Сказание о чае. Архив

Кошка бросила котят - это Майрон виноват.

Золотые листья бесконечным дождем падали на землю, закрывая собой первый, уже мертвый слой. Кое-где начинали виднеться темные голые ветви деревьев — Лориэн медленно, но неизбежно продолжал свое угасание. Любоваться сейчас здесь было нечем. Но не ради этого Гэндальф покинул ставший уже привычным мэллорн столь поздно, когда огни леса погрузились в ночную тьму. События последних дней, а, точнее, полное их отсутствие рождало новые поводы для тревоги и беспокойства. Волшебник остановился на миг, подняв голову к укутанному облаками небу. Ночной воздух наполняла необыкновенная тишина, и только ветер изредка колыхал золотые листья. Затишье перед бурей? Одна из них уже отгремела, и далеко не бесследно. От отряда, посланного к Изенгарду, еще не стоит ждать вестей. Но как они там? Добрались ли без происшествий? Удастся ли им раскрыть причину исчезновения Сэма? Не узнать ничего. В любом случае, отвлекающий маневр должен подействовать. Отряд, на возвращение которого они и не рассчитывают… Гэндальф вздохнул, сделав шаг вперед. Ждать. Сейчас им только это и остается. Но после… Что после? Если планы провалятся, то… Им необходимо что-то еще. То, что сможет усилить позиции Лориэна. Для борьбы с Врагом им не хватит сегодняшних сил… И негде взять новые. Тяжелые тучи медленно отступили, открывая кусочек звездного неба и яркий силуэт луны. Маг замер, ощутив вдруг полузабытое ощущение чужого присутствия. Но не исходило от него какой-либо угрозы или тьмы — светлый Айну, но кто же именно? Среди серых, теряющихся в ночной темноте деревьев, блуждающий свет луны вдруг выхватил силуэт, быстро приближающийся к лесной тропе. Блеснул полированный металл на доспехах, взметнулся синий плащ, и пришедший вышел из теней вперёд, остановившись перед волшебником. Лунный свет покрыл серебром его светлые волосы и отразился в темных перьях сложенных крыльев. Много времени прошло с тех пор, как в последний раз ступала нога этого майа вне благословенных земель. Но теперь он оказался вдруг здесь — с неизменно вежливой улыбкой на светлом лице, со строгим выражением в небесно-голубых глазах. И Гэндальф улыбнулся ему в ответ — с приветствием и с недоумением, не скрывая вопроса во взгляде. Некоторое время они стояли друг напротив друга. — Нежданно видеть тебя здесь спустя столько лет, Эонвэ, — первым нарушил тишину маг. — Верно, важная весть заставила посланника Короля покинуть границы Валинора? — Ты, как обычно прав, Олорин, — с неуловимой печалью ответил тот, — Сулимо передаёт через меня послание к истари — ваше служение окончено. Ты можешь вернуться в Валинор, оставив земли скорби и труда. Так вот оно что. Саурон одержал победу, и теперь их пост просто не имеет смысла? Неужели Манвэ считает, что борьба безнадежна? Вернуться. Оставить земли скорби и труда… Да, время, проведенное здесь, было не из простых, особенно последние напряженные годы. Но оно не минуло даром. После всего, что произошло, пусть даже они не сумели удержать победу, вернуться назад — значило перечеркнуть старательно пройденный путь. Блаженство и радость Валинора, вечность без тревог и печалей — это избирают Владыки для себя и тех, кто вернется домой из Эндорэ. Пришедший без желания, по воле своего короля, сколько, сколько раз он до боли сожалел об оставленном Амане? Теперь он может обрести его вновь. Как он желал бы оставить наконец и безнадежную борьбу, и это измученное старое тело. Только вот… Словно безмолвные тени прошли перед ним одна за другой. Все те, кто надеется на него. Галадриэль и Глорфиндель, и эльдар Лориэна. Таурион и его друзья, пошедшие на верную смерть ради отдаления конца. Арагорн и дунаданы, издревле враги тьме с востока. Покоренный Гондор и беззащитный Рохан, хоббиты на далёком севере, о которых Саурон не забудет ни за что. Потерявшийся и потерявший всё Сэм. Фродо. Решившийся на страшное дело. Сделавший всё ради призрачной надежды. Разве может он оставить всех их погибать в одиночестве? Разве можно? Ведь никто кроме него не поможет им в борьбе. Курумо пал. Айвендил забылся. Алатар и Палландо потеряны. Из пятерых посланников верным делу остался он один… Но, сказано Эонвэ, весть получил не только он. Другие… Те, кого удалось отыскать. Что выбрали они? «Неужели хочешь остаться?» — мимолетная удивленная мысль пронеслась от майа к майа. «Но ведь это не имеет смысла более.» Гэндальф не ответил, вместо того сказав вслух: — Я хотел бы знать решения других. Кому ещё предложено вернуться? — Айвендил согласился сразу, — сказал майа. — Он устал от пребывания в смертных землях среди нарастающей тьмы и исчезающей жизни. Посланников владыки Ирмо я не отыскал. Курумо… Непросто было найти. Он долго колебался и близок был к отвержению. И всё ж страх перед тьмой оказался в нём сильнее страха перед раскаянием. Он согласился предстать в круге судеб и ответить за дела своих рук. Оба они сейчас в гавани и корабль готовится к отплытию. Мы ждём тебя. «Возвращайся. Вернись и забудь о