when you say jump, i say how high daddy?

За три месяца их отношений Намджун научил Чимина активно реагировать на его команды и подчиняться его приказам, особенно когда они находись в компании друг друга. Они занимались сексом всего пару раз после того случая, а два месяца спустя Намджун спросил Чимина, что тот думал об их отношениях, на что Чимин ответил ему: «Ты мой папочка, а я твой маленький мальчик». После этого они долго говорили о сексе (потому что у Чимина совсем не было опыта, так как он был только с Намджуном) и о том, нравилось ли Чимину чувствовать себя Маленьким. Чимин ответил, что ему было вполне комфортно чувствовать себя Маленьким рядом с Намджуном, и, если Намджуну нравилось о нем заботиться, то Чимин был готов отдать ему всего себя для этой самой заботы. Чимину нравилось это чувство, и, если он не был рядом с Намджуном, то он жаждал того, чтобы он появился рядом с ним, чтобы оберегать и заботиться о нем. А потом Намджун сел рядом с Чимином на диван и начал спрашивать об огромном количестве вещей, заставляющих Чимина покраснеть и начать дрожать от нетерпения. Список эти вещей выглядел так: – Как насчет удушья, детка? Как ты думаешь, тебе бы хотелось этого? Или мы должны это вычеркнуть? Чимина никогда раньше не душили, поэтому он уткнулся в плечо Намджуна, вдохнув исходящий от него запах чистоты. – Я не знаю. А мы можем попробовать? – Конечно же, милый, – Намджун черкнул знак вопроса рядом со словом «удушье» и перешел к следующему пункту. – А что насчет порки? С помощью кнутов, плеток или рук? Тебе бы понравилось это, детка? Чимин закусил губу, когда его воображение понесло его в определенном направлении. Когда он учился в средней школе, то телесные наказания часто использовались более старшими учителями, и он часто наблюдал, как его сверстников пороли длинными палками за какие-нибудь проступки. По какой-то причине, вид того, как их избивали, заставлял Чимина покраснеть от неизвестного ему возбуждения. Ученики всегда жаловались на то, что это было очень больно, но Чимин, представляя себе то, как с ним делали то же самое, чувствовал только возбуждение, из-за которого ему приходилось умываться холодной водой, чтобы прийти в чувство. И когда он услышал от Намджуна о порке, в контексте их сексуальных отношений, то это заставило его задрожать, и он выдохнул тихое: «да». Они прошли еще много вещей, некоторые даже не понравились Чимину (но их было не так много, на самом-то деле), а так же обсудили стоп-слова. Намджун объяснил, что, как правило, люди использовали желтое слово, чтобы сказать о том, что им неудобно или что-то в таком духе, а красное – когда хотели полностью прекратить. Намджун продолжил и сказал, что у Чимина будет только красное слово, которое он сможет использовать в любом случае, в независимости от того, будет ли ему просто неудобно или он захочет все прекратить. Намджун бы полностью подчинился, а потом бы они обсудили то, что заставило Чимина почувствовать себя таким образом, чтобы потом, в будущем, избежать этого, а еще для того, чтобы Чимин почувствовал себя лучше. Намджун уточнил, что любое чувство боли или дискомфорта заслуживало того, чтобы сразу же все прекратить, а наличие желтого слова бы все усложнило. Они решили, что стоп-словом Чимина будет «тост с сыром», потому что он их не любил. – А какое у тебя стоп-слово, папочка? – спросил Чимин, записывая свое стоп-слово на пустом пространстве на бумаге, оставленной Намджуном. Его почерк был неряшливым и неаккуратным, по сравнению с почерком Намджуна, но ему вполне понравился такой контраст. Намджун усмехнулся, а потом ближе прижал Чимина к своему телу. – У меня нет стоп-слова, потому что я здесь, чтобы позаботиться о тебе, детка. В