Сказание о чае. Архив

Ведь если хоббиты зажигают — значит, это кому-нибудь нужно

Сэм сидел на резном стуле, закинув ногу на ногу, и с некоторым беспокойством ожидал прихода Мелькора. Собранные здесь же люди, впрочем, его тревоги не разделяли, предаваясь уже всяческим собственным делам. Они, похоже, считали, что все их невзгоды окончились, и впереди их ждет некое светлое будущее и безбедная жизнь под защитой от Мордора. Хоббит не собирался их разочаровывать, но сам успокоиться не мог отнюдь. Камин не горел, но за весеннюю ночь помещение сохранило тепло. Блики солнца заглядывали в окна башни Изенгарда, заставляя жмуриться сидящих за столом. Вчера они успели лишь ненадолго встретиться с вала, но сегодня Мелькор, вероятно, озвучит планы на дальнейший период, и что будет тогда? А если, например, Хильда забредёт в те подземелья? А если в следующий раз птица ввалится в окно не к нему, а, например, к Хеаноту? Сэм не верил, что всё это можно долго удерживать в тайне. — А знаете, — заявил Гудрон, водрузив на соседний стул свою сумку, — вы же тоже это ощутили? Горло — будто бы и не болело, да и в целом я себя чувствую отлично. Неот кивнул, подперев голову рукой: — Сдается мне, не зря мы эту гадость вчера глотали. — Да если б она не подействовала, — фыркнул Кутлаф, — я бы… Я бы… — он взмахнул руками, так как, видимо, даже слова не могли выразить его чувств. — И что бы ты? — прищурился Хеанот, глядя на Кутлафа. — Сдается, ничего более, чем выразить свои претензии к нашему господину эльфу вслух ты бы не сумел в любом случае. — А я вот выражу! — буркнул Дунберг, чей мрачный вид не спасали даже весело плясавшие на рыжей бороде солнечные лучики. — Он упёр мой эль! И я непременно потребую вернуть всё до капли! — Нужен ему твой эль, — с улыбкой возразил Сэм, не упуская случая выплеснуть в слова накопившееся напряжение. — У нас тут целый винный погреб от Сарумана остался. Скорее уж ты сам дел куда-то свой бочонок. — О, погреб? — оживляясь переспросил Дунберг. — А это мне нравится уже больше. Запить бы уже чем-нибудь воспоминания об этой острой дряни! Правда, надо признать, она и впрямь помогла. — Ну вот и славно, — миролюбиво произнесла старушка, набирая петлицы на спицу — в очертаниях связанного уже различался носочек на детскую ногу. — Не доводит простуда до добра, а здоровым — и жить веселее. Сэм пренебрежительно фыркнул. Нет уж, этому человеку показывать ход к вину противопоказано. Впрочем, он, кажется, избавился от опасного разговора между Мелькором и тупым пограничником. «Конфликтов следует не допускать ни в коем случае, » — подумал хоббит. — «Меня он терпит, потому что я ему зачем-то сдался, но что станет с ними?» Дверь отворилась, прерывая его мысли, и в обеденный зал вошел вала собственной персоной, снова обводя их лживо приветливым синим взором. А с ним — Арвен. Она шла сама, но выглядела так, словно не было ей дела ни до сидящих здесь, ни до самого Мелькора — лишь на мгновение серые глаза блеснули, встретившись с его собственными — но быстро обрели прежнее обреченно-безжизненное выражение. Дева опустилась на стул, застыв прямо, как струна, и вала остановился за её спиной. Хоббит быстро окинул взглядом всех — и нашел знаки удивления на каждом из лиц. Даже Хеанота. — Кто... Кто она?.. — сдавленно вопросил Кутлаф. — Имею честь представить вам Арвен — прекраснейшую из народа эльдар, — изобразил улыбку Мелькор. — Она — наш ценный друг: попрошу отнестись к ней подобающе. — Так вас уже двое, дивный народ? — мягко пробормотал Хеанот, но Сэм заметил, как вспыхнул интересом его прищуренный взгляд. — Что же, госпожа Арвен, — произнёс человек достаточно чётко. — Elen sila lumenn omentielvo. Cormamin lindua ele lle. Хоббит метнул на него быстрый взгляд — ещё и эльфийский знает? Дева лишь улыбнулась в ответ, но в улыбке этой Сэму почудилось безразличие. — Saesa omentien lle, — произнесла она. — Ну и ну, — громко прошептал Дунберг, пихая Неота локтем. — А вот тебе и эльфы, надо же? Неот промолчал, лишь поморщившись. — Ну надо же, — присвистнул Гудрон, окинув уважительным взглядом торговца пряностями. — Но чем она сможет помочь нам? — Ей, как и всем, найдется своё дело, — отвечал Мелькор, заняв ближайший стул. — Сейчас важно понять, на что способен и готов каждый из вас. Как ранее сообщил Рандол, наша цель — создание оплота, способного сохранить свою независимость в условиях нарастающей мощи востока. Да, нас мало, но возможности — в наших руках. Прежде всего займемся восстановлением хозяйства. Часть продовольственных поставок уже налажена — золота, ценностей и ресурсов Изенгарда хватает для оплаты и получения топлива, но дополнительный источник будет найден. Каждый из вас займет свое подходящее направление в деле, а в дальнейшем на помощь