Что-то жуткое грядёт

Джерард всё ещё вспоминает Фрэнка, когда они с Майки следующим утром снова выезжают на шоссе. Вообще вся эта встреча с ним оставила лёгкое сюрреалистичное послевкусие, будто один из тех снов, что сплетают вместе знакомые вещи до такой степени, когда узнать что-то уже невозможно. Джерард даже не уверен, что это реально произошло, и не знает, рассказывать Майки или нет. Может, и не стоит: он обнаглеет, станет весь из себя самодовольный, а потом задвинет Джерарду лекцию о том, как кошмарно он выбирает случайных партнёров для секса. Этим утром он сам за рулём, солнце сверкает высоко в небе, как будто мраморном из-за облаков; играют «The Ramones» и «The Sex Pistols»; они едут в Новый Орлеан. — Так, — начинает Джерард, всё-таки решив поднять эту тему, — тот вчерашний парень… — Стоп, — перебивает Майки, мычит и закрывает уши руками. — Мне всегда было пофиг на твой выбор по жизни, главное, я не хочу о нём потом слушать. — Вытащи голову из помойки, Майкл, — отвечает ему брат, пытаясь максимально спародировать голос их матери. — Господи боже, ничего не случилось. Но, э-э… Угадай, кем он оказался? — Без понятия, — тянет Майки, воздевая глаза к небу и сползая ниже на сидении. Он снова откусывает от огромного пончика, который посчитал абсолютно нормальным и приемлемым завтраком. — Но я уверен, что сейчас ты всё мне расскажешь. И да, Джерард всё рассказывает. Майки давится пончиком. — Сука, ты издеваешься? — плюётся он. — «Leathermouth»? Серьёзно? Нет, ну даже по твоим стандартам — что за херня? Джерард ненадолго отключается от обсуждения, потому что Майки разводит несколькоминутный монолог о стандартах и бог знает чём ещё. — Ну, то есть, — наконец-то говорит он по делу, оправившись от шока, — господи, я бы и не подумал. Он выглядел, как… Не знаю, как любой другой бомжеватый панк. — Ну да, — в знак согласия Джерард хлопает по рулю. — Странно, но он не выглядел как «привет, я насильник-психопат», нет, ничего такого. Майки удивлённо качнул головой. — Вау, походу, ты удачно сбежал. — Ага, — соглашается Уэй-старший, не упоминая, что пригласил Фрэнка присоединиться к ним в этой милой поездочке. Пожалуй, он этим утром уже достаточно протестировал нервы Майки на прочность. Они снижают скорость, доехав до пригорода Нового Орлеана, чтобы Майки смог прочесть инструкции от Рэя, которые тот нацарапал на клочке бумаги и прикрепил к одной из карт. Джерард почти ждёт, что вот сейчас Майки объявит, что они доехали, или что они пропустили важный поворот и должны разворачиваться — такое было бы не в первый раз, Майки такой навигатор, какой есть, — но этого не происходит. Указания Рэя ведут их через весь город, прямо по Бурбон-стрит, на которой бурлят жизнь и смех, и опять в пригород — теперь уже восточный. — Уверен, что мы правильно едем? — с сомнением спрашивает Джерард, искоса бросая взгляд на брата, который щурится над картой и водит пальцем по отмеченной дороге. Теперь они уже точно не в городе и заезжают всё дальше и дальше в нечто, что кажется — как минимум Джерарду — непроходимой и бесконечной трясиной. — Да, — отвечает Майки с едва слышным раздражением. — Мы точно на той дороге, я уверен. Просто… едь, пока я не скажу, ладно? Джерард молчит и продолжает вести машину, пока трясина будто расширяется и поглощает их. Они едут уже, кажется, несколько часов; время от времени Майки даёт какие-то указания, а Джерард пытается побороть дорогу, которая становится всё уже и уже. — Стой, — внезапно подаёт голос Майки. — Налево. Джерард жмёт на тормоз. — Здесь? — возмущённо вопрошает он. — Майки, тут ничего… — Есть, — настаивает Уэй-младший. — Смотри, вон там. Поехали. И, разумеется, там есть узенькая заросшая тропа, которая ответвляется от главной дороги и почти спрятана среди деревьев. — Класс, — хмыкает Джерард, крутит руль и про себя молится за рисунок на машине. Она — его гордость и радость. — И что ты знаешь в жизни… Они медленно и осторожно едут по дорожке; сухие ветки хрустят под колёсами, а листья шуршат по стёклам окон. Джерард всё не может стряхнуть с себя напряжённое чувство, будто они сейчас плавно въедут в какое-нибудь спрятавшееся озерцо, болото затянет их и сомкнётся сверху, не оставив ни следа