Что-то жуткое грядёт

— Да вы кошмарно выглядите, — говорит явно обеспокоенный Рэй, заталкивая братьев в дом, когда они наконец приезжают. — Входите, входите. О господи, да от вас воняет! Лучший рецепт сейчас — это душ и кровать, живее. — Да, да, — отвечает ему Джерард, стряхивая со спины тяжёлую ладонь Рэя. — Ещё пару минут. Я выпью кофе? — Кофе — это последнее, что тебе сейчас нужно, — твёрдо произносит Рэй, скрещивая руки на груди. — Ты ведь вообще не спал, да? — Господи боже, Рэй! Ты мне кто, мать? — резко бросает Джерард. — Нет, просто самый близкий твой человек, — говорит Рэй. Он не отвечает Джерарду чем-то таким же колким, не повышает голос. Это ему не нужно. Джерард замолкает, как будто пришибленный его спокойствием. — Прости, — бормочет он. — Мы хотели поговорить с тобой о том, что сказал Гейб. Нам кажется, это важно. Рэй вздыхает. — Ладно. Я что-нибудь приготовлю, а вы рассказывайте. Потом вы оба ляжете спать. Идёт? — Идёт, — говорит ему Майки, давя в себе зевок, и запускает руку в волосы, превращая их в грязное воронье гнездо. Братья устало плетутся на кухню вслед за Рэем, который уже гремит кастрюлями. Пока он жарит бекон, помидоры и засовывает в тостер куски хлеба, Джерард и Майки кратко рассказывают ему то, что они умудрились вытянуть из Гейба. Уэй-старший вымотался настолько, что не хочет даже ныть насчёт того, что с каждым годом Гейб становится всё противнее — его веки тяжелеют, а голова ноет, как свежий ушиб. Когда Рэй наконец ставит перед ними две полные тарелки, то кажется, будто он ещё больше взволнован. — Чёрт, — выдыхает он, тяжело опускаясь на стул. — Даже Гейбу не по себе, а это плохо. Джерард ворчит в знак согласия. Майки запихивает еду в рот так, будто не ел целый месяц, и ничего не говорит. — Ага, как будто я не понял, — бубнит Джерард с полным ртом овощного рагу. Он глотает. Еда согревает изнутри, он дико хочет спать: просто лечь куда-нибудь и перестать думать на несколько спокойных, благословенных часов. — Так вот, — вдруг вспоминает он причину того, почему отказывался идти спать сразу после приезда, — эта… Маман Бриджит. Майки думает, что это какая-то хрень вуду, но это не особенно помогает нам её найти. Дельные мысли? — Что? А, это? Всё же просто, — отвечает Рэй, который мысленно сейчас явно где-то в другом месте. — Да? — Майки так удивился, что даже прожевал еду, прежде чем заговорить. — Да. Вы всё усложняете, — Рэй откидывается назад, с отсутствующим видом почесывая лицо и проходясь короткими ногтями по щетине. — Маман Бриджит... Вам не нужны её последователи или что-то типа того, потому что это место. Нечто похожее на придорожную забегаловку, но это как... Ну, короче, чтобы доехать, надо свернуть с главной дороги и спуститься к озеру Пончартрейн. Я думал, эта ерунда уже давно закрылась, видимо, сменился владелец... — Ты уверен? Это не Гейб ли воду мутит? — Джерард на автомате продолжает поглощать пищу, не чувствуя вкуса. Он как-то отдалённо, краем сознания, понимает, что его тело хочет есть, но мозг настолько устал от всего, что еда потеряла несколько позиций в списке его приоритетов. — Да, да. Раньше, в старые времена, это место многое значило для охотников, но это было как минимум двадцать лет назад. Интересно, кто сейчас его владелец. — А есть разница? — спрашивает Джерард, делая над собой гигантское усилие, чтобы это не прозвучало как вызов. Он рад, что маленькая идиотская шарада от Гейба всё-таки имеет простой ответ, реально рад. — Ладно, я думаю, нам надо туда съездить и посмотреть, вдруг что найдём, — он переводит взгляд на брата как раз вовремя, для того чтобы увидеть, как Майки засовывает целую полоску бекона себе в рот и глотает её не жуя. — Отвратительно, — тускло говорит ему Джерард. — Как думаешь, стоит ехать? Майки кивает, задумчиво постукивая вилкой по тарелке. Джерард чувствует, как этот звук отнимает у него остатки адекватности. — Да, — говорит