Сказание о чае. Архив

Сэм сидел на талане мэллорна, временно служившего им домом. В ветвях дерева с самого утра пели птицы, но хоббит так и не услышал ничего похожего на голос той, черной. Вздохнув, он вытащил из кармана дневник, вынув из него перо, темное, с синими крапинками посередине, и задумчиво рассмотрел. Как же узнать, что это за птица на самом деле? Все таки хоббит сомневался — а не шпион ли она Саурона, или, еще чего хуже, он сам? Для обычной птахи её взгляд был слишком уж тяжелым и неприятным. Да и без этого много всего непонятного происходит в последнее время. И кто бы хоть что-то ему объяснил… Вложив перо обратно в дневник, он встал, несколько раз прошелся взад вперед по талану. Ладно, птица, с ней еще можно разобраться. Но что делать сейчас? На Совет его не пустили. Что же, он знал, что так и будет. Скрывают от него всю правду. Думают, он будет что-то передавать проклятому Майрону? Хоббит резко сжал кулаки. Да если он его только увидит… Прошло еще сколько-то времени. Постепенно сидеть и ждать непонятно чего стало совсем невмоготу. Гэндальф, конечно же, не расскажет ему, что было решено на Совете, в то время как даже Мерри с Пином это будет известно. А он будто лишний здесь. Даже больше — от него наверняка теперь хотят избавиться. Почувствовав, что злость и непонимание опять начинают расти, Сэм выдохнул и посмотрел вверх, на ярко сияющее солнце, пытаясь не думать ни о чем. Лучше всего сейчас будет пойти прогуляться. Все равно все на этом дурацком Совете — никто не станет опять приставать с расспросами. *** Хоббит вновь забрел вглубь леса, даже не думая о том, в каком направлении он идет. Под ногами шуршали опавшие золотые листья — Сэм не обращал на них внимания, с головой погрузившись в себя. Через какое-то время деревья словно бы расступились, открывая вид на небольшую поляну с текущим по ней ручьем. Вдоль него шла пологая лестница, спускающаяся в неглубокую лощину. Сэм поднял голову, остановился, в его лице что-то изменилось. Он вспомнил, как когда-то пришел сюда вместе с Фродо. Тогда же Владычица разговаривала с ними, показав им видения в волшебном Зеркале… Воспоминания всплыли так отчетливо, что хоббит бросился к лестнице — неужели все то, что было до этого лишь сон? Вдруг все это просто привиделось ему?! И действительно, у мраморной, полной воды чаши виднелся чей-то силуэт. Кто-то, эльфийской наружности стоял возле нее и держал руки над спокойной поверхностью воды. Но то была не Галадриэль — Сэм с беспокойством всмотрелся внимательней: разве кто-то, кроме Владычицы имеет доступ к Зеркалу? Эльф услышал его шаги и медленно обернулся. Чуть склонил голову и поднял руки в приветственном жесте. Сэм вздрогнул — на мгновение ему показалось, будто это и не эльф вовсе. Черты лица, цвет волос и до боли знакомая улыбка — неужели… Нет, не может того быть! Но прозвучал тот самый голос, а затем глаза незнакомца вспыхнули яростным пламенем, мгновенно став из серых огненными. — Стой на месте и внимательно слушай. На секунду Сэму показалось, что его сердце остановилось. Нет. Он не хочет видеть его больше. Не хочет встречаться с ним здесь. А вдруг это только кошмар, пришедший на смену приятному сну? Но пусть даже и так — он не хочет видеть его, никогда больше, ни во сне, ни наяву! Первые секунды шока миновали, и хоббит подсознательно попытался отскочить подальше, но перед глазами ярко вспыхнула связующая нить, с силой натянулась и словно бы не отпустила. Сэм вдруг понял, что вопреки всем его желаниям и рефлексам он не сдвинулся с места ни на шаг. Медленно, не дыша поднял голову, вновь встретившись с беспощадным взглядом огненных глаз. Ловушка. Он все подстроил, и вновь никто не успел