День до. День после.

*** В следующий раз священник появился на пороге злосчастной камеры через неделю. Преподобный отец Пайнс был бледен, однако держался прямо и глядел уверенно. Он пресек насмешливую улыбку Билла жестокими словами: - Я здесь, чтобы сообщить, что вас казнят послезавтра. Сайфер на мгновение не смог скрыть ужаса, заплескавшегося в его глазах. Он нарочито-расслабленно рассматривал собственные ногти, потом спросил: - А в котором часу? - В полдень. Мужчина громко вздохнул и нашел в себе силы оскалиться: - Прекрасно. Ненавижу рано просыпаться. Священник постоял молча, потом заторможенно кивнул, будто ставя точку в этом странном диалоге: - Да спасет господь вашу душу, - и собрался уже было кликнуть охранника. - Погоди, преподобный. Ты забыл это в прошлый свой визит, - елейная насмешка сквозила в голосе Билла. Он, не вставая с нар, протянул священнику Библию в тонком кожаном переплете. Молодой викарий несколько смешался, однако священное писание забрал и, вновь пожелав спасения душе Сайфера, выскользнул из тюремной камеры. Когда он ушел, Билл позволил себе тяжело вздохнуть. *** Вечером, отстояв вечерню, Диппер возвратился в свою келью совершенно разбитый. Он запалил масляную лампу, отворил окно. С улицы потянуло мокрым дождем и гнилой сладостью вод Темзы. Сидящему уже на постели юноше попалась на глаза Библия. Он задумчиво взял ее в руки и вздрогнул. Он почувствовал, как какая-то темная энергия жжет его ладони сквозь обложку из телячьей кожи. С опаской молодой священник открыл Писание и застонал. Вместо слов божьих, приносящих утешение, на первой странице красовался кровью намалеванный перевернутый крест. На втором развороте был довольно грубо изображен Бафомет в пентаграмме. Сатанинские письмена, коими были мелко испещрены страницы погибшей библии, будто липли, вгрызались в подушечки пальцев. Преподобный отец попытался отбросить от себя книгу, отвернуться от кровавых рисунков. Но будто покоренный чужому желанию, он продолжал глядеть, разбирая написанное, тихо читая слова договора с дьяволом. Молодой человек почувствовал, как и сама душа его обволакивается красным туманом. *** Заутреню викарий проспал. Впервые, кажется, за 5 лет своей жизни в лоне церкви. Сетуя на собственную нечестивость, отец Пайнс поспешно облачился в чистую рубашку и новую сутану. Священник спешил – скоро был полдень. И ему теперь никак нельзя было пропустить казнь заклятого Сайфера. Молодой человек хотел собственными глазами убедиться, как этот страшный грешник отправиться в пасть геенны огненной. *** Когда солнце только-только поднялось на горизонте, а небо стало нежно-голубым, точно шелковым, Билла и еще двух осужденных впихнули в стальную клетку, установленную на открытой телеге. Этот нехитрый транспорт должен был стать их золотой колесницей для путешествия в мир иной. Весь путь до площади святого Маркуса приговоренных сопровождала голодная до зрелищ толпа. Женщины, возбужденно кричащие: - Смерть убийцам! Дети, норовящие камушком или комком навоза попасть в одного из людей, сидящих точно канарейки, в клетке. И зеваки, которым все равно, на что глазеть – хоть на бабскую драку, хоть на линчевание. Судья долго читал приговор Сайферу и его двум товарищам по несчастью. Они, кстати говоря, оказались баптистами. И их приговорили к куда худшей, чем повешенье казни. Испуганных иноверцев загнали на костер и обритых, обнаженных облили маслом и обложили хворостом. Билл понадеялся, что его милостиво вздернут раньше, чем на весь город потянет тяжелым духом горелого человеческого мяса. *** Диппер стоял в толпе, то смотрел в безмятежное лицо Билла, то, боясь пересечься с ним взглядом, и тем самым выдать себя, перебирал четки из красного дерева. Приговор дочитали. Сайфера возвели на помост. Сухой и старый священник прочитал над его не склонённой и непокрытой головой молитву и предложил грешнику крест. Потом Билла заставили встать на пивной бочонок, на шею мужчины надели пеньковую веревку. Молодой викарий заметил, как судорожно загулял у Билла кадык. Раздалась барабанная дробь. Палач выбил у Сайфера из под ног бочонок и мужчина жалко задергал в воздухе ногами. Прошло около двух минут, лицо Билла посинело, шея неестественно вытянулась. Изо рта висельника вывалился язык. Тело еще конвульсивно подергивалось, однако скоро и судороги прекратились. Юноша почувствовал, как горлу подступает комок. Его безудержно стошнило на мостовую. Диппер поспешно вернулся в свою келью. До самого вечера он мыкался из угла в угол, не находя себе места. Душу ему будто перекрутило. Когда на небе зажглись первые холодные звезды, молодой человек взял зачем-то со своего стола раскладной нож, которым имел привычку очинять перья, и сунул его в карман верхнего одеяния. Потом преподобный Пайнс выскользнул за церковные ворота и зашагал куда-то. Куда он сам еще не понимал. Или не хотел понимать.