Сказание о чае. Архив

Его не было. Только темнота, в которой порой рождался отвратительный звук железа, вспарывающего чью-то плоть, и с каждым разом всё ближе. А потом — снова пронзительный тревожный скрип, резкий и неприятный, заставивший Сэма раскрыть глаза и увидеть дощатый потолок своей комнаты. События прошлого вечера вспомнились сразу и, наложившись друг на друга, образовали в голове хаос. Ржавое железо, брызги крови на руках Мелькора и его собственных. И пустые глаза шестерых мертвецов — тел, которые вала велел ему спрятать. Он спрятал. Кое-как отмылся, пришел домой с таким выражением лица, что Хильда его еле признала. И, упав на кровать, уснул, как убитый. А теперь снова раздраженный щебет на окне и угрожающий взгляд маленького комочка черных перьев. Хоббит с трудом выпутался из одеяла. Сел, не глядя в сторону птицы. Ну чего ей ещё-то от него надо? К стражникам рано идти… Да и, признаться, он больше не хотел никуда идти. Или что-либо делать. И вообще существовать. Майрон… Месть… Какая теперь разница. Он должен был умереть тогда, на площади Минас-Тирита. И никогда никого не убивать. И не смотреть на то, как убивают других людей, не в силах помочь им. Словно б он снова очутился на самом нижнем этаже Барад-Дура… — Что? — пересилив себя, Сэм всё-таки задал вопрос и поразился тому, как отрешенно и тихо прозвучал его голос, — Что ещё? Птичка дрогнула, рассыпались темные перья, и черная тень шагнула вперед, заслонив собой слабый утренний свет, пробивающийся сквозь окна. Некоторое время постояв в молчании, Мелькор неслышно опустился на стоящий неподалеку стул. Мутные глаза чуть сверкнули, не отражая сиюминутных чувств. Во всяком случае, на этот раз на лице вала не было и намека на усмешку. — Ты не выполнил моего прямого приказа, — прозвучал бесстрастный голос, — И прекрасно знаешь этому причину. Забудь. Ты подчиняешься мне, и никому другому. Иначе проиграешь, доказав собственную бесполезность. Мелькор откинулся на спинку стула, полуприкрыв глаза. — Ты поставил себе большие цели — их не добиться без жертв. Без разрушения. Невозможно следовать по одному из путей, пытаясь соблюсти нормы обоих. Когда подобное повторится вновь, ты вновь поступишь так же: не поднимешь руку на другого, предпочтешь отступить от собственных целей. Стоит ли говорить, что вечно отступая, ты не добьёшься ничего? Не прекращая говорить, вала поднялся с места, приблизившись к окну. Недвижным взглядом проводил первые лучи восходящего светила, затем обернулся к хоббиту, глядя словно мимо него. — Но пока ты служишь мне. Если хочешь, можешь ставить под угрозу свою жизнь — но не мои планы. Всё с тем же странным безразличием Сэм слушал упрёки. Холодные, спокойные… в чём? В том, что он не убил сам тех пятерых. Спящих, беззащитных. Если смерти того, что пал от его руки, хоббит ещё мог с трудом придумать оправдание, то убийству оставшихся, уже не способных причинить никакого вреда — его быть не могло. Вала говорит: они напали бы снова. Но кто может знать наверняка? Неужели Сэм обязан забирать жизнь людей лишь потому, что есть вероятность того, что они помешают ему в будущем? Нет. Он не будет. Не будет. — Я умер бы от их руки в следующий раз, говоришь ты, — вздохнул Сэм, — Пусть так, чем бы это помешало твоим планам? Неисполнением видения в дурацком камне? После того что, хоббит видел вчера, смотреть на вала было тошно. И он глядел мимо — на циферблат громко тикающих часов. Сыпались секунды. Где-то за окном неслышно чирикали утренние птицы, но здесь, в мертвенном молчании, их пение слышалось как звуки из другого мира. Нормального, правильного мира, который навсегда закрыт для Сэма. Даже свет восходящего солнца растворялся в полумраке, окутавшем комнату, и словно бы приглушающим звуки разговора. — В том числе, — кивнул вала, — Их следовало устранить ради надежности исполнения миссии. Хоть того им не было известно, они представляли