скорби, что ты перенёс в этом месте. Воды истинного Лориэна смоют усталость и тяжкую память. Вернись.» — Почему нет? — спросил Эонвэ спокойно, но в голубых глазах мелькнула растерянность. Маг поднял голову, и во взгляде его читалась тяжесть предоставленного выбора — второго шанса не будет более, решение его — здесь и сейчас. — Эонвэ, — проговорил он с некой грустью, — ты сможешь понять меня. И Манвэ… Если только это — не повеление его, а у нас есть ещё право выбора — я останусь. Не кажется мне правильным оставлять здесь тех многих, кто нуждается в помощи. Пусть даже дело предстаёт безнадёжным, я продолжу бороться — до победы над Сауроном или собственного конца. Гэндальф замолк ненадолго, глядя словно сквозь Эонвэ. — Отправляйтесь, и не медлите более. — Я передам Сулимо твой ответ. Твой выбор тяжек и желал бы я услышать иное. Но, пусть и так - может суждено нам встретиться ещё. Если не здесь, то после конца концов. Я буду рад встрече. Прощай, старый друг. Майа послал ему взгляд, полный печали, расправил крылья… И нет его. Только воздух ещё еле заметно искрился в том месте, где только что стоял глашатай Владыки Ветров. Да словно звёздное сияние растворилось в каплях росы на траве… Гэндальф стоял неподвижно, глядя туда, где еще совсем недавно разговаривал с ним посланник Манвэ. Вот он и выбрал… Луна ненадолго скрылась за тучами, но стоило ей появиться вновь, как на поляне обозначился новый силуэт — женщина в белых одеждах скорбно застыла перед магом. — Я стала невольной свидетельницей вашего разговора, — тихо проговорила Галадриэль. — Значит, ты решил… Ради всех нас? Тот долго глядел на нее изучающе, после приблизился — женщина подняла голову, и некое странное чувство мелькнуло в выражении ее лица. Гэндальф заметил и это. — Не стоит корить себя, Галадриэль, — тихо проговорил он. — Ни ты сама, ни остальные никому ничем не обязаны. Выбор был дан лишь мне, и я решил — так, как считаю единственно верным. Видишь, все продолжится. Мы будем бороться, — маг светло улыбнулся.  — Отступить — значит уже проиграть, а я делать этого не намерен. *** Аургайл медленно поднимался по бесконечной лестнице, извивающейся вокруг полуоблетевшего мэллорна Владычицы. Отправляясь в путь с отрядом, он не надеялся на возвращение, но сейчас, несмотря на весь свой страх, пожелал бы скорее оказаться на месте брата и избежать настигнувших его в дороге, и не оставляющих до сих пор, мук совести. Отвлечься от них было нечем: ни чтением — ибо все занятные книги остались в хранилище Эрин Ласгален, ни разговорами — ибо Малтин замкнулся в себе и, судя по внешнему виду, чувствовал себя ничем не лучше; а брата не было рядом. Его отсутствие ощущалось теперь так, словно б из глубины груди вырвали кусок мяса и вместо него осталась дыра, из которой неприятно сквозило холодом. Малтин подошел к двери первым, постучался, как было условлено, потянул за ручку. Эльф, опустив голову, зашел следом и, стараясь ни на кого не смотреть, уселся на первый попавшийся свободный стул. Замер, стараясь стать незаметным — так же, как когда дунадан отдавал Владычице послание врага и объяснял всё произошедшее. Нет, никто их за это пока не осудил. Но на душе у Аургайла было тошно. — Все в сборе, — послышался голос Митрандира, — Кто из вас начнет первым? Эльф быстро окинул взглядом стол и увидел, как легко кивнул принц Лихолесья. — У меня есть новость, — сказал он. — Та, из-за которой я столь срочно возвратился: исчезновение Арвен. Старшим она уже известна, — тут он обвел взглядом троих, сидевших во главе стола — безмятежного Глорфинделя, печальную Галадриэль и задумчивого Митрандира. — Мы не пробыли у Ортханка и пары дней, прежде чем это произошло, — продолжил Леголас. — На месте пропажи нам удалось разыскать лишь ее следы, ведущие в сторону ручья — и никаких зацепок или обратного следа. Этого слишком мало, чтобы делать выводы, но, вернее всего, она теперь находится в башне… А сам Изенгард, — Леголас покачал головой, — верно пустующий с виду, сколько бы ни приходилось наблюдать. Внутрь попасть нам не удалось — ни одного потайного прохода, ни иного пути в башню мы не обнаружили. И всё же, пропажа повторилась — в том же месте, со схожими обстоятельствами. Ортханк не столь необитаем, как кажется на первый взгляд — враг успел занять его раньше нас. — Прежде поспешных выводов вам всем следует знать о тех вестях, что принесены из Минас-Тирита, — Глорфиндель поднял голову, своими вечно-сияющими глазами обводя присутствующих. — Без них и мне дело казалось бы истинно ясным, но теперь всё больше видится запутанным. — Слова Врага пропитаны ложью, друг, не забывай, — мягко возразила ему Галадриэль, прямо, как струна, сидевшая на своём стуле. — Верно сказано — пропитаны, — ответил златовласый воин. — Но в основе их можно разглядеть многое, если знать, куда смотреть. Не будем говорить об этом сейчас, пока собственные слова наши странны тем, кто ещё не знает их смысла. Малтин, Аургайл, расскажите всем нам, какая судьба постигла ваш отряд. Эльф рывком