Сказание о чае. Архив

Черные перья в слепящем огне медленно превращались в прах.  Мелькор остановился.  Прислушался к завыванию ветра — затхлого, пропахшего пламенем и здешней духотой. Он не сообщил ему ничего нового, кроме слова Смерть. Смерть подстерегала в этих стенах каждого. Но не его. Нижняя Мория — объятая огнем, затопленная водными потоками, укрытая прахом и запечатанная временем. Из зала в зал — не менялось ровно ничего. Охваченные пламенем этажи потонули в огне, их некогда богатое убранство покрылось толстым слоем сажи и копоти. Здесь, вдали от взглядов живых, укрытая под горными основаниями и многими земными толщами, Мория затерялась во времени.  Череда залов, колонн и покрытых пеплом ступеней сменялась быстротечно, и следы вала скоро заметал огонь, покрывал серым слоем пепел, стирая их из собственной памяти. Здесь не было места жизни, движению или переменам.  Однажды расцветшая и погибшая, Мория надежно хранила свои тайны. Но именно они интересовали вала в первую очередь. Ему нравилось это ощущение — вязкое, словно смола, чувство затерянности в этом бесконечном пространстве, что ближе к толщам земным, чем к небу. Это был иной мир — по ту сторону водной глади, по ту сторону собственного отражения. Путешествуя по сплетению закоулков, не имея возможности определить время суток... Казалось, что так было всегда, и будет впредь — каждая секунда здесь замедляла ход, превращаясь в вечность.  Полы черного одеяния всколыхнулись, огонь зашипел и содрогнулся, стоило вала пересечь новую стену огня. В отсвете пламени глаза его блеснули красным. Темные плиты коридора расступились, приводя его в залу, границы которой терялись в полутьме — со всех сторон вокруг на бесконечное расстояние поднимались, словно соты, ячейки — прорытые гномами ходы вглубь Мории. Её создатели нещадно вгрызались в толщу земли в погоне за мифрилом — и были убиты собственной жадностью. Мелькор запрокинул голову, оглядывая раскинувшийся над ним купол земляных сот — тишина, пришедшая на смену треску пламени вонзалась в сознание тревогой.  Он сделал шаг — шорох пыли и осколков под ногами взбудоражил воздух. Высоко над головой метнулась бесшумная тень. — Давай же, — почти шепотом произнес он, и многократное эхо, корежа голос, отразилось от стен, заглянув во все шахты. — Покажись.  Тишина. Он по-прежнему ожидал. Ни звука. Ни дуновения. Воздух застыл. Мелькор опустил голову и провел рукой по вискам. Все здешние тайны принадлежат ему. Впрочем, именно эта тень была хорошо ему знакома. Потянувшись за одну из складок собственного темного одеяния, вала равнодушно покрутил в пальцах серебряный Ключ с вырезанной на нем руной — с кхудзула первой буквой в названии бывшего королевства. Он обнаружил эту занимательную вещицу несчетными этажами выше. Мелькор провел пальцем по шероховатой руне — запечатывающая. Это значило, что лишь волей создателя-мастера Ключ может быть пронесен из стен Мории в мир. А его способность — отпирать любые двери, действительна только здесь. У вала не было возможности проверить наверняка, но, вероятно, в иных местах Ключ не сработал бы даже в его руках. Еще раз изучив руну, Мелькор со звоном спрятал Ключ в карман. Придет время — и он им воспользуется. Темная птица взвилась в воздух, нырнув, словно в гнездо, внутрь одной из шахт — вала двинулся наугад, но вместе с тем ведомый лишь ему одному понятным чутьем. И он знал, что направление окажется правильным. Узкий лаз вел вверх, а после резко канул вниз, но не ненамного — далее тьма прохода сменилась такой же чернильной темнотой залы. Мелькор вступил на ровный, мощеный плиткой пол. Пред ним предстала просторная зала, разделенная надвое ущельем — каменный мост уцелел, верно, лишь чудом.  За спиной темным проемом различались узкие ворота, но вала уверенно двинулся далее по щербатым камням моста. Шаги его гулким эхом разлетались по пещере, терялись в закоулках ближних залов.  