того, что они вообще здесь были. Тропа берёт крутой поворот; шины скользят в грязи, но вдруг из тумана выплывает старый, обшитый досками дом. Снаружи стоит парочка машин без номеров, они выглядят так, будто припаркованы тут уже несколько лет. — Вот и оно, — произносит Майки. — Пойдём. Джерард подъезжает, вытаскивает ключи, и они оба выходят наружу. — Это то место? — уточняет он, оглядываясь вокруг. — Точно? Выглядит не очень. Майки пожимает плечами, но не останавливается; его ботинки вступают прямо в комки грязи и ворох гниющих листьев. — Да. Джерард раздражённо выдыхает, но всё равно идёт следом. А ещё он не убирает руку с пистолета, который обнадёживающе висит у него на бедре. Майки медленно поднимается по шатким ступенькам, кончиками пальцев едва касаясь полусгнивших перил. Джерард, напрягшись, следует за ним, пару раз оглянувшись через плечо. Ему это совсем не нравится. С точки зрения всяких стратегий, это вообще дикий пиздец и апокалипсис. Майки дёргает за ручку двери и, к удивлению Джерарда, та отворяется бесшумно, на хорошо смазанных петлях. Из взорам предстаёт бар, неожиданно просторный и залитый солнцем; воздух здесь тяжёлый от смеси запахов табака, пороха, пива и мыла. К стене за барной стойкой пришпилен большим охотничьим ножом пожелтевший от времени лист бумаги, гласящий: ПРАВИЛА ДОМА: 1. НИКАКИХ ДРАК. 2. НИКАКИХ УБИЙСТВ. 3. АБСОЛЮТНО НИКАКИХ ОККУЛЬТНЫХ РИТУАЛОВ ПОСЛЕ 6 ЧАСОВ ВЕЧЕРА. 4. НИКАКОГО КУРЕНИЯ. За самой стойкой женщина с короткими растрёпанными тёмными волосами поднимает на них взгляд и измученно стонет. Братья замирают на месте. — Очаровательно, — бубнит Джерард. — Эмили! — зовёт кого-то незнакомка и убирает стакан, который вытирала. — Ты была права, мудила, они здесь. С меня десять баксов. — Ха! Никогда не спорь с медиумом, — вмешивается другой голос, видимо, из подсобки. — Привет, — начинает Джерард, подходя к стойки. — Я Джерард Уэй, а это Майки… — Ага, мы знаем, — отвечает женщина за баром. Выражение её лица — некая смесь из удивления и раздражения, — дарит Джерарду мимолётное и не особо приятное ощущение дежавю. — Аманда. Добро пожаловать к «Маман Бриджит». Вы здесь, чтобы увидеться с Эмили. — Уверен, что ты права, — устало говорит Джерард. — Но всё-таки с чего это? — Потому что она знала, что вы приедете, — просто бросает Аманда. — Эмили — самый сильный медиум в стране. Если она говорит, что вы здесь, чтобы встретиться с ней — все шансы на то, что она права. — Окей, спасибо, — встревает Майки, предотвращая очередь колкостей, уже готовых сорваться с языка Джерарда. — Может, мы просто... — Она в подсобке, проходите. А, и передайте ей это от меня, — Аманда всовывает Джерарду бумажку в десять долларов и головой кивает на приоткрытую дверь позади себя. Братья обмениваются взглядами; Майки почти совсем незаметно пожимает плечами, — почему бы и нет — и входит внутрь. Комната маленькая, заваленная вещами, пыльная, вдоль стен возвышаются башни из коробок; посередине стоит большой ящик, накрытый, как скатертью, узорчатой накидкой, на которой лежит потрёпанная колода карт и стоит наполовину пустая чашка чая. А за этим ящиком лениво водит пальцами по струнам скрипки не кто иная, как Эмили. Всё-таки «самый сильный медиум страны» выглядит не так, как ожидал Джерард. Эмили маленькая, худенькая, симпатичная, с волосами, которые сверкают на солнце, как жидкое золото; она откидывается на стуле назад, кладя ноги на ящик, исполняющий роль стола. На ней грубые берцы и нечто, напоминающее винтажную ночнушку. — Мистер Уэй и мистер Уэй, — произносит она, кидая на братьев пронизывающий взгляд голубых глаз. Джерард чувствует себя обнажённым. — Честь для меня, — улыбка делает девушку слегка похожей на хитрую кошку и явственно говорит, что Эмили — не тот человек, с которым тут стоит ссориться. Она возвращается на стуле в нормальное положение, громко стукнув его ножками о старый деревянный стол, и элегантно протягивает руку Джерарду, который предпочитает всё-таки не жать руки медиумам и вместо этого берёт её ладонь и галантно касается губами, после чего кладёт перед Эмили десятидолларовую купюру от Аманды. Майки следует его примеру, отчего Эмили посмеивается. Тембр её голоса неожиданно низкий, а