Сказание о чае. Архив

Вала обернулся и Сэм поразился тому, как мгновенно растаял безмятежный облик синеглазого эльфа. Мелькор снова был собой в полной мере, и мутные его глаза, скользнувшие по лицу хоббита, наполнял знакомый мертвенный лёд. — Идем, — произнес вала, глянув в сторону одного из выходов. — Сначала выслушай меня, вопросы — после. Вздохнув и вспомнив, что недавно сказал своему отряду то же самое, хоббит покорно кивнул и быстрым шагом вышел из холла вслед за своим мрачным проводником. Да, пожалуй, именно сейчас был не самый лучший момент для того, чтобы выяснять у Мелькора причину похищения Арвен. Они миновали проход и спускались по крутой лестнице, пока не вернулись в подземелья. Не останавливаясь ни на секунду, вала пошел вперёд, по уходящему вниз темному коридору, а Сэм с опаской поплелся следом. В голове его один за одним рождались вопросы: Куда это вала ведёт его? Зачем он это делает? А не ждет ли его там что-нибудь страшное? Может, Мелькор не станет говорить, а просто сделает с ним что-нибудь ужасное? Глухой стук, мало различимый на первых этажах башни, с каждым поворотом становился все яснее и звонче. Темнота не позволяла уже различить ничего, кроме очертаний идущего впереди айну, но вспыхнуло пламя и осветило каменные стены — это в руке Мелькора зажегся факел. — Сказать прямо, не ожидал, — произнес он вдруг с обычным безразличием, — что ты вернешься сюда с настолько разношерстным набором. Для некоторых из них Изенгард — явно не самое подходящее место. Впрочем, всем найдется свое применение. Хоббит сглотнул. Значит ли это, что вала не станет придавать значение странностям некоторых людей и позволит Хильде остаться? — Это было всего лишь твоим обучением, Сэм, — продолжил Мелькор, неожиданно оглянувшись на него через плечо. — Я надеюсь, теперь ты понял, на что способен? От удивления хоббит сбился с шага и остановился посреди коридора. Так всё это задание… Всё это… Был урок? Но ведь и то верно. Он многое узнал о себе и о других, научился таким вещам, которых никогда не усвоил бы, сидя в башне. — Я бы… — пробормотал Сэм. — Я понял… Спохватившись, что огонёк факела уже далековато от него, хоббит сорвался с места, ускоряя шаг. Вала, впрочем, будто и не заметил его задержки. — Пока ты отсутствовал, наше положение сильно укрепилось, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Мне удалось наладить еще пару крупных поставок — возможно, вскоре я даже полностью доверю их ведение Хеаноту. Но не это главное. Имя торговца пряностями цепануло слух и, не в силах сдержаться, Сэм довольно улыбнулся. Он сумел привести как минимум одного человека, которого даже Мелькор оценил по достоинству. Вала, тем временем, ускорил шаг и теперь хоббиту приходилось едва ли не бежать. Останься он прежнего роста — и вовсе никогда не поспел бы за ним на тех коротеньких ногах. Но сейчас, выверив скорый темп ходьбы, с облегчением понял, что идет с не меньшей скоростью. И что гул, на который он в какой-то момент перестал обращать внимание, теперь заполонил все пространство. Стены коридора временами чуть вздрагивали от идущих откуда-то совсем близко тяжелых ударов молота. Впереди в полутьме обозначились огромные ворота. Через неплотную створку в коридор проникали яростные всполохи оранжевого пламени. — А теперь… — произнес Мелькор, остановившись подле. — Смотри внимательнее. И он легко распахнул створки. Свод огромной пещеры, озаренной пламенем сотен печей, открылся перед ними — в лицо толкнулась тяжелая волна горячего воздуха и где-то совсем близко раздался рёв, который Сэм ни с чем не мог перепутать. — Орки, — потрясенно пробормотал хоббит, замерев на пороге. С возвышения видно было, как они сновали совсем близко, почти под ногами. Всё пространство заполнили крики и глухой рык, звон цепей, скрежет механизмов и скрип вагонеток. Сталь била о сталь, свистели хлысты, и бурлила, выкидывая из себя столбы густого пара, расселина среди пещеры. Дальнее пространство подернул туман, но