ему помешать… Быстро, рывками, промелькнули мрачные воспоминания. Все произошедшее… Да если бы не Саурон, ничего бы не случилось! Хоббит в неком отчаянии попытался еще раз сделать шаг, но остался на месте. Бесполезно. Он рывком поднял голову, сжал кулаки. — Отпусти меня! Что ты опять задумал? В этом месте тебе это с рук не сойдет! — Ты угрожаешь мне? — с насмешливым удивлением спросил его Враг, не переставая водить тонкими пальцами над поверхностью чаши, — Так или иначе, говори тише. Сэм выдохнул. Конечно. Для Проклятого его угрозы — не более чем пустые слова. Он никак не сможет ему помешать. Хоббит присмотрелся к действиям Саурона. Что он делает с Зеркалом? В любом случае — ничего хорошего. Если бы он сейчас только мог, бросился бы на поиски Галадриэль, предупредил бы ее… Но стоп. Чем она заслужила его помощь? Никто, даже она, не соизволил хотя бы объясниться, почему его ставят в такое положение. А раньше-то… Жгучее чувство того, что, провалив свою миссию, он стал просто бесполезным и даже опасным, вновь поднялось внутри. Нет уж. Не стал бы он им помогать. Их проблемы — пусть сами и решают, а у него с Майроном свои счеты. — Есть дело, которое ты выполнишь для меня немного позже, — проговорил вдруг Майа, ни на секунду не отвлекаясь от своей работы, — А пока, раз уж мы так удивительно встретились сегодня, я подарю тебе ответы, которые ты столь хочешь услышать. Я ведь, в отличие от тебя, был на Совете. — Что?! — Сэм выдохнул, с ужасом поглядев наверх, — Вы были на Совете? Нет, невозможно… Или… Сэм вдруг все понял. Вот почему он здесь. — Так значит, вам известно всё, что они решили? Хоббит вдруг усмехнулся про себя. А впрочем, пусть. Они сами не взяли его. Он бы точно узнал Саурона. Даже смешно: пытаясь скрыть информацию от Врага, забыли, чего на самом деле стоит опасаться. — Да и да, — подтвердил Майрон, — Ты правда именно это хотел спросить? Сэм хотел возразить, но вдруг запнулся. И правда, что можно сейчас узнать, пока есть такая возможность? В целом, от Саурона ему ничего не нужно. Кроме, пожалуй, одного: если уж никто не удосужился рассказать ему, чем опасна эта неведомая нить, лучше всего сейчас будет спросить напрямую у того, по чьей вине это произошло. Но едва хоббит открыл рот, как внезапный вопрос Саурона заставил его вздрогнуть: — На все мои вопросы ты тоже ответишь, и ответишь только правду, — произнес Майа, неожиданно меняясь в лице, — Что лежит в твоем левом кармане? Сэм вздрогнул. Он все-таки… почувствовал наличие у него дневника? Что же делать? За него ему наверняка попадет, и хорошо, если не до смерти… А может быть, просто соврать? Каким образом Он узнает, где правда, а где ложь? Но от натянутой нити отделился следующий луч, и то же чувство связало его желание солгать. Снова. — В нем… Дневник. Странно было осознавать свой голос, казавшийся чужим, говорящий против собственной же воли. Нет, все же это более похоже на кошмар, чем на реальность… Дрожащая рука бесконтрольно вытащила из кармана книжку. — Я… Стащил его тогда из вашей библиотеки, — хоббит сглотнул. Что же за этим последует? — Вот как, — безразлично проговорил Майа. Он подошел ближе и взял дневник из рук полурослика. Майрон раскрыл книгу. Там, вложенное, словно закладка, темнело длинное заостренное перо. Он вытащил его, сунул дневник обратно в руки хоббиту, и повертел перо в руках. Сэм поспешно спрятал книжку в карман. — Откуда ты взял это? — Майрон провел пальцем вдоль гладкой черной поверхности. Сэм поднял голову, посмотрел с неким удивлением: так значит эта птичка — не его шпион? — Его обронила черная птица, я увидел, вот и поднял. Но если Саурон здесь ни при чем, тогда… кто она? Просто обычная пташка? Нет, быть