улыбка вдруг становится игривой. — О, какие прекрасные джентльмены передо мной, — произносит она, на что Джерард отвешивает шутливый поклон. — К вашим услугам, мэм, — говорит Майки. Девушка откидывает голову назад и хохочет. — Можете остаться, — отвечает она. — Ладно. Берите стулья, оба. Единственный стул в подсобке — тот, на котором сидит Эмили, так что Майки снимает один ящик с горы коробок, которые захламляют комнату, и Джерард следует его примеру. Повисает тишина, но Эмили не спешит нарушать её разговорами и вместо этого изучающе всматривается в своих гостей, что совсем не помогает развеять неприятное чувство Джерарда, будто Эмили ментально разбирает его по кусочкам. — Итак, — наконец говорит она, потеряв в голосе свой игривый, поддразнивающий тон. — Вы поехали к Пророку, и он отослал вас ко мне. Прямо как «Горячая картошка», ага? — Да, мэм, — отвечает Майки, одаривая её своей самой обезоруживающей улыбкой. — О господи, хватит выпендриваться, — лениво тянет Эмили, закатывая глаза. — Мальчик, лесть и чары ещё могут сойти для Гейба, но я буду благодарна, если ты не будешь применять их ко мне. — Прости, — искренне говорит Майки. — Нам просто надо знать, можешь ли ты увидеть что-то, что поможет нам разобраться в происходящем. Гейб сказал, что ты можешь помочь, а Аманда — что ты лучший медиум в Америке. Просто я думаю, что ты — наш единственный шанс. Эмили посмеивается, но выражение её лица как-то смягчается. — Да, вы без меня в жопе, это верно, — подводит она своеобразный итог. — Хорошо. Вот, что получается, — она убирает ноги со «стола» и наклоняется к братьям, снова впиваясь в них взглядом. Джерарду вдруг приходит в голову мысль о насекомых, пришпиленных к белой картонке под внимательным взглядом исследователя. — Что-то, — продолжает она мрачно, — грядёт. Оно настолько огромное и настолько ведёт за собой всё плохое, что оно ещё даже не появилось на свет, но уже даёт о себе знать. Вот из-за чего происходит вся эта странная хрень в последнее время. Оно пытается пробиться в этот мир. Всё, что случилось за это время, — исчезновения, смерти, — она качает головой и почти шёпотом продолжает: — это просто оно дёргает за ручку двери. Мы ещё ничего не видели. Джерард отклоняется назад, шумно выдыхает и только сейчас понимает, что не дышал какое-то время. Он вдруг осознаёт, что какая-то крохотная, безумно оптимистичная часть его сознания всё это время надеялась, что Гейб просто их наёбывает, что Эмили рассмеётся и назовёт все эти дела полным бредом. Видимо, нет. Между предупреждениями Пророка и заключением Эмили слишком много совпадений, и Джерарду это совсем не нравится. Они обмениваются взглядами с Майки, который, судя по выражению лица, думает примерно о том же самом. — Хорошо, — произносит Джерард, приведя блуждающие мысли в некое подобие порядка. — Можешь сказать нам, что это? Эмили беспомощно пожимает плечами и говорит: — Простите, я не знаю. Я вслушиваюсь уже несколько недель, пытаясь уловить что-то более или менее осмысленное. Но я не видела ничего похожего раньше, в этом я стопроцентно уверена. Что я могу сказать точно: когда оно прорвётся сюда, — «Когда, — подмечает Джерард, и его сердце тут же пропускает удар, — не если», — это случится где-то рядом. Вы оба наверняка в курсе последних событий, слухов, сплетен... А вот слышали вы хоть о чём-то, случившемся в Луизиане? Джерард качает головой и, кинув взгляд на Майки, видит, что у него та же реакция. — Конечно, нет, — мрачно продолжает девушка. — Мы здесь все в эпицентре бури, и это то самое место, где надо сейчас быть. Чем ближе я к источнику всех странностей, тем быстрее я пойму, в чём тут дело. Джерард одобрительно присвистывает: — Смело. Эмили дарит ему такую дерзкую и острую усмешку, что ею впору выколоть кому-нибудь глаза. — Даже не представляешь, насколько, — отвечает она. — Вы же останетесь, да? Нам будут нужны все охотники, которых мы только сможем откопать. — Эм-м, — начинает было Майки таким же неуверенным тоном, как себя сейчас чувствует его брат. Он не может даже придумать что-то менее привлекательное, чем быть запертым здесь с кучей каких-то охотников, любой из которых может случайно прознать секрет Майки. — Не знаю, мы... — Отлично, — жёстко