прибудут другие. Чтобы привести в движение такую крепость, как Изенгард, требуется немало рабочих рук. Кстати, о самой башне… Вала извлек из кармана свиток — с одной стороны его находился подробный план помещений, а с другой — схема общего вида башни, разделенная на этажи разных оттенков. Сэм с неудовольствием скользнул взглядом по карте, которую, между прочим, составил он собственноручно. Это неприятно напомнило ему дни, проведенные за бесконечными осмотрами помещений, о которых он уже почти забыл за всеми новыми событиями. Ещё большее неудовольствие у него вызывало то, как именно смотрели на Арвен Кутлаф, Неот… Хеанот? И… Мелькор? Хоббит нахмурился, отводя взгляд. Ну да, ну да, нельзя её отпускать, всем расскажет — но вот вчера это что было? И теперь не хватало только, чтоб половина башни, включая его покровителя, начала бегать за несчастной дочерью Элронда. Кратко пояснив, для чего именно используется тот или иной блок, Мелькор передал карту собравшимся, чтобы те могли подробнее все рассмотреть. — Верхние жилые этажи уже приведены в порядок, но всему, что ниже — требуется ремонт и восстановление. Среди вас, насколько я знаю, есть те, кто сможет это сделать. — Есть! — энергично кивнул Гудрон. — Мне бы только посмотреть для начала, и изучить все. Хильда прищурилась, поближе поднеся карту к носу, но через некоторое время махнула рукой: — Ой, да я-то разве что пойму в этих закоулках? Комнаты наши, да кухня — вот что запомнить бы. Неот со вздохом принял пожелтевший лист. Не переставая предаваться мрачным мыслям, Сэм также хмуро выслушал речь вала, обращенную ко всем ним. Ну хоть тут всё как положено. И Гудрона может уже займут наконец-то чем-нибудь. И у Дунберга времени на эль не останется. И уму Хеанота найдут применение. Забыть бы ещё как-нибудь, для чего всё это делается… — Ууу, ремонт… — прогудел Дунберг, тупо глядя в карту. — Дак это разве ж мы управимся? Ну понимаю я, что не одни будем, ещё кто придёт. Но ведь это ж что получается — всё одно сто лет мы её починять будем, что ли? — Да ну, — торговец усмехнулся, но взгляд его выражал ту же мрачную задумчивость, что одолевала Сэма. — Никто же не собирается ремонтировать сразу всю долину Изена. Я уверен, что для начала нам хватит только определенных помещений. Производственных, например. — тут он ткнул в выделенный оранжевыми чернилами блок. Разговор их прервала какая-то возня, донесшаяся с дальнего угла столешницы. Куилла, пошептавшись о чем-то с Хильдой, чуть не опрокинула собственный стул. Покраснела, поняв, что привлекла внимание всего зала. Потупилась, держась руками за край стола. — А будет сегодня завтрак? — почти прошептала она. — Я кушать хочу. — А что дитё голодом морить? — поддержала ее Хильда, успокаивающе положив свою руку поверх маленькой ручки Куиллы. — Ей, поди, совсем не интересно, о чем это мы тут болтаем. Сэм с любопытством повернул голову в сторону вала — но тот, на удивление, лишь улыбнулся. — Не проблема. Предлагаю сделать перерыв на завтрак для нас всех. Самым любопытным в этом завтраке было то, что еду достали все, кроме самого Сэма. И ещё Арвен сидела с безразлично-гордым видом, пока пограничники, изобретатели и торговцы уминали остатки взятых с собой припасов. «Придется заглянуть в кладовую, » — мрачно подумал хоббит, заметив, как изобретатель уже вторую минуту сосредоточено пялится в потолок. Лицо его выражало радостное ожидание чего-то… Ах да, приборы свои обещанные повидает. — А ты что ничего не ешь-то? — с любопытством вопросил Дунберг. Насупившись, Сэм смерил взглядом огромное яблоко в его руке. — У меня с собой нет ничего, — признался он тихо. — А в кладовые тащиться сто лет. — А, вон оно что, — протянул пограничник с набитым ртом. — Ну ладно. Хоббит раздраженно откинулся на стуле, стараясь глядеть исключительно в высоченный темный потолок и ни о чем не думать. — Рандол, — голос торговца вывел Сэма из оцепенения, — хотите бутерброд? — А? — хоббит обернулся, с некоторым удивлением принимая протянутый ломоть хлеба с ветчиной. — Спасибо. Но Хеанот уже отвернулся от него. — Леди Арвен, хотите бутерброд? — невозмутимо спросил торговец, невзирая на равнодушный вид эльдалиэ. Но та лишь покачала головой. — Благодарю, не стоит, — отчеканила она. Сэм вздохнул, откусывая кусок. Для него загадкой оставалось — почему Арвен не пытается разрушить планы Мелькора, не говорит людям, кто он такой, и вообще не возражает против всего происходящего. Он догадывался, что именно вала приложил к этому руку, но, впрочем, это было однозначно к лучшему. Между тем, уже почти все сидящие покончили со своей едой, и только Куилла ещё звонко хрустела последним огурцом из запасов старшего брата. — После завтрака приметесь за работу, — произнес Мелькор, покачивая в руке