левее, за сводами, Сэм увидел следующую наполненную жаром пещеру. Сколько их на самом деле — оставалось только гадать. Хоббит зашевелил губами бессильно, точно рыба, вытащенная из воды, потеряв вдруг дар речи. Что это он видел? Что сделал Мелькор? Что теперь будет? А главный вопрос — если он, вала, может такое, то зачем ему понадобился он — Сэм Гэмджи? Хоббит спрятал лицо в ладонях, сделав вид, что стирает пот со лба. Он пока не мог выразить в словах, что он думает по этому поводу. Но Мелькор, по всей видимости, прекрасно распознал его уловку и, снисходительно усмехнувшись, сделал шаг вперед — на деревянные мостки, протянувшиеся над пещерой. Тонкие, без перил, и сразу неприятно напомнившие Сэму мост над той самой проклятой расселиной в Мории. При одной мысли о том, чтобы пойти вслед, у него закружилась голова. А о том, что случится, если он упадёт вниз, хоббит и думать не хотел. Мелькор уже прошел шагов десять, а Сэм всё никак не мог решиться сделать первый, пока вала не остановился и хоббит не увидел в чужих глазах издевательскую усмешку. Айну смеялся над его страхом. Лицо его осталось бесстрастным, но что-то во взгляде выказывало презрение и даже, в какой-то степени, разочарование. Будто бы Мелькор поражался тому, какое он, Сэм, слабое и бесполезное создание. Впрочем, это хоббит мог уже додумать. Зато от ярко вспыхнувшей злости он забыл о страхе и всё же ступил на мост, тут же неприятно заскрипевший под его ногами. Один осторожный шаг, другой, и вот он уже стоит над бушующим пламенем. Вниз Сэм старался не глядеть — он точно знал, что ничего хорошего из этого не получится. Вала снова пошел вперёд, точно ничего не произошло, и хоббит нашел для себя достаточно удобный ориентир — границу черного одеяния Мелькора с сухими досками моста. — Они — лишь часть нашей будущей армии, — произнес тот, с некоторым равнодушием поглядывая на орков, что при виде них начинали работать что было мочи. — Есть еще один очень важный источник. Сэм слушал вполуха. Более всего он был сосредоточен на том, чтобы не упасть вниз. И лишь когда они миновали пещеру, и под ногами хоббита оказалась твердая земля, он выдохнул. Вала осветил факелом огромный зал, уходящий вдаль настолько, что Сэм не видел потерявшегося в темноте конца. Нет, не зал. Это был тоннель! В разы, нет, в десятки раз больший того, по которому пробрались в башню люди. Невозможно, невероятно громадный. — Путь в Морию… — почти прошептал Мелькор. — Теперь нам открыт доступ в самое ее сердце. В ближайшие пару дней я отправлюсь осмотреть пещеры — это займет немало времени, а потому ты, — тон вала резко похолодел, — останешься здесь в качестве наместника. Мне же не придется объяснять всю значимость дела? Я доверю это тебе потому, что знаю — на Сэма Гэмджи можно положиться. Хоббит стоял молча, слишком потрясенный, чтобы осознавать происходящее и произошедшее. Много всего он увидел за последний час, и не был уверен в том, что желал бы увидеть ещё раз. Но более всего он понимал теперь, какой мощью на самом деле обладает пред ним стоящий. И не важны уже были орки в дальних пещерах, ни дочь Элронда на верхнем этаже. Был только вопрос. Сэм медленно кивнул, поднимая взгляд. На больший ответ он способен не был. — Мелькор, — тихо и серьезно произнес он, облизнув пересохшие губы, — почему ты позволял мне на себя кричать? Пламя факела всколыхнулось особенно сильно, и в мутном взгляде вспыхнуло точно отражение его, но Мелькор смотрел в другую сторону от пламени. — Я бы давно убил тебя за это, не будь ты сейчас полезен. *** Мертвая тишина, опустившаяся рядом с ходом в Морию, теперь не пропадала — словно бы и не было неподалеку никаких пещер с гомонящими орками. Известными одному лишь вала путями и переходами они шли назад — наверх из подземелий. Мелькали переходы и пещеры, лишь на секунду выхватываемые из тьмы блеском факела, и темная фигура впереди него бесшумно двигалась вперёд. Хоббиту казалось, что он видит затянувшийся сон. В голове