перебивает его Эмили, бросая на этот раз свою улыбку ему. — Я знала, что вы... Но тут дверь с грохотом распахивается, а за ней появляется испуганный, пытающийся отдышаться парень с широко распахнутыми глазами и в очках. — Эмили, — просит он. — Пожалуйста, поднимись туда сейчас, ему опять что-то снится, а комната, как под водой. Пожалуйста. Медиум вскакивает на ноги, с её лица мгновенно сходит вся краска, будто кто-то выдернул пробку. — Бегу, — бросает она, видимо, напрочь забыв про своих гостей. — Идём. Она срывается вслед за этим парнем. Их быстрые, нервные шаги кажутся оглушительными в полуденной тиши. — Нам идти за ними? — бормочет Майки и наклоняет голову в попытке увидеть, куда направилась Эмили со странным незнакомцем. Целую секунду Джерард колеблется, а потом говорит: — Да. Пойдём. Они отправляются следом за парочкой мимо бара к узкой несуразной лесенке. Джерард слышит, как этот испуганный парень что-то быстро говорит Эмили, но не может разобрать слов. Девушка почти бегом преодолевает коридор со множеством дверей по обеим сторонам, добирается до конца, где её уже ждёт парень, и открывает последнюю дверь. Без промедления Эмили проскальзывает внутрь, парень юркает за ней. Джерард собирается с силами, оглядывается через плечо на брата и тоже заходит. Его первая мысль: очкарик не ошибся, комната действительно будто под водой. Кажется, будто сам воздух бурлит и кипит, отбрасывая гротескные тени на стены. Комната похожа на обычный номер в мотеле: кровать, тумбочка и маленький дешёвый шкаф, но здесь ещё на простынях мечется темноволосый паренёк, покрытый татуировками. На мгновение Джерарду кажется, что это Фрэнк, и его сердце камнем падает вниз, но всё нормально, это не он. Спинка кровати шумно бьётся о стену, и доносится ужасное, едва слышное из-за грохота, леденящее звучание тысячи голосов, одновременно шепчущих что-то на каком-то старинном чужеродном языке. Внутренний голос орёт Джерарду бежать, но у Эмили явно нет таких порывов: она подходит к кровати и встаёт на колени, потом вытягивает обе руки вперёд и кладёт ладони на щёки спящего. Джерард ждёт, что она заговорит с ним или начнёт трясти — что угодно, лишь бы разбудить, — но этого не происходит. Вместо этого медиум лишь молча на него смотрит, её напряжённое лицо похоже на маску. — Эмили, не помогает, — умоляет парень в очках, заламывая руки. — Мы должны его разбудить… — Тс-с, — шипит она, не сводя глаз с лежащего. — Я не буду ему подыгрывать, Патрик, он должен научиться сам с этим разбираться. Патрик замолкает, сжав губы от страха и волнения. — Хорошо, — произносит Эмили негромким, но непререкаемым тоном. — Пит, я знаю, что ты слышишь. Ты же лампочка, да? И вся эта энергия идёт сквозь тебя и поджигает? Теперь найди выключатель. Я тебя прошу, можешь найти его? — от Пита не поступает ни единого намёка на то, что он понимает хоть слово, но Эмили удовлетворена. — Ладно. Пит, я хочу, чтобы ты протянул руку и положил палец на выключатель. Можешь сделать это ради меня? Воздух яростно бурлит — «Буря в стакане», — вдруг приходит в голову Джерарда сравнение как раз в тот момент, когда оконное стекло начинает опасно дребезжать, — а кровать начинает шататься ещё сильнее, выбивая из стены кусок штукатурки. Ужасный, нечеловеческий шёпот становится громче, непонятное бормотание приобретает ритмичность и какую-то первобытность, что до костей наполняет Джерарда безотчётной паникой. Глаза Майки просто огромны, такие же глубокие и тёмные, как зима, будто «иное» здесь взывает к «иному» внутри него. Но Эмили невозмутима. — Пит, — жёстко бросает она. — Выключай свет. Просто выключай. На мучительно растянутую секунду воцаряется спокойствие, некое замешательство, как будто две огромные силы нашли идеальный баланс — лишь на секунду. А потом Пит замирает, воздух в комнате медленно успокаивается, а мебель перестаёт трястись. — Умница, — ласково говорит ему Эмили, будто мать, успокаивающая своё чадо. — Очень хорошо, Пит, ты молодец. А теперь спи, надо отдохнуть, — она встаёт, явно выжатая и вымотанная, и поворачивается к Патрику. — С ним всё будет нормально. Пусть поспит немного, он очень устал. Патрик кивает и, видимо, раз сиюминутная опасность исчезла, устало