***
— Железные?! Те самые железные? Я думал, это миф! — фальцетом воскликнул удивлённый Ив. — Издеваешься? — вздёрнул бровь Дан — двадцатисемилетний парень, у которого Ивасаки и Томо были в подчинении. — То, что ты их не видел, не значит, что их нет! — Это как с Богом, да? — съязвил Томо, понимая, что Дан серьёзен, но не придавая этому никакого значения. Мужчина наградил подростка укоризненным взглядом, и тот, фыркнув, затих. — Парни, слушайте… Я изначально говорил вам, что вы слишком рано пришли в полицию, но с этим уже ничего не поделать, — вздохнул блондин, потирая переносицу и стараясь сосредоточиться на мысли. — Я тоже сначала не поверил, что железные существуют. Слухи о них ходили, но ведь на то они и слухи! А теперь это… сраная реальность. — Почему сраная? — не понял встревоженного Дана Ив. — Потому что… Сам посмотри, — вздохнул мужчина, коснувшись глади стола указательным пальцем. На столешнице развернулась объёмная голограмма, созданная благодаря видео, которое кто-то из полиции успел заснять. Голограмма показывала одну из улиц трущоб Тэрроза и два десятка людей на ней. Они куда-то бежали. Дан несколькими движениями пальцев приблизил изображение, а затем откинулся на спинку кресла. Голографические люди рассредоточились, и двое из них забежали в ближайшую двадцатиэтажку. После нескольких секунд, в течение которых на голограмме ничего не происходило, из окна восьмого этажа что-то вылетело, разбив собой стекло, а затем, пролетев несколько десятков метров вниз, ударилось о землю. Томо и Ивасаки не сразу признали в трупе какого-то человека, так как тот был изувечен до такого состояния, что кашеобразную массу назвать «человеком» язык не поворачивался. — Ещё, — Дан запустил следующую голограмму. На той отчётливо был виден человек, стоявший на краю крыши небоскрёба, с жуткого вида маской на лице и тяжёлым, злым взглядом. — И ещё, — после запуска третьей голограммы, парни увидели, как в центре Тэрроза, хватаясь хвостами за крыши высоток, словно герой древних комиксов — человек-паук, подбрасывает самого себя и взмывает вверх некто в похожей маске. Затем он, зацепившись длинным хвостом за угол высотки, с такой силой дёрнул себя к нему, что хвост вырвал часть стальной балки здания, а сам же человек на огромной скорости протаранил собой пуленепробиваемое стекло, оказавшееся таким хрупким. — Вы всё ещё верите, что они - миф? — выключив голограмму, хмыкнул Дан. — Нет, — синхронно выдохнули шокированные подростки. — То-то же, — Дан сложил руки на груди, всё ещё выглядя немного отстранённым и погрузившимся в свои размышления. — И теперь остальным полицейским, военным, прочим секретным подразделениям… мне… и вам… придется иметь с этим дело.***
— Тук-тук, красавица! — послышалось противное хихиканье за дверью. Из-за неё показался лысый щуплый парень в белой майке и широком грязно-сером балахоне. — Чё, как отдыхается? — ухмыляется он, подходя к парню, закованному в наручники и стоящему на коленях. — Пошёл ты, — хрипло выплёвывает тот, ничуть не испугавшись. Лысый хмыкнул, а затем одарил брюнета мощным ударом колена в солнечное сплетение. Парень сгибается настолько, насколько это возможно, и сдавленно кашляет. Из глаз вновь летят искры. — Не забывай, теперь ты — наша личная игрушка. Как и твой дружок, — скалится в улыбке лысый, хватая парня за волосы и приподнимая его, дабы посмотреть прямо в глаза. — Уж поверь мне, мы подарим тебе самые незабываемые впечатления. А если ты выживешь, будет чем похвастаться внукам, — шипит он почти в самые губы брюнета, за что тут же получает плевок в