отрывками видений вспыхивали образы всего того, что он видел. Затопленные огнём пещеры… Дорога в Морию… Скорбное лицо эльфийской девы… И когда уже близок был последний поворот, Мелькор обернулся и опустил факел. — И напоследок… Рандол. Желание помочь принцессе, конечно, прекрасно, — глаза его сверкнули. — Но в подробности углубляться тебе совершенно незачем. Тогда Сэм почувствовал, как сквозь пелену пробилось раздражение. Он… Опять. Снова читает его мысли. — Постой, — произнёс он, и вала действительно остановился. «Я бы давно убил тебя.» Что же. Терять, кажется, нечего. — Я не собирался помогать ей, — устало и на удивление безразлично проговорил хоббит. В мутных глазах мелькнули синие искры. — Я должен знать, почему ты сделал это, — произнёс Сэм. — Для чего? Тишина. Вала смотрел на него в упор, но не отвечал. И во взоре его снова появилась насмешка — вроде как «ну что ещё ты мне скажешь, маленький хоббит?» — Отныне в Лориэне наверняка будут знать, что башня не пустует! — c чувством воскликнул Сэм. — Они ведь и меня считали похищенным, а две пропажи в одном месте — уже не совпадение. И ладно! Ладно, Лориэн! Но что, если об этом прознает твой ученик? То, что я видел внизу… Даже это… Не сможет дать отпор легионам Мордора. Голос его сошел на нет, прозвучав в конце несколько печально и следующую фразу хоббит сказал почти шепотом: — Я понимаю, у тебя была причина. Но какая? Арвен сказала, ты сохранил ей жизнь… Сказала, что ты поклялся её отпустить! Зачем? Сэм повертел головой, точно надеялся, что из темноты к нему прилетит ответ. Мелькор глядел на него сощурившись, с нескрываемым раздражением, но потом вдруг отвел взгляд и откинул налезшую на лицо прядь волос и вздохнул. — Считаешь, что я должен утолить твое любопытство? — искорка вдруг сверкнула в его глазах. — Так и быть. Знаешь, даже айнур не застрахованы от ошибок — и я, признаюсь, допустил таковую. Я принял Арвен за Лютиэн. И я не мог упустить такой шанс. Сэм неловко улыбнулся, ощутив, как происходящее становится понятным. Тинувиэль? Но ведь та умерла много тысяч лет назад. Как айну мог так сглупить? Мелькор заметил его улыбку и послал хоббиту такой взгляд, что тот провел рукой по лицу, стряхивая невидимые снежинки. — Я поклялся отпустить её, да, — произнёс вала с неожиданной насмешкой. — Но я не уточнил, когда именно собираюсь это сделать. Для своих Арвен мертва — и это стало бы правдой, не удержи я ее таким способом. Но когда Светлый Совет решится предпринять хоть что-то против нас, будет уже поздно. Мордор же — дело иное, а ты делаешь слишком поспешные выводы. — Может и так, — аккуратно согласился Сэм. — Но в чём оно иное-то? В Лориэне могут думать, что Изенгард под его влиянием, но он-то знает, что это не так. Что он может предположить, если до него дойдет весть о произошедшем? А если, в довесок, о том, что я здесь? Хоббит вздохнул, устало и мрачно глядя в лицо Мелькору. Признаться, он и впрямь устал — после ночи, проведенной в пути, после тяжелого утра, после напряженных разговоров и этой отвратительной погоды… Но он не мог уйти, не выяснив всё до конца. — Ладно, я надеюсь, у тебя есть запасной вариант на подобный случай, — пробормотал Сэм, — Но вот ещё чего понять не могу — если это была ошибка, то зачем ты клялся? Отпускать нельзя — это понятно, но… Хоббит замолчал. А ведь точно. — Понял, — произнёс Сэм, оборвав собственную фразу. — Конечно же, это я уже глуплю от усталости. Если бы она умерла и попала к Мандосу, то остальные Валар узнали бы о твоём возвращении. — Именно, — кивнул Мелькор, чуть улыбнувшись. — О моем присутствии они должны узнать последними. Развернувшись, он вновь двинулся вперед по коридору, но на этот раз — куда медленнее. — В свою очередь, я должен услышать и от тебя, — произнес он, — причину, по которой ты привел Хильду. — Всё, что я уже и говорил, — виновато склонил голову хоббит. — Не смог я её в этой деревушке бросить. Много чего она для меня сделала, и свитер вот связала, — Сэм