стакан чая. — Запомните главное: медлить недопустимо. Обеспечим безопасность сейчас — избавимся от многих проблем. — Верно! — поддакнул Кутлаф, уже успевший умять свой завтрак. — Приборы и ремонт, значит, на нас? Гудрон, ты все нужное уложил? — Всё - не всё, — пробормотал тот, залпом допивая чай. — Этого должно хватить. — Сперва осмотрите здесь, — вала вынул из кармана еще один лист бумаги. — Начнем с производственных механизмов. Карандашом обозначив на карте несколько мест, он передал ее Гудрону: — Схема менее подробная, но другого вам не потребуется. Помещения вполне освоены, а следующим блоком займется Дунберг. Мелькор поглядел на рыжебородого: — Отправишься с ними в том же направлении, а затем… — карта оказалась в руках пограничника. — Здесь повернешь налево, и по лестнице вверх — разбери первый зал мастерских от завалов и мусора: освободи проход и смети пыль. Сэм лишь усмехнулся себе под нос, услышав о назначении Дунберга. Ну вот то-то и верно. Поворочает всякую старую рухлядь, да, глядишь, меньше об эле думать начнёт. Впрочем, сильно выказывать своё злорадство он не собирался — мало ли куда ещё вала додумается отправить его самого — а то ещё опять эти ненавистные комнаты описывать? — Неот, — услышал хоббит, — за тобой закрепится учет провизии и поступающих материалов. — Учет? Подождите, но ведь я… — голос пограничника прозвучал немного растерянно, — никогда раньше этим не занимался. Да и вообще, со счетом не лажу. Мелькор многозначительно приподнял бровь. — А с чем-нибудь ты вообще ладишь? Не думаю, что тебе хочется оставаться бесполезным… Заведи толстую книгу и веди учет в ней. Поступающие материалы будешь разбивать по назначению и остальным подпунктам, записывать количество и отбирать неисправное или испорченное. Неот в согласном молчании откинулся на спинку стула, уткнувшись в стакан чая. В этот момент у хоббита возникла гениальная идея — а вот чем ждать команд, он сам себе занятие придумает. — Хильда, — позвал Сэм, вставая из-за стола. — И ты, Куилла, — уточнил он, строго взглянув на потупившуюся девочку. — Пойдёмте, я вам покажу, где тут кухня и кладовые. Заодно поесть себе захватит. И из родника внизу напьётся. Но уйти без комментариев не вышло. — Рандол… — голос Мелькора нагнал его уже на выходе из зала. — Позже буду ждать тебя в кабинете. И лишь пройдя шагов десять по коридору, Сэм понял, что понятия не имеет, где найти этот самый кабинет. Впрочем, об этом он пока волноваться не будет — сперва разобраться с делом и поесть, а там уже можно и комнаты всякие поискать. Кухня, расположение которой хоббит всё ещё отлично помнил, претерпела те же изменения, что и обеденный зал — очистившись от пыли и оказавшись на удивление светлым и просторным помещением. Хильда внимательно огляделась, тронув полированную поверхность стола. — Да моя маленькая кухонька с этой и не сравнится, — старушка обернулась. — Помнишь, Рандол? Что-то с ней, что-то с домом теперь… Куилла! — негромко окликнула она девочку, из любопытства сунувшую растрепанную голову в открытую створку железной печи. Та послушно отошла в сторону, тут же усевшись на ближайший стул с покривившейся уже ножкой. — Помню, — улыбнулся Сэм, бросив на Куиллу несколько скептический взгляд. — Да уж, масштабы этой башни явно поболее твоего дома будут. Только вот в этом есть и минусы. Сейчас мы пойдём в кладовые, и спускаться придется очень и очень долго. — А вот это не дело, — покачала Хильда головой. — В мои ли года по сто раз на дню бегать по лестницам? Да и вас тоже жаль… А вот Гудрон этот, изобретатель — изобрел бы для нас что полезное. — Изобрел бы… — протянул Сэм, выйдя обратно в коридор и почесав в затылке. — Ну разве что крылья свои допилит. А вообще — сомневаюсь. Дорога и впрямь оказалась небыстрой. Хоббит и сам не горел желанием бежать вниз — в нём до сих пор жило отчетливое воспоминание о том, как они с Мелькором кубарем катились по этой самой лестнице. Для него также оставалось непонятным то, как вала со своей удивительной координацией и всеми прочими прилагающимися способностями айнур мог тогда налететь на него и потерять равновесие, но сейчас Сэм об этом думать не собирался. Он продвигался к заманчивой цели — к еде. Наконец окна холла на первом этаже оказались перед ними. — Ффуух, — выдохнул Сэм. — Ну тут уже недалеко. Вот знакомый широкий коридор, вот развилка, на которой вала некогда свернул налево, и, наконец, длинные ряды кладовых за темной дверью. — Хм, — сказал хоббит. — Честно, уже не помню, что в каждой. Вон там в конце винный погреб, а в этой вроде бы чай со специями. Остальные нам придется осмотреть ещё раз. — Осмотрим, что поделать, — Хильда осторожно приоткрыла одну из дверей в дальнем конце коридора, зашла внутрь. Куилла, с интересом