поднял голову, заслышав своё имя. Но тут же стыдливо опустил глаза вниз, покосился на человека с мольбой. Тот еле слышно вздохнул. — Начну с того, что нам удалось разведать обстановку как в Рохане, так и, лишь отчасти, в Минас-Тирите, — отчетливо проговорил дунадан. — Но обо всем по порядку. В земле Теодена ситуация двойственная — сам он вместе с частью своих людей укрылся в подземном убежище, которое нам и удалось разыскать. Оно достаточно обширное, чтобы вместить множество людей, но все же неизвестно, какая доля населения осталась еще в полузаброшенных городах — и вряд ли они смогут защититься в случае нападения. Но, продолжу. По подземному ходу, ведущему из укрытия прямиком в Минас-Тирит, нам удалось попасть в город. Имелся у нас и план, который мог помочь отвлечь Врага, но привести его в исполнение не вышло: всё обернулось совсем не так, как мы того ожидали. И тем более внезапной была весть, что сам Саурон будет находиться в городе, а затем и говорить с нами лично. Человек помолчал немного, нахмурившись. — Не верю я словам Врага… Но пришлось поступить так, как он того желал — Таурион и Аурлим в качестве залога остались в плену, нам же должно было передать вам его послание, что было и сделано. Дунадан поднял тяжелый взгляд на Галадриэль. — О чём он говорил с вами? — спросил Глорфиндель, поймав случайный взгляд Аургайла и очень внимательно посмотрев ему в глаза. Эльф отвел взгляд, уперев его в стол. Воспоминания всплыли слишком отчетливо, и он вдруг поймал себя на том, что чувствует сейчас примерно то же, что и в тот раз — сидя перед врагом — нерешительность, страх перед тем, что его заметят и спросят… Только теперь к этому добавился стыд. Малтин молчал, не спеша отвечать на новый вопрос, и Аургайл всё яснее понимал, что говорить придется ему. — Он догадался о том, зачем мы там, — сказал эльф. — И почти сразу. А когда капитан упомянул о пропаже полурослика, Он так удивился, точно не знал про это ничего. Выглядело правдоподобно, но он умеет обманывать… А потом Он достал то перо, и сказал, что не смог попасть внутрь башни. И что, может быть, её занял кто-то другой. И что мы должны передать послание… А Аурлим и капитан останутся у него… И ещё он сказал, что подвесит Тауриона за руку к вершине башни… Голос его дрогнул и оборвался. Аургайл тяжко вздохнул, опустив голову. Рассказ вышел сбивчивым, как и его собственные мысли, и завершился, коснувшись той темы, о которой он не хотел вспоминать всё это время — что там происходит с пленниками? В том, что Враг способен выполнить свою угрозу, эльф не сомневался и секунды. И нарисованные воображением картинки заставляли что-то внутри холодеть и сжиматься. — Саурон утверждает, что в Средиземье появилась ещё одна сила, — звонкий голос Глорфинделя распорол повисшую неловкую тишину, — Он говорит — это один из бывших слуг Моргота, подобных ему самому. По его словам этот новый противник занял пустующую башню. И именно он виноват в пропаже Сэма. — Это звучит, как ложь, — в голосе Владычицы проскользнули на удивление холодные нотки. — И я не собираюсь верить ему, — мгновенно согласился Глорфиндель, — Но какова основа лжи? И что мы можем достоверно узнать из сказанного? Не стоит спешить при ответе на этот вопрос, потому что кроме слов нам была передана вещь, способная стать им подтверждением. Эльф замолк и нахмурился, сунув руку в карман своего плаща. Аургайл смотрел на него. Он уже знал, что именно тот достанет. Небольшой бумажный сверток, выложенный на стол, Глорфиндель с превеликой осторожностью развернул кончиками пальцев, стараясь ни в коем случае не коснуться того, что было спрятано внутри. Лихолесцу даже почудилось на секунду, что в лице прославленного воина промелькнуло отвращение. Но, впрочем, затем тот опустился обратно на своё место. И половинка черного пера зловеще заблестела в серебристом сиянии светильников. Краем глаза Аургайл заметил, как напрягся Леголас, а в лице Малтина проскользнули, кажется, те же сомнения, что испытал он сам — неужели враг сказал правду об этом? Но тогда насколько верно всё остальное? — Искаженная, темная материя, — с неприязнью проговорил Глорфиндель, — Я ощущаю это даже с расстояния, и верно, что лишь из рук темного айну могло выйти подобное. Но я не могу сказать наверняка, сделал ли его сам Саурон, или же действительно получил от Сэма Гэмджи, встретив его у Зеркала, как сам враг то утверждает. Если предположить это правдой, то некоторое время прежде ухода хоббита, перо уже должно было быть у него. Мы бы почувствовали… Эльф вдруг замолк, приоткрыв рот. — А ведь точно же, — сказал он. — Это знакомое чувство. Я всё время ощущал что-то тёмное, исходящее от него в последние дни! — И это всё ещё не повод верить! — порывисто возразила Галадриэль. — Сэм был связан с врагом и прежде. Саурон мог сам дать ему это перо ещё раньше. — Возможно, это действительно не его рук дело, — произнёс вдруг Леголас. — Похожие перья мне удалось заметить возле башни, в том самом месте, где исчезла Арвен. Тогда мы не придали