i'm cold

Линда - Марихуана

Юнги курит в подъезде, смотрит в грязное окно, когда тушит окурок об испещеренную паутинками отколотой краски стену, и кашляет пару раз из-за простуды, подхваченной пару дней назад. На оборванных крыльях заново не взлетишь, и Юнги слишком хорошо это знает. Хосок живёт на четвёртом этаже, в сто двенадцатой, за поцарапанной старой дверью с отколотым номером, а у Юнги, кажется, как бы паршиво это ни было признавать, сердце бьётся и лёгкие работают только, когда тот выходит из дома, захлопывая за собой и поправляя на ходу сползающую лямку рюкзака. Юнги стоит на лестнице между хосоковским четвертым и незнакомым пятым, не двигается, потому что у Хосока слух хороший даже при включенных наушниках, а блондин не умеет бесшумно ходить. Он тихо садится на корточки, опираясь локтями, смотрит между железными прутьями лестничных перил и поджимает губы еле заметно, хмурится. За пыльным окном громко завывает ветер, а через два дня новый год, который в одиночестве будет, с баночным пивом как максимум. Чуда не случится и Юнги не перестанет игнорить оставшихся друзей, не перестанет хикковать, как закомплексованный подросток, не перестанет, отплёвываясь и чуть не предавая сам себя, подписывать к свежим текстам по хреновое стечение обстоятельств с чужой улыбкой и сраным елозящим по рёбрам, минималистичное «for j-hope» в самом уголке. Юнги каждый раз говорит сам себе ,что это в последний раз, но, начиная с марта, под каждым подходящим короткое посвящение, от которого не убежать и которое хрен забудешь, потому что самолично выписывал тонкой ручкой каждую букву. За окном завывает ветер и бьёт в стёкла колючими снежинками, жрёт солнечный свет, затягивая небо тусклым однотонным полотном, и самое время серьёзно задуматься о суициде. Или, может, только самому Юнги так кажется, потому что доконало абсолютно всё и Хосок из сто двенадцатой не последнюю роль играет. Хочется то ли косяк скрутить, сладким дымом размазывая по всему подъезду, то ли догнать Хосока и сказать что-нибудь сопливо-признательное, которое нихрена не в стиле Юнги. Он думает слишком долго, чтобы можно было догнать, и трава не самый возможный вариант, поэтому он встаёт с корточек, разминая ноги, закуривает и спускается, выходя на морозный воздух, выкидывает бычок в ближайшую урну и зарывается от ветра в чёрный шарф, выдыхая. Парень поворачивает за угол, к супермаркету, потому что в пачке осталась лишь пара сигарет, и натыкается на, собственно, Хосока, пока распутывает наушники. - Ты заебал, - Хосок говорит устало, трёт глаза пальцами, выдыхая, и безразлично смотрит Юнги прямо в глаза. - Ты сталкер, знаешь? - у него в голосе нет ни намека на злость или обиду, но от этого вот вообще никак не легче. Хосок разворачивается, так и не дождавшись ответа с той стороны, уходит, маяча разноцветным рюкзаком, и, кажется, Юнги больше не нужно шариться по подъездам.