лицо. — Ах ты сука!!! Лысый хотел было со всей дури врезать молодому копу, но его окликнули из коридора. Он клацнул зубами, смирившись с тем, что сейчас поиздеваться над пленником не дадут. — Ладно, хуй с тобой, я ещё отыграюсь, — злобно рычит лысый перед тем как закрыть дверь и вновь оставить брюнета наедине с самим собой. Что хуже: полнейшая изоляция от любого звука, окружающая темнота и собственные тревожные мысли, разрывающие сознание своим количеством, или компания вот таких отморозков, вроде этого лысого? Томо не смог бы ответить себе на этот вопрос.***
— Я... я устал! Не могу… больше… Ивасаки распластался на полу, переводя дыхание. Сердце отколачивало бешеные ритмы, иногда заглушая все прочие звуки, доносящиеся до парня из окружающего мира. Иву всегда тяжело давались всякого рода тренировки. Он не был самым худшим из подчинённых Дана, но доставлял ему массу незначительных, но при этом довольно назойливых проблем. Ив не мог похвастаться выносливостью, что было главным его недостатком. — Вставай, — спокойно сказал Томо, сев перед парнем на корточки и смотря тому в глаза. — Или я наступлю тебе на лицо, — ухмыльнулся он. — Валяй, — выдохнул Ив, видя вместо одного Томо сразу трёх и не совсем соображая, что парень не пошутил. Ивасаки так же легко, как и Томо, осваивал различные виды единоборств, вот только в драке его хватало минут на десять. Затем его силы моментально исчезали, словно бы их выкачали из парня; тело тяжелело, движения становились настолько медленными, что даже ребёнок смог бы разглядеть их и увернуться, а сам парень пропускал большую часть ударов противника. В данном случае им был Томо. Ив лишь отшучивался на эту тему и рукопашному бою предпочитал оружие. — Я предупреждал, — равнодушно пожал плечами брюнет, выпрямляясь и занося ногу над головой Ива. — Ты что, серьёзно?! Убери но...! Ай-яй-яй-яй!!!***
Ив действительно боялся. Он боялся потерять этого злого, но такого родного парня, ставшего ему семьёй, научившего жить самостоятельно, нашедшего Иву смысл жизни — а точнее, не осознавая этого, став этим самым смыслом. Ивасаки уже не мог точно вспомнить, когда же он понял, что влюбился в Томо, да и самому брюнету признаться в этом до дрожи в коленках боялся. Ив не блещет красотой, какими-то выдающимися талантами и навыками, у него нет огромных денег или же чего-то ещё. За что же его мог бы полюбить такой парень, как Томо? Высокий, бесспорно красивый, сильный, умный, слегка высокомерный, жестокий, но честный и… Ив мог бы сутками напролёт описывать Томо, но сейчас это не то, о чём ему стоило задуматься. Завтра у Томо День Рождения. Восемнадцать лет. Ив, считая это отличной возможностью показать парню, насколько он дорог ему, пришёл и уселся под дверь квартиры брюнета, чтобы после полуночи постучаться, разбудить его и быть первым, кто его поздравит. И плевать на тумаки, которыми Томо обязательно наградит Ива! Главное, что Ив будет первым. Время тикало безумно медленно, однако когда на наручных часах Ива высветилось «00:00», он, глубоко вдохнув, постучал в дверь. Сначала послышалась какая-то возня, громкий топот явно недовольного брюнета, затем сонное бормотание и, наконец, щелчок замка. — Ив? — выдохнул Томо. — Тебе заняться нечем? Двенадцать часов но… — С днём рождения! — обезоруживающе выпалил парень, наблюдая за реакцией друга. Да и не только реакцией. Ивасаки лишь спустя пару мгновений заметил, что Томо стоял перед ним по пояс голый, в наспех натянутых джинсах, с забавно растрёпанными чёрными волосами и какой-то особенно недовольной, но не злой физиономией. — С