Сказание о чае. Архив

А если рыжего подвесить за руку на верхушку башни Эктелиона, то светлый совет оценит отсылку?

Таурион сидел в самом дальнем углу темницы, сложив руки в замок и подогнув колени к подбородку. Выражение его лица оставалось столь мрачным, что даже разговорчивые близнецы хранили молчание с тех самых пор, как на их руках защёлкнулись наручники, а самих их закрыли за решеткой в этой маленькой обшарпанной комнатушке. Сколько уже прошло часов, как они здесь? Неизвестно. Но спать, коротая время, не собирался никто. Аурлим сидел рядом со своим капитаном, уже который час мрачно созерцая противоположную серую стену. Малтин, наморщив лоб, напряженно ходил из угла в угол, и шаги его отдавались эхом в тишине подземелья. Еще неприятнее было то, что тот самый воин, которого они недавно столь легкомысленно окрестили «трусливым мальчишкой», стоял на посту у двери, изредка окидывая эльфов твердым взглядом. И не скажешь, что это он совсем недавно дрожал от одного вида обнаженного клинка… Но более всего мысли Тауриона занимал… Адертад. Саурон. Его улыбка, как выжженная висела пред внутренним взглядом эльфа: ликующая, хищная, до неузнаваемости преобразившая знакомое прежде лицо, белоснежное теперь рядом с черными, как сама ночь, одеждами. Светлые волосы стали мертвым золотом, тяжелой волной падающим на плечи, а глаза… О них Таурион старался не вспоминать, но пламя, багровое, торжествующее, прожигающее саму душу, невозможно было забыть так просто. Из всего, что увидел он в небольшой промежуток между тем, как Саурон встал из-за кресла и приходом стражи, Адертад остался, наверное, только в неизменно-мягком насмешливом голосе. Но и тот приобрел какие-то жутковатые нотки. Поневоле эльфу вспоминалась история Эрегиона, не оставлявшая никакой надежды на хоть что-то хорошее в их ближайшем будущем. В тишине всё же раздался тихий голос Аургайла, прерывая мрачные размышления капитана стражи Лихолесья. — Скверно все оно вышло… Его брат обернулся к нему, кивнул грустно: — И не говори. А в начале-то до чего гладко дело шло… Казалось иногда, и назад же сумеем возвратиться. — Скверно, — мрачно процедил Таурион, — Да не то слово. Я даже, честно, не знаю, как можно назвать… всё это. — Может быть, «безобразие»? — услужливо подсказал их страж, с интересом поглядывавший на эльфов из-за решетки, — Ну, либо «Закономерный результат нашей зашкаливающей самоуверенности, сопряженной с безрассудством на грани слабоумия?» Есть ещё и третий вариант, но воину золотой сотни сквернословие не пристало… Он ласково улыбнулся в ответ на исполненный ненависти взгляд Тауриона и, постукивая пальцами по возвращенному оружию, глянул на противоположную стену. — Вот сволочь, — прошептал Таурион, впиваясь взглядом в спину воина. Впрочем, на его ругательство реакции не последовало никакой, эльф вздохнул и в который раз уже принялся тянуть руки в разные стороны, понимая, однако, что цепь разорвать не получится. — Таурион, — требовательно прервал его Малтин, — Я все понимаю, но не забывай, в каком положении находимся мы сами. — Его никто не спрашивал, — вполголоса буркнул Аурлим, — Отличился, поймал лазутчиков, ну так пусть и сидит тихо. Капитан стражи подпер голову рукой, в очередной раз разглядывая мелкие трещинки в каменном полу. Почувствовал, как волнами накатывает сон… Странно, но хотелось отдохнуть. Хотелось, чтобы провалившаяся миссия наконец была завершена. Да так оно и будет, теперь-то все равно конец у них один… Вопрос лишь в том, сколь долго им еще предстоит его ожидать. Легкий стук шагов заставил эльфа поднять голову — подошедший к воину человек, также одетый в темное с золотым обмундирование, быстро кивнул, затем спешно удалившись. Специальный знак? Вот только относится ли это к ним? Оказалось — относится. Их страж подошел ближе к решетке, с неясным выражением лица