этому особого значения… Но не думаю, что Враг стал бы раскидывать их около Ортханка специально. Аургайл изумленно развернулся к сыну Трандуила. До сей поры он был уверен, что словам Саурона подтверждения не найдется. — Перья возле башни, — проговорил наблюдавший до этого за разговором Митрандир, — хорошее подтверждение, но всё ещё не доказательство. Пусть даже если мы допустим, что часть слов Саурона правдива, нам не стоит забывать об обратной их стороне. Сейчас мы не можем знать о том, что внутри башни наверняка. В любом случае стоит действовать так, чтобы оставалось возможным быстро изменить ход ситуации в нашу пользу. — Иными словами, — подхватил Глорфиндель, — мы допускаем два варианта одновременно: Первый — враг врёт, его слуги в башне, а Арвен и Сэм у него в плену. Второй — в Изенгарде действительно хозяйничает некто, нам не известный, но явно темный, и обладающий силой, едва ли не сравнимой с силой самого Саурона. Действовать мы будем так, чтобы в любом из этих случаев наше положение осталось выигрышным, и хотя бы поэтому мы никогда не пойдём на сделку с Врагом. Но для того чтобы разработать общий план действия, для начала нам придется рассмотреть по отдельности каждый из случаев, как истину. И это может потребовать от нас немалое количество терпения. На последних словах Глорфиндель бросил быстрый взгляд в сторону Галадриэль. — Предлагаю начать со второго случая, — веско сказала она. — Я не верю Саурону ни на йоту, но тем вернее нам будет решить, уже имея перед собой рассмотренную картину. — Тогда на время мы все должны поверить ему, — сказал Глорфиндель, — но лишь на время и не более того. — Верно, — кивнул Гэндальф, — Представим наше положение так, как и сказал Враг. Тот, кто хозяйничает в башне Изенгарда — некий темный айну, пусть так. И исчезновения — именно его рук дело. Что в такой ситуации может сделать отдельно наша сторона, не опираясь на предложение Саурона? — Что можем сделать? — задумчиво проговорил Леголас. — Думаю, прежде всего поглядеть на то, что у нас перед носом — похищения Арвен и Сэма. Для чего бы ему понадобились простой хоббит и принцесса? Он замолк ненадолго, но вдруг резко поднял голову. — Подождите. Мне кажется, или мы упускаем одну важную вещь? Как сказал Глорфиндель, в Лориэне перо уже было с Сэмом. И вот мы все говорим — «перья». Но принадлежат-то они птице, как это очевидно. Айну, который умеет обращаться в птицу? Не исключено, раз и Саурон тогда изменил свой облик… — Или айну, который имеет крылья, — сказала Галадриэль, — принадлежавший некогда народу Короля Ветров. — Может и так, — задумчиво сказал Гэндальф, — Но, постойте, птица? Черные перья, черная птица… — сверкнувший вдруг тревогой взгляд мага оказался направлен на Глорфинделя, — Тогда, вечером у мэллорна, маленькая птаха все время порхала рядом. Мелочь, казалось бы, но… Выходит, за нами следили? Глорфиндель в одно мгновение повернул голову к магу. — Я помню, — выдохнул эльф, — Чёрная маленькая птица с тяжелым взглядом. Словно слепой, я не придал этому значения, а, между тем, теперь скажу наверняка: птицей она не была. Мы должны спросить всех, кто вхож в эту комнату, не видели ли они её. — Я видела черную птицу возле зеркала, — вдруг сказала Галадриэль. — В тот самый злополучный день Совета, сразу после того, как ушел оттуда Сэм Гэмджи. Она улетела прочь, стоило мне посмотреть на неё. — И я тоже видел, — нежданно для самого себя вспомнил Аургайл. — Когда мы только пришли сюда, за день до совета. Таурион и… Остальные остались на талане, а мы с братом гуляли меж стволов деревьев. Я ещё тогда удивился, как мрачно она поёт. Но Малтин отрицательно покачал головой: — Я прибыл в Лориэн незадолго до похода, и, насколько помню, не видел уже никаких птиц. — Не видел, говоришь? — переспросил Леголас. — И я теперь припоминаю, что после пропажи Сэма, я её больше не слыхал… Но до того успел несколько раз заметить, и в последний раз — когда выходил с Совета. Она сидела на окне, и скрылась в ту же секунду. Тут эльф резко замолчал. — Но Саурон, — медленно проговорил Гэндальф, словно озвучивая его мысли, — присутствовал тогда же среди нас. Так это правда… Птица — действительно кто-то иной? Глаза Аургайла широко раскрылись. Так значит, враг не соврал им? И тогда… и тогда их дела обстоят едва ли не хуже. Но сколько всего это меняет! И что им теперь делать? — Не нужно забывать, — вздохнул Малтин, — что Саурон вполне мог вступить в сговор с этим айну за нашей спиной. Оба они одним лыком шиты… И то верно. Эльф бросил взгляд в сторону человека. Но даже так — башня Изенгарда, занятая неизвестным ещё врагом, Сэм Гэмджи в плену не у Саурона, а с учетом всего остального сказанного — в плену ли? Нет ведь, если перо было у него ещё в Лориэне, то… — А Сэм, выходит, знал кто это, — проговорил Аургайл. — И если они говорили ещё здесь, то тогда полурослик не в плену ведь! Но зачем ему убегать из оплота светлых сил к неизвестному темному айну? — А ты прав, — Глорфиндель снова поймал его взгляд. — Митрандир