любом случае, ты не заставишь меня чувствовать себя неудобно, но, если ты хочешь, то ты можешь придумать и мне стоп-слово, чтобы ты чувствовал себя более защищенным. Тебе бы это понравилось? – Да, – ответил Чимин, наблюдая за тем, как Намджун взял бумагу из его рук, а потом написал «обувная коробка» под его забористым почерком. Чимин хихикнул. – Обувная коробка? Это так случайно, папочка. – А тост с сыром разве нет? – засмеялся Намджун, а потом поцеловал Чимина в улыбающиеся пухлые губы. – Хм, похоже, что ты тоже заботишься о папочке. Чимин просиял на это. – Правда? Чимин тоже заботится о папочке? – Да, детка. Таким огромным количеством способов, что ты даже не можешь себе представить. Ты делаешь жизнь папочки намного ярче, и, если честно, до того, как я тебя встретил, я жил как зомби. Ты самая драгоценная вещь в моей жизни, и я люблю тебя, – Намджун улыбнулся, а потом поцеловал дрожащие губы Чимина, а потом погладил его по мягким волосам. – Я тоже люблю тебя, – ответил Чимин. И следующие несколько часов они провели, изучая мир БДСМ. В настоящее время Чимин мог не соблюдать команды своего папочки, когда они были на людях, а еще он начал вести себя из ряда вон выходяще, и Намджун решил, что с него хватит. Всякий раз, когда он говорил Чимину сделать что-либо, тот колебался, как будто сомневался в словах своего папочки, и Намджуну приходилось часто повторяться. И для того, чтобы научить Чимина слушаться его приказов, Намджун заказал небольшую сбрую, и ее привезли как раз перед тем, как они должны были отправиться на ужин Бенхена, который он устраивал для своей семьи. – Папочка, Чимин не хочет это надевать, – заскулил маленький персик, глядя на кожаные ремешки перед ним. Сами по себе они не выглядели слишком страшными, но он знал, что они идут на обед с его мамой через час, и, если папочка хотел, чтобы он это надел, ему бы пришлось проходить в этом всю ночь. Но, у него уже стояло от того, что он представлял, что они с папочкой собирались сделать и как папочка бы позаботился бы о нем. В последнее время Чимин часто не слушался своего папочку, потому что он не привык к любви и пониманию, которых он не получал последние восемнадцать лет. Так что он расстраивался всякий раз, когда Намджун говорил ему: «закрывай двери, Чимин, или сюда могут прийти плохие люди» или «не сиди так близко к телевизору, или ты испортишь зрение». Он просто не знал, как реагировать на воспитание Намджуна, а еще совершенно игнорировал то, что испытывал терпение своего папочки. Так что, когда Намджун позвал его в свою комнату, а Чимину требовалось время, чтобы пройти девятый уровень игры на его телефоне, он зашел в комнату и встретился со злорадным взглядом Намджуна, а потом заметил картонную коробку на его коленях. Он приказал ему встать на колени и держать свои руки за спиной. Чимин сделал, как ему сказали, пусть и немного лениво, потому что он все еще не привык к такой уязвимой позиции, а потом стал смотреть на своего папочку, который все еще сидел с ногами на кровати. И, когда Намджун показал Чимину сбрую, его глаза расширились, а в его голове начали роиться извинения, которые он мог бы использовать для того, чтобы не надевать это на себя. – Ты был очень непослушным мальчиком, Чимин, – вздохнул Намджун, расстегивая сбрую и смотря на него. На нем было что-то прикреплено, что-то, что было подозрительно похоже на его любимую розовую вибрирующую анальную пробку, и Чимин задрожал. – Папочка больше не будет таким терпеливым, милый. Если это не сработает, и ты все еще будешь вести себя, как плохой мальчик, каким ты и являешься, то мне придется найти себе другого, более послушного мальчика, с которым я буду играть. Чимин запаниковал, полностью