробубнил парень недовольно, а затем вдруг сжал волосы на затылке копа и притянул его к себе так близко, что даже почувствовал его тяжёлое дыхание на своих губах. — Может я и не помню тебя и того случая… «…но теперь я точно никогда тебя не забуду», — хотел сказать Сора, но осёкся. — …но это не важно, так? — закончил вместо него коп, уже чувствуя определённую неловкость. Изначально он хотел вмазать Ямаруте за то, что тот ведёт себя слишком нагло, но в то же время и не хотел вовсе… — Да, не важно, — улыбнулся парень, радуясь, что его поняли. — Как ванильно. — Да. — Ужасно. — Понимаю. — Мне противно. — Согласен. — Больше такой мерзости никогда не скажу. — Зато я скажу, — расплылся белобрысый в своей фирменной ухмылке и обвил шею копа руками. — Ты очень красивый, Томо. — Заебись, — фыркнул он. — Ты мне нравишься. — Ахуительно. — Я тебя л… — Давай без этого! — огрызнулся брюнет, перебивая Сору. Но тот лишь улыбнулся ещё шире, чувствуя, что счёт сравнялся. Белобрысый, немного подумав, но всё ещё не отпуская копа, предпринял вторую за этот день попытку вовлечь Томо в поцелуй. И какого же его удивление было, когда брюнет ему ответил! Да ещё как ответил! Поцелуй был жарким, жалящим, а Хейз откровенно кусался. Сора, кажется, получал от этого ещё больше удовольствия, к удивлению копа оказавшись довольно умелым. Целовался с кем-то ещё? И когда? Стоило копу подумать о том, что Ямарута в далёком детстве мог с Таем… Нет, такого точно не было! Во всяком случае, думать об этом было бессмысленно, да и всё равно Тай уже мёртв. Сора откровенно жался к Томо, шумно выдыхая в перерывах между поцелуями и явно находясь на взводе, а затем одна из его рук быстро перекочевала на грудь копа, затем заскользила вниз по животу, в итоге почти добираясь до ширинки. — Хватит, — коп резко, пусть и очень неохотно, разорвал поцелуй и перехватил шальную ручонку парня. Не то что бы ему не хотелось продолжить… Было одно Но. — Почему? — искренне удивился железный, забавно хлопая глазами. — Просто не надо, — хрипло выдохнул мужчина, сам расстраиваясь тому, что говорит. — У тебя же стоит! — Сора кивнул на ширинку копа. Тот даже не стал прослеживать за его взглядом, клацнув зубами. — Ты же хочешь, хер ли ломаться? — он был возмущён подобным. Да и самому парню тяжело было терпеть настойчивый зуд ниже пояса. — Это из-за того, что я железный? — предположил он. — Нет, не в этом дело. — А в чём? — Ты сам знаешь. Ты же копал под меня, — хмыкнул брюнет, встав с кровати и морщась от неприятных ощущений в паху. — Ты про Ивасаки? Допустим, я знаю. Но не детально, — серьёзно сказал Сора, всё ещё надеясь на продолжение. — А тебе и не надо, — зло хмыкнул коп напоследок, покидая комнату парня. Сора печально вздохнул и бухнулся обратно на подушку, провожая удаляющегося мужчину взглядом, и, скорее для самого себя, тихо пробормотал: — Значит, в другой раз.