15
21 октября 2017 г. в 00:37
Фиона вечно уставшая.
Чёрные круги застыли под её глазами, а спина скрипит от измождённости. Однако когда Дебби поздним вечером заходит на кухню, Фиона сразу смотрит на неё. Её рыжие волосы настолько же кучерявые, насколько спокоен её язык тела.
Она облокачивается на столешницу, и Фиона видит, как проворачиваются шестерёнки у неё в голове. Она хочет задать вопрос, но не знает, как облечь его в слова.
— Как так выходит, что Микки мил только с Йеном и больше ни с кем? — наконец спрашивает она. Её губы вопросительно надуваются, а глаза блестят от непоколебимой уверенности.
— Они друзья, Дебс, — Фиона пожимает плечами. Разворачиваясь, она окунает руки в мыльную пену, набранную в раковине, и начинает осторожно отскребать тарелку.
— Лип говорил, что у Микки Милковича нет друзей, — упёрто замечает она. Сдувая прилипший локон с потного лба, Фиона оборачивается, чтобы взглянуть на неё.
Они смотрят друг другу буквально глаза в глаза: Дебби за последние несколько месяцев подросла на пару дюймов. Её лицо слегка осунулось, а глаза утеряли ту наивную искорку. Наблюдать за тем, как взрослеет Дебби, было иначе, чем наблюдать за мальчиками. Это было не хуже и не лучше — просто иначе.
— Думаю, Йен исключение, — говорит она. И сколько бы она ни пыталась успокоить Дебби, Фиона в то же время говорила правду. Насколько она может сказать, Йен действительно единственный друг Микки.
— Думаешь, это хорошая идея — чтобы Йен дружил с Микки? — спрашивает она.
— Возможно, нет, — Фиона фыркает.
— Тогда как же ты позволила ему? — задаёт вопрос она, искривляя бровь.
— Йен большой мальчик. К тому же, иногда ты не можешь разделить людей. Они как магниты, — объясняет она, выискивая что-то под водой, пока не ловит руками край стакана.
— Йен и Микки как магниты? — нерешительно повторяет Дебби.
Фиона открывает рот, чтобы исправиться или поподробнее объяснить, однако в голове у неё становится пусто. Она думает, что, возможно, это лучший способ описать их. Это не имеет особого смысла, равно как Йен с Микки.
— Малыш, это сложно понять, — она успокаивающе улыбается и достаёт руки из воды, стряхивая капли воды.
— Йен же гей, верно? — она преподносит это как вопрос, однако Фиона видит ответ, написанный в её глазах. Дебби всегда была умным и наблюдательным ребёнком. И даже если так, её удивляет, насколько буднично звучат её слова.
Она останавливается, вытирая руки полотенцем и нервно скручивая его.
— Ты подслушивала? Ты же знаешь, что не должна подслушивать, — говорит она, полностью уклоняясь от ответа.
— Мэнди кричала, — её брови вздымаются до линии роста волос, и она продолжает выжидающе пялиться.
— И сколько ты слышала? — Фиона вздыхает.
— Достаточно, чтобы знать, что Йен с Микки занимаются сексом, — говорит она, упирая руку в бок. Фиона мысленно возвращается в свои подростковые года и стонет от безысходности внутри себя. — Ты уже знала?
— Да, но это не наше дело, — признаётся она. Фиона никогда не знала, как поднять вопрос сексуальности Йена. Она хотела поддерживать его, однако не хотела на него давить. Она позволила ему определить свою скорость и прийти к ней тогда, когда придёт время. Иногда она думала, правильно ли она сделала. Йен всегда был замкнутым и чувствительным. Он был резким шлепком среди шести больших личностей, и Фиона чувствовала себя так, будто задолжала ему то время и то пространство, которые были ему так необходимы.
— Как так вышло, что это было секретом? — спрашивает Дебби.
Слабо пожимая плечами, Фиона ощущает укол грусти в сердце. Она понимала, почему Йен с Микки держали свои отношения в секрете.
— Думаю, он просто был напуган, понимаешь? Хэй, никому об этом не рассказывай, — серьёзно замечает она.
— Пф, я действительно люблю Йена. Не хочу, чтобы ему вставили заточку в шею, Фиона! — она закатывает глаза.
— Заточку? Где ты это услышала? — Фиона фыркает.
Тихо усмехаясь, она склоняет голову в сторону. Йен облокотился в проходе между кухней и гостиной.
— Она проводит слишком много времени с Карлом и малым Хэнком, — отзывается он, уже полностью заходя в комнату. Фиона не помнит, чтобы стукнула дверь, однако он всегда был самым тихим, когда возникали подобные случаи.