замерев. – Нет! Нет, папочка, пожалуйста, Чимину жаль! Он будет вести себя хорошо теперь, он будет хорошим! – Это то, что ты сказал мне неделю назад, когда я три раза сказал тебе помыть посуду, – произнес Намджун, и каждое его слово было покрыто толстым слоем разочарования. – Это будет твой последний шанс, детка, или это больше не будет работать. Чимин почувствовал себя пристыженным, а потом – как слезы вины потекли по его щекам. Он расстроил своего папочку так сильно, что он начал рассматривать то, чтобы больше не любить Чимина. Эта мысль так сильно напугала его, что он был готов выслушать любую просьбу своего папочки, чтобы сделать все для него. – Сними свою одежду, милый, – приказал Намджун, и Чимин немедленно начал расстегивать свою белую рубашку, которую он надел по особому случаю – для того, чтобы увидеться со своей мамой. Месяц назад Чимин переехал в пентхаус Намджуна – не то чтобы Сохен правда заботилась об этом, но она начала что-то подозревать, но Намджун заверил ее, что они переедут в более комфортабельное жилье, когда Чимин окончит среднюю школу. Когда Чимин спросил, зачем им нужно было переезжать, ведь в пентхаусе было даже слишком много места для них двоих, Намджун ответил ему, что им нужно пространство для игровой комнаты Чимина, которую он сейчас разрабатывал. Возбужденный перспективой наличия игровой комнаты, построенной специально для него, Чимин даже не сомневался в том, что конкретно там будет. Чимин снял свою рубашку и черные штаны, а потом потянулся к своим бледно-голубым трусам. Его пальцы застыли на резинке, и он взглянул на своего папочку. – Это тоже? – Да, Чимин, трусы тоже. Чимин быстро снял их, а потом встал обратно в свою позицию, на этот раз более униженный тем, что Намджун рассматривал голодным взглядом его расставленные ноги и член. У Чимина уже стояло, и его член почти прижимался к его животу. – Встань, – скомандовал Намджун, и Чимин, пошатнувшись, встал, все еще держа руки за спиной. Намджун улыбнулся, прежде чем поцеловать Чимина в губы, от чего тот практически растаял. Поцелуи Намджуна были его любимыми, и ему никогда не будет их достаточно. Намджун отступил назад, у Чимина уже полностью встало, а потом Намджун подставил сбрую рядом с его икрами, держа ее как пару трусов. – Шагни сюда, детка, подними ноги, – проворковал Намджун, и Чимин неустойчиво просунул ноги в эти ремни. Это было просто как пара трусов! Может быть, это и не было так плохо. Но, ой, что его папочка делал? Там, в передней части, было серебристое кольцо, и Намджун мягко надел его на член Чимина, и о нет. – Нет, папочка! Чимину не нравятся эрекционные кольца! Пожалуйста, сними это, – воскликнул он, и страх прострелил его позвоночник. Эрекционные кольца были его самой нелюбимой вещью в мире! Из-за них его член становился таким болезненным, а еще он не мог кончить, пока папочка не снимал кольцо! – Тшш, детка, это часть твоего наказания. Если бы ты слушался своего папочку с самого начала, то не оказался бы в такой ситуации, не так ли? Намджун поразился тому, насколько аккуратно это кольцо смотрелось вокруг основания члена Чимина, под его яйцами. Оно было таким тонким, что это было идеальным сочетанием! А сбруя была тонкой и мягкой, поэтому она не будет раздражать Чимина, когда он наденет ее под одежду. Намджун сделал шаг назад и облизнулся при виде того, как сексуально выглядели ремни вокруг мягкой бледной кожи Чимина. О, и как совершенно смотрелось противопоставление того, что из себя представляла сбруя и что представлял собой Чимин. Секс против невинности. БДСМ против чистоты. – Встань на колени на кровать, детка, ты хорошо справляешься. Чимин опустился на кровать, а потом встал на колени и согнулся, так, что