провел рукой по коричневым петлям, — и вообще… Она тут лишней не будет! Быт тоже вести кому-то надо, не станет же Хеанот нам картошку варить! Да и я, наверное, на всех бы не наготовил. Он уставился в пол, с некоторой опаской ожидая вердикта. — Без сомнения, она будет нам полезна. Тем более, раз ты так к ней привязался… Сэм облегчённо выдохнул, но конец фразы пронзил его нежданным беспокойством. Что Мелькор имеет в виду? И для каких целей он может использовать эту привязанность? Хоббит сглотнул, в который раз ощущая вину. Где-то впереди уже замаячил тусклый свет, лившийся из арки — подземные этажи оставались позади. Однако гасить факел вала не спешил. — Говоря об остальных… — задумчиво произнес Мелькор, — я выделил тех, кто может оказаться наиболее полезен — сейчас их трое. Посмотрим, как проявят себя прочие. В скором времени я изучу всех их тщательнее — результаты нужны уже сейчас. У нас остается еще достаточно времени, пока Майрон пребывает в относительном неведении, но перестраховаться никогда не помешает. Каждый новый день должен укреплять наше положение. Если до Мордора все же дойдут вести — очевидно — он поймет, что имеет дело со мной, но о тебе ему не узнать как минимум до тех пор, пока не исполнишь долг. — Поймёт, — пробормотал хоббит мрачно. — Надеюсь, это произойдёт не скоро. Мелькор промолчал. Погасил факел, лишь метнув на него ледяной взор. Они вернулись наконец в холл первого этажа, уже не залитый столь ярким солнечным светом — пока они ходили по подземельям, Анар ушла в другую часть неба, и эту сторону башни покрыла тень. — Кстати, вы можете продолжать свои тренировки здесь, — вала остановился и косо глянул на Сэма, словно вдруг вспомнив что-то. Сэм тоже остановился. Так ему уже и о тренировках известно? И, стойте. Он приготовил комнаты для отряда заранее — для всех, кроме Куиллы, и даже для Хильды. Мелькор знал, когда они прибудут, сколько их будет и, судя по всему, прекрасно был осведомлён о его выборе. Но действительно: не наивно ли с его, Сэма, стороны, было предполагать, что вала и впрямь оставит его без присмотра? — Вижу, ты обо всём знаешь, — несколько мрачно пробормотал хоббит. — Но да, я буду и дальше возиться с ними. Хотя Дунберг, наверное, предпочтет скорее заниматься винным погребом, чем тренировками… Ты можешь с ним что-нибудь сделать? Лицо вала приобрело смесь насмешки с брезгливостью. — Я позабочусь об этом, — заявил он. — Заставить этого алкоголика работать проще, чем кажется. — Ну да, я знаю, что они странненькие, — продолжил хоббит, устало вздохнув. — Особенно, конечно, Гудрон. Но, может, сгодятся? Куда б ещё только мелкую эту приспособить… Я ж её и не знаю даже. Нате вот — подслушала сначала, а потом ещё и в мешок влезла. Ну ничего, может подрастет, да будет Хильде помогать… — Куиллу пока что оставим на попечение Хильды — после она сменит ее. Гудрон… — вала поморщился. — Признаюсь, даже мне сложно понять, что творится в его голове. Он имеет все задатки изобретателя, но проблема — в отсутствии четкой цели и неверном восприятии собственного дела. Кроме того, он слишком рассеян… Но это не преграда. Также я продолжу и завершу твоё обучение. Тебе пора подняться на ступень выше. Не обещаю, что сможешь зачаровывать плащи, но кое-чему полезному научишься. — Погоди, — Сэм потер лоб, — чему это ты собрался меня учить? — Если коротко — колдовству, — усмехнулся вала, отворачиваясь от хоббита и устремляя взор в окно. — Так ведь люди это обозвали? Сэм открыл рот, но так и не придумал, что сказать. Впрочем, Мелькор кажется, расценил его молчание по-своему. — Достаточно на сегодня, — произнес он. — Можешь отдохнуть. И, хотя у хоббита оставались ещё вопросы, он решил воспользоваться предложением. Уточнить все детали он ещё успеет. А сейчас — спать. Скорее спать. *** Арвен сидела на подоконнике, свесив ноги вниз, и задумчиво покачивала босой ногой над пропастью. Голова её, склоненная на плечо, уныло поникла. Взгляд усталых полуприкрытых глаз