днём… чего? — сонно забормотал Томо, не замечая пристального взгляда Ива. — У тебя сегодня день рождения, Томо! Тебе восемнадцать лет! Целых восемнадцать! Ну, включай мозг! — уже более оживлённо прояснил Ивасаки, светясь от радости. Парню потребовалось несколько минут, чтобы понять, о чём всё-таки говорит этот придурок. — А… Ну, здорово, — пожал плечами Томо, не испытывая такой же щенячьей радости, и, смирившись, жестом пригласил Ива зайти. Тот, просияв, прошмыгнул внутрь квартиры, разулся и влетел на кухню брюнета. Томо, передвигаясь по помещению ме-е-едленно и печа-а-ально, добрался до кухонного стола и меланхолично заварил себе кофе. После чего он сел напротив Ива и, не обращая внимания на то, что кофе был ужасно горячим, так же медленно стал его отхлёбывать. Ив не выдержал: — И ты даже не спросишь, почему я ночью припёрся? — возмутился он, смахивая лезущую в глаза отросшую чёлку. Томо вновь пожал плечами, что можно было понять как: «Мне не особо интересно», — но ради приличия спросил: — И зачем же? — Потому что хотел быть первым! — тут же выпалил Ив, оглушая друга своим громким возгласом. — Поздравить меня первым хотел? Так ты зря торопился. Кроме тебя этого больше некому делать, — напомнил ему брюнет, но Ив был непробиваем: — Есть ещё Дан! Вы хорошо с ним общаетесь, почти как друзья. — Ну да! Германский суплекс он отрабатывал на мне из-за большой дружеской любви! Конечно же, — всплеснул руками парень. — А я воткнул ему нож в ладонь… по дружбе! — А мне на лицо наступил и ногу сломал, но мы не об этом, — насупился парень, забирая у Томо кружку с кофе и делая большой шумный глоток. Брюнету пришлось сильно постараться, чтобы не показывать степень своего охреневания, поэтому он пронаблюдал посягательство Ива на свой честно купленный кофе и промолчал. — Я хотел быть первым, потому что… И тут он замолчал. Может, это случилось из-за того, что он сильно нервничал, смущался и боялся признаться Томо в своих чувствах: из головы Ива вылетела основная мысль, будто пробка из бутылки шампанского. И он завис, глядя в одну точку где-то на полу, с открытым ртом и пустым взглядом. — Потому что…? Ив? — забеспокоился брюнет, испугавшись такого «залипательного» состояния друга. — А! Так! О чём я? — пришёл в себя Ивасаки, встрепенувшись. И, вспомнив, о чём же он хотел сказать, покраснел и снова затих. — Так о чём ты? — начал раздражаться брюнет, постукивая указательным пальцем по столешнице барной стойки. — Не тяни кота за яйца, я бы не отказался ещё поспать. — Я… Н-ну… Так… Это! С-слушай… Я хо-хо-хо… — Ты «хо-хо-хо»? — вздёрнул бровь парень, ухмыляясь. — Кажется, я знаю одного древнего персонажа, который издаёт такие звуки. Как вспомню его имя, сразу же тебе скажу! — Томо! Я хо… хотел… ска-азать… Чёрт! — парень ровно до этого момента не знал, что может заикаться. Причём так нелепо и смешно со стороны! Стыд какой! — В общем… ты… м-мне… «Знаешь что, забудь!» — хотел сказать Ивасаки, но, подняв голову и встретившись с наглым хитрым взглядом, не свойственным Томо, поперхнулся на полуслове и застыл, изображая статую. — Нервничаешь? — улыбка брюнета стала ещё шире. Ив, поняв, что его состояние выдавало ещё и размеренное быстрое постукивание ногой по полу, кивнул, багровея всё больше. Тогда Томо перегнулся через стол и подарил парню лёгкий поцелуй в губы, а затем уселся обратно, расплывшись в довольной ухмылке. — А так? — Нет… — Ну, тогда говори. — Я уже не знаю, есть ли в этом смысл, — честно признался Ивасаки. — Почему же? — изобразил саму бесстрастность Томо, внимательно наблюдая за другом. — Ты же