оглядевшись, нырнула в помещение с чаем и специями. Решив, что свои обязанности на данный момент он выполнил, Сэм наугад открыл левую дверь и обнаружил, что ему повезло — кладовая оказалась с сыром. Однако, стоило ему устроиться поудобнее, как в дверь впорхнула Куилла. Подойдя, та уселась неподалеку, и, вытащив из кармана припрятанный финик, поглядела на него как-то задумчиво. — Рандол, — тихонько сказала вдруг она, — а ты можешь арбузное дерево вырастить? Я арбузов… Никогда не пробовала. — Хм, — сказал хоббит, несколько озадаченный столь внезапным вопросом. — Не думаю. Но можешь попросить Хеледина. Он, наверное, может. Рядом хлопнула дверь, и в комнату заглянула Хильда: — Куилла, понесешь вот эти кульки с приправами, хорошо? — она передала девочке несколько свертков. — Я возьму моркови и пару солений, а еще вот — картошкой бы не помешало запастись. Рандол, сможешь утащить немного? — Конечно, — воскликнул Сэм, срываясь с места и подхватывая кульки у Хильды. На подъем потратили еще больше времени, чем на спуск вниз: — Ох уж этот Изенгард, — вздыхала Хильда, — снаружи то оно смотрится, аж дух захватывает, а внутри вот… Но сегодня уж точно поужинаем, как следует, — пообещала старушка. — И Арвен пусть тоже поест с нами, что ж она себя голодом морит? — Поест-поест, — невнятно пробормотал хоббит, складывая кульки и выходя за дверь. Теперь, увы, ему предстояло выполнить приказ Мелькора — а именно — явиться пред его темные очи. Для чего именно, Сэм пока не представлял, а хуже того было отсутствие каких-либо знаний о местоположении пресловутого «кабинета». «Впрочем, » — подумал хоббит, — «поищу достаточно для очистки совести, а если не найду — извиняйте. Сказать надо было.» В подобных раздумьях он добрался до лестничного пролёта и не торопясь побрёл вверх. По крайней мере, он чувствовал себя сытым, что не могло не радовать. А уж обещание Хильды и вовсе поднимало настроение. — Рандол. Сэм аж вздрогнул, когда знакомый холодный голос раздался над его головой. Он опять не уловил момента, когда появился вала, но тот стоял всего на пару ступенек выше и весьма выразительно на него смотрел.  — Следуй за мной. Всё. Просто вот так — и никаких пояснений — вообще ничего. Надоело. Хоббит нахмурился, однако пошел следом. Ладно хоть — Мелькор, кажется, понял свою ошибку и решил найти его сам. Всё одно лучше, чем искать не-пойми-где не-пойми-что. Коридор, в который вала вышел с лестницы, вывел их к высоким темно-красным дверям, оформленным в отвратительно-пафосной помпезной манере. Сэм поморщился, но про себя усмехнулся. Что ещё вала мог выбрать в качестве места собственного обитания? — Запомни это место, — Мелькор потянул за массивную створку. — На этот раз обучение займет куда больше времени. Он первым вошел в светлый просторный зал, убранство которого достаточно сильно отличалось от того, что хоббит ожидал увидеть. Нет, никакого пафоса и лишней вычурности. По простоте и практичности обстановки «кабинет» вообще напомнил Сэму верхнюю из комнат Барад-Дура, в которой ему как-то пришлось провести несколько дней. Впечатление усиливалось благодаря огромному количеству высоких стеллажей, стоящих по обе стороны от двери. Книги, приборы и странные штуковины на полках — хоть и иные, нежели в Мордоре — но неуловимо похожие, тем более навевали неприятные воспоминания. Свитки, схемы и карты, пара слитков металлов и странного цвета камней и какие-то прозрачные банки с неясным содержимым… Впрочем, хоббит не стал надолго задерживаться и крутить головой. Понятно зато теперь, откуда у Проклятого такая тяга к книжным шкафам. Он быстро прошел вслед за вала, как можно непринужденнее уселся на диван у дальней стены. И скосил глаза на Мелькора, занявшего место за своим столом и принявшего крайне важный вид. Пару секунд оба молчали. И от того Сэму вдруг всё происходящее показалось каким-то нарочито серьёзным. Словно… В игре? Или в театральном представлении… Хоббит усмехнулся, не пряча чувств — всё равно вала видит насквозь. И всё же, кто б мог подумать, куда заведёт и кем сделает его судьба. Первый ученик Мелькора — ха-ха. Ну что за глупости. — Хотелось бы определиться насчет твоего дальнейшего обучения, — начал вдруг тот безо всякого вступления. — Как моему представителю, одних боевых навыков тебе будет недостаточно. Он замолчал ненадолго, окинув хоббита проницательным взглядом. — Как и все существа, созданные помыслом Илуватара, ты обладаешь энергетической связью с окружающим миром. Другими словами — тебе вполне доступна магия. Тут Сэм несколько напрягся. Вообще-то, не обмолвись Мелькор об этом несколько ранее, хоббит наверняка застыл бы с открытым ртом. Учиться магии… До этого момента он всё же не раздумывал над этой перспективой всерьёз. — Связь у аданов тоньше