поглядывая на эльдар и человека. Таурион даже не сразу понял, что тот отпирает дверь темницы, а когда понял, голос благоразумия оказался слишком тих, чтобы остановить его от попытки наброситься на воина. Тот, впрочем, просто отошел в сторону, подставив эльфу подножку и многозначительно покачал головой, разглядывая его, растянувшегося на полу. — Ну право же, не позорься, — вздохнув, пробормотал часовой, делая затем знак рукой всем оставшимся, — Идите за мной и сохраняйте спокойствие, если можете. Глупостей только не делайте, пожалуйста. Таурион, презрительно фыркнув, поднялся на ноги, в который уже раз сверля воина убийственным взглядом. Переглянулся с близнецами и Малтином, и мрачный вид их напомнил эльфу о том, что может случиться совсем скоро. — Куда это ты собрался нас вести?  — А вам не всё ли равно уже? — страж с полуулыбкой оглянулся через плечо, — Давайте, шевелите ногами. Казнить вас пока что не собираются. Эльф вздохнул и, мрачно глядя в пол, вместе с остальными поплелся вслед за воином. Всё было точь-в-точь как совсем недавно, только теперь они поменялись местами. Куда их ведут, эльф так и не понял, а «пока» относительно «казнить» в словах стражника и вовсе рождало какие-то неприятные ощущения под ребрами. С другой стороны, все они знали, на что шли. Удача, сопутствовавшая им, отвернулась в самый ответственный момент, ну и что же? Возможно, цель свою они сумели выполнить, наверняка заняв место в раздумьях Врага. Путь по широким коридорам белого мрамора оказался недолог — страж указал на высокую дверь светлого дерева и, не теряя времени, вошел, дав всем четверым знак следовать за собой. Но вместо этого Таурион резко остановился вдруг на самом пороге, и идущие следом близнецы чуть не врезались в его спину. Он не увидел комнаты, где очутился: ни окон в противоположной стене, ни четырех стоящих перед ними стульев, но лишь только того, кто сидел во главе длинного стола прямо перед ними. — Самовар, сними с них наручники, — бросил Майрон воину, — И проследи, чтоб нам никто не мешал. Все ж пересилив себя, эльф выдохнул и осмотрелся, краем глаза заметив, что смуглый стражник покидает комнату. За ним закрылась дверь. — Ну что, друзья мои, — с усмешкой произнес майа, обводя внимательным взором всех вошедших, — И ты, человек из дунэдайн, чье имя мне ещё не известно. Проходите, садитесь. Вина сегодня не будет, но могу предложить чаю. Таурион ощутил, как вздрогнул рядом Аургайл, встретил его нерешительный взгляд. Также непонимающе посмотрел в ответ. Что теперь имеет в виду Саурон? Эта насмешка в голосе… «Издевается», — решил эльф, с ненавистью посмотрев вперед. Однако, не принять «приглашения» они не могли. Все четверо, спотыкаясь, проследовали к столу. Аурлим первым занял крайнее место и спрятал дрожащие от переизбытка чувств руки под столешницей. Таурион напряженно опустился рядом, но Аургайл помедлил, оглянувшись на Малтина: дунадан стоял, как в землю вкопанный, со смесью страха и откровенного непонимания рассматривая Врага, и только спустя несколько секунд все же сел, нервно сцепив в замок пальцы. — Право же, не ожидал, что вы решите навестить меня столь скоро, — тихо начал Майрон, убедившись что все четверо внимательно слушают, — Однако, забираться ночью в моё окно, да ещё и без приглашения, было довольно невежливо с вашей стороны. Я сам, если помните, сперва постучал в дверь. Таурион, не в силах понять что происходит, пораженно уставился на врага. Лицо того оставалось совершенно серьёзным, но в глазах искрился смех. — Что тебе надо? — произнес эльф, пытаясь сделать свой голос мрачнее, но вместо того вышло жалобно, — Ты ещё недостаточно посмеялся над всеми нами, Саурон-обманщик? Смешинки растворились, исчезли из серых глаз. Майрон послал эльфу долгий взгляд с нечитаемым выражением, склонил набок голову и вздохнул. — Любите же вы