поцеловал меня, — Ив цветом своего лица больше напоминал спелый помидор. — Ага, — Томо кивнул, допивая кофе и пряча за кружкой улыбку. — Ну… Это… Я… Я пойду, наверное, — просипел Ив, решив, что неправильно понял поступок брюнета. Но Томо был готов и к такому. Он резко схватил вставшего из-за барной стойки парня за запястье и, потянув на себя, заставил его плюхнуться к себе на колени. — Далеко собрался? — брюнет расплылся в улыбке, способной отнять дар речи у Ива, и тот, шумно сглотнув, отрицательно мотнул головой. — Я устал не понимать, что происходит, но если ты не против… — Ивасаки перекинул одну ногу через бедра парня, усаживаясь к нему на пах, обвивая руками его шею и втягивая брюнета в глубокий поцелуй. Ив уже давно подозревал, что такой человек, как Томо, любил грубость и по поводу себя вообще не имел комплексов, да и, говоря начистоту, совершенно ничего не стеснялся. Парень не слишком церемонился, и уже через минуту откровенно лапал Ивасаки за задницу, прижимая к себе, задирал вверх его чёрно-красную футболку, кусался и дразнил парня. Ив моментально возбудился, начиная тереться стояком о пах брюнета, тяжело и часто дыша. Благодаря сильным укусам Томо, поцелуй показался Иву с каким-то металлическим привкусом, а когда горячий язык парня едва коснулся маленьких ранок на губах Ива, тот лишь убедился в том, что его другу такое нравится. И, судя по стоящему колом члену самого Ивасаки, он тоже был в полном восторге, но подобного ему было мало. Слишком мало. — Сделай уже что-нибудь, хватит дразнить, — заскулил Ив, жмурясь от приятной тяжести в паху. Томо позволил себе лишь расстегнуть ширинку парня и больше к ней не прикасался, губами уделяя внимание шее и ключицам Ива, а пальцами пересчитывая рёбра парня и слегка щекоча его. — А сам что? Не можешь? Или ты не на столько раскрепощённый? — ответом на насмешку брюнета был хлопок ладони по его затылку. — Я с парнями не спал... Не знаю, как себя вести… — пробубнил Ив, стараясь спрятать раскрасневшееся лицо от Томо. Тот, вздохнув и проворчав что-то нечленораздельное, рывком подхватил Ива на руки и уложил его на широкую столешницу, подминая под себя. — Уж с членом-то ты должен справиться, — фыркнул брюнет. — Остальное я тебе покажу, — усмехнулся он прямо в губы Ивасаки, вовлекая его в очередной поцелуй и настойчиво стягивая с него джинсы.***
Дверь резко распахнулась, и ворвавшийся в подвальное помещение свет ослепил парня в наручниках, заставляя отвести взгляд и поморщиться. Следом послышалась насмешка, тихое бормотание двух мужчин и чьи-то шаги. — Томо, правильно? — совсем близко раздался приятный, почти ласковый голос, по которому можно было без труда понять, что его обладатель слегка улыбается. Но всё это ненастоящее. Ответа не последовало, и рука неизвестного легла на затылок молодого копа, сжав его волосы, после чего дернула голову вверх, вынуждая его смотреть говорящему в лицо. — Я спрашиваю, Правильно? Его интонация совсем не изменилась, но тёплая улыбка сразу же показалась жуткой. Томо глубоко вдохнул и прошипел: — Правильно. — Есть контакт, — присвистнул мужчина, отпуская парня и садясь перед ним на корточки. Он с минуту скользил заинтересованным, раздевающим взглядом по брюнету, продолжая улыбаться. — И как такую милашку угораздило попасть в подобную ситуацию? — наигранно вздохнул мужчина, качая головой. Томо нахмурился. — Актёр погорелого театра, — ухмыльнувшись, выплюнул брюнет, умудрившись в полумраке разглядеть хищные черты лица сидящего перед ним мужчины, которому на вид было немного больше тридцати лет, а так же толстый