Уэй-младший вслух. — Почему бы и нет? У нас всё равно больше нет зацепок. Рэй, ты же знаешь, как добраться туда? — Да, конечно, — как-то размыто отвечает мужчина, всё ещё погружённый в свои мысли. — Вы закончили? Братья мычат в знак согласия, и тогда Рэй встаёт, намереваясь убрать со стола. — В кровать, оба, — твёрдо говорит он. — Давайте, а я приберусь. Джерард и Майки бормочут что-то напоминающее «спасибо», потягиваясь и зевая, встают и идут по лестнице наверх. — Можешь пойти в душ первым, — предлагает брату Джерард, путаясь в собственных ногах. — Точно? — Да, да. Я просто... лягу, ноги меня убивают. — Ну ладно. Сладких снов. — Иди нахер, я не усну, пока ты не придёшь, — ворчит Джерард и уже наверху, пихает Майки локтем. — Как скажешь, старик, — усмехается Майки, открывая дверь в ванную. Джерард даже не пытается съязвить в ответ, а только молча идёт дальше по коридору, пока не находит свободную спальню. Он устало падает на одну из раскладушек, которая протестующе скрипит пружинами, и нагибается, чтобы расшнуровать ботинки. Сняв обувь, Джерард снова садится и потирает усталые, будто засыпанные песком глаза. Потом он всё-таки откидывается назад и ложится; его ноги всё ещё свисают с кровати, ведь он лёг поперёк неё, но это неважно, потому что старое и изношенное постельное бельё так мягко касается его шеи и рук, вентилятор на потолке медленно поворачивается, а через открытое окно в комнату вползает мягкий прохладный ветерок. Джерард делает длинный и медленный вдох, закрывая глаза. Сон тихо накрывает его, как накрывают волны океана тело человека, выброшенного на берег. Мозг замирает, мигрень уходит, и в последнюю секунду сознания раздаётся яркая вспышка благословенного спокойствия. *~*~*~*~* Когда Джерард просыпается — как всегда, внезапно и резко, после снов, набитых острыми лезвиями страха и ещё более острыми клыками, — громоздкое солнце уже садится за горизонт. Кто-то — видимо, Майки, — накинул на него одеяло, понимает Джерард, попытавшись поднять руку, чтобы откинуть с лица волосы. Он садится, зевая. — Утра, — сухо говорит Майки с соседней кровати; он уже полностью одет и лениво что-то делает в своём телефоне. — Отъебись, — ворчит Джерард, протирая глаза. — Сколько времени? Майки бросает взгляд на часы. — Семь часов, — отвечает он, — вечера. Хорошо спалось? — Что? А, да, нормально, — собравшись с силами, он скидывает с себя одеяло. — Я пошёл в душ, — сообщает он, потягиваясь. Господи, как же хорошо в кои-то веки поспать в нормальной кровати. — Потом нам надо ехать. — Что, сейчас? — Да, а почему нет? Мы не в первый раз поедем ночью. Ночь, так или иначе, лучшее время для поездок: на дорогах спокойно и никого нет, — Джерарду не терпится выехать теперь, когда у них есть план действий. Наверное, это какой-то отпечаток многолетнего образа жизни, как привычка, как грязь от могильной земли под ногтями — ему не нравится слишком долго оставаться в одном месте. Майки, снова увлёкшись телефоном, неразборчиво соглашается с ним, так что Джерард неуклюже идёт искать чистое полотенце. Через пятнадцать минут он, чисто выбритый и умывшийся, сидит на кухне с чашкой чёрного кофе, пока Рэй и Майки изучают карты, разложенные на столе. — Ты запомнил? — спрашивает Рэй, внимательно глядя на Майки. Тот задумчиво кивает, проводя по нарисованной дороге своим длинным пальцем. — Да, — отвечает он. — Я думаю, мы не заблудимся. Спасибо, Рэй. — Без проблем, — снова погрузившись в свои мысли, говорит Рэй, сгребая карты в руки и пытаясь ничего не уронить. — О, пока вы не уехали: я хотел вам кое-что показать. — Да? — заинтересованно спрашивает Джерард. Вне зависимости от того, что там, на это наверняка стоит посмотреть. — Угу, пойдёмте в подвал, — Рэй выходит из кухни, Джерард с Майки плетутся следом. Старший Уэй вопросительно смотрит на брата, но тот только пожимает плечами. — Я давненько начал над этим работать, — говорит