опасность. А твоя смерть мне не выгодна. Пока что. — Ты сказал, нельзя следовать двумя путями, но ведь я следую лишь одним. Своим, — утвердил хоббит почти шепотом — холодная воля Мелькора давила, не давая говорить громко. — И на своём пути я не стану убивать, что бы ни случилось. Потому что моя цель может быть достигнута без помощи разрушения… В отличие от твоей. Заправив за ухо прядь, Мелькор глянул на Сэма, будто говоря: «Сколько в тебе еще упертости, глупый ты хоббит?». — Да неужели? — переспросил он затем с неким пренебрежением, — Хорошо, считай так, но помни — моя первостепенная цель сейчас совпадает с твоей. И исполнять ее мы будем так, как я того пожелаю. Снова тишина. Сэм думал. Думал, что он может возразить. Какой довод привести, чтобы убедить вала в том, что тот не прав. Но что бы ни приходило ему в голову, хоббит отчетливо понимал — и это разобьётся о стену ледяного равнодушия. Маятник часов качался взад и вперед, стрелка шла по кругу, в который раз уже преодолевая цифру «двенадцать». В комнате становилось холодно. — Я не буду убивать людей, — повторил Сэм наконец, зная, что в этом он, по крайней мере, уверен точно. А затем слова вдруг родились сами.  — Можешь считать это слабостью или глупостью, — хоббит даже немного улыбнулся, склонив голову, — Чем угодно. Моего решения это не изменит. Я уверен, что есть другие пути и возможности, и даже если убийство — самый легкий из них, это не делает его лучшим. Если я послушаю тебя… Если начну убивать и разрушать ради достижения цели, то чем, в конце концов, я буду лучше, чем тот, кого поклялся уничтожить? Сэм покачал головой и тяжело вздохнул. Вот, он сказал. Что бы теперь ни было, даже если Мелькор убьёт его прямо сейчас — это всё равно будет того стоить. Потому что есть вещи дороже жизни. Да, он многое потерял и — отчетливо ощущал — потеряет в дальнейшем, но свою совесть он не отдаст ни за что и никому. Даже если из всех возможностей остаются только плохие, он будет хотя бы стараться поступать правильно. До тех пор, пока ему хватит силы. Мелькор резким движением развернулся от окна к хоббиту, и лишь в этом, пожалуй, проявилось его раздражение — отстранённо-ледяное лицо осталось неизменным. — Любопытно, — ответил вала, склонив голову, — Я бы посмотрел, как у тебя получится уничтожить его без разрушения… Но даже если так — нужно будет убить его самого. Ты решился идти по собственному пути со своими ценностями. Но одному тебе никогда не удастся ни достичь цели, ни совершить ее. Пойми наконец, что без моих подсказок и помощи ты бы весьма глупо завершил свой жизненный путь в волчьей пасти. — Достаточно уничтожить Кольцо, — тихо проговорил Сэм, и голос его был пуст, — Этого хватит. Хоббит несильно вздрогнул от пробравшего вдруг до костей холода. Глаза говорившего с ним напоминали пару мутных льдинок. Говорит о помощи. К чему он взывает? К благодарности? Но разве ж от чистого сердца Мелькор спас его? Да и в конце концов… Майрон тоже сделал это однажды ради своей выгоды… превратив затем его существование в подобие кошмара. А сам Сэм ведь согласился принять помощь Мелькора лишь ради того, чтоб быть защищенным от другого зла. Но в этом… в этом вала прав. Пусть не бескорыстно, он сохранил ему жизнь и возможность действовать дальше. И, верно, будет чувствовать за то благодарность. Однако это не значит, что он отступит от своего решения. — Разумеется, — выговорил хоббит, не поднимая глаз, — Если, конечно, это всё же помощь, а не дача в долг, то я благодарен за то, что ты для меня сделал. Но это не значит что я слепо буду следовать всему, что бы ты ни сказал. Я обещал служить, но не быть рабом. Помогать тебе и твоим замыслам по мере своих сил. Искать для тебя людей, собирать информацию, составлять план балроговой башни, или что ты там ещё от меня захочешь? А убийство людей — это бессмысленная жестокость. Разрушение, не несущее в себе ничего. Мелькор