давать своим недругам всякие мерзкие прозвища, — протянул он почти скучающе, — Но ведь это даже несерьёзно. Вот ты, Таурион, подними голову и скажи — если я, например, буду звать тебя «Разбитое сердце» или там «Эльф-плакса», что ты обо мне подумаешь? Если слишком сложно, могу намекнуть — человеческие дети делают так же, когда ссорятся. Выражение лица капитана стражи Лихолесья сделалось таким, словно он одновременно мечтал накинуться на Саурона и провалиться сквозь землю. Всплывшее отчетливо воспоминание заставляло его сверлить взглядом стол, и эльф чувствовал, что он не в силах поднять голову, как велел враг. Но тот уже продолжал говорить, видимо, наконец приступив к тому, ради чего всё это было затеяно. — Ты спросил, что мне нужно, — сказал он, всё так же обращаясь к Тауриону, — Меня интересует схожий вопрос: вы пробрались во дворец Минас-Тирита — что вам здесь понадобилось? Аургайл искоса глянул на Тауриона. Потом на брата, но тот резким движением поднял голову: — Надеешься все узнать так просто? — спросил Аурлим, — Нет, с прошлой нашей встречи мы хорошо поняли, с кем имеем дело. — Да, с чего ты взял, что мы станем отвечать на твои вопросы?! — поддержал его Таурион, — Тем более, что ты убьешь нас в любом случае, ведь так? Майрон устало вздохнул, проводя ладонью по лбу. Выглядел он как человек, на которого вдруг повесили некую неприятную и скучную работу. — Может быть, потому, что это вам выгодно, а, Таурион? — предположил он, откинувшись на спинку стула и глядя куда-то в потолок, — Ну вот, допустим, вы сейчас упрётесь, как стадо мумаков, и разозлите меня, ну и что хорошего выйдет? Информацию, которая мне нужна, я всё равно получу, если даже не от вас, то путем логического сопоставления фактов из других источников. А вот ваша жизнь окажется под куда более серьёзной угрозой, чем сейчас… — Куда серьёзнее? — воскликнул Таурион, — Или хочешь сказать, что если мы всё тебе расскажем, ты оставишь нас в живых? Или, может быть, отпустишь, как того пропавшего полурослика?! — Пропавшего? — переспросил майа, — Об этом расскажете позже. Знаешь, Таурион, ты удивишься, но мне ваша смерть нужна как баночка ржавых гвоздей. Будь на моём месте Мелькор, он убил бы вас просто из вредности, но вот я этого, как ни странно, делать не собираюсь. Тем более, что мне нужен посланник в Лориэн, которого там послушают, и я собирался выбрать его из вас. Да, я отпущу одного или даже двух. Прочие останутся здесь как гарантия прочтения письма, и обретут свободу, когда мои условия будут выполнены. Аурлим в недоумении глянул на Саурона, и раздраженное выражение его лица изменилось. — Посланник в Лориэн… — пробормотал он, — Что ты задумал? — Да, сначала не мешало бы узнать подробнее, что это за условия такие? — поддакнул Аургайл. — Значит, договорились? — Майрон улыбнулся, — Я расскажу вам свои условия после того, как вы расскажете мне, что здесь забыли. — Мы ни о чем с тобой не договаривались! — возмущенно воскликнул Таурион, от переизбытка чувств стукнув ладонью по столу, — И ничего тебе не расскажем! — Ангайнор и Унголиант… Майа возвел глаза к небу. — Таурион, я видел немало упертых эльфов, но, воистину, ты один из самых упертых. Хорошо, варианты следующие. Вам нужна была информация о том, что тут происходит; вы собирались устроить тут погром, хаос и массовые беспорядки чтобы спутать мои планы; и вы хотели отвлечь моё внимание от чего-то другого, потому что на серьёзную вылазку ваша операция не тянет от слова совсем. Ну что, я во всех случаях угадал? — он оглядел своих собеседников, чьи растерянные лица говорили сами за себя, — Давайте, расскажите подробности. Видите же, это ничего не изменит. — Ладно, — Таурион вздохнул, набираясь смелости и старательно убеждая себя в истинности последующих слов, — Ты прав, нам нужна была информация. Мы собирались украсть твоего