прочих народов, ибо менее всех вы привязаны к Арде. Потому среди людей куда как меньше владеющих тайными искусствами, нежели среди тех же эльдар. И всё же она есть, потому как в ином случае любая магия не смогла бы оказывать на вас свое влияние. Порыв ветра шире распахнул оконную створку, и принялся гулять по помещению, трепля края свитков и карт. — Чтобы развить этот навык, потребуется время, усилия воли, и еще — твое собственное желание. Реши для себя — готов ли? Если нет, я не стану заставлять. Но ты многое потеряешь, даже не попытавшись. Выбор. Хоббит сомневался. Взгляд Мелькора внезапно смягчился, голос сделался теплее. Слишком нежданно — значит ли это, что он просто не может его заставить? Что вала нужно получить его согласие. Конечно нужно, иначе он не стал бы поднимать этот вопрос. Но… — А если соглашусь, то что я обрету? И чем за это придётся заплатить? Мелькор подпер голову рукой, облокотившись о поверхность стола. — Сама магия основывается на внешней энергии, — произнес он. — Но возможность призвать и направить ее требует собственных сил. Так действует любое колдовство — черпая твою жизненную энергию. Эльфийские тела истощаются медленнее, будучи крепко привязанными к миру. У аданов процесс быстротечнее. Многое зависит и от масштабов использования. Но тебе ли пристало бояться смерти? Ты станешь намного сильнее и увеличишь границы своих возможностей и восприятия, получив толику того, что зовут могуществом. Умение и искусство его применять — в этом заключается магия. Мелькор ожидающе поднял голову, с неким интересом глядя на хоббита, но Сэм молчал, раздумывая над услышанным. Он чувствовал, что делает слишком важный выбор, чтобы торопиться. Сама эта истина — магия истончает, черпает силы из жизни — стала откровением, поставившим на места многое из того, что он знал прежде. Айнур, эльдар, аданы — все равны перед этим: цена за величайшее из искусств — жизнь. Кольца власти, данные людям, что привязали их к миру, подарив бессмертие и могущество одновременно. Почти прозрачные руки волшебницы Галадриэль — одной из искуснейших среди своего народа. Сила сидящего перед ним, вложенная в материю самой Арды. Вот зачем это было нужно — чтобы усилить связь? Но здесь он, Сэм-Рандол, и это его решение. Весы, на которых лежат его жизнь и возможность обрести силу. Развилка на дороге. Сколько раз он желал этого — обрести наконец право самому выбирать свою судьбу; возможность противостоять слепому року и отвратительным обстоятельствам. Два пути, на одном из которых его цель. Вала выполнит своё обещание — даст ему силу. Но сила эта превратит его в тень. Но иная дорога… Избежит ли он ей такой участи? Сэм прямо взглянул в лицо Мелькору. «Здравствуй, смерть моя.» Не сейчас ещё, но однажды сидящий пред ним убьёт его без капли сожаления, вне зависимости от принимаемого решения. Есть ли тогда разница? — Я согласен. Мелькор кивнул с неким довольством, однако не спешил сводить с него привычного пронизывающего до костей взора. — Начнем с того, как именно тебе придется призвать в свое пользование частицу энергии, — сказал вала. — Сначала просто осознай — это достижимая задача. Тебе не придется учить слова заклинаний или древние руны — все проще. «Это хорошо, что не придется.» Сэм вздохнул. Помнится, как-то давно вала обещал научить его языкам. Но, впрочем, хоббит был даже рад тому, что это отложилось. Мелькор встал из-за стола, подходя к одной из полок многочисленных стеллажей, и Сэм проводил его глазами. «Достижимая задача.» Ну хорошо, осознал — пожалуй, достижимая. Только вот сколько времени уйдет на то чтобы научиться. Да и с чего вообще начинать… Хоббит нервно усмехнулся. Предстоящее обучение представлялось ему чем-то неопределенно-огромным. Вала тем временем уже вернулся в своё кресло, а перед Сэмом оказался старый бронзовый подсвечник в форме раскидистого дерева. — Для начала, ты подожжешь эту среднюю свечу, — сказал Мелькор. — Без помощи огнива — но применив собственную силу воли. «Эээээ….» Хоббит взглянул на подсвечник с нескрываемым скепсисом. Нет, он привык, конечно, к тому, что вала долгих разговоров не разводит, но ведь он… Даже не объяснил, что делать. — Сосредоточься. Закрой глаза, если тебе так удобнее. Попытайся сконцентрироваться на одной точке. Ты должен отчетливо понять, что связан энергетически с магией этого мира — и можешь направить ее частицу на то, что тебе будет угодно. Сэм кашлянул. Он отчаянно боролся с желанием панически схватиться руками за голову и замотать ею в разные стороны. — Направить усилием воли, — невозмутимо продолжал Мелькор. — Сначала оно будет неимоверным, но если все пойдет правильно, почувствуешь внутри волну призванной силы, а затем пламя вспыхнет. Ты преобразуешь энергию в это требование. «Я вообще