был устремлён в никуда. Один толчок — и она на свободе. Но никогда больше не увидит Эстеля. Ветер касался волос — непривычно студеный после утренней непогоды. Потоком ледяного шелка ложился на лицо. В какой-то момент девушка поняла, что замерзла, и завозилась, подтягивая ноги и возвращаясь в комнату. С усилием дернула из угла кресло, подталкивая ближе к подоконнику, расправила ногой потертый ковер на полу, и села перед окном, застыв в неподвижности. Стук прозвучал ожидаемо для неё, но от того ей легче не стало. Опять. Он опять пришёл. Почему он просто не оставит её в покое? — Арвен, — проговорил Мелькор, приблизившись. — Обернись и посмотри на меня. Девушка возвела взгляд к потолку, но когда она повернулась, в лице её осталась только безвыходная печаль. «Ненавижу тебя, » — бессильно подумала она. — Смотрю, — произнесла эльдиэ безжизненно. Вала вздохнул, и Арвен отметила, насколько неприятно-внимательным сделался его ледяной взгляд, устремленный ей в лицо. — Надеюсь, тебя порадует новость о гостях в нашей башне? — спросил Мелькор. — Один из них тебе знаком, но остальные… — Меня порадует только весть о моём освобождении, — безразлично проговорила девушка, отворачиваясь от вала, вставая из кресла и вцепляясь руками в подоконник. — Напрасно, Арвен, — вздохнул он. — Твоя холодность ничего не изменит, и не приблизит время освобождения. Но общество этих людей может помочь. Я вижу, в чем ты нуждаешься… — Мне совершенно всё равно, — устало ответила Арвен, садясь на подоконник. Подальше от проклятого безымянного вала, от мрачной башни-клетки. Чтобы видеть только небо и незамутненное солнце. И пусть даже студёный ветер замораживает пальцы — с ним теплее, чем внутри. Арвен тоскливо протянула руку к столь близкой свободе. Если бы, если бы только у неё были крылья. Невесело усмехнувшись, она перекинула ноги через подоконник, взглянула вниз — на далёкие горы, кольцом окружившие долину, на покачивающиеся верхушки леса внизу. Подвинулась ещё чуть ближе к краю и обернулась, внимательно глядя на Мелькора. Ну что - подтолкнёшь, может? Удержать-то не сможешь точно. — Готова даже выйти от меня в окно? — произнес вала, не сводя с неё взгляда. Арвен промолчала, отвернувшись. «Уходи, » — устало подумала она, чуть склоняя голову набок. Уйдёт, пусть он уйдёт. Она не желает его видеть. Его присутствие невыносимо, оно выпивает из неё силы. И пронзает ледяной взгляд, тяжким грузом ложится темная воля на плечи. — Арвен, — раздраженный голос Мелькора раздался над самым ухом. — Прекращай. Или хочешь вернуться на прежнее место? Что-то внутри неё сжалось от неожиданности. Она неловко повернула голову, чтобы посмотреть, где он. И, вскрикнув, соскользнула вниз — в пустоту под ногами. В полёте взмахнула руками — слишком медленно, чтоб успеть зацепиться. Несколько отчаянных мыслей пронеслось в голове — а как же Эстель? Больше не встретятся. Подтолкнул. Кроны леса приближались слишком быстро, и мир стремительно вращался вокруг своей оси. Но взгляд Арвен, метавшийся без возможности остановиться на чем-то, зацепил черное перо, медленнее остального уходившее за пределы зрения. Или точнее нет — летевшее вниз с той же скоростью, что она. Прямо перед её лицом возник темный силуэт, пронзительно чирикнула чёрная птица. И девушка снова увидела вала. Он падал, как и она, и был теперь прямо под ней. Его руки тянулись вверх, лицо заострилось ещё сильнее обычного. Прошло ещё мгновение, прежде чем Моргот схватил её, и затем полёт остановился. Теперь дева висела над пропастью без возможности шевельнуть рукой, плотно прижатая к черному шелку чужого одеяния. Волосы шевелил ветер, под ногами расстилалась пугающая пустота. Но взглянув наверх, она увидела, как зацепились за нижнее из ряда окон тонкие бледные пальцы Мелькора. Он бросил на неё взгляд, и в нём открылась пугающая бездна, до краёв полная… Страхом? Гневом? Чем ещё? Прежде чем Арвен успела понять, её с силой вздернули вверх, перекидывая через подоконник в