метнул косой взгляд на Сэма. — Хорошо, — сказал вдруг он, — Оставайся при своем мнении, но на меня можешь более не надеяться. Выйдя из темного угла комнаты, вала приблизился к полуоткрытому окну, проведя рукой по створке. — Выполнишь задание — вернешься в Изенгард. Убьют — виноват будешь сам… На полуслове Мелькор вдруг резко поднял голову, глянув в сторону входной двери. Сэм непонимающе посмотрел туда же, но ничего не произошло — а на подоконнике вновь как ни в чем не бывало чистила перышки маленькая птичка. — Рандол? — в комнату заглянула старушка Хильда, удивленно огляделась, непонимающе уставившись затем на него, — Показалось мне, ты здесь будто говоришь с кем-то… Сэм, с трудом вспомнив где он, обернулся к ней. Значит, поэтому Мелькор не договорил фразу? Впрочем, может оно и к лучшему. Хоббит сомневался, что вала мог сказать хоть что-то хорошее. Птичка, в последний раз холодно свистнув, сорвалась с подоконника. Не рассчитывать, значит, на помощь? А и ладно. Он и раньше не рассчитывал. — Хильда? — переспросил Сэм, поправляя рукав, — Да нет, я с птицей. Знакомая она мне. Вот и теперь залетела… и улетела снова. Ты не обращай внимания. Хоббит еле слышно вздохнул, вставая наконец с кровати и расправляя смятый плащ, который он вчера как попало уже сбросил на спинку скрипучего стула. Хоббит снова был сказочно голодным. За всеми вчерашними событиями он не успел толком даже позавтракать, а обед превратился в ужин в доме стражников, где он, правда, нахватал печеного хлеба и сосисок, но этого явно оказалось недостаточно. — Картошки так и не купил, эх, — с сожалением проговорил Сэм, вспомнив о еде, — Ну ладно, сейчас твои помидоры полью и схожу за ней. Надеюсь, в этот раз обойдётся без происшествий. Старушка поправила фартук, собираясь вновь вернуться на кухню. — То-то, не помешало бы сейчас картошечки на обед… Знакомая птица, говоришь? — Хильда улыбнулась, — Животных, значит, любишь? Ну, дело твое. После ухода Хильды комната вновь наполнилась теплом уже взошедшего солнца, непривычно слепя глаза. Сэм вздохнул. Приблизившись к зеркалу, недовольно пригладил рукой растрепавшиеся ото сна волосы. Поморщился, вспомнив, как окликнули вчера. Нет, хватит уже с этим тянуть. В конце концов, теперь тяжелый взор не наблюдает за ним свысока… И от этого куда легче. Будто что-то тяжелое и давящее упало с плеч. И, несмотря на это, он, Сэм, доведет дело до конца. Без каких бы то ни было убийств. Стянув с кухни ножницы, хоббит не без удовольствия состриг длиннющие пряди до ушей — не сказать, что вышло аккуратно, но, по крайней мере, теперь он больше не походил на «дэвушку». Он еще раз несколько критично осмотрел новую прическу. И все же, так гораздо лучше. Хоть и прежнюю курчавость уже не вернуть. *** На этот раз, к его большому облегчению, все действительно обошлось без каких-либо происшествий — помидоры были политы, картошка куплена и сварена — и все это, стоило только Мелькору улететь. Сэм мысленно улыбнулся, глядя под ноги, на каменистую дорогу, ведущую к площади. Вот уж действительно, от кого словно исходят неприятности… Ну, оно и неудивительно. Впрочем, теперь на какой-то миг у хоббита вновь возникло желание действовать. Двигаться к поставленной цели и добиваться больших. Все, что сковало льдом в тот день, растаяло вдруг под лучистым светом солнца. Сэм уверенно вступил на гомонящую утреннюю площадь, ловко лавируя между людьми. А дом стражей, вот он, уже на той стороне. Остановившись на миг перед знакомой дверью, хоббит привычно огляделся, неосознанно ища взглядом черную птицу. Но фыркнул пренебрежительно, мотнул головой, и уверенно потянул за тяжелую ручку. Дунберг довольно помахал рукой, завидев заходящего внутрь знакомого и, пригладив бороду, выбрался из-за стола. — О, Рандол, привет! — воскликнул он, не обращая внимания на раздраженный взгляд сидящего тут же Неота, — Ты даже раньше пришел, чем мы тебя