Наместника и доставить его в Лориэн. — Слишком глупо, чтобы быть правдой, — отрезал Майрон, — Вы не стали бы так рисковать только ради призрачного шанса спереть Айраума. Таурион открыл рот и закрыл его. Слишком много возмущения переплелось в его голове с обрывками гневных фраз и он не смог сразу сообразить хорошего ответа. В голову лезло только что-то вроде «А когда ты петушился на Совете, то это не было слишком рискованно?», но эльф хорошо понимал, что говорить это вслух ему точно не следует. — Пропавший полурослик, — холодно выговорил майа спустя некоторое время, — Сэм Гэмджи, верно? Думаю, это слишком важная деталь, чтобы упускать её из виду. Ваше появление здесь ведь имеет с этим связь? Возможно, косвенную? Аурлим нахмурился несколько неодобрительно: — Говоришь об этом так, словно впервые слышишь. — Именно, — продолжил Аургайл взволнованно, — Разве же он не попался твоим слугам, занявшим Изенгард? — Что? — переспросил Майрон, скептически оглядев близнецов, — Вы считаете что мои слуги стащили у вас полурослика? Заняв Изенгард? — А кто ещё, как не они? — Таурион обвиняюще ткнул пальцем в сторону врага, — Или, по твоему, Сэм сам сбежал от Митрандира, стоило тому отвлечься? Но Майрон молчал, никак не реагируя на выпад в свою сторону и, судя по застывшему взгляду в никуда, напряженно думал. В серых глазах еле заметными вспышками танцевало золотое пламя. «Правда не знает?» — промелькнуло у лихолесца в голове, — «Или снова притворяется?» — А быть может, он все же сам решил уйти? — тихо спросил Аурлим, — Раз башня-то, получается, пустует… — Пустует? — недоверчиво переспросил Аургайл, — Хотя, — вздохнул эльф, — Я теперь даже и не знаю, что об этом думать. — Из этой мозаики выпало несколько крупных кусков, — объявил Майрон, — Положим, мне понятно, что собирался делать в Ортханке Олорин, но полурослика-то он зачем с собой потащил? Или после Совета вы решили вообще не выпускать его из виду? — Так, выходит, это не из-за тебя он сбежал из Лориэна? — Таурион мотнул головой, показывая, насколько он верит услышанному, — Ну-ну, не думаю. Владычица видела его у зеркала, ты ведь до этого с ним говорил, разве нет? В течение секунды майа молчал и светлые искры молниеносно проскакивали в глубине его взора, затем ещё на мгновение он показался усталым и неприятно удивленным, а затем — только насмешливо улыбнулся. — Из Лориэна его не похищали, — сообщил Майрон, — Я, впрочем, не предусмотрел того, что он решит сбежать. Олорин нашел его по пути в Изенгард? И возле самой башни потерял снова? Майа уставился в стену над головами собеседников, вечно прищуренные глаза его вдруг стали чуть шире, словно он испугался некой просчитанной в голове возможности, и в них лучилось нечто, чего Таурион определить не мог. — Нет… — проговорил враг скорее себе, — Конечно же нет. Но, впрочем, это возвращает нас к моему посланию. Таурион непонимающе смотрел на то, как враг сосредоточенно копается в карманах своего темного одеяния, и даже немного вытянул шею, чтобы лучше разглядеть вынутый предмет, но не увидел ничего кроме небольшого черного пера, покоящегося на ладони четырехпалой руки — в этот раз без бинта, и Проклятое Кольцо ярко сверкало на пальце. «Молотом по пальцам съездил» — вспомнил эльф. — Птичье перо? — поинтересовался вдруг Малтин, более-менее уже оправившийся от внезапной встречи — Оно имеет какое-то отношение к делу? — Не простое перо, дунадан, — Майрон обратил свой взгляд на человека, — В этой маленькой штучке столько искажения, что, даже сохранись на суше развалины Ангбанда, камень от них не шел бы ни в какое сравнение с этим… Знаете, где я его нашел? — Да какая разница, — фыркнул Таурион, — И какое вообще отношение это имеет к тому, что мы обсуждали? — Самое прямое, — тут же ответил майа, повернувшись к эльфу, — Перо было в кармане у вашего полурослика, когда