Ответом служила тишина. Тишина надавливала сверху гнетом неизвестности. Он остановился. Ворота казались ровно такими, как на той стороне. Но… Нет. «Уровень первый» — гласила выбитая в сером камне надпись. Пальцы последовательно изучили шероховатую, без единого намека на створки или скважину, поверхность. Мелькор провел рукой по высеченному изображению птицы на ней.  Случайность? О, нет. Вала не верил простым совпадениям. Он опустил пальцы, с интересом склонив голову. — Факт моего нахождения в самых глубоких подземельях Мории вновь не действителен. Мелькор усмехнулся. — Не удивлюсь, если целью гномов было прорыть Арду насквозь. Камень являлся древним — не древнее его, но видел он достаточно. Вала чувствовал, что было заключено в его толще. А еще нечто за створками — звало его. Слабо, отдаленно, но все же тянуло. Нашептывало в сознании туманные призывы. Серебряный Ключ сверкнул в полутьме. Крепко сжав, Мелькор поднес его к двери.  На пол упало несколько каменных осколков, и в центре с сухим треском проявились створки вместе со скважиной. — Если ты действительно то, что я ищу, — прошептал вала. — Дверь откроется. Он медленно вставил Ключ в скважину, прижал к холодному камню лоб, закрыл глаза, став единым целым с неживым. И осторожно повернул, ощущая, как, перетекая, изменяется под форму скважины резьба, как поворачивается со скрипом тяжелый засов. Щелчок. Мелькор удовлетворенно отступил на шаг назад. Настоящая Мория начинается здесь и сейчас. Настоящая — не та, пугающая и загаженная орками, разоренная, залитая кровью и опаленная пламенем. Настоящая Мория неизменна. Однажды она была создана бережными руками гномов, и стоит с тех пор, надежно укрытая в гранитной колыбели земли. Что сокрыто за дверью с покоцаной надписью «Уровень первый»? Сколько еще подобных ей ему предстоит пройти прежде, чем он достигнет… Неведомого? Створки плавно распахнулись в недвижную тьму. Вала нетерпеливо облизнул губы. Он узнает, если сделает шаг. Один. Второй. Третий. Отсчет начался.  *** Узкий коридор с выцарапанной на стенах рунной вязью казался бесконечным. Но уж что, а понятие «бесконечность» не было ему чужим. Бесконечность существования. Бесконечность тьмы за пределами мира. Но однажды каждый элемент бесконечности здесь, в Арде, разорвет свой круг. Этому миру сейчас мало что остается, помимо разрушения. Он уже идет трещинами. Вала равнодушно пробегал взглядом по переплетениям букв: молитвы предкам, королям, духам, ныне пустые благословления здешнего места. Словом, ничего, заслуживающего внимания.  Внезапно Мелькор остановился, склонив голову — тихое, завораживающее пение — его он уже слышал, и не раз, и вот оно явилось снова. В водах Мории пребывали отголоски душ умерших. Отголоски наковален, звон железа и глухие удары молота, голоса людей. Все это переплеталось в одно, и подобно эху разносилось теперь по опустевшим, покрытым прахом залам. Как еще одно напоминание о царившей здесь некогда жизни.  По мере его приближения к источнику пение звучало все громче и отчетливее. Оно сливалось с шумом бегущей воды в единый ритм. Он ступил в небольшой грот из серого камня, но, в отличие от темных залов, здесь царила приятная полутьма. Бегущая вода переливалась вспыхивающими зелено-синими отсветами. Вала присел, коснулся пальцами прохладной глади потока — теперь он, прикрыв глаза, сумел с точностью отделить отзвуки друг от друга. Шум ударил в сознание непривычно громкой волной. Казалось, он находится посреди оживленной залы: звучали сердитые окрики, грохотали груженные тележки, а где-то неподалеку даже пахло выпивкой. Но Мелькор открыл глаза, и иллюзия исчезла. Свечение воды погасло, грот окутала темнота и тишь. Лишь рядом из узкой трещины в камне капала вода. По капле, мерно, с глухим отзвуком она ударялась в выбитую ранее ямку. Одна капля. Вторая. Третья. Ему никогда не нравился этот звук. Мелькор нарушил порядок, поймав несколько капель рукой — вода оказалась чистой, со странным горьковатым привкусом. Звон капели прекратился.  