Рэй, оглянувшись через плечо, и начинает спускаться вниз. — Ну, вы знаете: происходит какая-то странная чушь, вот я и подумал, что кому-то надо за этим приглядывать. Скажем так: это моё любимое детище. Сбор данных — почти единственное, на что я ещё гожусь, — тут Рэю плохо удаётся скрыть горькие нотки в голосе. Рэй достаёт связку ключей, открывает тяжёлую на вид дверь и распахивает её настежь, а потом берётся за грязный шнурок и включает одинокую лампочку на потолке. Большую часть подвала, кажется, занимает целый ряд столов, на которых разложена гигантская карта Америки. Джерард негромко присвистывает. Из бумаги торчит как минимум сотня маленьких цветных булавок, каждая из которых скрупулёзно чем-то помечена. Джерард не любитель порядка, но он вполне может оценить красиво упорядоченную систему, когда такую видит. — Святое дерьмо, — на выдохе шепчет Майки, проскальзывая к ближайшему столу, и проводит подрагивающей рукой по пучку оранжевых булавок, торчащих из бумаги. — Рэй, это… — Ну… — Рэй скромно пожимает плечами. — У меня было много времени. Здесь абсолютно все странные штуки, которые меня зацепили за последние полгода. Эм, они разделены по цветам, хронологически и географически. Майки пялится на Рэя так, будто увидел бога. — Чувак, — говорит он, явно забыв все другие слова, — чувак… Рэй одаривает его широкой сияющей улыбкой. — Так вот, — продолжает он, подходя ближе к карте и указывая на большое скопление зелёных булавок вдоль границы с Канадой, — если вы всё это соотнесёте — я имею в виду, по времени, — то увидите то, что нужно. — И что мы ищем? — спрашивает Джерард, слегка хмурясь. Он в этом не разбирается, а вот Майки — да. — Зыбь, — отвечает Рэй, теперь показывая на россыпь жёлтых булавок в Неваде. — Видите, как оно идёт? Будто по спирали. Кажется, Новый Орлеан как раз в её центре — если бы я искал, с чего начать, то поехал бы именно туда. — Хорошо, — медленно произносит Майки, пробегаясь взглядом по карте; Джерард видит, как в его очках отражается свет люминесцентной лампы, висящей наверху. — Но что это всё значит? — Без понятия, — говорит Рэй, недовольно сжав губы, и качает головой. — Абсолютно без понятия, поэтому вам двоим стоит дотащить свои задницы до Орлеана и попробовать что-нибудь накопать. После этих слов братья благодарят Рэя, прощаются с ним и идут к машине. Джерард изо всех сил старается не замечать опущенные уголки губ Рэя и складку между его нахмуренных бровей. — Мы вернёмся быстрее, чем тебе кажется, — говорит Майки, хотя они все знают, что это неправда. — Я никогда от вас не избавлюсь, да? — отвечает ему Рэй псевдошутливым тоном, который звучит ещё фальшивее этим тёплым вечером. — Берегите себя. — Конечно, — говорит Джерард, кривовато улыбаясь. Живой охотник никогда не может этого обещать. — До встречи, Рэй. Рэй крепко обнимает их обоих, и по Майки сразу становится видно, как он ценит Рэя: он не пытается выпутаться из объятий, как это делает обычно с другими людьми. Рэй, стоя на крыльце, наблюдает за тем, как Джерард закидывает на плечо маленькую сумку с чистой одеждой, а Майки пихает себе подмышку свёрток с картами и инструкциями. Они подходят к машине, бессознательно шагая в ногу друг с другом. Джерард открывает автомобиль, сбрасывает сумку на заднее сидение и садится за руль, разминая пальцы. Ему уже лучше. У них есть план, есть указания, есть мили, мили и ещё мили тёмных и спокойных дорог впереди. У него есть брат, машина и оружие. Это, он думает, самый лучший расклад событий. Майки усаживается на пассажирское сидение и разворачивает карту, сосредоточенно вглядываясь в неё. Джерард чувствует странный, неожиданный, маленький всплеск нежности: Господь знает, что Майки не лучший в мире путеводитель, но он старается. Они едут в сгущающихся сумерках. Двигатель машины поёт, пока они пролетают по тихим улицам. Уже почти позади Бельвилль, автомобиль быстрыми