шрам, рассекший его левую бровь, и слепой глаз. Мужчина был облачён в чёрную майку, накинутую поверх неё того же цвета ветровку, штаны с военным раскрасом и, наверняка очень тяжёлые, берцы. — Ещё и смелый! Или просто глупый? Впрочем, мне с тобой знатно подфартило! — не смутился мужчина под этим пристальным взглядом, рассмеявшись и даже хлопнув парня по затекшему плечу. Затем он, вдруг успокоившись, резко сдавил своей рукой челюсть Томо и, наклонившись к нему совсем близко, тихо зашептал: — Про тебя ходили слухи, цыпа. Но тебя никто не боится. Я не боюсь. И здесь… — он оглянулся, встретившись взглядом со своими соплеменниками, — тебя никто не найдёт. Запомни это хорошенько: теперь ты — моя сучка. Делаю, что хочу, и ничего мне за это не будет. Томо проглотил фразу, сводившую весь его лексикон к мату и ядовитым смешкам, понимая, что это может обернуться для него лишь ещё большими неприятностями. Парень со шрамом, увидев, как коп борется с собой, дабы промолчать, ухмыльнулся и слегка чмокнул его в щеку, попутно подарив брюнету ещё одно ласковое прозвище, издеваясь над его гордостью. — Где Он? — прорычал брюнет, сверля мужчину взглядом. Тот задохнулся от восторга. Давно у него не было настолько интересных «клиентов»! Наскучившие: «Отпустите меня! Я сделаю, что угодно!», «У меня семья, работа, я хочу к жене и детям!», или «Лучше убейте меня!» — отбивали у Криса всякое желание продолжать заниматься его когда-то бывшим любимым делом. Крис прожил в наркопритоне под крылом одного мафиозного босса чуть больше двенадцати лет, с детства легко вливаясь в преступный мир и наслаждаясь своей жизнью, а также найдя себе развлечение, которое действительно ему подходило. Он любил мучить людей. По-всякому. Не сказать, что бы он хорошо проделывал это с психикой человека словесно, зато умело и с фантазией подходил к физическим пыткам. Крису банально доставлял удовольствие тот факт, что его жертва страдает, что ей больно, плохо и хочется умереть. Он это обожал. Опекун мальчика поощрял интерес к истязанию чужой плоти и даже «спонсировал» его. Слухи о малолетнем изверге распространились так быстро, что вскоре Крис смог позволить себе покинуть привычное место жительства, собрав вокруг себя таких же жутких подростков, и даже привлёк к себе более старших и опытных, чем он, людей. Он отличался от многих своих знакомых тем, что никогда ничего не делал на заказ. Ловил и пытал он лишь тех, с кем он сам хотел бы подобное делать. В большинстве случаев это были мужчины. Когда Крис вонзал нож в брюшную полость своей жертвы и поворачивал его по часовой стрелке внутри, слыша протяжный болезненный хрип, видя, как от невыносимой боли закатываются глаза, он чувствовал своё превосходство, силу. Власть. С женщинами совсем не то: визжат, бьются в предсмертной агонии, плюются матом и умирают. Скука. А мужчины — другое дело. Они более выносливы, горды, и в их глазах огонёк надежды на освобождение горит немного дольше. Поэтому к двадцати годам Крис чётко определился со своими предпочтениями, хотя экспериментировать не отказывался. Он также не испытывал проблем с деньгами, а связи позволяли ему не волноваться о себе, о своём будущем и о том, что однажды его поймают. Нет, его бы не поймали, более того — его бы и искать никто не стал, потому что даже в полиции были свои кроты. К двадцати девяти годам надежда Криса на то, что ему попадётся самый выносливый, самый агрессивный и самый смелый «клиент» стала стремительно гаснуть. Ему всегда было мало, а чужие жизни обрывались слишком легко и быстро, совершенно не утоляя его