я его встретил. Он сказал, что его уронила птица, но я уточню — некто, кто притворялся птицей. Кто-то ещё объявился в Средиземье. Я понятия не имею, кто именно, но это может доставить проблемы всем нам. Достаточно даже одного из безумных майар, в полной мере разделяющих убеждения Мелькора, чтобы устроить здесь хаос, массовые смерти и разрушения. Впрочем, вы, верно, помните историю Мории… — И ты думаешь, мы тебе поверим? — капитан стражи Лихолесья нервно постучал пальцами по столешнице, — Я видел только маленькое черное перышко в руке того, кто уже обманывал меня прежде. Откуда мне знать, что оно действительно такой концентрат искажения, как ты говоришь? Откуда мне знать, что ты и впрямь изъял его у Сэма, а не сделал самостоятельно, искаженный майа? — Ты забываешься, эльда, — холодно произнес враг, и Таурион вздрогнул от внезапной перемены тона. Ощущение было такое, будто ему в лицо только что дунуло ледяным ветром. За странным разговором он практически забыл о том, кто такой Саурон — пред ним сидел Адертад с золотыми волосами — но теперь эльф нежданно вспомнил, где он и в каком положении. — Вот поэтому вы отвезете его в Лориэн, — продолжил Майрон, как ни в чем ни бывало, — И покажете… да хотя бы Олорину. Он лучше вас поймет, что это означает. — Даже если это всё правда, с чего ты вдруг нас предупреждаешь? — Таурион взглянул на майа с подозрением, — И ты, значит, хочешь сказать что этот айну-птица виноват в пропаже Сэма? Не сильно-то похоже на правду. — Я не утверждаю что моё предположение является единственно верным, — ровно проговорил майа, — Есть одна вероятность — крошечная, мизерная, почти что незначительная — она заставляет меня поделиться с вами информацией. — И все-таки, — обратился к остальным Аургайл, — Если появится какая третья сторона — нам всем нужно быть к этому готовым. — Мне бы доказательств побольше, чем неясных предположений, — проворчал Аурлим. — Но если будем сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего — толку не прибавится, — возразил его брат, — Впрочем, с нами-то как раз и неизвестно что будет. А тут вроде бы есть надежда вернуться в Лориэн, да еще и с предупреждением. Хоть, правда, и от Врага… Уверен, Митрандир с Владычицей смогут разобраться, что здесь к чему. — И все же, твои слова не подкреплены ничем, — мрачно проговорил Таурион, обращаясь к врагу, — Смахивает на попытку запутать нас ещё сильнее, чем нынче. Я скажу — я думаю, что в пропаже Сэма виноват ты, слишком уж много всего на это указывает. Ты же занял Изенгард. А сейчас выдумал для нас страшную сказочку про объявившегося балрога, чтобы мы испугались и отвлеклись на это, пока ты достигаешь каких-то своих целей. И нет, мы не настолько глупы, как ты думаешь. Майрон вздохнул и некоторое время просто молчал, задумчиво теребя прядь волос. — Скажи, наивное дитя Эру, — произнес он, — Ты правда считаешь, что я бы стал использовать столь странную и сложную вещь чтобы вас обмануть? Или, по твоему, я не способен выдумать чего-нибудь поизящнее? Он на секунду скривил губы, неожиданно поднимаясь со стула и отходя к дальней части комнаты. — Я сказал, — продолжил майа, — Передаю вам информацию, что есть у меня, выводы делайте сами. И хватит уже испытывать моё терпение, оно не безгранично. Таурион нахмурился, печально глядя на врага, который вернулся за стол с кружкой, полной чего-то дымящегося. — Ну хорошо, — пробормотал эльф, — Давай мы сделаем вид, что тебе верим. Что тогда у нас получается? Изенгард просто пустует, Фангорн просто потерял ключи, а Сэма похитил некий объявившийся в Средиземье кусок искажения? И зачем ему тогда полурослик вообще сдался? — И хоббит может принести пользу, — Майрон не спеша пригубил чаю, — Если им не пренебречь, конечно, как это сделали у вас после его возвращения. К тому же, полурослик может быть ценен как источник