того не может. Только если ему, конечно, не привиделось. Майрон, тем временем, потерял к перу интерес. Заткнул его за ухо и отошел обратно к Зеркалу, продолжая свою работу. Сэм глянул ему вслед. Он ведь сказал, что можно спрашивать. — Что это за нить? — спросил хоббит, — Зачем она нужна и как мне от нее избавиться? — Хороший вопрос, — Майрон вдруг взглянул на него через плечо и улыбнулся, — Ты, верно, уже забыл, но недавно я спас тебе жизнь. Нить — твой долг передо мной. Отдашь долг — выполнишь то, что я тебе скажу — и она исчезнет. Долг? Долг за спасенную жизнь? Значит, и тогда Майрон извлек из его спасения выгоду, да еще какую… Выполнить то, что он скажет — неужели ему все же придется послушаться? Сэм выдохнул, пытаясь успокоить внезапно поднявшуюся злость. Она ему здесь всё равно не поможет. — Что вы делаете с Зеркалом? В руках темного Майа внезапно сверкнул клинок, и хоббит вздрогнул от неожиданности. Майрон задумчиво повертел нож в руке и принялся закатывать левый рукав. — Собираюсь добавить в него кое-что ценное, — проговорил он всё с той же улыбкой, — Сейчас увидишь. Сэм с серьёзной опаской поглядывал на оружие, однако, резать его Майрон не собирался — закатав рукав, он вдруг резко полоснул лезвием по собственной руке. Сверкнула сталь, и капли крови, сияющие словно расплавленное золото, упали в чашу с водой, окрашивая ее в тот же цвет. Хоббит дернулся. Что он вообще делает? И что он имел в виду, говоря: «кое-что ценное»? Несколько чистых нот, тихих, с жутковатыми отголосками, прорезали пространство, принося с собой странное гнетущее чувство. На мгновение в глазах у Сэма потемнело, но вспыхнул свет, и поверхность зеркала вновь стала водой. — Теперь о деле, — Майа, как ни в чем ни бывало, развернулся к полурослику, подошел, на ходу протирая и пряча кинжал, — Твои друзья решили собрать всех, кто против моего владычества. Они ждут нападения на Лориэн, собираются укрепить город и подготовить всё для штурма, кроме того — займут Изенгард и будут следить за мной. Я сделал так, что они снова станут доверять тебе. Так, ты будешь внимательно слушать и запоминать всё относящееся к осуществлению принятых на Совете планов и в дальнейшем при первой возможности расскажешь мне — полностью, правдиво и без утайки. Во время сражения ты проследишь за безопасностью Галадриэль, и приведешь её в место, о котором я сообщу тебе позже. Кроме всего прочего, ты никому не скажешь ни об этой встрече, ни о том, что на ней происходило. Не намекнешь и не дашь понять никаким способом. В случае прямого вопроса старательно соврешь. Когда ты совершишь всё это, долг будет исполнен. После того, как я уйду, ты подождешь минуту, а затем снова будешь иметь право ходить где хочешь и разговаривать как угодно громко. Сэм слушал. Сначала спокойно, все еще отходя от шока, но потом со все больше нарастающей злобой от собственного бессилия. Нить вновь вспыхнула, расщепляясь тысячей лучей, скрепляя последний приказ Врага. Приказ, которого хоббит не сможет нарушить. Ничего не сделать. Снова. Фродо умирал, а он не мог ему помочь. И теперь — все повторяется… — Стой! — крикнул он в спину Майрону, забыв от ненависти обо всём на свете, — Остановись, проклятущая ты тварь! Он набрал в грудь побольше воздуху, с отчаянной ненавистью сжал кулаки. — Почему из-за тебя вечно должен страдать кто-то другой? Ты только и ищешь, откуда бы извлечь выгоду, а остальное для тебя не важно! Ты всегда разрушаешь всё на своем пути! Говоришь, что несешь порядок, а на деле только смерть и огонь! Разрушенный Минас-Тирит, утонувший Нуменор, сожженный дотла Эрегион! Келебримбору ты тоже говорил, что желаешь ему процветания?! Хоббит выдохся, в неком отчаянии