ничего не понял, » — решил Сэм. И впрямь, по ощущениям всё прозвучавшее для него показалось очередной эльфийской грамотой со странными закорючками. — Ты должен быть в этом уверен, — добавил вала. — Ограничишь себя сомнениями — не продвинешься вперед. Но быстрых результатов не обещаю. — Я… Не сомневаюсь, — слабо пробормотал хоббит, косясь на подсвечник с приподнятой бровью. — И я, конечно, попробую. Но вот только как это вообще — «сконцентрироваться»… Он вздохнул, сделал шаг ближе к подсвечнику и, чувствуя себя очень глупо, протянул к нему руку — так же касаясь фитиля пальцем, как раньше делал это вала. Ожидаемо ничего не произошло. И от выражения, появившегося на лице Мелькора, хоббиту захотелось провалиться сквозь землю. Он убрал руку и принялся сверлить фитиль взглядом, уже предчувствуя, насколько вскоре возненавидит все подсвечники вообще, и этот — в частности. Ситуацию ухудшало то, что вала и не думал отводить взор от него самого, и с каждой новой секундой Сэму почему-то становилось очень стыдно. Он сердито тряхнул головой. «Да уж, с такой концентрацией ты не то что свечу не зажжешь, ты картошки не сваришь, » — заметил ехидный внутренний голос. « Заткнись, » — мрачно подумал ему Сэм, попытавшись отрешиться от всего происходящего, кроме одной маленькой белой свечки. Отрешиться, однако, не получалось — в голову лезли любые мысли кроме нужных. И о борще, который сварит Хильда, и о Проклятом, который сидит где-то там в своей башне, и о балроговом долге, который всё ещё висит над его головой невидимым мечом, и больше всего — о глупости и бесполезности того, что он пытается сделать. Ну где это видано, чтобы хоббиты (пусть уже и не совсем обычные) зажигали взглядом свечи. Это, может быть, Арагорн какой-нибудь смог бы… На этом моменте Сэм понял, что пытается не зажечь свечу, а оправдаться, почему он этого сделать не может. Услужливое сознание тут же подкинуло сравнение с громилой Дунбергом, пару дней назад переминавшемся с ноги на ногу и не способным освоить даже самую простую стойку. Вот так он сейчас, наверное, и выглядит. «Опять. Опять я думаю о глупостях, вместо того чтобы пытаться». Но волна злости, начавшая уже подниматься, и не думала останавливаться, грозясь снова затопить его с головой. На себя и свою никчемность, на вала, который, знай себе, что только не ухмыляется уже, на него глядя, на этот орков фитиль, который всё никак не может зажечься, хотя он его уже какую минуту подряд испепеляет взглядом, и на всю эту мерзость, которая уже случилась с ним и продолжает случаться. «Сдаюсь, » — подумал хоббит, тяжело вздыхая и опуская взгляд в пол. — Не понимаю, что вообще делать надо, — сообщил он хмуро, не смотря в лицо Мелькору. — Можешь как-нибудь объяснить? Тот несколько раздраженно откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. — Я все сказал, — вздохнул он, — но ты даже не пытаешься вникнуть. Если я говорю — «сконцентрируйся», ты должен забыть обо всем, не касающемся дела, а не наоборот. Проклятый фитиль вдруг вспыхнул, и на секунду у Сэма мелькнула глупая мысль, что у него получилось. Но затем загорелись остальные четыре, и тут же погасли, оставив лишь легкий дым Хоббит мрачно вздохнул. И что радости айну красоваться перед ничтожными смертными? — Вполне исправно горят, — заметил Мелькор. — Я начал с простейших вещей. В чем еще может быть причина подобного непонимания? — Ну, например, в том, что я, в отличие от некоторых, в первый раз в жизни пытаюсь что-то подобное сделать, — буркнул Сэм. — «Сконцентрироваться», — мрачно передразнил он, не заботясь о вежливости, и продолжил: — Может, для айну это и очевидно, но я, балрог его дери, вообще понять не могу, на чем я должен концентрироваться и как мне это делать. Он развернулся к вала спиной, постаравшись забыть о том, что тот вообще здесь есть, и снова уставился на свечу, изо всех внутренних сил представляя, как она вспыхивает. Ну вот сейчас, сейчас, сейчас! Ехидный фитиль оставался неизменно холоден. «Ну давай же!» Что там сказано — призвать на помощь частицу магии мира? Что, простите? Как это вообще? Сэм заставил себя не думать о глупости того, что делает, и вообразил, как вытягивает некую неведомую силу из окружающего свечу воздуха, направляя её на фитиль. Ожидаемо, не произошло ничего. И то верно — как он вообще может чего-то добиться, не зная даже, в каком именно направлении надо прикладывать усилия?! Ладно, он понимает, что это всё — дело не быстрое, но без четких инструкций оно займёт бессчётное количество времени. Если он никак не может выяснить даже, правильно ли вообще пытается… «АААААААА!» Сэму казалось, что фитиль должен вспыхнуть от одной его злости. И, возможно, будь он каким-нибудь майа, так бы и произошло, потому что хоббит действительно