облокачивается на стену. — Хорошо, — отвечает он, потирая глаза. Может, Джерарду померещилось, но он почти уверен, что они были мокры от удержанных слёз. — Спасибо, Эмили, я… Я останусь с ним ненадолго, просто хочу точно знать, что всё нормально. — Конечно, — не возражает она, деликатно поглаживает по плечу и уходит; братья следуют за ней по пятам. — Что это сейчас за херь была? — требовательным шёпотом спрашивает Джерард, когда они выходят в коридор, а дверь за ними закрывается на замок. — Это был Пит, — грустно отвечает Эмили. — Бедный мальчик, он на самом деле медиум, но его способности слишком велики для него. Я пыталась научить его управлять ими, но… — Но что? — любопытствует Майки, когда становится ясно, что Эмили не закончит столь интригующее предложение. — Но я думаю, что слишком поздно, — без обиняков говорит она, провожая братьев обратно вниз. — Если бы его привели ко мне лет пять назад, я бы, может, и могла помочь. Но он большую часть жизни закидывался чем попало, пытаясь подавить свои способности. Я делаю всё, что могу, но он уже пропащий. — Пиздец, — тихо комментирует Майки. — Это… вау. Мне жаль. — А Патрик? — любопытствует Джерард. Он наблюдал за парнем, пытаясь понять, какие отношения могут связывать их с Питом. Они точно не выглядели родственниками. — Патрик… — девушка начинает говорить тоном человека, осторожно подбирающего слова, — это единственный человек, который может достучаться до Пита. Вы его видели, он просто никакой, а иногда вообще кажется, будто ногами он даже не стоит на земле. Но Патрик всегда может вернуть его назад. Невысказанным, но таким же явным, как золотистая пыль в воздухе, осталось предположение о том, что однажды наступит день, когда даже Патрика будет недостаточно. Не зная, что сказать, Джерард следует за Эмили, которая открывает дверь в подсобку, где вся их троица занимает места на ящиках. Повисает короткая, но мрачная пауза; Эмили огорчена, а Майки пребывает в задумчивости. — Я знаю этот твой вид, — вдруг произносит Джерард, покосившись на брата. — О чём думаешь? Майки кидает на него ответный взгляд, чуть приподняв уголок рта в слабой улыбке, и Джерард мгновенно распознаёт выражение под названием «у-меня-идея». — Я тут подумал, — неспешно начинает он. — А если происходящее с Питом связано с этим… Этой штукой, что приближается? Ты сказала, что Пит будто «не на земле», в другом мире… Может, он действительно там был? Ему не стало хуже в последнее время? Сигналы, волны, что угодно — может быть, он более к ним чувствителен, как радио, настроенное только на одну станцию. — О, я бы даже на это поставила, — серьёзно соглашается с ним медиум. — Умный мальчик. Пит… психически гиперчувствителен. Эта вещь, чем бы она ни была, довольно прилично нарушает длину исходящих волн, а Пит подбирает больше этой гадости, чем может выдержать, потому что никто никогда не учил его, как контролировать то, что он может делать. Представьте крохотную утлую лодочку, попавшую в бурю в открытом море. — Хорошо, — говорит Джерард, пытаясь осознать весь этот поток информации. — А мы не можем… Не знаю, узнать что-то из того, что он видит? Там может быть что-нибудь полезное, что-нибудь, что подскажет нам, что творится? — Если бы, — Эмили берёт полупустую чашку с ящика-«стола» и отвлечённо взбалтывает её содержимое, поглядывая внутрь, будто ожидая найти там ответы. — Нет, Пит не может понять вообще ничего из того, что улавливает. Там слишком много всего, что переполняет его мозги каждый раз. Это как пытаться напитать ночник от ядерного реактора. — Мда, — это всё, что может сказать Джерард, ошарашенный сказанным. Господи боже, бедный парень. Джерард не удивлён, что всю жизнь он пытался утопить это говно в себе — на его месте он делал бы то же самое. Да чёрт возьми, так и было: таблетки и препараты для него вещи привычные, пусть ему и нравится думать, что он всё же получше Пита. — То есть я бы до сих пор пыталась научить его, как не поглощать больше потока за раз, чем он может выдержать, но в данный момент мы застряли на том, как научить Пита не дать всем этим силам убить его, — измученно говорит Эмили. — А если бы ты подсматривала за видениями Пита, пока Пит подсматривает за этим всем? — предлагает