начал прижиматься щекой к одеялу. Его руки были над головой, на подушке, запястья были скрещены вместе. В этой позе он был таким уязвимым, и он заскулил, когда Намджун подул на его дырку. Чимин сжался, и Намджун почувствовал, как член натянул его джинсы. – Вот, детка, держи это. Чимин сдвинулся так, чтобы освободить одну свою руку, и Намджун что-то поместил в его ладонь. Это что-то было скользким от смазки, и Чимин был на сто процентов уверен, что это была та самая розовая анальная пробка, о которой он думал ранее. – А теперь вставь это в себя, детка. И чтобы ни звука. Чимин сдержал скулеж, когда завел руку за спину, проводя между ягодиц и пытаясь найти дырку. Сама пробка была не очень большой, напоминающей конус, с широким основанием и сужающейся к концу. Он стиснул зубы, когда нашел дырку и начал вводить пробку, которая вошла даже слишком легко. Он протолкнул ее полностью и резко выдохнул, когда Намджун взял пробку за основание и начал двигать ею. – Тебе удобно, Чимин? – спросил Намджун, с интересом наблюдая за тем, как пробка издавала влажные тихие звуки, когда он вытаскивал ее, а потом заталкивал обратно. От того, как растягивалась его дырка и от того, насколько заполненным он себя чувствовал, Чимин ощутил, как у него еще сильнее встал член. – П-папочка, – захныкал Чимин, вцепившись в свою ногу. Липкая капля предэякулята стекла на простыни, когда Намджун в последний раз двинул пробку, а потом присоединил ее к заднему ремню сбруи. Теперь это все было надежно закреплено, и Чимин не смог бы вытащить пробку, потому что для этого ему бы пришлось полностью снять сбрую. – Это больно, папочка, это уже больно. – Я знаю, детка, но посмотри, насколько ты уже нуждающийся. Кольцо тебе уже жмет, а ведь мы только начали! – Папочка, – заплакал Чимин, униженно зарывшись лицом в одеяло. Сильная рука схватила его за волосы и потянула, и он выдохнул от приятной боли. – Давай, дорогой. Нам нужно присутствовать на ужине. Чимину хотелось заплакать. Ему хотелось разрыдаться, пинаться ногами и закатить истерику, потому что у него до смешного сильно стояло, а пробка проникала глубже каждый раз, когда он двигался. Чимин боялся открыть рот, потому что он мог случайно застонать перед своей мамой, и ей бы это точно не понравилось. Сегодня, когда Чимин помогал накрывать на стол – Сохен сама приготовила ужин, вместо их шеф-повара – Намджун нагнул его над столом и просунул пробку еще глубже, так, что она почти достала до простаты. И прежде, чем Чимин смог хотя бы среагировать, его мать вошла, а Намджун поднял его на ноги. – О, милый, ты не мог бы принести салатницу из кухни? – спросила она, и Чимин нетвердо кивнул, а потом заковылял в кухню. Бенхен приехал из больницы через полчаса, и к этому времени они все уже сидели за столом. Бенхен сидел во главе стола, смотря на всю семью; Сохен сидела сбоку, рядом с мужем, а Чимин рядом со своей матерью. Намджун сидел напротив Чимина, и расстояние между ними было настолько мало, что Намджун мог бы дотянуться до тарелки Чимина, если бы захотел. – Так что, дорогой, у тебя уже есть планы на новый дом? Ты уже присмотрел что-нибудь? Дорогой. Сохен называла Намджуна дорогой, в то время как ей еще предстояло так же ласково назвать своего собственного сына. – Нет, мачеха, мы еще ничего не выбрали. Я выбрал пару домов в Каннаме, но Чимину не нравятся соседи там. – О, так у Чимина есть свои планы? – спросила она, грубо разрезая свой бифштекс. – Не обращай на него внимания, Намджун. Он всего лишь твой младший брат, в конце концов. Делай все, что сделает тебя счастливым. – Очевидно, что мы довольно сильно симпатизируем друг другу, мама. Я всегда хотел такого брата, как он, – ухмыльнулся Намджун, а Чимин сильно