нырками пересекает лужицы света от фонарей. Майки возится с радио, и спустя пару секунд из приёмника, треща, доносится мелодия «Black Magic Woman». — Не смешно, — мрачно говорит Джерард. — Выключи. — Да ты ещё и нытик, — отвечает ему Майки, наигранно вздыхая. — Ладно. Найду что-нибудь ещё. — Он лезет в бардачок, роется там, потом бубнит: «Попался», и спустя ещё пару секунд салон машины заполняют ударные «When The Levee Breaks». — Лучше, — подытоживает Джерард и давит на газ. Они едут несколько часов, впитывая в себя пустое шоссе, развёртывающееся впереди. Иногда молчание прерывается, и братья начинают перепалку насчёт музыки, водительских навыков и всякой мелочи, но по большей части они едут молча, погрузившись в свои мысли. Где-то в два часа ночи они останавливаются, чтобы поменяться местами и перехватить по чашке кофе в круглосуточной забегаловке в Винчестере, штат Мэриленд. Джерард садится на место пассажира, держа в руках свой кофе, а на коленях — карты. Это его любимое время для поездок: дороги тихие, нет никого, кроме них двоих, темноты и того, что в ней водится. Они съезжают на дорогу, проходящую через леса Хребта Дьявола*. Джерарду вдруг вспоминается один случай: несколько лет назад они с Майки уже были в этом самом лесу, разбирались с мантикорой*, пожирающей одиноких туристов. — Вспомнил мантикору, а? — спрашивает Майки, чуть улыбаясь. — Ага, — Джерард посмеивается, смотря на густой лес, подступающий почти вплотную к дороге. — Давно это было. На самом деле не так уж и давно — шесть, может быть, семь лет назад, но ощущается оно, как память о чём-то, что приснилось, как что-то странное, случившееся с другими людьми, не очень-то похожими на них. Может, он просто стареет. Но Джерард почти абсолютно уверен, что тогда управляться с этим «делом» было проще. Тогда ты выслеживал монстра, убивал его, праздновал, пропуская стаканчик и съедая жирный бургер, а потом уезжал из города так же незаметно, как прибыл. Тогда никому не нужно было выслеживать всяких Пророков и лоа из вуду. Может, настало время уйти на пенсию. Он может даже завести кошку — да чёрт с ним, пять кошек, — заняться выпечкой и научиться рисовать… Джерард фыркает. Ага, конечно. — Над чем смеёшься? — спрашивает Майки, приподняв бровь. — Ни над чем, — отвечает Джерард, а тем временем картинка самого себя в фартуке с оборками ещё плывёт у него перед глазами. Он делает музыку погромче, играет «Bad Moon Rising», одна из любимых у Майки. Она неплохо подходит: усыпанное звёздами, бесконечное небо растягивается над головой, в нём висит луна, как огромная светящаяся жемчужина. Майки одаривает брата одной из своих редких, настоящих улыбок, и они едут дальше сквозь ночь. Ещё через четыре часа они доезжают до Роанока. Скоро в полную силу разольётся рассвет, который уже медленно расплывается по чистому небу. — Давай остановимся, — говорит Джерард. — Хочу есть. Хочу долбанных блинов или чего-нибудь такого. И меня просто убивает спина. — Я только «за», — зевает Майки. — Я не против перерыва. Можем поесть и проверить местные газеты. Ну, знаешь, просто убедиться, что здесь ничего нет. — Я думал, мы поехали искать это, как его… «Маман Бриджит»? — Мы ищем, — говорит Майки, паркуясь у IHOP*. — Но можем перебросить то, что найдём тут, кому-нибудь ещё, как… — тут он замолкает. Как я сделал с Джефой. — Эй, — негромко зовёт его Джерард, не обращая внимания на то, как в животе что-то скручивается от тоски. Он аккуратно подталкивает брата локтем. — Я же сказал тебе, не волнуйся из-за этого. Ты не виноват. Парни до этого прикончили, наверное, сотню вампиров, ты же не знал, что всё так разгорится. — Нет, это я и сам знаю, — отвечает ему Майки, хмурясь. Он так и не выходит из машины, его руки всё ещё покоятся на руле. — Вот что и беспокоит меня. Они знали, что делают. Они знали, как надо разбираться с вампирами — так какого чёрта там произошло? Джефа ничего