очень хотел уже что-нибудь сжечь. Желательно даже не только вот эту свечу, а стол, на котором она стоит. И шкафы, и книжки в них, и их владельца заодно… «Размечтался, » — обычно-ехидный внутренний голос вдруг обрел некоторую схожесть с голосом его собеседника, и полная пламени комната исчезла из воображения Сэма. Он почувствовал, что злость выгорела, и сил на новую у него больше нет. «Ну зажгись, пожалуйста.» Хоббит обреченно смерил взглядом упорную свечку и опустился обратно на диван. — Да ну, глупости, — раздраженно произнёс он. — Я б и рад стараться, может, но это как если привести на кухню человека, который плиты в жизни не видел, и сказать: «свари мне картошку». Может оно и просто кажется, а он неделю промучится, а потом принесет горсть обгорелых улиток. Мелькор вновь подпер голову рукой, и лицо его приобрело скептическое выражение. Кажется, напоминание об улитках вала не понравилось. — В таком случае, — вздохнул он, — Пойдем иным путем. Я напрямую передам тебе понимание. Сэм с опаской взглянул на вала. Тот смотрел прямо на него с ну очень уж серьёзным лицом. Что это значит — напрямую? И почему это он так улыбается? — Посмотри мне в глаза, — скомандовал Мелькор. «А может не надо?» Что-то хоббиту это уже совсем не нравилось. Он не понимал до конца, что именно собирается делать вала, но точно было ясно, что ничего хорошего. Да и глаза его Сэму тоже не нравились, и хоббит не хотел в них смотреть. С другой стороны… Кажется, у него снова нет других вариантов. Он скептически взглянул в маленькие зрачки на слишком светлых радужках, думая о том, насколько они всё же неприятно выглядят. Особенно когда так внимательно в тебя смотрят. Брр… Сэм едва удержался от того чтобы не поежиться. — Постарайся пару секунд не думать ни о чем, — сказал вала, и это было последнее, что услышал хоббит, прежде чем его долбанули по голове кузнечным молотом. По крайней мере, ощущалось это именно так. Или нет — как будто огромный разноцветный оркестр с трубами и барабанами марширует изнутри по его черепу. Или как будто ледяная темная вода заполняет голову. Он задыхался, хватая воздух ртом и не в силах им насытиться. Казалось, ещё немного - и он просто утонет в этом не пойми уже чём. Сэм пригляделся. То есть нет, он ничего не видел глазами. Всё вообще каким-то другим казалось — точно он спал или бредил. Обрывки каких-то ярких… наверное, кусков… плавали в воде, окружающей его, и их было слишком много. Образы-образы-бессчетное количество. Будто он снова заглянул в палантир, но только намного хуже. «Что это, бездна его поглоти, происходит?!» — мысленно завопил хоббит. Он завопил бы и в голос, да вот беда — тело не слушалось. И язык. Совсем. Но ему ответили. Звонкая льдистая насмешка повисла в водоворотах безумного мира. Она была повсюду — со всех сторон, сверху, а снизу… Ой. Сэм вздрогнул. Мир стремительно вращался, но под его ногами было… Он даже не знал, как это назвать. В человеческом языке, наверное, даже слов не было, чтобы правильно описать это… Не пустота даже, а жуткое Ничто. Страшное до слёз, чёрно-никакое, готовящееся уже поглотить его. «АААААААА!» Он чувствовал, как задыхается. «Вздохнуть.» «Воздуху.» Вода — чёрная и тяжёлая, как свинец — вливалась в нос, в рот, в лёгкие. Куски приближались, сплетаясь в сеть, сковывая его и душа, вталкивая вниз — в ничто. «Нет!» «НЕТ!» «НЕТ!» Вода схлынула, куски исчезли. Он вынырнул. Вокруг было мягко и светло. С оранжевым таким оттенком. Хоббит медленно возвращался. Сознание заботливо спрятало от него воспоминания о произошедшем только что, превратив всё это в смутную кашу, подобную памяти о ночном кошмаре. Он снова был собой — Сэмом-Рандолом, сидящем на диване, в кабинете у вала Мелькора. Он хихикнул, моргнул. Цветные пятна перед глазами обрели контуры. Вон то — большое и чёрное — точно вала. А светлые прямоугольники — окна, наверное. Но пришла боль. Сначала отзвуком, мгновенно набравшим силу — точно в его череп налили вместо мозгов раскалённое железо. И хоббит даже зашипел сквозь зубы, когда Мелькор заговорил — каждое слово отпечатывалось во лбу тяжелым ударом. — Готово, — сообщил вала. — Сейчас ты не в состоянии продолжать, но нам необходимо достигнуть результата. Сэм только и сумел, что возвести снова помутневший взгляд ему в лицо — но не в глаза, а то ещё чего доброго снова это всё повторится. А Мелькор вдруг согласно склонил голову. — Но прежде всего — я позволю тебе прийти в себя. Хорошо. Сэм вздохнул, опираясь на спинку дивана и прикрывая глаза, из которых только что слёзы ещё от боли не текли. Прийти в себя… Он не знал, сколько времени будет длиться эта пытка. Продолжать сейчас он не мог точно. Вдруг стало легче — как-то очень резко, будто рукой сняло боль, хоть и не целиком, но сделав её