Вала отступил на шаг, оглядев трещину: в чем причина? Доступ воды словно… Перекрыли?  Темная вода вдруг забурлила, на глазах вала изменяя направление течения. Он сощурился.  А затем быстрым шагом зашагал в ту же сторону. Он должен понять причину. Время растворялось в тишине, и Мелькор не знал, сколько именно времени он следует вдоль подземного источника, да и давно уже не пытался гадать. Он знал только одно — в назначенный срок он сам почувствует потребность возвратиться. Как оказалось, далее поток разделялся надвое — одна его часть уходила в неизвестность, другая — следовала вперед, почти по прямой. Залы и коридоры давно исчезли где-то позади — они двигались теперь по пещерам, огибая пропасти шахт и земных расколов. То и дело приходилось перешагивать через иные мелкие потоки, с журчанием вливавшиеся в источник.  Мелькор терпеливо ждал. Путь кажется бесконечным, но это лишь оттого, что тайны пытаются отвлечь от себя интерес. Показать, что их поиск — пустая затея. Но он так не считает. Издали потянуло холодом. Воздух начал постепенно стекленеть. Вала смахнул со лба налипшую прядь и ускорил шаг, не обращая внимания на вырывающиеся изо рта облачка пара.  Но впереди клубился лишь плотный туман, в завесу которого Мелькор ступил немедленно. Чувства подсказывали, что опасность ему не угрожает. Возможно, все, что здесь происходит, всего лишь его собственное видение? Этим, по крайней мере, можно объяснить изменение течения потока, соседствующие холод и туман.  Конечно, куда вероятнее, что происходящее — реальность, а все остальное — дело колдовства. Вот только сторонней магии вала не чувствовал. Абсолютно.  Он осторожно шагнул вперед, почувствовав под ногами гальку, как на прибрежье. Но отовсюду веяло холодом. Среди белесого тумана Мелькор чувствовал себя слепцом лишь на физическом уровне — фэа прекрасно ощущало окружение: сейчас он стоял на берегу, что полумесяцем раскинулся около воды — замерзшего водоёма.  Но что-то здесь было не так. Что находится в центре? Точнее... как именно это расположено?  Взмахом руки Мелькор отогнал от себя плотный сгусток тумана.  Он действительно стоял на галечном берегу, а рядом раскинулась ледяная пустошь. Застывшая на воде рябь, казалось, вот-вот натолкнётся на берег. Вода промёрзла насквозь, оставаясь на вид столь же живой. Вала поднял взгляд и не сдержался от удивленного вздоха. Замок, сотканный изо льда, громадой нависал над озером, опираясь самым высоченным пиком башни о водную гладь. Само основание дворца терялось где-то вверху, окутанное колющим туманом. Громада светилась белесым светом изнутри, и переплетения ледяных узоров сверкали в полутьме. Мелькор сложил пальцы в замок. Про себя вала решил не задавать более никаких вопросов касательно происходящего. Все равно ответ узнать не от кого. Но… Как попасть ему наверх? Вновь перевоплощаться? И открывает ли серебряный ключ ледяные двери? Нет, здесь должен быть другой способ.  Мелькор ступил на заледенелую поверхность воды и поднял голову, разглядывая парящие над ним узорчатые пики.  — Тайна выгодна мне, а я — ей, ведь так? — громко произнес вала ввысь — в пустоту. — И если уж она позволила добраться до нее, я почту за честь посетить столь прекрасное место. Ничего не произошло. Что же, он и не надеялся, что неизвестность отзовется сразу. Но прежде чем продолжить, вала почти машинально коснулся тонкого ледяного пика, концом упершегося в лед. И вмиг обнаружил, что касается льдистого коридора, а пол под ногами — вовсе не замороженная вода. Мелькор глянул в окно, с удивлением ощущая, что не чувствует нарушения равновесия. Под ногами клубился белесый туман, а над головой застыли волны, и так было правильно, словно было всегда.  