информации обо всём, что творилось в Средиземье в последнее время. И обо мне, разумеется. Что до пустующего Изенгарда… Курумо ведь сделал ноги? Мои разведчики обнаружили, что все входы в башню наглухо перекрыты, а стекла в окнах на удивление прочны. Я не думаю, кстати, что ваш энт посеял ключи без посторонней помощи. И в таком случае, мы, кажется, уже знаем, где искать обладателя этого пера… — Да… Может быть, — неуверенно согласился эльф, памятуя о последнем совете врага, — Ну и что нам тогда с этим делать? — Использовать имеющиеся знания. Координировать свои действия согласно новой информации, — пожал плечами майа, — Быть готовыми к неожиданностям. — Говоря о неожиданностях, в первую очередь мы смотрим на тебя, — хмуро возразил Таурион, с трудом отводя взгляд от круглой белой чашки с чем-то красным внутри, — Ты — наш враг, и прекрасно это знаешь. Почему ты медлишь? Когда нам ждать удара? И что случится после? Майрон глотнул из кружки ещё немного, словно не обратив внимания на вопросы. Поставил её на стол, убрал упавшие пряди с лица. — Да, мне не сложно раздавить горстку вашего народа, оставшегося в Средиземье, — ответил он задумчиво, и какая-то странная невеселая улыбка появилась на его лице, — Вопрос только — зачем? Земли Лориэна не являются особенной ценностью. Лихолесье и так, считай, почти моё. Если будете сидеть тихо и не мешаться, я могу терпеть вас здесь довольно долго. — Я, конечно, больше согласен с Таурионом, — начал Аурлим, поймав мрачный взгляд брата, — Но выбора у нас нет, как я понимаю? Что скажешь, Малтин? Лихолесец внимательно глянул на дунадана, словно ожидая заключительного решения. — Скажу, что следует нам выполнить эти требования, — отозвался человек с легкой хрипотцой в голосе, — Откажемся — лишь погибнем зазря. Так, двое из нас смогут вернуться в Лориэн и передать все то, что узнали. В таком случае поход не окажется напрасным. Правдивы слова Врага, или же нет, светлый совет сможет выяснить куда лучше нас. — Вот за это я люблю людей, — довольно сообщил Майрон, — В вас нет этого эльфийского упрямства с единственной целью во что бы то ни стало поступить наперекор. Зато вы куда больше думаете о том, что и зачем вы делаете. Отлично, раз решились, то пора выбрать, кто отправится с письмом, а кто останется. — Я останусь, — тут же сказал Таурион, не дав близнецам времени рта раскрыть, — А ты, Малтин, езжай. Вы сами решайте за себя. — А вот Аурлим пусть остается, — с улыбкой предложил Майрон, — Он, конечно, не философ, но зато шутник хороший. С ним нашему несчастному отвергнутому герою не будет столь грустно коротать свои дни в стане разужасного врага… — Да хватит! — возмущенно перебил Таурион, — Как там… Моё терпение тоже не безгранично! И вообще! — эльф замолчал, ноздри его раздувались, а взгляд красноречиво выражал всё то, что он не осмелился сказать вслух. — Ну и что случится, когда оно закончится? — весело подхватил майа, — О, верно в капитане стражи Лихолесья вдруг проснется скрытая ранее неведомая сила и он голыми руками уделает врага всея Средиземья, посмевшего над ним насмехаться… — Да чтоб тебя бездна съела, умник проклятый, — пробурчал под нос покрасневший от злости эльф, — Значит так, давай свои условия. Когда Майрон наконец закончил смеяться, пар уже перестал идти от его чашки. Таурион сидел с недовольным видом, откинувшись на стуле, скрестив руки на груди и обреченно глядя в невысокий белый потолок. — А вот за это я люблю эльфов, — всё ещё улыбаясь, произнес майа, — Вы отлично поддерживаете разговор даже в самой безнадежной ситуации… Ну кто ещё, находясь во власти темного владыки, станет произносить ему вслух столь красочные пожелания? Эта безрассудная отвага, порожденная вечностью вашей жизни, кажется общей чертой вашей расы. Во всяком случае я всё ещё помню другого рыжего эльда, который некогда повел себя