нашел его по пути в Изенгард, а не туда ли шел и сам Сэм? Это многое объяснило бы. С другой стороны, Малтин прав — они могли и сговориться. И тем важнее для нас выяснить, кто именно эта загадочная птица. — Мы имеем немногое, — молвила Галадриэль, — Но на глазах — уход Сэма Гэмджи и похищение дочери моей дочери. Если так, что это может сказать нам? Почему этот Айвэ похитил именно Арвен из всех членов отряда? Только ли потому, что она неосторожно отошла от остальных? Что обосновало этот выбор? Её голос чуть дрогнул и она замолкла. Аургайл увидел, как она склонила голову и быстро отвел взгляд. Но и то верно — почему дочь Элронда? Почему не сын Трандуила, ни кто угодно другой из отряда? — И правда, — маг несколько разочарованно покачал головой, — Ведь Сэм, когда я его встретил, был буквально уверен в том, что не вернется, что его место не здесь и утверждал, что это решение принято лишь им самим. Тогда я списал это на козни Врага, но теперь картина складывается воедино. И уход из Лориэна, и странное поведение, и свежие шрамы на шее. Выходит, я помог ему добраться туда, куда он и стремился. — Что? — воскликнул Леголас, не сумев сдержать удивления, — Какие шрамы, откуда? — Я спросил его о том же — Сэм сказал, что в Мордоре его покусали крылатые твари — кони назгулов, — ответил Митрандир.— Но, если бы это было действительно так, он не возвратился бы уже в Минас-Тирит. Оставшийся след походит скорее на зубы волчьи, и, в любом случае — вылечиться в обычных условиях — задача почти неисполнимая. Здесь ему помогли. Малтин нахмурился. — Его лечили? Выходит, новому противнику он был важен. Но почему? Это так же странно, как похищение Арвен. Я понял бы это, обладай она какой-либо важной информацией, но она — обычный член отряда, а Элронд, чьей дочерью она является, покинул земли смертных. На него уже нельзя повлиять с её помощью. — Именно! — воскликнул вдруг Леголас. — Именно, что дочь Элронда. Арвен — потомок майэ Мелиан, а также Лютиэн Тинувиэль, причем и схожа с ней даже внешне. Это ли не могло бы стать причиной? — Не зная ничего о всех вас, новый противник мог почуять кровь Айну в ней, — продолжил его мысль Глорфиндель, — и потому решить, что она обладает важной ролью в отряде? Эльф покачал головой, словно что-то в этих мыслях ему не нравилось. — Но это даже глупо, — продолжил воин, — Вообще это похищение не выглядит как продуманный план. Для него ведь гораздо выгоднее было бы не подавать признаков жизни. А теперь мы наверняка знаем, что в башне кто-то есть. И даже если пленение члена отряда было частью какой-то большой его задумки, он мог шпионить за вами сколь угодно долго в облике той же птицы и выяснить, кого из вас лучше всего выбрать. Он замолк и нахмурился, видимо, напряженно думая. — Может быть, он разглядел достаточно? — предположила Галадриэль, — И этот выбор был сделан осознанно? — Осознанно выбирая на его месте, я б сам похитил Леголаса, — мрачно сказал Глорфиндель. — Участник распавшегося братства, сын короля Трандуила, член нашего совета, и если последнее можно сказать и об Арвен, то первые два пункта однозначно определяют выбор. И всё же что могло заставить Птицу поступить по-иному, если считать его не глупее меня? И правда — что же? Аургайл старательно думал, но в голову ему ничего так и не пришло. Впрочем, на свои умственные способности он особо и не надеялся. — Ну, может быть, прав Леголас? — неуверенно предположил он, — И он захотел похитить её не потому что она член отряда, а потому что она это она? — Спонтанное решение? — Глорфиндель взглянул на него прямо и остро, — Какой же самоуверенностью надо обладать, чтобы действовать себе в ущерб, следуя своим желаниям? — Я понимаю, о чем ты говоришь, — произнесла владычица леса, — Но нам не стоит забывать, что мы имеем дело с одним из Айнур и более того — Айну Чёрного Врага. Он старше и меня и тебя, и равен по возрасту и мудрости лишь Митрандиру. Он видел первую эпоху и то, как поразила Лютиэн Тинувиэль его повелителя. Но куда он пропал затем? Почему мы не слышали о нём ранее? Мог ли он, подобно балрогу Мории, не иметь связи с внешним миром? — Ты хочешь сказать что?.. — переспросил Глорфиндель. — Что он мог ничего не знать об Арвен, — закончила Галадриэль. — В смысле? — Аургайл не сразу понял, что произнёс это вслух. От безуспешных попыток успеть за ходом мыслей Старших у него голова пошла кругом. — Простите, — поправился он, и изо всех сил потер лоб. — В смысле, вы имеете в виду, что… Он мог подумать, что… Но ведь Лютиэн давным-давно ушла из мира! — То есть, он мог принять Арвен за Тинувиэль? — растерянно пробормотал Леголас скорее про себя, пытаясь понять. — Но она ушла задолго до конца эпохи, и он должен знать о ее смерти. Возможно ли, что он захотел отомстить за древнее поражение своего повелителя? Он ведь должен был понимать, что идет на риск, неужели же это оказалось важнее? — В любом случае, этот неосторожный с его стороны поступок стал нам очень на руку, — проговорил Гэндальф, — Но если же он истинно принял