Тайна приняла его. — Благодарю, — сдержанно кивнул он неизвестности. Мелькор огляделся: он стоял на развилке. Три арочных окна, а между ними — трое идущих в разных направлениях прохода. Его собственное расплывчатое отражение сверкало и множилось среди полупрозрачных и ровных, как стекло, ледяных стен. На этот раз чутье молчало. Вала хмыкнул. Хорошо: он пойдет чуть правее. Терять нечего.  Мелькор уверенно шагал вперед, вовсе не подавая виду, что несколько насторожен. Он не испытывал холода — собственная стихия не могла причинить ему вред. Но одновременно вала чувствовал, что не в его власти повлиять на это место. И вновь иного источника не было — замок словно существовал сам по себе. Ледяной пол отзывался тонким хрустальным звоном, стоило вала сделать шаг. А его множественное отражение бесшумно двигалось следом. Не отставало ни на шаг. Сказать честно, Мелькор не доверял ему. Не стоит доверять никому, кроме самого себя. Идущий изнутри свет усилился, слепя глаза. По пути среди льда стали все чаще попадаться замерзшие лужицы прозрачной воды. И, наклонившись к одной из них, вала не увидел своего отражения. В воде застыло время — один конкретный момент: ледяные столпы рушились, и осколки их, мчась с небесной выси, раскалывали землю. Мелькор выпрямился, чуть поморщившись. Долго ли ему будут припоминать эту оплошность?  Соседняя показала аданов, по видимому, лишь недавно пробудившихся — люди грелись у яркого костра, и ночное небо пестрело созвездиями. Падение Нуменора. И возрождение Светил. Битва за Гондолин. И создание Колец. Многие, многие застывшие сцены прошедшего.  Мелькор отвлекся, и ускорил шаг, заметив вблизи светлую залу. Аккуратно перешагивая застывшие потоки, он остановился: Огромные песочные часы стояли на помосте в центре залы — Часы Времени, и стекло на них растрескалось. Трещина шла по всему основанию, пересекая часы вертикально. Время вытекло из них более чем наполовину, а оставшееся успело застекленеть на дне. Трещина на Грани мира. Трещина в самом времени. Мелькор осторожно обошел часы кругом, вглядываясь внутрь того, что осталось. В отражениях не было настоящих событий. Лишь прошлое. Но… Картина падения Мордора на миг зацепила его внимание.  Будущее? Иная ветка времени? На миг по пальцам пробежал неприятный холодок: известен ли этому месту его собственный конец?  Он погибнет. Но при каких обстоятельствах? Вала не хотел признаваться себе, что желал бы знать. Впрочем… Ответа не будет. Это ведь неизбежно. Вала отстранённо провел пальцем по изогнутой трещине, и вдруг резко убрал руку. Нет, не стоит задерживаться в этом застывшем месте надолго. Слишком… неуютно? Вместе с собственным отражением он вернулся к тому же распутью, где появился, принявшись за пару неизученных ходов.  Тот, что вел левее, представлял собой теряющийся вдали сводчатый коридор с комнатами, убранство которых не менялось: зеркала без отражений, и книги, которыми была доверху заполнена каждая. Они горой покоились на столах, занимали стулья и кровати. Фолианты покрылись ледяной коркой, и прочитать название или открыть их у вала возможности не было.  Но, как оказалось, ящики деревянных столов выдвигались — в одном из них он обнаружил обитую темно-красной бахромой вместительную шкатулку. Казалось, шкатулка как шкатулка, вот только ощущение от нее было не совсем обычное. На что она способна и кем создана? Мелькор ощущал лишь светлые чары и неопределенность. Решив получше разобраться с вещичкой позднее, он опустил шкатулку в глубинные карманы своего одеяния: случайные находки могут таить особенную пользу. А через пару комнат, оказавшихся неотличимыми от предыдущих, Мелькор потерял интерес к этому месту. Не менее странному, но он предпочел уже ничему не удивляться. Третий проход запутал его окончательно, заведя в своего рода лабиринт из узорчатых ледяных глыб, а затем приведя на то же место через центральный ход. Тайна приняла его, и вместо пряток затеяла новую игру. Но он не привык играть по чужим правилам. — Это слишком, не находите? — произнес вала, обратившись к своим безмолвным отражениям на льдистой стене, и безрадостно усмехнулся. — Здешними тайнами должен овладеть я, а вовсе не наоборот. На миг ему подумалось, как же глупо выглядит этот разговор с самим собой со стороны. Впрочем, зрителей, кажется, вокруг не имеется.  