мне не рассказал. — А его нельзя понять? — спрашивает Джерард. — Если бы что-то случилось с тобой, я бы не хотел… — он обрывает фразу, не желая заканчивать мысль. — Так или иначе, мы уже ничего не можем сделать. — Он с трудом говорит это, ощущение такое, будто он вытаскивает лезвия из глотки. — Пошли. Есть хочу. Они забрасывают в себя по огромной тарелке оладий и чашке кофе (Джерард пьёт горький и чёрный, Майки — с неприличным количеством сахара и молока), а потом идут на прогулку по ещё спящему городу. Солнце только встаёт, своей ослепительной яркостью обещая знойный денёк; братья собирают столько местных газет, сколько могут унести, возвращаются в кафе, садятся за столик в дальнем углу и раскладывают материалы перед собой. У стойки длинная очередь людей, большинство из них потирает глаза и сонно зевает, готовясь продолжить свой путь в офисы, магазины, школы и забегаловки. — Этих ублюдков аж жалко, — бормочет Джерард, разглядывая посетителей с сочувствием. — Представь, каково это — иметь настоящую работу. Господи, это жесть, наверное. Майки поднимает голову. Его ручка кружит над колонкой новостей, которую он читает с видом рыбака, ждущего улова. — Это и есть настоящая работа, идиот, — говорит он, недовольно поджав губы. — Ты где был последние семнадцать лет? В отпуске? У нас сумасшедший график, сложная работа, непостоянная «зарплата», и никто никогда нас даже не благодарит. Какая часть всего этого не напоминает тебе о слове «работа»? — Ты сам знаешь, о чём я, — отвечает Джерард, закатывая глаза. — С девяти утра до пяти вечера, офисные столы и всё остальное дерьмище. Майки пожимает плечами, возвращаясь к газетам. — Не знаю. Наверное, это скучно, но зато потом тебе дают пенсию. И медицинскую страховку. Джерард посмеивается и продолжает разглядывать свою газету. Он слышал об охотниках, которые занялись делом легально, брали с людей деньги за то, что избавляли их дома от сверхъестественных тварей, но большинство всё же решило продолжать по старинке (то есть нелегально). По крайней мере, у них с Майки всё и так прекрасно. Джерард понимает, что Майки в каком-то смысле прав, но многим охотникам вообще не нужна пенсия. Многие охотники не живут так долго. Поиски странных смертей и необычных происшествий не дают ничего — как говорит Майки: «Всё как обычно: убийства, побои и пьяные дебилы», — поэтому братья садятся в машину и через два с половиной часа доезжают до Моксвилля. На этот раз даже Джерард не хочет ехать целую ночь, поэтому они устраиваются в мотеле. Неважно, как сильно мужчина любит свою машину — ему уже не семнадцать, и его спина может выдержать лишь весьма недолгую поездку. Следующим утром, после завтрака в грязной забегаловке, они отправляются в Нэшвилл. В машине опущены стёкла, свежий летний ветерок ерошит братьям волосы, солнце горит высоко над головами, в динамиках Queen и Led Zeppelin. Несмотря на все сложности и проблемы, Джерард сейчас в редком для него хорошем настроении. У него есть план, есть мили, оставшиеся позади, и ещё больше миль впереди, есть самая красивая тачка во всём мире, есть брат рядом, есть рок-н-ролл. Могло быть намного хуже. — Да ты улыбаешься, — подозрительно говорит Майки. Джерард сидит за рулём, пока его брат методично жует мармеладных червячков, купленных утром на заправке в Моксвилле. — Что с тобой не так? Джерард пожимает плечами. — Не знаю, — отвечает он. — Просто вспомнилось, как было раньше, понимаешь? Пока всё не стало слишком… запутанным. — Ну да, — произносит Майки, откусывая голову очередному червячку. Он ничего не говорит ещё долгое время и просто покачивает головой в такт «Don’t Stop Me Now». — Может, однажды всё вернётся на круги своя. — Думаешь? — Джерард смотрит на него, явно заинтересованный. Майки обычно хорошо чувствует такие вещи, и его стоит слушать. — На самом деле, вряд ли так будет. Просто неплохо на что-то надеяться, вот что я думаю.