i'm cold

chainless - Meta

Если бы Юнги мог, он давно бы прострелил себе висок. Если бы Юнги мог, он давно бы вскрылся в собственной ванне. Если бы Юнги мог, он давно бы спрыгнул с крыши холодным утром. Если бы Юнги мог, он давно бы повесился на люстре. Он топит себя в дерьмовом алкоголе из ближайшего алкомаркета, гробит и без того хреновое здоровье сигаретами и нихрена не жрёт. На балконе Намджун затягивается очередным косяком, опустив голову и разглядывая проезжающие машины, а Чимин снова блюёт и трахает крайне убитый желудок. Три ебаных торчка. Юнги пихает руки в карманы толстовки, шаркает к Намджуну на балкон и затягивается протянутой самодельной сигаретой, чувствуя на языке сильно знакомый привкус марихуаны. У каждого своя зависимость: Намджун - наркоман, Юнги уверяет сам себя, что у него нет проблем с алкоголем, но хорошо знает, что есть, и делать с этим ничего не собирается. А Чимин скоро сдохнет, если продолжит столько блевать, вызывая рвоту после каждого кусочка пищи. У каждого свой крест, который неподъёмный на самом деле, который скоро придавит и размажет по тротуару окончательно, но который ни один из них не бросит, потому некомфортная зона комфорта все равно лучше, чем разрушение устоявшейся картины. На улице дождь хлещет, они втроём зависают вместе уже четвёртый день на съемной площади Юнги, и, в общем-то, самому Юнги наплевать: бухать что в одиночку, что в компании все равно никакого удовольствия не приносит, а под градусом всё кажется не таким уж и стремным. Намджун заметно расслабляется, когда трава вдаривает по мозгам, но не более, просто залипает в телефон беспечно и в глазах больше нет того черного-черного полотна, из-за которого и зрачков не видно. Чимин вываливается из туалета с мокрыми глазами и убитым лицом, но и у него, кажется, заеб прошёл. - Нахрена водой блевать? - Юнги спрашивает, потому что хуй с ним, когда тот обдирает до крови себе горло из-за половины яблока - Чимин ебанутый и это всем известный факт, а на привычное сложно обращать внимание, - но вот перевод обычной воды - это что-то новое. - Нахрена бухать, если все равно лучше не становится? - передразнивает Чимин, но не зло, так, по привычке: после изнасилования желудка разговаривать не хочется, а хочется либо спать, либо курить одну за одной. Юнги хмыкает, мол, ясно, и снова прикладывается к бутылке крепкого пива, морщится от вкуса и пинает ногой Намджуна, в итоге проезжаясь носком по чужим джинсам. Тот оборачивается и смотрит размазанно, выглядит, как даун, и, чёрт, на деле всё происходящее достаточно стремно выглядит: алкаш, булимик и нарик. И у каждого стажа не на один год. У Юнги не получается отделаться от гаденького ощущения, что у них просто заебись, какая компания, ничего не скажешь. Чимин затягивается чужими сигаретами, не удосужившись выйти на балкон, аргументируя, что там холодно, а он в одной футболке (врёт на самом деле и просто не хочет уходить от шепелявого хёна). Юнги наплевать, хоть всю квартиру пусть прокурит, Намджуну - тем более, это вообще не его хата. Парень снова отпивает из бутылки, копается в папках с музыкой и включает что-то депрессивно-обдолбанное с двусмысленным названием: у Юнги в голове четкая ассоциация с метамфетамином, который он никогда не пробовал, но хочется жутко. Во всех трёх историях без шанса на хэппи-энд причина только одна: нежелание существовать (осознанное или нет - не имеет значения). Когда у Юнги заканчивается очередная бутылка, на часах давно за два часа ночи, Чимин, свернувшись клубком в очередном приступе дикой боли в желудке, спит, а Намджун все так же, как и весь день, лазает в телефоне, Юнги пробивает: - Что ж все так хуево-то? - и не понять, то ли он про зависимости спрашивает, то ли про хреновы другие зависимости. Юнги круто вляпался, а Чимин ещё лучше. И только Намджун верен одной-единственной.