терпимой. Хоббит в удивлении огляделся и увидел, как сидит с опущенными веками вала и как беззвучно шевелятся его губы. «Значит, это какая-то его магия.» Он не в силах был ощущать благодарности, но ловил то незримое, что растворилось в застывшем пространстве, сам не до конца понимая, что именно он слушает. И нет, тишина не нарушалась, но что-то спокойное и холодное затягивало его всё глубже и глубже, подобно сну. Боль отступала перед забытьем. Темнота. Тишина. Он обнаружил себя всё так же сидящим, со склоненной головой. Память приходила постепенно, но стоило хоббиту вспомнить где и с кем он находится, как сон словно рукой сняло. Сколько прошло времени, он не знал, но казалось, будто бы он спал очень и очень долго. Усталость схлынула, от боли не осталось и отголоска. Сэм чувствовал себя отдохнувшим, но нетерпеливый взгляд вала ясно свидетельствовал о том, что это ненадолго. — Полагаю, сейчас ты имеешь силы продолжить? — осведомился Мелькор. — Не знаю, — отрешенно ответил хоббит, смерив взглядом подсвечник. Что-то неуловимое в его мыслях обретало форму, но слишком медленно, и Сэм не мог разобраться, что он чувствует. Это рождало тревогу — точно бы он забыл нечто важное, что только что собирался сказать. Он пытался понять, в чем дело, углубившись в собственные мысли и забыв о том, где он и чего от него ждут. Взгляд его лениво скользил по подсвечнику, по фитилям. «Вот эти должны гореть, » — вдруг понял хоббит. Даже не так, не понял — его осенило. Озарило совершенной уверенностью, что свечи сейчас загорятся, потому что иначе и быть не может. Это было настолько же само собой разумеющимся, как солнце, с утра встающее на востоке, или как уроненное яблоко, падающее на пол. И не было тут никаких усилий воли или чего-то ещё. Вот так просто: они должны гореть и поэтому сейчас вспыхнут. И они загорелись. В одно мгновение все пять, отбросив рыжие блики на стол и темную поверхность дивана, затрепетав и заискрив. Хоббит вздрогнул, будто бы очнувшись. Волна сомнения и подозрения накрыла его, Сэм поднял на вала недоумённый взгляд. Опять он издевается? Но Мелькор смотрел на хоббита, прищурившись и как будто бы глубоко задумавшись о чём-то. — Это же… Ты их поджёг? — осторожно спросил Сэм. Вала молчал, смотря на него очень пристально. — Да нет, это точно ты, — продолжил хоббит, словно рассуждая вслух. — Я даже не пытался их заставить. Но Мелькор улыбнулся. Не усмехнулся, а именно по-настоящему улыбнулся — довольно, хотя и с неисчезающей насмешкой, и трижды соединил ладони. — Поздравляю, — усмехнулся он. — Ты обрел понимание. Сэм только опустил взгляд, ощутив вдруг неожиданную печаль и усталость. Он понимал очень отчетливо, что вала не врёт, и свечи зажег действительно он сам, лично. И это… Словно оказалось последним барьером, отделившим его от того, каким он был когда-то. Мелькор бросил взгляд в окно, где Ариэн уже начала клонить свою ладью к горизонту. Поднялся из-за стола — резкое, дохнувшее холодом движение тотчас погасило свечи — и приблизился к шкафу. Открыв его створки, он принялся искать что-то, ведя пальцем по темным книжным корешкам. — На сегодня с тебя хватит, — бросил вала, обернувшись. — Тренируй приобретенный навык — это будет твоим заданием вплоть до следующего урока. Попробуй направить энергию на собственную пользу. Как понимаешь, зажигать свечи — не последнее, на что ты на самом деле способен. Но Сэм не чувствовал никакой радости от того, насколько проста оказалась недостижимая ранее власть. «Избирая путь — осторожен будь, » — вспомнил хоббит. — «Любая длинная дорога меняет того, кто по ней идёт. Достигнув конца, ты можешь не узнать уже своего отражения.» Кто и когда сказал ему это? Может быть, старый Бильбо? Или Гэндальф? Или он сам вычитал это в одной из толстых Ривенделльских книг? Не вспомнить теперь… Хоббит послушно кивнул, вставая с дивана и покидая комнату. Он слишком глубоко плавал в собственных мыслях, чтобы поддерживать разговор. Происходящее снаружи больше не волновало его, Сэм смотрел внутрь. И всё отчётливее понимал, что он больше не видит себя. Иллюзия распалась: он давно уже не был хоббитом из Шира. Тот остался далеко, как будто в закончившемся сне. Вместо него оказался здесь кто-то совсем чужой и незнакомый. Колдун Рандол с чёрными глазами, пугающими мирных селян; ученик Мелькора. «Нет, я не хочу. У меня не было выбора! Я не хочу терять себя!» Он остановился где-то на лестничном пролёте, закрывая лицо руками. Сила… О которой он так долго мечтал. Словно незримый холодный ветер дул ему в лицо, и, пробираясь в грудь, выл внутри, вычищая серый горький пепел и оставляя пустоту. Отныне он имел власть над миром. Но больше не чувствовал себя его частью. Словно странник, по недоразумению оказавшийся в чужом доме.