жажду чужих страданий. Этот парень, Томо, в свои двадцать два года был именно тем, кого так желал Крис. По взгляду брюнета было понятно, что он до последнего будет сопротивляться, не желая проигрывать и подчиняться Крису. Эта борьба мужчине и была нужна, поэтому сейчас он не мог сдержать улыбки. — Он? — переспросил Крис после долгого молчания. — Ты про своего дружка? — ухмыльнулся он злобно. — Сидит в такой же комнатке, кукует, но не жалуется. Пока что. Вы здесь уже… Ого! Полтора дня. Но ты не беспокойся, вам не придётся просто стоять на коленях с закованными в наручники руками, о нет! Во второй половине дня начнётся самое весёлое. Да и потом тоже, — пообещал взбодрившийся мужчина, будто бы не замечая на себе этого колючего цепкого взгляда. — И даже не вздумай мне тут молиться! Ангелы тебя не услышат, - выплюнул напоследок Крис и, не дожидаясь ответа, покинул помещение.***
— Слухи о так называемых Железных подтвердились сегодня. Обычно монстры нападали ночью на определённых людей, очевидно, по особым причинам, однако теперь это происходит в более хаотичном порядке средь бела дня, — вещала молоденькая пышногрудая блондинка, мастерски имитируя возмущение, на фоне горящего восьмидесятиэтажного дома. На заднем плане полицейские и врачи только и успевали, что выносить раненых и оказывать им первую помощь. Где-то неподалёку кто-то истошно кричал. — Около десяти железных ровно в одиннадцать часов напали на здание школы Тэрроза, убивая всех на своём пути. Полиция отказывается как-либо комментировать… Дан выключил телевизор, выглядя пугающе злым и одновременно напуганным. Ивасаки инстинктивно вжался в стул, стараясь слиться с ним. Томо же отстранённо наблюдал за старшим, не слишком разделяя его эмоции. — На следующей неделе, — не стал ходить вокруг да около блондин, нервно постукивая пальцами по столу, — нас с вами кинут в пасти этих… — он запнулся, поморщившись. — Я даже не знаю, как их назвать. — Суть в том, что нам всем пиздец, — развёл руками брюнет. — Тебе, мне, Иву, ещё нескольким тысячам полицейских и прочим «супер-героям» Тэрроза, — с явным пренебрежением выплюнул парень, шокируя этим, как минимум, Ивасаки. — Пушечное, блять, мясо! — Томо! Не говори так, — выдохнул Дан, на самом деле отчасти соглашаясь с подчинённым и сам этому не слишком радуясь. — Ещё скажи, что нас не убьют, не выебут и не сожрут! — Томо… — И только не говори, что из реалиста ты превратился в оптимистичного наивного идиота, верящего в мир во всём мире. Об этих тварях было известно уже очень давно, а простых людей о таких страшных вещах, конечно, никто информировать не будет! Зачем?! — распалялся брюнет, усмехаясь. Иву отчего-то показались его слова пропитанными разочарованием и страхом. — Зачем кому-то сообщать его примерную дату смерти? Хотя, простых горожан это касается чуть-чуть меньше, чем нас. Мы-то будем драться с ними! Понимаешь? Драться с бессмертными! Это смешно! И будут наши органы собирать по всей пустыне! Сложи, блять, паззл из полицейских! А что, клёво, мне нра… — ТОМО, ХВАТИТ, ПРОШУ ТЕБЯ! — проорал Дан, ударив кулаками по столу и сильно зажмурившись. — Серьёзно, хватит… Ты лучше не делаешь, говоря всё это, — уже тише, дрожащим голосом просипел блондин. Томо осёкся и тяжело вздохнул, замолчав. Дан ещё минут десять стоял упершись кулаками в стол и жмурясь с такой силой, что перед глазами вспыхивали яркие искры, и лишь затем, прошипев себе под нос что-то матерное, собрался уходить. Но перед тем, как дверь за ним закрылась, до парней донеслось тихое: — Мне жаль, что всё это выпало на ваше поколение.