комнату. Она ощутила под собой твердый пол. Она была спасена. Над ней распростерлась тяжесть, не позволяющая шевельнуться. Но быстро исчезла, и дева с трудом села, пустым взором глядя в стену перед собой. Слезы вдруг сами собой полились из глаз, застлав взор туманной пеленой. Ветер влился в проём вслед за ними, коснулся её плеч ощущением чудом миновавшей смерти. Девушка вздрогнула, отодвинувшись от окна подальше, растерянно огляделась вокруг себя, всё никак не в силах осознать произошедшее. Она сидела на шершавом полу незнакомой комнаты. Повернув голову, Арвен увидела сперва Мелькора — темным силуэтом возвышающегося в полуметре от неё. Но за ним — Сэма Гэмджи. Тот сидел на кровати в углу комнаты, и во взоре его плескалось нечто даже большее, чем просто удивление. Похоже было, что полурослик только что спал. Она хотела что-то сказать ему, может, попросить защиты? Смешно, но всё же. Однако слова не пришли на ум, да и губы пересохли слишком сильно чтобы шевелиться. Немного раздраженно дева отерла капли с щёк, отворачиваясь к дальней стене — где не было ни окна, ни темного айну, ни служащего ему хоббита. Вопреки её воле всё тело пробирала мелкая противная дрожь. И она не нашла в себе сил воспротивиться чужим рукам, подхватившим её в воздух. «Нет, отпусти меня, » — с каким-то отчаянным отвращением подумала она, взглянув наверх и увидев бледное лицо. Он несёт её на руках. Что вообще может быть неправильнее? Мелькнула память о первом разговоре — ответ на её вопрос. Так это была не шутка? — Пусти-и… — прошипела она, силясь повернуться. Напрасно. Темные своды башни проносились над головой с удивительной скоростью. Арвен злилась на собственное, как никогда остро ощущаемое, бессилие. «Ненавижу тебя, » — с небывалым отчаянием. Впереди разлился дневной свет и Арвен узнала помещение ещё прежде чем Мелькор опустил её на её же собственную кровать. Девушка коротко и зло выдохнула. Даже теперь её воли не хватало чтобы сесть. Она лишь повернула голову, с облегчением понимая, что вала отошел прочь. Но не ушел. Только сел в кресло и прикрыл рукой лицо, будто с облегчением. Когда же он её оставит? После случившегося она знала ответ, но не хотела признавать это знание. «Нигде и никогда.» — Надо же… — тихо произнёс Мелькор, но продолжения фразы не последовало. Он молчал. «Оставь меня, » — мысленно взмолилась эльдиэ. «Уйди. Пожалуйста!» — Теперь ты поняла, Арвен? — спросил вала. — Противиться бессмысленно. Если примешь это, станет легче. Примет что? Арвен прикрыла глаза, не в силах иначе выразить отрицание. Нет, она не откажется от борьбы. До тех самых пор, пока в ней остаются жизнь, воля и сила. «Ненавижу тебя, » — в этот раз совсем устало, из последних сил приоткрывая веки. — Никогда. Еще сколько-то минут пролетело в молчании. Мелькор сидел, опершись рукой о подлокотник кресла, и глядел словно бы сквозь эльдиэ. Но затем встал, приблизился к распахнутому настежь окну — буйные порывы ветра трепали занавеси, разнося по комнате свежесть и запахи трав. Но вала со щелчком захлопнул ставни — и вмиг стало тихо, а воздух сгустился. Оглянувшись через плечо, он бросил косой взгляд на Арвен: — Не смей больше этого делать. Или поставлю на окно решетку — как в темнице. Впрочем же… все равно? Мелькор не спеша опустился обратно в кресло. — Угадал, — одними губами. — Ты так проклинала меня, пока я нес тебя до комнаты, словно б я пытался не спасти, а убить, — Мелькор чуть усмехнулся. — Понимаю, у тебя есть на то причины, и все же… Взгляни с другой стороны — я, будучи врагом эльдар, спасаю твою жизнь уже второй раз подряд. Это же что-то значит, верно? «И зачем же ты это делаешь?» — без интереса, с усталой насмешливостью. Арвен оперлась на локоть, чуть привставая. Кровь перестала уже шуметь в ушах, но рука, которую она подняла перед собой, заметно подрагивала. — Ты слишком горда, Арвен, — вала сложил пальцы в замок, откинувшись на кресле. — Не станешь даже говорить со мной? Боишься запачкаться? Он