ждали. Давай, проходи, я ребятам про тебя всё рассказал уже. Сэм сделал было шаг вперед, но Дунберг тут же оказался рядом, почти силой таща хоббита к большому столу. — А чегой-то ты волосы остриг вдруг? — весело болтал пограничник, — Хорошо тебе было, вполне. И птицу свою потерял где-то, да? Неот, подвинься, дай ему место. Давай, садись, пить будешь? Человек неохотно сдвинулся дальше по скамье. Окинул пришедшего мрачным взглядом. Первое, что бросилось хоббиту в глаза помимо яркой топорщащейся бороды Дунберга, были четверо остальных пограничников. С одним из них, недоверчивым Неотом, он уже успел пару раз пересечься, но вот остальные… Сэм пристально оглядел сидящих за противоположным столом «ребят» — окажутся ли такими, как Дунберг, или же все будет куда сложнее? Завидев вошедшего, трое людей переглянулись, загомонили, и Сэм явственно расслышал в их голосах как неприязнь, так и одобрение. Устроившись на скамье, он приветственно кивнул собравшимся, которые представились в свою очередь, однако хоббиту не удалось до конца расслышать их имена, да еще и Дунберг со стуком водрузил на стол пару тяжелых кружек. Впрочем, от выпивки он отказался сразу: — Благодарю, но нет. После, как-нибудь… Откинувшись на стуле, Сэм подловил напряженный взгляд Неота — всего лишь на секунду, но этого хватило, чтобы убедиться вновь — дружелюбия от этого человека точно ожидать не стоит. Он ясно уловил в нем то, чего не заметил Дунберг. — А, волосы, — Сэм пригладил рукой еще несколько непривычные короткие пряди, — Да вот, решил подстричься. Совсем отросли, никуда не годится… Он мысленно фыркнул — и этот пограничник еще настаивает, что прежде было лучше… — Птица улетела, — хоббит равнодушно пожал плечами, — Оно и понятно — все же дикие животные не имеют привычки уживаться с людьми. Дунберг задумчиво запустил в бороду пальцы, взгромоздился обратно на скамью и глотнул эля из кружки. — А ты же вроде говорил, давненько она с тобой, — протянул он, — Ну, не расстраивайся, может, прилетит ещё. Сэм внутренне усмехнулся. Разумеется, пограничник не знает правды, но от того это не выглядело менее забавно. Ему? Расстраиваться из-за ухода Мелькора? Ха. А в том, что черная птица уж точно не объявится вновь, сомнений не было. Мелькор не станет вот так вдруг нарушать собственные слова. Да и вообще, он наконец имеет возможность отдохнуть от пронзающего взора ледяных глаз и надоевших поручений. За соседним столом раздался веселый гомон — пограничники вновь наполняли кружки. Дунберг, в свою очередь, так же приканчивал очередную, довольно приглаживая бороду. Создавалась впечатление, что свободное от нападений время эти люди полностью тратят впустую… Хотя, так оно, верно, и есть. Какая постоянная дисциплина может быть здесь, в этом далеком от центра городке? — Помнится, ты говорил что-то про обход, — обратился к пограничнику Сэм, — Да и вообще, не мешало бы мне приступить наконец к работе. — До обхода полчаса, — холодно сообщил Неот, взглянув на большие часы с кукушкой, стоящие в углу, — Так что можешь пока рассказать нам о себе. Познакомимся, так сказать, поближе. Выдохнув, хоббит облокотился о стол, подперев руками голову в ожидании. Полчаса, значит? Он пришел слишком рано… — С радостью, — отозвался Сэм, по возможности придавая голосу большую доброжелательность, — Как уже рассказывал Дунбергу, я — путешественник. В странствия пустился довольно давно, и немало всего за это время успел обойти и повидать, — хоббит откинулся на спинку стула, чуть улыбнувшись, — А здесь люди совсем другие. Не привыкшие к чему-то иному, кроме местного уклада жизни. Если уж на меня так косятся, то с эльфами им тем более встречаться не доводилось. — А тебе, хочешь сказать, доводилось? — переспросил Неот, и взгляд его сделался ещё подозрительнее. Да. Доводилось. Сэм еле слышно вздохнул, поправляя горло плаща. Он вдруг вспомнил свое давнее желание — увидеть