покраснел и попытался хоть как-то использовать узорную вилку в своей руке. – О, вот как, но если он доставляет тебе слишком много хлопот, то я могу забрать его обратно. Ему же нравится дом папочки Бенхена, не так ли? – она повернулась к нему, и Намджун с досадой посмотрел на то, как она отругала Чимина за то, что он ей не ответил. Намджун закончил резать стейк на маленькие аккуратные кусочки, а потом положил рядом нож и вилку. До того, как Чимина начала ругать его мать, он взял его тарелку с нетронутым бифштексом. – Вот, Чимин, держи, – предложил он. – Хен нарезал для тебя. – Спасибо, – выдохнул Чимин, счастливо нанизывая большой кусок мяса на вилку и заталкивая его в рот. Сохен отвращено засопела и раздраженно проткнула свой стейк. – Бенхен-ши, тебе нравится еда? Я провела весь день за готовкой. На кухне теперь такой беспорядок! – прощебетала она, глядя в сторону ее вымотанного мужа, ожидая ответа. Он налил себе вина и уклончиво что-то выдохнул. Ему было скучно. Намджун смутно удивился тому, почему она от него все еще не ушла. – Чимин! Ты почти опрокинул свой стакан! Ты мог пролить сок на мое платье! Чимин погрузился в себя, и из-за этого его мать вновь отчитала его за то, что он был неаккуратным. Это было так унизительно, что его мать кричала на него перед Намджуном, а еще это слишком сильно напоминало ему первую часть их первого ужина, в ту ночь, когда Сохен и Бенхен поженились. Он почувствовал, что внутри него, в его животе, росло разочарование в себе, и всем, на чем он мог сосредоточиться, были хлесткие слова его матери. Но потом он почувствовал мягкое жужжание внутри себя. Он побледнел, а потом кинул пронзительный взгляд на Намджуна. Пробка внутри него вибрировала. Ее кончик задевал простату, из-за чего вибрация казалось в два раза более интенсивной. Он до побеления сжал пальцами свои колени, и ругань Сохен звучала такой далекой, в сравнении с тем сильнейшим удовольствием, какое он испытывал прямо сейчас. И тут, когда Сохен отвернулась от него, потому что он не отвечал, Намджун спросил ее, откуда было ее платье, потому что он никогда такого не видел, и это привлекло ее внимание, потому что Чимин никогда не был для нее первостепенно важным. – Это классика от Кристиана Лабутена, Намджун! Как ты мог его не видеть? Я подобрала и туфли, посмотри! Чимин попытался контролировать выражение своего лица, потому что прямо сейчас на его лице была гримаса боли. Он опустил голову и внутренне заскулил, потому что вибрация и трение о его простату увеличились прямо сейчас. Он сжал губы от удовольствия и даже собирался вскрикнуть, когда что-то ткнулось в его икру под столом. Это была нога Намджуна, и Чимин покачал головой. Он хотел сказать своему папочке, чтобы он остановился, потому что он больше не мог этого терпеть! но он знал, что у него были бы большие проблемы, если бы он сказал об этом вслух. – Чимин, прекрати это, – нахмурилась Сохен, но Чимин едва слышал ее. Все, что он чувствовал, это пробку в своей заднице, кольцо, сдавливающее его член, и ногу Намджуна, ласкавшую внутреннюю сторону его бедра. И он полностью проигнорировал ругань его матери, потому что его разум туманился мыслями о Намджуне и о том, что пробка напоминает ему о его папочке и о том, что он всегда защищал его. Пробка возвращала его на землю, и он больше не боялся свою маму, потому что он чувствовал только слишком много удовольствия от маленькой секс-игрушки и от пальцев Намджуна на его болезненной эрекции. Сохен казалась неимоверно далекой, а еще он даже не заметил, как Бенхен отлучился в уборную, потому что он чувствовал, что был почти готов кончить насухую. Нужно ли было ему разрешение на это от его папочки? Когда он в последний раз испытывал