Зато имеется нечто иное. Возможно ли выйти отсюда тем же способом?  — Полагаю, это все, что я должен был увидеть? — произнес вала. — Если так, я желал бы попасть на уровень ниже. В этом неизвестность мне не откажет? Он резко обернулся, почувствовав все тот же зов, что смутно ощущал тогда, перед дверью первого уровня. Лед слился меж собой, окно затянулось, и перед ним предстали те самые узкие ворота. «Уровень нулевой». На слитной ледяной поверхности возникла узорная птица. Грудь ее была проткнута стрелой.  Мелькор отступил на шаг, недовольно приподняв бровь, но затем лицо его приняло равнодушное выражение. Это всего лишь ничего не значащее изображение, незачем искать скрытый смысл.  По крайней мере, убить себя так глупо он не позволит никому. Ключ провернулся с глухим щелчком — Мелькор распахнул створки, и, шагнув во тьму, услышал за спиной тихий звон, как от разбившегося стекла. *** Ощущение чужого взгляда настораживало. Липкое и одновременно тяжелое, оно преследовало его почти постоянно с момента открытия нулевой двери. Тревожно. И одновременно любопытно — кто же еще посмел наблюдать за Ним? Тень, мелькнувшая тогда в шахте? Горящие глаза в глубинах расколов? Существа, чей скрежет когтей эхом доносился из пропастей колодцев? Анализ пространства не принес ощутимых результатов. Связующая нить ускользала, стоило нащупать ее конец. Но кто или что бы это ни было… Следовало соблюдать осторожность. Пребывая в раздумьях, вала медленно спускался по богатой лестнице, украшенной высеченными в подземных толщах огромными фигурами стихий. Статуи в надменном безмолвии нависали над тенью, что терялась на их фоне, но вала наградил их своей самой пренеприятной улыбкой: «Ваше величие весьма хрупко, господа». Внизу, через неплотно захлопнутые створки богато позолоченных дверей, на ступенях плясали редкие огненные всполохи. Преодолев остатки расстояния, Мелькор бесшумно вступил внутрь. Казалось, подземные своды наполнила живая растительность — разве что тонкие ветви не колыхались на ветру. Искусно высеченные из цветных камней и металлов просторы удивляли: воздушно-легкие небеса из голубого камня простирались глубоко ввысь. Стебли малахита с разными оттенками зеленого недвижно застыли среди потоков и всполохов огненной лавы, ручьями протекавших кое-где между бурыми стволами деревьев. Крупные их алмазно-прозрачные цветки отбрасывали на землю огненные блики, пропуская сквозь себя отсветы огня. Вала с давних пор ненавидел все, связанное с растениями. Сама их жизнь была ему ненавистна. Но этот каменный, столь живой простор, не имел настоящей души. Красота, запечатленная в камне… Для него она являлась куда ценнее красоты жизни. Жаль лишь, что ни та, ни другая — не вечна. Несмотря на жар редких лавовых потоков, своды пещеры сохраняли свою прохладу, и воздух, как ни странно, был чист. Мелькор тронул алмазный цветок на одном из деревьев, отметив, как точно он повторяет естественные изгибы. На миг рука его застыла: ощущение наблюдения пропало. Вала бессознательно прислушался к собственным чувствам. Приблизился к широкому мосту, ведущему через крупнейший источник лавового потока. И закрыл глаза, погружаясь в черноту на другом берегу. А затем губы его изобразили усмешку перед невидимой опасностью. Волна горячего воздуха заставила тонкие