её за Тинувиэль, то как поступит, узнав о просчете? Аургайл увидел, как скорбно склонила голову Галадриэль. Как печаль и тревога отразились во взорах Митрандира и Глорфинделя, да, впрочем, и всех сидящих в комнате. Ведь и правда — ошибившись и узнав об ошибке, как может поступить айну тьмы? — И всё же важнее другое, — продолжил маг, — Галадриэль сказала, и это верно — на протяжении двух прошедших эпох мы не слышали о нём ничего. Эти перья: скрывайся он в облике птицы и ранее, мы или не мы давно бы уже их заметили. Почему же он решил открыться и действовать лишь сейчас, когда Саурон набрал столько мощи? Он мог прежде выбрать лучшее время, чтобы проявить себя. — Ты прав, друг, — Глорфиндель покачал головой, в который раз уже обращая взор к Митрандиру, — и я не могу понять причины этого, даже представив себя на его месте. Я бы действовал в другое время и иначе, и это принесло бы лучшие результаты, так почему он не мог поступить так же? Я не верю в то, что его разум ниже моего. — Быть может, прежде у него не было шанса укрепиться в подходящем месте? — вопросила Галадриэль. — Нет, — возразил Глорфиндель. — И прежде бывали времена, когда Изенгард не имел сильного владельца. Вспомни, прежде прихода Сарумана и прежде того, как враги Рохана обладали ей, когда Гондор лишь начал терять силу, крепость была оставлена и пустовала. Так можно было совершить это тогда же, много раньше пробуждения Саурона после его падения. Почему он не сделал этого тогда? — Этот айну словно… Появился из ниоткуда, — задумчиво проговорил Гэндальф, — Но если и допускать такое… Нет, конечно же нет. — Ты имеешь в виду то, о чём я подумал? — переспросил эльда. — Да, это страшная возможность и потому она входит в мысли первее прочих, но Силы Запада непрестанно охраняют Врата Ночи и Эарендиль Благословенный каждый вечер проплывает над этими землями. О чём это они? Аургайл растерянно поморгал. Чем дальше заходил разговор, тем сложнее ему было его поддерживать. Впрочем, сейчас эльф, кажется, даже понял, о ком идёт речь, но ему до сих пор казалось, что понял он это неверно. С другой стороны… Это могло бы объяснить, зачем новый враг похитил Арвен, сочтенную им за Лютиэн. Уж верно, никто не ненавидел её сильнее… — И верно страшная, — голос Леголаса прозвучал тише обычного, — Вспоминая пророчества, я боюсь даже подумать, к чему это могло бы привести. — Нет повода для страха пред тем, чему ещё не дано случиться, — сказал Гэндальф, — Будь оно так, Владыки за Морем оповестили нас. — Это обнадеживает, — выдохнул Малтин, — Но сейчас нам как никогда лучше будет положиться лишь на самих себя. — И всё же, что мы будем делать? — Глорфиндель недовольно посмотрел куда-то вдаль, — Неразрешенных вопросов становится всё больше, а все ответы строятся нами на предположениях и допущениях. Если перейти к картине, где между Сауроном и новым врагом существует договор, это помогло бы объяснить его странное поведение, как оставленную для нас нелепую загадку, призванную отвлечь нас от чего-то другого. Словно после неудачного похода Тауриона он показывает нам — вот как надо это делать! Эльф несколько повысил голос на последнем слове и тут же замолчал, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув. Это… просто, да. Аургайл сжал ладонями голову. Но в мыслях упорно всплывали ясные четкие картинки воспоминаний и словно задавали ему один сложный вопрос — а мог бы враг так притвориться? Даже вспоминая Адертада… Всё, что он говорил, соответствовало истине, пусть и искаженной; все его слова подкупали искренностью. И эти реакции на то новое, что они нечаянно сообщили ему… Были ли тщательно разыгранным представлением, подобно притворству юного воина? — Я не знаю, — пробормотал эльф, — Не хочу ничего утверждать и это всё слишком ответственно. Но мне кажется, что когда мы тогда сказали о пропаже Сэма, а он, выходит, сообразил, куда тот ушел и подтвердились его мысли про перо. Но это, конечно, если он не врал, выглядело так, словно бы он… Действительно испугался на мгновение. На некоторое время слова Аургайла повисли в воздухе, и с каждой проходящей секундой он чувствовал себя всё хуже. И голос Галадриэль — холодный и наполненный непримиримой враждой — прозвучал в тишине. — Если бы ты видел дни расцвета Эрегиона, Аургайл, то знал бы, что Враг умеет говорить кощунственную ложь с удивительной искренностью, — сказала она. — В его голосе — яд, в его взгляде — смертельный обман, он способен зачаровывать живой разум и убеждать его в том, в чём пожелает. Никто из нас не должен слушать его слова. — И всё же мы согласились предположить возможным истину в его словах на этот раз, — устало сказал Глорфиндель, бросив мягкий взгляд пораженному таким ответом эльфу. — И тогда Аургайл прав. Я не могу объяснить подобную «услугу» с его стороны иначе, чем испугом перед новой неизвестной силой. Но мы ходим кругами. Что мы имеем сейчас? Во первых, новый противник реален. Он может состоять или не состоять в сговоре с Сауроном и от этого зависят причины того, почему