подобное, то его папочке было все равно, спрашивал он разрешения или нет. Но он помнил предыдущие папочкины слова, и если бы он ему не подчинился, то он обещал найти себе другого мальчика для игр! Но, о нет, он больше не мог сдерживаться! – Если ты найдешь какой-нибудь дом, пришли мне побольше фотографий! Я уверена, он будет прекрасным! Чимин бросил взгляд на Намджуна, в то время как Сохен продолжала говорить об их будущем доме, а потом он умоляюще посмотрел на него, прося разрешения. – Я бы хотела прийти и увидеть, как ты все там обустроил, Намджун. Губы Чимина сложились в болезненное «о», и он почти собирался закричать: «Пожалуйста, дай Чимину кончить!», когда Намджун отвел взгляд от Сохен, а потом посмотрел ему прямо в глаза. – Ты можешь, если хочешь. – О, это что, официальное приглашение? Я бы очень хотела прийти, – невежественно воскликнула Сохен, проигнорировав своего сына, который почти замер от того, что Намджун все еще потирался ногой о его промежность, а все его тело вытянулось от мучительного удовольствия – удовольствия, которое Намджун разрешил ему испытать. Он закрыл глаза, и одна слабая слеза скатилась по его правой щеке. У него по-прежнему стояло, даже после того, как он кончил насухую, и ему было так больно, что он даже не мог двигаться, но он все еще сжимал свои пальцы, потому что это было слишком интенсивно. Вибрация прекратилась, и Чимин почти расплакался от облегчения, потому что внутри него все было мокрым и сверхчувствительным. Он прерывисто выдохнул и открыл глаза, а потом увидел, что обед так и проходил без него, и, даже несмотря на то, что он почти пролил свой напиток и не ответил своей маме вовремя, рядом был Намджун, который любил его, и это заставляло его чувствовать себя Самым Маленьким. – Сними свою рубашку, детка, пусть папочка все увидит, – приказал Намджун, шаря руками по груди Чимина. Чимин подчинился и почти сорвал рубашку с себя, в надежде на то, что он получит член своего папочки внутри себя как можно скорее. После десерта и чая они сбежали в ванную на третьем этаже в особняке Бенхена. Сохен осталась убираться на кухне, а Бенхен вернулся к своим исследованиям, и Намджун уже не мог ждать ни секунды, чтобы трахнуть своего маленького мальчика. – Ты хорошо поработал сегодня, Чимин, – проворковал Намджун, проводя руками по мышцам Чимина и задевая пальцами пряжку ремня на его штанах. – Ты не издал ни звука и кончил только после того, как я тебе разрешил. Ты такой хороший мальчик, и папочка больше в тебе не сомневается. Чимин с гордостью просиял, как будто ему только что вручили ключ от Сеула. Он был рад тому, что его папочка вновь доверял ему, а еще он думал о том, что никогда не забудет этот урок. – Чимин все сделал хорошо? – пропищал он, тяжело дыша, когда Намджун оттянул ремень сбруи и подвигал пробку внутри. – Да, детка, ты сделал все идеально. Я так горжусь тобой. Намджун расстегнул штаны Чимина и нагнул его над раковиной, держа его за волосы и заставляя держать голову прямо напротив зеркала. – Твой маленький член все еще стоит. Ты так хочешь кончить, маленькая шлюшка? – усмехнулся Намджун, отсоединив пробку от ремня сбруи, а потом снял кольцо с члена Чимина. Тот почти кончил от этого, потому что, наконец-таки, его больше ничего не сдерживало, а еще большие руки Намджуна касались чувствительной кожи слишком сильно. Но теперь он знал больше, поэтому сдерживал себя. – Ответь папочке, милый. Или тебе и для этого тоже нужен урок? – Н-нет! Папочка, Чимин хочет кончить! Он хочет, нет, он требует! Пожалуйста, – вскрикнул он, и Намджун аккуратно вытащил пробку из его влажной дырки. А потом он придвинулся ближе и сунул ее Чимину в рот, и тот вздрогнул, когда почувствовал собственный