очень схожим образом… Как думаешь, если подвесить тебя за руку на верхушку башни Эктелиона, ваш светлый совет быстрее выполнит мои условия? — Что? — резко переспросил Таурион, округлившимися глазами посмотрев на Саурона — к концу фразы в серьезном тоне того не осталось ни одного намека на насмешливость. — Ты это… ты же не собираешься этого делать? — Да ладно, не говори мне, что отправляясь с тремя друзьями в сердце завоеванного города, ты не мог рассчитывать на такой исход, — усмехнулся Майрон, — Дерзость твоих речей заставляет меня думать, что твоя жизнь не так уж важна тебе, эльда. Скажешь, нет? Впрочем, этот вопрос обсудим позже. Сперва о деле. Майа вновь взял в руки перо, лежащее на столе и просто… разломил его пополам. Добыв из карманов конверт, вложил отломленный кусок вовнутрь. А потом… полыхнуло пламя, но вместо того чтобы сжечь бумагу дотла, окрасило её в красный цвет. И все швы на конверте исчезли. — Все условия здесь, — передавая письмо через стол, сообщил Майрон, — На всякий случай, вскрыть его может только один из троих адресатов, и никто другой. Так информация не попадет не в те руки. Малтин с недоверием принял из рук Саурона красный конверт и провел пальцем по краям, с удивлением убедившись в действительном отсутствии швов. Запрятав послание глубже в карман, дунадан поднялся из-за стола: — Пусть так. Аурлим и Таурион остаются, Аургайл же отправится со мной — постараемся сделать все возможное, чтобы сократить время вашего ожидания. Аурлим согласно кивнул и прощально оглянулся на Малтина с братом, проговорил вполголоса: — Берегите себя. И пусть звезды осветят вам дорогу. — Если на то будет воля Валар, встретимся вновь, — вздохнув, ответствовал Аургайл. — Нет, — пробормотал Таурион, оглянувшись на Саурона, — Не встретимся… *** Когда смуглый страж увел друзей прочь, Таурион и Аургайл остались одни. Точнее нет, конечно же, не одни — перед ними всё ещё сидел, задумчиво рассматривая картину на дальней стене, их общий знакомый. Некоторое время все они молчали. Таурион боялся открыть рот, Аургайл, наверное, тоже, а Майрон словно бы вообще забыл о них. — Хорошо, — всё же сказал эльф, не выдержав, — Что теперь? Майа нахмурился, всё также не глядя на эльдар, склонил набок голову, вздохнул. Молча встал и снова отошел к дальнему столу, где всё ещё стоял белый фарфоровый чайник. Вскоре он вернулся, и перед Таурионом оказалась большая белая кружка, наполненная, по всей видимости, тем же напитком, что не так давно пил при них сам враг. Красная жидкость отдавала какими-то чудными травами и специями, которые эльф не смог различить, даже пригубив странный чай. — Ответите ещё на пару вопросов, — холодно сказал майа, возвращаясь на своё место, — Для начала — каким путем вы пробрались в город. Не особо люблю незваных гостей, и в последнее время их становится всё больше. — Под землёй, — вздохнул Таурион, понимая, что скрывать что-либо уже поздно, — Выход в том дворике, где мы допрашивали харадрима. — И вот всегда так — только страх работает, — мрачно улыбнулся Майрон, — А пока пытаешься по хорошему, упираются до последнего. Ну не дрянь ли? Он со вздохом откинул назад голову. — Ну давайте, рассказывайте сами дальше. Вы считали, что я похитил полурослика и держу его в Изенгарде, даже не подумав о том, зачем мне это может быть нужно. Вы собирались что-то предпринимать по этому поводу? Какую-нибудь, скажем, освободительную миссию, или же он представляет собой недостаточно большую ценность? Одним Олорин, помнится, довольно легко пожертвовал. Аурлим нервно постучал пальцем по поверхности чашки, глядя на колеблющуюся жидкость. — Верно, у нас было в планах пробраться в Изенгард, — пробормотал он, с опаской ожидая последующих уточняющих вопросов. — Сколько членов вошло в отряд, направленный к Ортханку? — несколько скучающе уточнил Майрон, — Как скоро