Мы с тобой одной крови

— Итак, Кира, расскажи мне все, что тебя беспокоит. — Вымученно произнесла толстая женщина с кривым и толстым лицом, в серых очках и такого же цвета потертом платье. Она надменно смотрела на меня, будучи уверенной в том, что я ей скажу. Женщина облокотилась о спинку кресла, не отрывая от меня глаз. Каждая секунда моего молчания кривила усмешку на её тонких губах. Женщина уже ненавидела меня, пусть и видела впервые, она была уверена, что знает обо мне абсолютно все, но как бы не так. Я не хотела идти к этому школьному психологу. Я как-будто знала, что ничего хорошего из этого не выйдет, что в этом кабинете меня будет ждать эта самоуверенная жаба. — Ну же, детка, — все с той же усмешкой произнесла жаба, продолжая смотреть мне в глаза. Я также не открывала от неё своего взгляда, хотя это было жутко неприятно. Я уселась поудобней в кресле и продолжила смотреть на неё. Жаба скривилась. Мне были непонятны её эмоции и движения. Всем своим видом она показывала, что ей находиться со мной ещё более неприятно, что мне с ней. Тогда зачем она согласилась вести меня как своего пациента? Или зачем она вообще устроилась работать в школу, где таких как я тьма тьмущая? — Тебя же что-то беспокоит, ведь так? Это пришло из детства? Тебя били? — не унималось хладнокровное. Но смотря на моё безразличное лицо, она делала умный вид и что-то записывала в своём блокноте. Знаете, если вы видите тихого молчаливого подростка, который не хочет контактировать с другими людьми, то в девяносто процентов случаев его били и унижали в детстве его близкие. Здесь даже психологом быть не нужно. Это жизненная мудрость. — Ты не хочешь со мной говорить? — с каким-то вызовом спросила жаба. Она хотела, чтобы я просто ушла, не мешала заниматься её любимыми делами. Каждое её слово выпроваживало меня за дверь, это было сложно не заметить, но я держалась. Джаред сказал, что я должна ходить к этому психологу, и я не имела права ослушаться. Я не хотела разочаровывать его, и мне казалось, что, уйдя, я именно это и сделаю. Сидя в кабинете, я была готова сделать все для Джареда. Почему-то мне казалось, что только так я буду хоть чуть-чуть достойна его. Что он сможет без стеснения говорить со мной и обо мне, что только так мы сможем найти общий язык. Я не понимала, откуда взялась эта слепая привязанность, не понимала, к чему она может привести. Я же думала, что я никто, без своего собственного «я»… — Ты можешь идти, завтра в четыре. — После двухчасовой лекции о том, что жизнь прекрасна, жаба наконец отпустила меня домой. Моя голова раскалывалась. Мне казалось, что ещё чуть-чуть, и она лопнет, залив весь кабинет все тем дерьмом, что она мне вложила за эти два часа. Уставшая и опустошенная, я кое-как встала с кресла. Ноги и шея затекли, и единственное, что сейчас хотелось, — это лечь спать. Мне было все безразлично. Даже мысли, которые обычно роились в моей голове, поспешили покинуть крепость и капитулировать в пользу жабы. Отчасти я ей была благодарна, ведь я была уверена, что спокойно смогу заснуть и наконец выспаться. У крыльца стоял Роберт и сверкал своими белоснежными зубами, и я медленно поплелась в сторону машины. — Кира! — как обычно восторженно произнёс Роберт. Если честно я была рада его видеть. Сначала мне даже хотелось его обнять, но я вовремя взяла себя в руки. Приступы нежности частенько бывали, но вот только выплеснуть их было не на кого, ну, а сейчас сработала просто привычка держать дистанцию. Я тихо села в машину, а дальше все как в тумане. Да благословит тебя всевышний, о, прекрасная жаба, за мой младенческий сон.