вкус на языке, а еще то, что пробка была теплой и почти горячей на ощупь. – Тшш, мы же не хотим, чтобы твоя мама узнала о нас, детка, – Намджун расстегнул свои черные джинсы и потянул их вниз, так, чтобы обнажить свой член. Он уже был покрыт смазкой, и от прохладного воздуха Намджун застонал. – Пожалуйста, папочка, пожалуйста, трахни Чимина, ему так сильно хочется кончить, – рыдал Чимин, держа пробку во рту. Он оттопырил свою задницу сильнее, так, что смог потереться о член Намджуна, и это заставило его простонать. – Разведи ягодицы, детка, но продолжай смотреть в зеркало, – просипел Намджун. Чимин подчинился, заведя руки за спину и вцепляясь ими в ягодицы, чтобы развести их. Чимин сжимался, и Намджуну не терпелось трахнуть его, поэтому он сразу же вошел, потому что не мог сдерживать себя рядом с Чимином. Из-за ранней растяжки и из-за предэякулята на члене Намджуна ему было легче войти, чем если бы Чимин просто был влажным. Чимин сжал зубами пробку, когда Намджун скользнул полностью, и Чимин резко выдохнул, из-за чего зеркало перед ним запотело. Намджун не дал ему времени привыкнуть, почти сразу же начав двигаться. Растягивающее чувство от члена Намджуна заставило Чимина заплакать от радости, и слезы потекли по его щекам и подбородку. Намджун задал слишком сильный темп, из-за которого, с каждым толчком, Чимин все сильнее вжимался лбом в зеркало. – Папочка! Б-быстрее, пожалуйста, нгхх! – вскрикнул Чимин, пробка выпала из его рта и упала в раковину. Намджун начал толкаться в него так сильно, что с раковины начали падать мыло и бумажные полотенца. Тем не менее, звук влажных шлепков о кожу перекрывал это, и Чимин ощутил то самое чувство, которое означало, что его оргазм мог продлиться довольно долго. – П-папочка! Папочка, пожалуйста! Чимин кончает! Дай Чиминни кончить! – Моя маленькая шлюшка хочет кончить? – прорычал Намджун, продолжая вдалбливать Чимина в раковину. – Папочка, пожалуйста, – прорыдал Чимин, слезы текли по его лицу, потому что Намджун слишком часто и сильно попадал по его простате. – Пожалуйста, позволь Чимину кончить! – Теперь ты обещаешь слушаться папочку? Только хорошим мальчикам разрешается кончить, а хорошие те, которые слушают то, что им говорит папочка, – рыкнул Намджун на ухо Чимину. – Слово папочки – закон, Чимин, ты понимаешь это? – Да! Да, Чимин понимает! Он будет слушать папочку и будет хорошим мальчиком! Пожалуйста, дай ему кончить, господин! – Хороший, хороший мальчик, – похвалил его Намджун, а потом скользнул своей мозолистой рукой вниз и обхватил ею член Чимина. Его дыхание сбилось, когда он почувствовал, как болезненный оргазм прошел сквозь его тело, и он запачкал спермой свой живот, раковину и даже зеркало. У него перед глазами мелькали черные пятна, когда Намджун все еще продолжал двигаться, а его локти уже не держали его. Намджун сильнее стонал ему на ухо, но у Чимина совсем не было энергии на то, чтобы попросить о том, чтобы Намджун кончил ему в рот. Намджун кончил в него с громким стоном, и Чимин удовлетворенно выдохнул, когда почувствовал его сперму внутри себя. – Папочка так гордится тобой, – услышал он, пялясь на свое отражение в зеркале и пытаясь восстановить дыхание. Намджун достал пробку из раковины, которая упала туда во время их безумного марафона, и вытащил свой член, прежде чем вставить в Чимина пробку. И ему было вполне удобно, потому что своим членом Намджун растянул его так сильно, что пробка казалось зубочисткой по сравнению с ним. Пробка держала сперму Намджуна внутри него, и Чимин смаковал ощущение того, что носил ее внутри себя. – Я люблю тебя, мой мальчик, – проворковал Намджун, и они отправились к себе, где провели целый час, восстанавливая душевное равновесие.