они там будут? Таурион с негодованием глядел в стену. Вот и всё, они проиграли окончательно. Сам он — трус, для которого важнее собственное благополучие, чем победа над врагом. А Аурлим только что выдал то, для сокрытия чего был затеян их собственный поход. И ведь он не может не ответить… — Два дня, — выговорил Таурион, надеясь что суток отряду хватит, чтобы сориентироваться по прибытии, прежде чем Саурон ударит по ним, — Девять разведчиков. — Надеюсь, ты не соврал мне, — произнес майа, несколько испытующе взглянув на эльфа, — В противном случае новый игрок получит свободу действий при отсутствии наблюдения. Это может вылиться в неприятности, и для вашей разведки — в первую очередь. — Всё же больших неприятностей мы ждем от тебя, чем от некого нового противника, который пока существует только в предположениях и домыслах, — не в силах сдержаться, возразил Таурион. Он вдруг ощутил резко накатившую усталость. Немудрено оно, однако, было — столько потрясений обрушилось на них, а спал он в последний раз двое суток назад. — И поэтому твои светлые покровители отправили вас четверых на смерть, только чтоб отвлечь меня от основной цели? — Саурон поморщился, — Отвратное лицемерие: когда так делаю я, меня называют безжалостным. А в их случае это, разумеется, была необходимая жертва. Ладно, я понимаю твои сомнения, но если разведчики сумеют вернуться от Изенгарда, то, возможно, их наблюдения подтвердят мои выводы. Правда не думаю, что вы об этом узнаете — едва ли Олорин и Артанис решатся на выполнение моих инструкций столь быстро. — Что за инструкции, кстати? — зевнув, спросил эльф, — Ты же так и не сказал нам… — А тебя это и не касается, — улыбнулся враг, — Я даже более чем уверен, что все трое скроют это содержимое письма даже от ближайших союзников. Разумеется, из самых благих побуждений… Но ты ведь не станешь с ними спорить? — Не скажешь, значит, — хмуро заключил Таурион, в который отпивая из кружки. Чай, конечно, не имел в себе великолепия того самого вина, но сам по себе оставался прекрасен. — А с нами что делать будешь? Надеюсь… всё же не то, что ты сказал тогда? Эльф нервно сжал руки под столом, с волнением ожидая ответа. — Да нет, — майа махнул рукой, — На твоих друзей нужный эффект уже оказан, ничего нового я подобным действием не достигну… Кроме, разве что, народных волнений. Полежите в кладовой, отдохнёте от забот… — Что? — перебил Таурион, — В какой-такой кладовой? — Да, о чем это ты? — Аурлим непонимающе воззрился на майа, но вдруг как-то странно застыл. Взгляд его сделался пустым, а голова медленно поникла. — В обыкновенной кладовой, на полочке, — как ни в чем не бывало пояснил Майрон уснувшему эльфу, не обращая внимания на дикий взгляд Тауриона в свою сторону. — Что за? — капитан стражи лихолесья широко раскрытыми глазами уставился на внезапно упавшего головой на столешницу Аурлима, вскочил со стула и подбежал к другу. — Он не дышит! Что ты натворил?! — воскликнул эльф гневно, — Что с ним? — То же, что и с тобой Таурион, — спокойно ответил майа, лениво постучав пальцем по своей чашке, — Сладких снов. Против собственной воли эльф осел на пол. Голова потяжелела внезапно и невыносимо, он не мог противиться накатившей усталости. В глазах всплыл туман — золотой и синий, переплелся в сетке из шелковых занавесей. Последним, что Таурион успел увидеть, были насмешливые серые глаза Врага. А потом сознание оставило его. Встав из-за стола, Майрон медленно подошел к эльфам. Стащил со стула Аурлима, уложил его на спину рядом с капитаном стражи. Присел, положив руки на запястья спящих и улыбнулся. Сердца обоих всё ещё стучали — медленно, редко, но верно. И это значило, что всё прошло так, как он хотел. — Спите спокойно, — пробормотал майа, поднимаясь на ноги, — Проснетесь, когда ваши друзья перестанут делать глупости… Ну или не проснётесь.