новый вариант Майки. — Получилось бы что-то? Эмили фыркает. — И засунуть лицо в ядерный реактор? Нет, спасибо, — она вздыхает и встаёт. — Пойдём. Мне надо выпить. Она провожает их обратно в бар и садится за стойку, махнув рукой и приглашая братьев последовать её примеру. — Там всё плохо? — тихо спрашивает Аманда, наливая две щедрых порции виски для Майки с Джерардом и подливая Эмили в чай кипяток. — В смысле, с Питом. Как он? — Плохо, — мрачно подтверждает Эмили. Аманда добавляет в чашку ром и подталкивает к ней. Девушка берёт напиток, дует и делает глоток. — Хуже и хуже каждый сраный день. Я бы очень хотела помочь ему хотя бы ради Патрика, но не знаю, получится ли вообще. На лице Аманды появляется сочувствующее выражение, и она ободряюще сжимает руку Эмили. Девушка бледно и вяло улыбается в ответ. — Так, — говорит Джерард, подыскивая новую тему для разговора, — Рэй Торо рассказал нам, как вас найти, говорит, вы тут уже давно. Как вы начали управлять этим баром? На лице Эмили появляется зловещая ухмылка, которая не предвещает вообще ничего хорошего. — Я могу вам сказать, да, — отвечает она, — но тогда придётся вас убить. Это долгая история, в которую нехорошо замешано множество людей, вот что я скажу. Мы пришли сюда… лет шесть назад, да? — Вроде того. С тех пор здесь было немерено риелторов, которые хотели выкупить участок, — подхватывает Аманда, лениво протирая стакан. — На прошлой неделе вот приходила парочка. Предлагали хорошую сумму. — Да? И что вы им сказали? — интересуется Майки с призрачной улыбкой на губах, отрываясь от чистки своего оружия. — Одного я отравила, а второму Аманда с сорока шагов всадила пулю между глаз, — говорит Эмили, нежась на солнце, как довольная ленивая кошка. — Боже, Жанель так взбесилась из-за этого, — вспоминает Аманда с мечтательным видом. — Да, Эм? — Дамы, не могли бы вы больше не делать так? — произносит она, явно имитируя тон Жанель, кем бы та ни была. — Теперь мне придётся убрать их обоих, а вы вообще понимаете, сколько времени это займёт? Я только собралась пообедать! Аманда взрывается смехом и звонко шлёпает ладонью по барной стойке. — Так или иначе, — спустя мгновение говорит она, вдоволь нахохотавшись, — мы не можем позволить им здесь всё снести, они забабахают здесь огромный торговый центр или ещё что похуже. — Именно, — с шутливым возмущением говорит Эмили, чуть выпрямляя спину. — Вообще-то мы тот ещё заповедник с, между прочим, кучей диких животных. Вот и где наше госфинансирование? — Заповедник? — подозрительно переспрашивает Джерард, не до конца уверенный в том, шутят девушки или нет. — Какие животные? Аманда с жалостью на него смотрит. — Детка, — отвечает она даже без сарказма. — В этих болотах водится ещё кое-кто, помимо аллигаторов. — А кто такая Жанель? — встревает Майки, пытаясь увести разговор в менее наполненное аллигаторами русло. — Леди Электричество, как мы её называем, — наш личный хакер, — отвечает Эмили. — У вас тут бар, — недоумевает Джерард. — На кой чёрт вам сдался личный хакер? — Бар? — переспрашивает медиум, сморщив нос. — Это не бар. Ну да ладно, кто, по-твоему, делает так, что никто не замечает, сколько риелторов отсюда не вернулось? Кто подтирает правонарушения за охотниками? Вам вообще стоит пойти и представиться. Она живёт наверху, прямо на чердаке. — Кстати, да, начните быть нам полезны и прихватите это с собой, — Аманда подаёт им тарелку, на которой опасно покачивается сэндвич, по размерам сравнимый с куском напольной плитки. Джерард берёт её, почему-то очень осторожно. — Она занята, — объясняет Эмили в ответ на приподнятую бровь Джерарда. — Держать это место скрытым от всех — работа постоянная. Вам наверх по той лестнице, потом направо, дальше по коридору и снова наверх. Поняли? — Разберёмся, — говорит Майки, отодвигает стул и сползает с него. Джерард довольно неуклюже следует его примеру, пытаясь попутно не уронить тарелку. Майки фыркает. Джерард не обращает на него внимания и аккуратно идёт к лестнице. С помощью указаний Эмили они пробираются в самые недра «Маман Бриджит» и, в конце концов, оказываются перед дверью, на которой полным-полно записок и знаков, сделанных от руки. Джерард щурится, пытаясь их рассмотреть и