— Эй, как прошла работа? — спрашивает она, натянуто улыбаясь ему.
— Всё в порядке, — он кивает. — Эй, Дебс, если тебе всё ещё нужна помощь с анализом книги, я могу помочь тебе позже вечером, — упоминает он, открывая холодильник и внимательно уставившись внутрь.
Фиона наблюдает за тем, как Дебби наблюдает за Йеном, однако она не ожидает того, что происходит в следующим момент: младшая сестра подаётся вперёд и буквально сгребает его в объятья. Он поднимает руки, чтобы она могла его обнять, прижавшись щекой к его спине.
— Спасибо, Йен, — она широко улыбается. — Я люблю тебя.
Глаза блестят от непролитых слёз, и Фиона пытается запомнить развернувшуюся перед ней сцену. Снобы Норс Сайда могут забрать их деньги, потому что у Галлагеров было что получше.
— Я тоже люблю тебя, Дебс, — в смятении бормочет он, слегка поворачивая голову. Она ещё раз сжимает его перед тем, как освободить его и поспешить к лестнице.
— Пойду проверю Лиама, — кричит она.
Йен закрывает холодильник в то время, как звук шагов Дебби исчезают вдали.
— Это к чему было? — спрашивает он, хмуря брови.
— Она слышала разговор этим утром, — честно признаётся Фиона. — Она знает про тебя с Микки.
— Оу, — выдыхает он. — Это… эм, она говорила с тобой? У неё были, ну, какие-то вопросы? — он неловко почёсывает затылок.
— У неё было пару вопросов, но, я думаю, она всё поняла. Это не меняет того, как мы к тебе относимся, ты же знаешь, — говорит она.
— Наверно. Просто… я не знаю, — бормочет он, робко пожимая плечами.
— Заткнись и закончи мыть посуду, придурок, — ухмыляется она, кидая тряпку для мытья посуды ему в лицо. Он ловит её до того, как она успевает прилететь ему в лоб; его глаза слегка расширены.
Когда она проходит мимо него, он тихонько толкает её в плечо и громко смеётся. И Фиона думает, что это лучший звук, что она когда-либо слышала.
. . .
Йен уже засыпает на ходу, медленно поднимаясь по ступенькам.
Его глаза сконцентрированы на телефоне, заставляя его зазвонить. Прошло несколько часов с тех пор, как он в последний раз слышал что-либо от Микки и Мэнди. После противостояния этим утром они разбрелись в разных направлениях, а недосказанные слова повисли в воздухе. Недостаток контакта тревожил Йена и оставлял его в неопределённости. Учитывая то, насколько далеко зашли они с Микки и насколько они с Мэнди всегда были не разлей вода, родственники Милковичей всегда были непредсказуемы. Он и понятия не имел, что они думали или чувствовали, и это сводило его с ума.
Наконец, его решительность надламывается, и он пишет Микки сообщение «Ты закончил истерить или мне попозже написать?». Он отправляет сообщение до того, как может погрузиться в сомнения.
Ответ приходит быстрее, чем он ожидает. «Иди нахер. Я не истерю». Он, можно сказать, слышит, как Микки выплёвывает эти слова, и это заставляет его улыбнуться.
Он печатает следующее сообщение и одновременно стучит в комнату Липа. «Ты сказал мне убираться из твоей жизни в последний раз, когда я упомянул о том, чтобы рассказать Мэнди. Теперь она знает, так что…». Сообщение отправлено, он открывает дверь без приглашения и проскальзывает внутрь.
— Как дела? — отвлечённо спрашивает Лип. Облокачиваясь о дверной косяк, Йен чувствует, как его телефон вибрирует. Он игнорирует его, потому что слишком нервничает, чтобы прочитать ответ.
— Ну, что ж, спасибо за поддержку утром, засранец, — он ухмыляется.
Лип возится в ящике, скорее всего разыскивая травку. Он поднимает глаза, округляя их, и смотрит на Йена своим самым невинным взглядом.
— Что? — спрашивает он.
— Ты слишком умный, чтобы притворяться дурачком, Лип, — он вздрагивает, когда его телефон вновь вибрирует. Часть его вся в нетерпении, чтобы взглянуть на экран, однако другая яростно желает кинуть телефон в стену до того, как он сможет прочитать что-либо, что разобьёт ему сердце.
— Ага, ладно. Прости, — он скорчивает извиняющуюся мину. — Я собирался тебя предупредить, но ты спал, когда мы пришли прошлой ночью, и я проснулся только на половине её тирады, — объясняет он.
— Поэтому ты решил прятаться под одеялом, пока всё не закончится? — фыркает он.