мы получили от него эту информацию. Если они договорились и действуют против нас, картинка очевидна в полной мере, но что если это действительно не так? «Наивное дитя Эру. Ты правда считаешь, что я бы стал использовать столь странную и сложную вещь, чтобы вас обмануть?» Голос в голове прозвучал столь отчетливо, что Аургайл вздрогнул. — Что, если самому Врагу неизвестно, кто занял Изенгард? Что, если он боится? Взглянем правде в глаза, мы уже не представляем для него серьёзной угрозы, во всяком случае, на данный момент. Но никому из нас не известно, какими силами располагает эта Птица. Вдруг они сравнимы с его собственными? «Достаточно даже одного из безумных майар Мелькора, чтобы устроить здесь хаос, массовые смерти и разрушения.» Аургайл яростно мотнул головой, отказываясь слушать воспоминания. — Темный майа Моргота. Не Балрог, ибо те не имели уже возможности обращаться в иные формы, чем обретенные некогда. Некто сродни Саурону, Лангону, Тхурингветиль. Любой из них представляет опасность, но похоже, что и сам Враг не имеет больших представлений о том, с кем столкнулся теперь, чем мы сами. Он предлагает это выяснить: да, если то истина — его помощь была б полезной, как помощь Аннатара. Но какую цену пришлось бы за это заплатить? «Мне не сложно раздавить вас, но зачем?» Эльф мысленно взвыл и сжал голову руками. Проклятье! Почему забывшиеся было слова врага так явственно приходят к нему теперь? — Мы должны узнать это сами, но каким способом? Многих из умайар мы не знали вовсе, не сталкиваясь с ними иначе, нежели в последней сокрушительной войне, так как мы можем узнать их теперь? Потому нам следует забыть о попытках вспомнить противника и попытаться узнать его по тому, как он себя проявляет. Мы назовём его Айвэ, и будем звать так впредь. Мы обратим внимание на всё, что он совершил, и исходя из этого составим для себя его портрет. Мы научимся предсказывать его действия и только это сейчас может быть нашей целью в данной области — изучить подброшенную загадку! Глорфиндель замолчал, и Аургайл тяжело вздохнул. В голове оказалось совсем пусто. — Не думаю, что Айвэ просто мог просчитаться с моментом, — проговорил Гэндальф, — Скорее, до того он не имел возможности действовать — не мог обрести физического тела за полным истощением сил, и все это время скрывался где-нибудь в глубинах развалин Темной крепости, накапливая и восстанавливая энергию. — А это уже куда больше похоже на правду, — задумчиво проговорил Леголас, — Как Айну, он должен весьма четко продумывать свои действия. — И что мы имеем сейчас из его действий? — также устало проговорила Галадриэль, — И верно — ходим кругами, вновь возвращаясь к похищениям. Если даже предположить, что Арвен приняли за Лютиэн, и похитили из ненависти, чтоб отомстить за некогда нанесённое Морготу поражение, то зачем ему понадобился полурослик? — По всему выходит, Айвэ первым начал контакт, увидев в полурослике какую-то выгоду, — выдохнул Леголас, — Но какую? С другой стороны, Сэм был в Мордоре… — Именно, — кивнул Малтин, — Да, словам Врага нельзя верить, но… Мы задавали ему тот же вопрос — хоббита можно использовать как источник информации о нем и Средиземье. Ведь если Айвэ действительно все это время скрывался бесплотным духом, ему была неизвестна текущая обстановка. — Здесь Саурон не врет, — проговорил Митрандир. — Разумеется, Айвэ прежде всего потребовалась информация. А то, что Сэм оказался в конфликте с нами, облегчило ситуацию. Возможно, он нашел ему еще какое-то применение, ведь не просто же так Айвэ занял Изенгард: крепость и оборонительную позицию, но хоббит и Арвен — явно не все, что ему нужно. До последнего похищения он явно был осторожен, а теперь рискует. Значит ли это, что он слишком уверен в своих силах? Как темный Айну, он в состоянии разыскать и привлечь на свою сторону иных, что подобно ему до сих пор скрываются в тени; полчища орков, что еще не истреблены. И, кто знает, — маг обвел присутствующих внимательным взглядом, — Насколько далеко он уже зашёл? Мы не узнаем этого, пока не будет новых знаков, как и не узнаем того, какую цель он преследует. Объединиться с Сауроном, или же, напротив — подчинить его себе, и устранить нас? Второй вариант мне представляется более очевидным, но… Мы не можем утверждать ничего. — Честно говоря, незавидной мне нынче представляется участь обоих пленников, — пробормотал Аургайл. — Ежели же Сэм был нужен лишь как источник информации, то его, верно, уже убили. А Арвен, похищенная, быть может, из мести... Что может сделать с ней темный Айну? Эльф в некотором ужасе прикрыл глаза. Воображение рисовало ему кошмарные картины. — Я боюсь, что пока мы не можем сделать ничего для того, чтобы помочь ей, — тяжело вздохнул Глорфиндель. — Внутрь Изенгарда не смогли пробраться шпионы Врага, по его словам — что уж говорить о нас? Если судить о цели, я б назвал одну, извечно присущую всем, ступившим на темную дорогу — Власть. Вкупе к ней — месть за былые поражения. Они могут быть в сговоре с Сауроном, но