эльфа. Когда-то это было его мечтой. Далекой и несбыточной, но оттого не менее прекрасной. Но теперь воспоминания вызывали лишь чувство давящей грусти. Он увидел эльфов. А затем… Много кого еще увидел. По возрастающей, так сказать. Хоббит прокашлялся в рукав, скрывая не к месту возникшую на губах усмешку. Надо же, к чему жизнь привела. И ему даже не удивительно, отчего-то. — Может, ты ещё гномов видал? — с усмешкой переспросил человек, — Или там ходячее дерево? — Нет, ходячих деревьев повидать не удалось, — откликнулся Сэм, — Надеюсь, у меня еще будет такая возможность. Учитывая то, что «живет» он совсем рядом с Фангорном… — Да полно тебе ерничать, Неот, — жизнерадостно возгласил Дунберг, оборвав соседа на полуслове, — Ну кто из нас не приврёт для красного словца? Я вот — очень даже с радостью. Да и байку хорошую послушать никогда не прочь, будь она хоть трижды выдуманная. Так что давай, Рандол, говори. Про эльфов там или про земли чужие. Он фыркнул сквозь густую бороду и, подняв руку, громко позвал разносящего эль парнишку. — Про эльфов, говорите, рассказать? — вздохнул хоббит. На ум сразу пришел Лориэн, но… Последние его дни там были не из тех, что хотелось бы вспоминать. Мало того, они портили все предыдущее первое впечатление от Золотого леса. Так о чем рассказать этим настырным пограничникам? А, не все ли равно… — Да, я видел эльфов, и говорил с ними. Тогда в Средиземье еще существовали три эльфийских пристанища — Лихолесье, Ривенделл и Лориэн. Мне посчастливилось побывать в двух последних из них, — немного помолчав, Сэм продолжил, — Знаю, разные ходят слухи об эльфах, и почти все из них неверны. К людям они относятся по-разному, это так. Но лишь потому, что нынешнее время требует большой осторожности. Хозяйка Золотого леса… Отнюдь не злая колдунья, губящая забредших к ней путников. А сам по себе Лориэн — чудесное место, правда. Не знаю только, что творится там сейчас, и знать не хочу. Сэм задумчиво глянул в широкое окно напротив — утро было в самом разгаре. — Кто знает, как вообще всему этому суждено закончиться… — Ну это тебе виднее, Рандол, — с еле заметной ноткой ехидства согласился Неот, — Ты же у нас столько всего повидал да обошел. Заколдованный лес, все западные побережья, землю за великой пустыней, сокрытую страну духов, может ещё и в самом Мордоре побывал? Вот и скажи нам, чем всё это закончится. — Неот! — укоризненно воскликнул Дунберг, отставив полную чашку, так и не глотнув из неё эля, — Ну что же ты такое говоришь-то! Эля, что ли, перепил? Рандол, ты на его дурную голову не обижайся, вона как помрачнел сразу. Неот, извинись! — За что? — невинно переспросил человек, — Я пошутил. — Не должно черную страну в шутках поминать, — возразил Неоту один из незнакомых Сэму стражников, отвлекшийся от своей кружки, — Тем более, нынче. — Вот-вот, — с жаром подхватил Дунберг, — Полностью согласен.  — Ладно, — сказал Неот, — Извини, Рандол. Всё же по его голосу нельзя было сказать, что человек хотя бы немного жалеет о своих словах. Сэм сильнее сжал руку под столом в кулак. Нахмурился, краем глаза глянув на мрачное лицо Неота. Этот человек… Как же он ему не нравится. Конечно, он имеет все основания подозревать его, но… этот ехидный голос, словно нарочно затрагивающий все то, что хочется поскорее забыть, вызывал у хоббита лишь отторжение. Ха. А ведь ему известно, чем все закончится. Точнее, один из очень возможных вариантов окончания войны. Сэм вновь зыркнул на сидящего тут же Неота: хочешь, расскажу? Сначала не поверишь, но после то-то весело будет, когда увидишь, что слова оказались правдой… Хоббит с издевкой усмехнулся про себя, но на деле лицо его мрачнело, и с каждой минутой все больше. Нужны ему эти его фальшивые извинения… — Знаете, — медленно процедил Сэм, — Я недолюбливаю Мордор и все, что с ним связано. Ни слова больше об этом. — Верно! — поддакнул один из пограничников за соседним