глядя в спину уходящему Врагу. Но, хотя голос его, вопреки его воле, прозвучал тихо, Майа его услышал. Он и впрямь остановился и развернулся, и, склонив голову чуть набок, внимательно посмотрел на хоббита с некоторым странным выражением. — А ты красноречив, оказывается, — проговорил он наконец, всё так же изучающе поглядывая на Сэма. Тот, вздрогнув, опомнился: вся его злость вдруг исчезла, словно бы ее и не было. Он медленно поднял голову, со страхом глядя на Майрона. — Вижу, ты любишь говорить о вещах, в которых ничего не смыслишь, — добавил тот спокойно, но голос его ожег вдруг холодом, — И знаешь что? Это — плохая привычка. В какой-то момент стало очень тихо, словно сам воздух застыл. Тень накрыла лощину внезапно, точно на лампу набросили черную ткань. Откуда-то дохнуло ледяным морозом, и перед Сэмом встала высокая мрачная фигура: холодная, темная и пугающая до того, что хотелось плакать от страха. Никогда прежде не случалось ему испытывать подобного: ни в Упокоищах, ни в присутствии назгулов, ни в паучьей пещере, ни даже в пыточной камере. Это был даже не страх смерти, а что-то намного худшее. Тьма приближалась — медленно — спокойными легкими шагами. Но даже если бы ноги хоббита не были прикованы к земле, он не смог бы бежать — его била такая дрожь, что он с трудом стоял. Чуть опустив голову, Сэм посмотрел на свои трясущиеся руки, а, подняв, уже не мог отвести взгляда от кроваво-красного яростного пламени, заменившего Тени глаза. Захотелось, наплевав на гордость, плакать и кричать, но он и этого не мог. Только хрипел, с трудом вдыхая раскалившийся воздух. А потом огонь впился в него прожигая всё на своем пути, и больше Сэм ничего не помнил. *** Хоббит понял, что лежит на земле ничком. Перед глазами висела неясная пелена, всё тело ужасно болело, и даже дышать он мог с большим трудом. Сэм не знал, сколько прошло времени, пока он просто лежал, отходя от недавно пережитого ужаса. Боль постепенно уходила, возвращалась несильными толчками. А когда он наконец смог открыть глаза, привстать на руках и оглядеться, то кроме него на поляне не было ни души. Хоббит еще не успел полностью обдумать и понять всю критичность положения, в которую его поставил Саурон — мысли проплывали мимо, никак не желая соединяться в одно. Наконец он сел, медленно обвел взглядом поляну, приметив ручей с прохладной журчащей водой. Умыться бы сейчас… Но вдруг послышались шаги, и на поляну вышла Галадриэль. Сэм вздрогнул. Нет, опасность пока ему более не угрожает, но… Где же Владычица была раньше? Она наполнила водой кувшин. — Нет! — отчаянно крикнул Сэм, удивившись, насколько чуждо прозвучал его голос, — Не трогайте Зеркало! Не нужно! Галадриэль вздрогнула, и холодная вода расплескалась из кувшина, попав на платье и ноги. Она постояла ещё немного, колеблясь, и опустила кувшин, но не поставила на землю. — Что случилось, Сэм? — нервно отозвалась она, — Мне надо торопиться. — Я… Хоббит вдруг понял, что не может, при всем своем желании рассказать ничего о приходе Саурона. Язык не слушался его, да и все тело казалось неживым. Нет… Такого просто не могло случиться! Теперь, когда ему известно, что на самом деле затеял Враг, он совершенно ничего не может сообщить. И это в такую минуту? Проклятье… Сэм оперся ладонями о землю, кое-как сел, с отчаянной мольбой глядя на Владычицу. — Прошу… Это может быть слишком опасно… — он дрожащей рукой указал на Зеркало, — Я больше ничего не могу вам сказать. — Прости, — она мотнула головой, выливая воду в чашу Зеркала, — Я не могу терять время. Да если бы она знала, что оно уже давно потеряно! Зря Владычица его не послушалась… Хотя на что он вообще надеялся. Разве его мнение имеет для нее