вздохнул. — Как думаешь, многого ли ты в итоге сможешь добиться своим упорством? И ведь точно сказал — запачкаться. Нашлось наконец слово, хорошо описавшее её чувства по поводу всех этих неправильных событий. Скверна; нечто отвратительное и неприемлемое — вот чем был пред ней сидящий. И всю свою волю она положила на то чтобы отгородиться от него. Отдалиться настолько, чтобы наверняка остаться чистой. Чтобы искажение не коснулось её. Но сколько сил выпивало подобное противостояние. Сопротивление давящей воле, непрестанное отрицание чужих слов — Арвен чувствовала, как тяжело ей дается всё это. «Уйди.» — Ни большего и ни меньшего, чем ты своим, — тихо ответила эльдиэ, садясь в кровати. — Я не желаю иметь к тебе какое-либо отношение. Где-то внутри неё шевельнулась маленькая мысль. Мысль о неблагодарности за спасение. Но другие заглушили её голос множеством доводов, и не последним из них был тот, что едва ли Мелькор сделал это от чистого сердца. — Впрочем, — Арвен вздрогнула, — в одном ты добился своего. Едва ли скоро я сумею пересилить себя и подойти к открытому окну. Она посмотрела за стекло — где весенний ветер витал в пустоте, чуть не ставшей её гибелью. И снова не сумела удержаться — повела плечами неуютно, отводя взор прочь. — Что ж, отлично, — кивнул вала. — Обойдемся без решеток. Арвен тоже кивнула. Ей не хотелось тратить силы на придумывание ответа. Мелькор упорно добивается от неё… Чего? Смирения с ролью живого сокровища? Может, признания его хозяином этой драгоценности? Эльдиэ лишь вздохнула. Внутренней свободы он у неё не отнимет, как бы ему того ни хотелось. — Я не собираюсь отступать, — слабо улыбнулся вала, — но в итоге одному из нас придется это сделать, верно? «Тебе, » — утвердила Арвен мысленно, — «Рано или поздно тебе придется отпустить меня, ведь ты поклялся в этом.» Она до сих пор не понимала причин этого поступка. Но, быть может, то и впрямь был единственный способ сохранить драгоценность? Так же как теперь, когда он прыгнул за ней в окно, сам рискуя разбиться. И ради чего? Впрочем, и прежде Моргот рисковал и расплачивался немыслимыми вещами за сокровища. Те же сильмариллы достались ему в обмен на вечную боль. «Нет, не вечную, » — поправила себя Арвен, взглянув на чистые ладони врага. — В скором времени ты вряд ли будешь скучать в одиночестве, — сказал Мелькор. — Завтра я познакомлю тебя с нашими гостями. Может, в их обществе ты хотя бы немного оживешь. К слову, эти люди теперь служат мне… Надо сказать, по весьма простым причинам — не пришлось даже принуждать никого из них. Не веришь? О, это не новость… А она верила. Теперь, взглянув на хоббита Гэмджи, она могла поверить в подобное. Если даже он, храбрец, столько всего сделавший в борьбе против тьмы… Но вала продолжал говорить: — Светлые народы всегда найдут, в чем обвинить врага. Но чем же я так отличаюсь от прочих валар? Те, между тем, благополучно насаждают свою волю какую эпоху подряд — ищут подвох во мне, но поглядеть под ноги собственным ошибкам — не считают нужным. Жаль, что ты привыкла видеть мир иным, чем есть на самом деле. И снова эта невероятная самоуверенность — ясно было, что Мелькор не сомневается в том, что он-то наверняка видит мир именно таким, какой он есть на самом деле. Арвен слабо усмехнулась, поморгала, глядя мимо айну — в противоположный угол. — Их воля несет благо всем, кто принимает её, — тихо сказала дева. — Но твоя — с самого рождения мира приносит ему лишь страдания. Те люди, о которых ты говоришь, возможно, не знают ещё, на что согласились. Но время придет, и они горько пожалеют об этом выборе. Как и Сэм. — Для вас, возможно, так и есть… Понимаешь ли, — вала изучающе глянул в лицо Арвен. — Каждый из айнур действует по мере собственного осознания песни. Будущее Арды было предпето заранее. Страдания, смерти и войны — не исключение. Равновесие сил — вот для чего создана была тьма. Разве без всего, через что прошел народ эльдар, обрел бы он свою славу и величие? О, они бы