лишь на время, ибо каждый из них в итоге видит королём мира лишь себя. Если так, то Айвэ ждёт момента, что позволит ему уничтожить главного соперника. Саурон же уверен, что такого момента не наступит, и использует Птицу в своей игре против нас. Что мы можем ждать от них? — Слова Митрандира уже прозвучали об этом, и в твоих мыслях виднеется ответ, — сказала Галадриэль, — Айвэ будет накапливать силу и мощь всеми возможными способами, использовать те ресурсы, до которых ещё не дотянулся, или которыми побрезговал Саурон. В первую очередь его нужда — это войска, работники и слуги. Где он может их отыскать сейчас? — В качестве большинства работников и слуг Айвэ, верно, изберет как раз орков, — сказал Леголас, — Этих живучих тварей все одно немало в подгорьях осталось, и договариваться ему с ними долго не придется. Но как ему удалось бы сейчас, в условиях постоянной слежки, обеспечить себя войском? Действовать нелегко, особенно, если подземные ходы под башней давно затоплены… — И потому он вполне может воспользоваться иным вариантом, — покачал головой Малтин. — Земли того же полузаброшенного Рохана от Изенгарда в непосредственной близости. В тех поселениях и городках еще остались люди, и люди разные. При должном умении Айвэ вполне может привлечь на свою сторону какое-то подходящее количество из них. По крайней мере, на первое время, пока не обзаведется армией. А насчет ходов — он мог придумать что-то в обход слежки, если уже не придумал. — Не думается мне, что у него нынче есть возможность покинуть Ортханк, — возразила Галадриэль, — под постоянным наблюдением и с необходимостью сторожить как минимум одного пленника. — А мне не думается, что он сидит без дела, — сказал Глорфиндель. — Пленника может посторожить и крепкая дверь, коих в башне полно. А его крылья дают ему множество возможностей. В конце концов, подчинив себе тех же гоблинов, он может заставить их прорыть новые подземные ходы. Но. Ещё кое-что. Пусть сам он, как айну, и не нуждается в пище, однако любое войско требует обеспечения продовольствием. И даже если сохранились там ещё запасы Сарумана, они рано или поздно иссякнут. Где он планирует брать ресурсы? Мне кажется, Малтин прав — нам необходимо пристальнее посмотреть на остатки Рохана. — То есть, на тех людей, которые предпочли остаться вне убежища? — уточнил Аургайл. — Но мы, пока шли по поверхности, видели лишь заброшенные деревушки. — А много вы их видели? — переспросил Глорфиндель. — Если мне не изменяет память, то лишь одну. — То есть мы что… собираемся устроить ещё одну разведку? — удивленно проговорил эльф, — Но зачем? В смысле, что мы узнаем там? — Можем узнать, не предпринимал ли Айвэ действий в этой области, — пояснила Галадриэль, — а также предложить людям нашу защиту и, таким образом, увеличить собственные силы. Аургайл лишь покачал головой. Если честно, ему не больно-то хотелось снова высовываться из Леса. Он и в первый-то раз не сильно хотел. А в итоге вышло, что и прав был. Но вот теперь снова — и ни слова о судьбе Тауриона и брата. — А что там… В Его послании? — спросил он неожиданно, — Чего он хочет? Вы не сказали. Эльф увидел, как переглянулись Глорфиндель и Галадриэль, вместе посмотрели на Митрандира и понял, что они не хотели услышать этого вопроса. — Его условия неприемлемы, — ровно произнесла Владычица Леса, — Я понимаю твою тревогу за судьбу друга и брата, но мы не можем им помочь. «Жаль», — подумал Аургайл и снова неуверенно кивнул. — Предлагаю вернуться к обсуждению разведки, — кашлянул Гэндальф. — Прежде всего нужно определиться с ее ходом, сроками и участниками. — Не думаю, что это решение, опять же, стоит слишком выносить за пределы собрания, — задумчиво проговорил Малтин. — Я могу отправиться в Рохан с теми же из оставшегося состава, кто того пожелает. Взамен отсутствующих — еще пару добровольцев. — Я был бы не прочь помочь в этом деле, — откликнулся Леголас, — вместе с одним из моих сородичей, пришедших с разведки Изенгарда. А насчет сроков — медлить не станем, но и без пары дней на отдых только вернувшимся отрядам будет не обойтись. Внезапно решившись, Аургайл тоже поднял голову. — И я тоже… Готов помочь. Эльф вздохнул. Это дело, впрочем, не столь безнадежно, как прошлое. А погибнут они — что же — быстрее с братом встретится. — Конечно, — маг кивнул. — Итак, наша главная задача на этот раз — добраться до Рохана, оставшись незамеченными. Нам неизвестно, ведет ли Айвэ постоянную слежку за близлежащими землями, но скорее всего — да, и скрыться от неё не будет просто. Ради успеха следует проверить не одно поселение. Расспросить местных о том, не наблюдалось ли в последнее время чего-либо странного — причем Айвэ вполне мог появляться среди них и не таясь, в человеческом обличье. А уж если повезет найти перья — это будет отличным знаком. — А если же… — пробормотал Леголас, — никаких следов его действий найти не удастся? — Тогда мы будем думать над тем, что предпринять далее, — ответил Глорфиндель. — Но не ранее, чем потерпим неудачу.