значение? Хоббит не знал, чем теперь опасно Зеркало, но мог только догадываться, что отныне Проклятому наверняка будет известно о каждом его использовании, и теперь он уже, скорее всего, успел скрыться. Но… что же ищет Владычица, да еще и так срочно? Уж не Саурона ли? Точнее, того эльфа, которым он притворялся. И если так, то каким образом им все же удалось узнать в нем Врага? Подождав, пока встревоженная и вдруг побледневшая Галадриэль оторвалась от созерцания, Сэм негромко спросил: — Скажите, кого вы искали? Галадриэль обернулась к лесу, осмотрелась вокруг. Секунду посмотрела на хоббита и спрятала лицо в ладонях. — Возвращайся на мэллорн, Сэм, — проговорила она тихо, и в голосе её сквозило отчаяние, — Тебе объяснят всё позже. Некоторое время он сидел молча, опустив голову. Потом встал, пошатываясь. Глянул прямо в глаза Владычице, и в его взгляде явственно сквозила злость. А еще — разочарование. Он импульсивно сжал кулаки, вздернул голову чуть вверх. — Позже, говорите? — голос хоббита холодно прозвучал в наступившей тишине, — А знаете… Сколько уже можно откладывать? Неужели вы не понимаете? Неужели все вы… Да что я спрашиваю! И так ясно, что выставили меня изгоем. Ладно, подозреваете, что я связан с Врагом, но почему мне нельзя хотя бы объяснить, почему именно вы так считаете? А мое собственное мнение тоже никого не интересует! — Сэм чуть перевел дух, — Да и откуда мне знать? Меня даже никто не позвал на Совет! Я… Надеялся хотя бы на вас, Галадриэль! Тогда, во время похода вы… Были совсем другой! Хотя я знаю. Мы провалили свою миссию и теперь никому уже больше не сдались. Я все верно говорю?! Хоббит и не заметил, как перешел со слов на крик. Но терпеть все накопившееся в нем было уже невозможно. — Вечно все выставляют меня во всем виноватым… Хотя, кажется, оно так и есть, — Сэм нервно усмехнулся, — Но сейчас во всем будет виновата только ваша с Гэндальфом и остальными невнимательность. Да! Думая, что вся опасность во мне, вы допустили ужасную ошибку, которая очень скоро вам аукнется. И, знаете, мне даже ничуть не жаль! Он вдруг выхватил из кармана дневник, дрожащими пальцами пролистал страницы, ищу ту самую. — Позвольте и мне кое-что у вас спросить, — хоббит вытянул вперед руки с дневником, страницы которого изображали белую гавань и белые же, стройные корабли, залитые кровью. Указал на явственный силуэт Владычицы среди побоища. — Что же это значит? Обвиняете других в темных делах, а сами… Галадриэль, дрогнув всем телом, охнула и побледнела еще больше. — Спрячь. В глазах эльфийской владычицы на миг отразился ужас, но она сумела справиться с собой и лишь глубоко вздохнула. — Откуда у тебя это? Сэм молчал. Он больше не станет отвечать на чьи-либо вопросы, пока не получит ответов, которые желает узнать. — Ну что же ты молчишь? — с отчаяньем в голосе вскрикнула Владычица, — Не обвиняй меня! Ты не понимаешь этого! Ты там не был! — А вы были в Мордоре? — в ответ выкрикнул Сэм, — Слушали Его речи? Видели все тамошние ужасы? Откуда дневник — вас только это интересует? И вы же снова не поверите мне, даже если я расскажу, — он помолчал немного, выдохнул надрывно. — Разве мне вообще кто-нибудь сейчас поверит? Мои слова… Мои чувства… Разве они кому-нибудь нужны теперь… — закончил хоббит тихим шепотом, почти про себя. Внезапно ослабшими руками засунул дневник обратно в карман. Потом вздрогнул всем телом и решительно поднял голову, словно бы приняв окончательное решение нелегкой задачи. Действительно. Почему он не додумался до этого раньше? Но теперь, хотя бы, его ничто здесь не держит. — Прощайте, — равнодушно проговорил Сэм. А затем развернулся, и, чуть пошатываясь, побрел прочь из Золотого леса.