столом, — Неот, выпей еще кружку, да прекращай хмуриться. Тебе лишь бы подозревать кого-нибудь да в чем-нибудь. Неот и впрямь отхлебнул эля, чуть поморщившись в ответ на одобрительный взгляд Дунберга. За новыми и новыми кружками беседа незаметно скакнула на другую тему, а затем на ещё одну. О неудачной шутке Неота помнили, пожалуй, только Рандол да он сам. Оба они, делая вид причастности ко всеобщему веселью, периодически обменивались случайными хмурыми взглядами, но в слова выражаемая неприязнь так и не перешла. Когда начало казаться, что назначенный час никогда уже не наступит, потонув в бесконечном гомоне и стуке кружек, кукушка на часах звонко объявила восемь утра. — Уууу, — разочарованно протянул Дунберг, грустно осматриваясь по сторонам, — Да неужто на работу пора? А веселье ведь только началось. Облегченно вздохнув, хоббит поднялся из-за стола, проверяя наличие Жала в ножнах. Как-никак, они идут на обход границ деревни, и хоть это — их ежедневный привычный осмотр, он очень важен для общей безопасности. — Ничего, — возразил Сэм, продвигаясь к выходу, — Всегда можно продолжить вечером. А вот работа ждать не станет. Не торопясь дошли до границы городка — пограничники все так же обсуждали что-то, хоть и гораздо тише, чем в доме. Сэм, шедший чуть позади, молчал, несколько ожидающе глядя вдаль. Даже маячивший чуть поодаль Неот не привлекал его внимания — хоббит весь обратился в слух настолько, насколько вообще можно было что-то услышать из-за тихой болтовни. В какой-то момент, однако, разговоры поутихли — то ли темы кончились, то ли люди наконец отошли от шумного веселья. Сэм вздохнул. Неужели каждое утро в доме стражей начинается подобно сегодняшнему? Пограничники несколько лениво оглядывали дальнюю местность, шагая все так же не спеша, и даже не делая никаких попыток скрыться на местности на случай слежки врага. Хоббит молчал, упорно вслушиваясь и всматриваясь вдаль. Уж он-то свое дело сделает на совесть… Но наверняка это — не последнее, что им предстоит сделать за столь долгий день. Быть может, будет вылазка какая? И уж там-то наконец все пойдет, как положено. Дунберг оглянулся через плечо на Сэма, но в недоумении отвернулся. Но вот показалось место, с которого они начали. — Ну что, ребята, — с воодушевлением сказал Дунберг, — Славно потрудились — славно отдохнём. Айда в дом, всем эль за мой счёт. И новенькому, конечно же! Сэм остановился, тут же застыв, как вкопанный, и только лицо его продолжало меняться в сторону полной обескураженности происходящим. То есть… Он хочет сказать… Это все? Даже учитывая недавнее нападение орков?! Слова протеста, удивления и возражения так и рвались наружу, но хоббит не позволил им этого сделать, лишь мысленно возмутившись. Впрочем, его лицо и без слов выражало все яснее некуда. — Нет, я… — выдохнул Сэм несколько возмущенно. Что угодно, только не снова тратить время впустую на бессмысленных посиделках… — Раз оно все так, ээ, быстро закончилось, мне пора. Дома еще дел по горло. И, без каких-либо дальнейших объяснений, хоббит поспешил вглубь города. Впрочем, это их дело. Если хотят пить эль — пусть пьют. Он здесь потому, что так сложились обстоятельства, а после его ухода — пусть решают свои проблемы сами. Если, конечно, еще смогут их разглядеть… Уже в сенях его встретила старушка Хильда, на этот раз в несколько более приподнятом настроении, чем обычно. — Что, уже, отработал? — поинтересовалась она. Сэм лишь кивнул, стаскивая с себя пыльную обувь. — Да уж, — Хильда махнула рукой куда-то в сторону площади, — Знаю я их, мужикам лишь бы эля побольше хлебнуть… Да ты проходи скорее! — встрепенулась вдруг она, — Вон, за дверью, ждут тебя. Недавно как раз пришел. Сэм кивнул, опасливо покосившись на дверной проем. Ждут?.. Кто сейчас его еще может ждать, кроме Мелькора? Хоббит выдохнул, попытавшись придать себе вид совершенно спокойный — и, потянув за ручку, вошел.