прочесть, а потом отступает назад, приподняв брови. — Очень ободряет, — бормочет он. На всех бумажках и листках написано одно и то же в разных вариациях, то есть примерно: «Не входить, если не хотите умереть очень страшной и болезненной смертью». Майки мычит в знак согласия, точно так же подняв брови. Но потом он пожимает плечами и резко стучит в дверь. — Еда есть? — доносится изнутри голос, чей владелец либо очень занят, либо очень ими незаинтересован — Джерард не уверен. — Ну да, — отзывается он. — Можно зайти? После этого следует короткая пауза, будто хозяин голоса обдумывает предложение. — Ладно, — великодушно разрешают им. — Входите. Сначала Джерарду кажется, что комната полна компьютеров, чьи модели варьируются от совсем уж древних до вышедших буквально на днях, но потом он понимает, что нет, в комнате полно компьютера. Такое ощущение, будто всё подключено ко всему, настолько бесконечны там сети проводов, моргание экранов, клавиатур и маленьких лампочек на системных блоках. — Вау, — выдаёт он, будучи вообще без понятия, какие функции всё это выполняет — главное, что выглядит круто. Из центра миниатюрной цитадели электроники появляется голова, а за ней — плечи, обтянутые белоснежной рубашкой. Голова, принадлежащая темнокожей и удивительно симпатичной женщине, ухмыляется. — Джерард и Майки Уэй, — говорит она. — Прямо передо мной. — Э-э… привет, — удивлённо отвечает Майки. — Прошу прощения, мы знакомы? Она приподнимает бровь, и её улыбка, окрашенная красной помадой, становится ещё лукавей. — Жанель, — представляется она. — Я уж давно укрываю вас от федералов. Чужие кредитки, убийства, вандализм, разорение могил, воровство… У вас много дел, надо сказать. Братья смотрят сначала друг на друга, а потом на Жанель, не зная, что сказать. — Я не просто хакер, — произносит женщина, обводя рукой весь Франкенпьютер вокруг неё. — Я очень, очень хороший хакер. Я могу полностью стереть вас обоих с лица земли. Вот так мы и платим счета за это место, я ведь не предоставляю такие услуги бесплатно. Но мне нравится приглядывать за охотниками, когда есть время. — Вау, — только и может ответить Майки. В его глазах появляется едва заметный жадный блеск, и Джерард знает, что его брат уже прикидывает, какие бы вещи мог сотворить с таким оборудованием. Вдруг он вспоминает, что до сих пор держит в руках тарелку. — Да, — произносит он, протягивая еду Жанель и оглядываясь в поисках пространства, не оккупированного полностью электроникой. — Вот, эм… Жанель благодарно принимает тарелку, ставит её себе на колени и откусывает сэндвич. — М-м-пф, — она блаженно прикрывает глаза. — Господи, это офигенно, скажите Эм, что она себя превзошла. — Это сделала Эмили? — слегка удивлённо переспрашивает Майки, на что Жанель кивает с полным еды ртом. — Да, она всегда здесь готовит. Ну, она и этот чувак, Райан, он иногда ей на кухне помогает. Аманда не умеет готовить от слова совсем, благослови её Господь, а у меня нет времени. Я думаю, Эмили играет нечестно, если вы понимаете, о чём я, потому что никто не может готовить так круто. Братья обмениваются недоумевающими взглядами. — Спасибо за обед, мальчики, — говорит Жанель, уже обращая внимание на экран перед собой. — Увидимся позже. Уловив намёк на то, что их просят удалиться, братья покидают маленькую и забитую техникой комнату; Джерард закрывает за собой дверь. — Это было странно, — негромко произносит Майки, когда они двигаются обратно по коридору туда, откуда пришли. — Не поспоришь, — шёпотом соглашается Джерард, оглядываясь через плечо. — У меня такое чувство, что странно здесь примерно всё. Майки согласно мычит в ответ и говорит: — Надо позвонить Рэю. Ну, сообщить, что мы нашли место. — Хорошая идея, — отвечает Джерард, совершенно закрутившись и забыв о том, что Рэй наверняка сидит и ждёт от них новостей. — Сейчас, подожди… — он роется в карманах, выуживает на свет телефон, с помощью быстрого набора щёлкает на вызов и прижимает трубку к уху. Оттуда доносятся гудки, и он живо представляет, как Рэй, матерясь, подскакивает и начинает копаться в ворохе книг и бумаг, пытаясь на ощупь найти телефон среди них. После недолгого ожидания вдруг раздаётся щелчок и голос Рэя с записи, которая