по-прежнему существовали в своем светлом Амане под заботливым крылом Валар… Их благо мало чего стоило, если сами эльдар не имели права выбора — и свободы. Мелькор помолчал немного, перебирая прядь собственных, отливающих темным металлом волос. — Не собираюсь переубеждать тебя в этом насильственно. Ты можешь, однако, прислушаться… Если позволит твоя гордость. В комнате стало чуть темнее — серые облака снаружи затмили светлое небо. — Но сейчас, — вала нахмурился на миг, проговорив тихо, словно бы обращаясь уже не к Арвен. — Время стало слишком зыбким. Даже то, что уже было предсказано… Теряется в тумане. Спустя какое-то время он кивнул, не поднимая головы. — Использовать их — вынужденная мера. Сказать по правде, мне ценны их жизни — и в итоге они не пропадут зря. Снова этот отвратительно-внимательный взгляд. Всякий раз, когда он так глядел на неё, Арвен не оставляло мерзкое чувство, что черный вала видит её насквозь, и не скрыть от него ни страха, ни бессилия, ни отчаяния. — Предпето кем? — собрав силы усмехнулась она. — Насколько я помню, все страдания Арды появились благодаря тому, что тема одного айну не совпала с остальными. Та слава, о которой говоришь ты — что она? Деяния сынов Феанора? Разорение процветающих королевств ради мертвой драгоценности? В том не величие эльдар, но величайший наш позор. А ныне мы и вовсе угасаем в этой искаженной земле. «Впрочем, скоро конец и Земле, и всем нам, » — отрешенно подумала дева. — «Но затем… Может будет всё же возрождена земля и все мы встретимся в ней? Ах, если бы только это было так и в самом деле!» — Хотя бы то, что вы показали себя народом, более всех противящимся мне. Этим вы стали примером для других. Даже если в результате некоторые из вас оказались достаточно глупы, чтобы совершить преступление, эльдар удалось оправдать свое имя перед Валинором. Прокляв вас, они крупно ошиблись… А сейчас вы угасаете здесь именно потому, что Валар нет никакого дела до происходящего. Впрочем, это уже другой разговор. Верно, другой. Арвен тоскливо поглядела в небо за окном. Где-то там, далеко внизу, росла зеленая трава на заливных лугах Рохана. В лесах бежали звонкие ручьи, и по их берегам распускались коврами красные и голубые тюльпаны. И стояли в цвету белые яблони в оставленном эльфами Ривенделле по ту сторону гор. Она больше не увидит всего этого. Не больше, чем картинкой за холодным стеклом, а остальное — ледяной камень и темные коридоры. Облака набежали на солнце нежданно, но будто в ответ её мыслям. Комната погрузилась в полумрак, что чуть сгущался вокруг её собеседника. «Ненавижу тебя, » — горько подумала дева, отводя взор и вздыхая, — «И ненавижу это место.» Мелькор склонил голову, и дурацкая мысль пришла к ней — точно кается? Но вала резко выпрямился, точно вспомнив о чем-то. — И еще, Арвен, — сказал он. — Людям, о которых я говорил, я не сказал своего истинного имени. Для них я — один из вашего народа, и впредь оно должно оставаться так. Я знаю, что ты желаешь правды и — что же — предоставляю тебе шанс рассказать им всё, что захочешь. Но я не позволю никому из них уйти отсюда. Айну помолчал немного, внимательно глядя на эльдиэ. — Они будут служить мне до самой смерти, — добавил он. — Сейчас они верят в то, что работают на общее дело. Их добровольный выбор — быть здесь. А правда разрушит их жизни, превратив их в летопись отчаяния. Ты понимаешь, о чем я говорю. Арвен понимала. Сейчас вала был прав — о проклятое искажение — незнание истины превратилось в благо. И она не может не согласиться с этим. Возможно, она и сама предпочла бы не знать… В любом случае, она не имеет права делать такой выбор за кого-то другого. Эльдиэ кивнула. Мелькор победил, и он знал это. Лишь стоило её голове склониться в согласии, как он поднялся со своего места и вышел прочь, не сказав ни слова на прощание. Впрочем, оно было и к лучшему. Встав с кровати и плотно прикрыв дверь, Арвен, забывшись, подошла к окну. Но вздрогнула и отшатнулась прочь.