— Как бы то ни было, я обычно всё порчу, если дело касается Мэнди. Я так понял, что ты со всем разобрался, — он очаровательно улыбается. И да, Йен любит своего брата, но иногда ему хочется ударить его в лицо.
— Я думал, она мне хер отрежет, — он с придыханием хихикает.
— Микки бы не позволил ей это сделать, — Лип ухмыляется. На минуту он прекращает свои поиски и полностью поворачивается к Йену лицом. — Кстати, серьёзно, будь с ней поосторожнее. Она скорее обижена, чем зла, — добавляет он.
— Я знаю. Она чувствует себя преданной, — соглашается Йен.
— И не только это. Она, эм, всё ещё вроде как влюблена в тебя, — будничным тоном замечает он.
— Заткнись, — со смешанными чувствами произносит Йен.
— Нет-нет, я на самом деле не шучу, — он безрадостно усмехается. Мурашки вздымаются по коже Йена, когда он осознаёт, что Лип говорит искренне. — Я почти уверен, что единственная причина, почему она начала трахаться со мной, так это потому что я — самая натуральная доступная версия тебя.
— Чувак, это странно, — снисходительно отвечает он.
Йену приходится отогнать от себя слова Липа, потому что он не может справляться сейчас с чем-либо ещё. Особенно с чем-то таким. Он заставляет себя подумать о глуповатом личике и скрипучем смехе, о всём, что даёт ему знать, что Мэнди — его лучший друг. Он фокусируется на этих вещах, потому что всё другое, то, что он переварить не может, грозится разорвать его изнутри.
— Это действительно так, — Лип сочувственно кивает.
На секунду Йен чувствует себя так, будто тонет. Волна слов Липа унесла его под воду и наполнила его уши водой. Лип всё ещё говорит, однако поток волн захлёстывает его. Глубоко вздыхая, Йен хватает свой телефон, словно спасательный круг. Это не помогает, пока он не сдаётся и не открывает два сообщения Микки, после чего он вновь ощущает, как воздух заполняет лёгкие.
«Что сделано, то сделано. Нет смысла сожалеть об этом».
«Она никому не скажет, так что какая разница».
Он тихо усмехается себе под нос, по его венам бегут невысказанные эмоции.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты сейчас не обмениваешься с Микки интимными фото, — белеет Лип.
Йен быстро печатает сообщение Микки, говорящее о том, что Дебби знает об их отношениях. Если что-то и могло испытывать его беззаботное поведение, так это идея о том, что маленькая девочка хранит их секрет.
— Наши отношения — это не только секс, — говорит он Липу, отправляя сообщение.
— Хорошо, хорошо… — он поднимает руки, насмешливо сдаваясь.
Неважно, что Липу не нравился Микки или что он не понимал их отношений. Йен был его братом, и это превосходило всё. Пока Йен рос, он боялся многого. Но он никогда не боялся остаться один. Иметь брата означало, что тебе никогда не придётся быть одному. По крайней мере, вот что это означало для Галлагеров.
Ещё до того, как он может сказать ещё что-то, у него звонит телефон. Кивая брату, Йен выскальзывает из комнаты. Приглушённое поддразнивание Липа тянется за ним в коридор, когда он отвечает на четвёртом повторе мелодии.
— Хэй, Мик, — он улыбается.
— Откуда, блять, Дебби знает? — стискивая зубы, рявкает он.
— Она слышала Мэнди этим утром, — объясняет он. — Теперь ты истеришь?
После напряжённой паузы он наконец отвечает:
— С меня хватит напряжения из-за этой херни. Чувак, я слишком устал.
— Тебя серьёзно всё устраивает? — спрашивает Йен.
— Ага, — он вздыхает. Голос его звучит устало и, возможно, слегка тревожно. Однако помимо всего этого, он, кажется, в порядке. — Слушай, я тут кое с чем помогаю Игги. Поговорю с тобой, когда закончу, — добавляет он спустя минуту.
— Ладно. Не натвори глупостей, — поддразнивает он.
— Никаких обещаний, чувак, — хихикает Микки.
Существует миллион тех вещей, что Йен хочет от Микки, начиная со слов и прикосновений и заканчивая ощущением уверенности, которое невозможно объяснить. Однако ему не нужны обещания. Он знает, что обещания могут быть нарушены настолько же легко, сколь невозможно сломить настоящие, неподдельные чувства. Он знает, что Микки пытается, действительно, на самом деле старается. Баланс между тем, чтобы уступить, и тем, чтобы сдаться, хрупок и ужасающ. Но Микки всё ещё пытается. Ради Йена, этого достаточно.