озвучивает: «Привет, это Рэй. Оставьте своё имя и телефон, я перезвоню, когда смогу». Джерард хмурится и сбрасывает вызов. — Не отвечает. — Наверное, опять оставил телефон под стопкой книг, — ободряет его Майки и как-то слишком беззаботно потягивается. Джерард следует его совету и ждёт пару минут, но его снова приветствует голосовая почта. — Рэй, мудила, возьми ты трубку уже, — сообщает он на этот раз после щелчка. — Мы в «Маман Бриджит». Позвони, когда получишь это, — он отключается и опять хмурит брови. — Хватит волноваться, — говорит Майки. — Всё с ним нормально. Видимо, он так погрузился в то, что сейчас изучает, что опять забыл поставить телефон на зарядку. Он перезвонит. — Да. Наверное, так и есть, — не спорит Джерард и кладёт телефон обратно в карман. Этот аргумент его совершенно не убеждает. Они спускаются вниз, в бар. Эмили, кажется, вернулась в подсобку, но Аманда всё ещё за баром: она вытаскивает стаканы из посудомойки и поднимает голову на звук их шагов. — Так вы остаётесь? — интересуется она. — У нас наверху куча комнат для гостей, если вы ненадолго задержитесь, можете выбрать себе одну, — она говорит «если», но, как и Эмили, видимо, считает, что они никуда не денутся. Джерард переводит взгляд на брата, который только пожимает плечами. Ему не нравится видимое отсутствие выбора, но ему приходится согласиться с тем, что так бы они и сделали. — Ладно, — без проблем соглашается Майки. Джерард всегда завидовал его каменному лицу, потому что у него самого всегда всё на лбу написано. — Я думаю, мы так и сделаем, спасибо. Пошли, Джи, я не потащу все твои шмотки от машины наверх. Так они выходят наружу, к машине. — Ты уверен? — бормочет Джерард, открывая багажник нараспашку и чувствуя, как ноги увязают в мягкой болотистой земле. — Здесь полно других охотников, если ты не хочешь… — Мы уже здесь, правильно? — говорит ему Майки и привычно бросает подозрительный взгляд через плечо, убеждаясь, что их не подслушивают. — Да всё равно, мы приехали сюда ради ничего? Честно, остальных охотников я выдержу, — убеждает он Джерарда; его губы едва заметно дёргаются — видимо, дело не в хочешь. Джерард берёт рюкзак с их чистыми вещами и ноутбуком Майки, а его брат закидывает на плечо неописуемое нечто, похожее на сумку с разнообразным оружием, каменной солью и вообще всем подряд. Они заносят вещи внутрь и поднимаются по лестнице, потом идут по коридору, открывая по очереди все двери, пока Джерард не натыкается на маленькую спальню с двумя кроватями. — О-о-о, — довольно тянет Джерард. — Вот тут неплохо. Давай, кидаем вещи и идём обратно вниз. Они распаковывают свои скудные пожитки и спускаются в бар, где видят уже раскинувших поляну Адама со своими Воронами. По мере того как день клонится к закату, заваливаются и другие охотники: кто-то спускается из комнат сверху, а кто-то приезжает из города. Джерард видит пару знакомых лиц, но Вороны — единственные, кого они с Майки хорошо знают, что утешает. Ужин в «Маман Бриджит» проходит, казалось бы, спокойно — никто никого не бьёт и не крушит посуду, — но в воздухе настолько явно висит скрипящее напряжение, что Джерард постоянно его чувствует, как раздражающий ультразвук, пищащий где-то на подкорке мозга. Поэтому он, как обычно, много пьёт и упрямо игнорирует косые взгляды Майки каждый раз, когда поднимает стакан. Он болтает ни о чём с Адамом и Сарой, начиная чувствовать усталость. Накопительный эффект утомления после стольких дней в дороге наконец его настигает, и внезапно единственное, чего он хочет — кровать, мир и покой. Он мысленно усмехается. Кто-то уже стареет. — Эй, — тихо окликает его Майки, пихая локтём и возвращая в реальность. — Я как-то спать хочу. — Да, конечно, мешок ты дерьма. Ты никогда не хочешь спать, — возражает ему Джерард, широко зевая. — Правда, — соглашается брат, нетипично мягко улыбаясь. — Но ты хочешь. Идём? Джерард трёт глаза и говорит: — Да. Боже, да. Майки всё улыбается — конечно, едва уловимо и суховато, но всё равно нежно, — и поднимается, лениво потягиваясь. — Наверное, мы пойдём, у нас был долгий день, — оповещает он остальных, которые отрываются от своих разговоров, чтобы пожелать им спокойной ночи, и идёт следом за Джерардом в их комнату.