лепестки деревьев и трав отозваться переливчатым звоном, а затем красный гибкий силуэт молнией метнулся из темноты. Невероятно близко щелкнули мощные клыки, бешеный взгляд мутных зеленых глаз встретился с его собственным — Мелькор холодно глянул в ответ, и легким движением пальцев отбросил от себя чешуйчатое существо. Внешне оно было похоже на дракона, но бескрылого, с длинной вытянутой мордой, и несколько меньшего по размерам. Мост пошел глубокими трещинами и оглушающе раскололся, принимая на себя падение твари. Волна пламени окатила вала с головой: Мелькор развернулся — огромная серая туша одним сильным прыжком перемахнула через разрушенный мост. С утробным шипением ринулась вперед, преодолев последние остатки расстояния — вала вытянул руку, коснувшись колючей шерсти. Тварь мгновенно обездвижилась и всей своей тяжестью рухнула на землю, подняв вокруг облако каменных осколков. На секунду время застыло в тишине — но взгляд вала сверкнул, обнаружив нового врага. Острый, как бритва, удар длинного хвоста рассек воздух, а вместе с ним несколько деревьев — те со звенящим стоном рухнули, теряя листья и цветы. Но ни один из осколков не задел вала — он метнулся навстречу тьме, двухголовое существо со змеиными языками отпрянуло в сторону — Мелькор схватил его за одну из голов, и, подняв тушу над потоком лавы, многозначительно поглядел в белые полуслепые глаза. Змеевидное существо задергалось, извиваясь всем телом, издавая жуткие свистящие звуки: оно умоляло о прощении. Несколько долгих мгновений минуло, прежде чем он отшвырнул его в сторону. — Какая «радушная» встреча, — нарочито ледяным тоном произнес Мелькор, и сотни горящих в темноте глаз затихли в оцепенении, узнав наконец своего Создателя. На лице вала проскользнула улыбка, и он торжествующе рассмеялся — звук отразился от небесных сводов, разнеся эхо далеко вглубь пещеры. — Я отрезал бы вам троим головы, — спокойно произнес он после, — не будь сейчас дел важнее. Мелькор коротким свистом подозвал красную тварь: — Оповести всех о моем возвращении. Существо вмиг ринулось вверх, только сверкнули зеленые глаза. Здесь и сейчас — лишь малая часть созданных им самим древних существ. Вала чувствовал их присутствие поодиночке и на этажах выше, но только теперь стая решилась напасть. Жажда крови никогда не угасает в этих тварях, привыкших убивать ради забавы и запаха свежей крови. Все они — части первых экспериментов. Именно на этой основе он сумел создать первых драконов и волколаков. Мелькор наскоро прикинул в уме примерное их число — больше половины погибло еще во времена Первой эпохи, плюс вероятные потери за время, что он отсутствовал. И пусть даже Мория — не единственное место укрытия тварей, в итоге они ненамного смогут дополнить армию. Одна из важнейших для него причин обследования разорённого королевства — балрог. Мелькор полагал, что есть точная вероятность разыскать в Средиземье хоть одного. А если это свершится — огненный майа существенно поднимет уровень будущей армии. Ощущение пристального взгляда более не возвращалось, но вала не спешил терять бдительность даже в окружении тварей. Сидя на полированных гладких камнях малахитовой поляны, Мелькор отстраненно гладил одно из существ по огромной голове. Тот с наслаждением полуприкрыл глаза, удобно устроившись на земле. «В отличии от них, с детьми Эру поладить труднее — сказывается скверный характер.» Красная тварь бесшумно вынырнула из-за сплетения дальних деревьев. Подобралась ближе, волоча голову у самой земли, словно собака. Мелькор взглянул ей в глаза, удостоверившись, что приказание она выполнила.  — Отсюда возможно выйти иным путем, не пересекая ворот? — задумчиво спросил он затем. Тварь издала короткое ворчание. — Показывай, — вала поднялся, и, запрыгнув на спину твари, схватился руками за шерстяной загривок.  Пещеры каменного леса простирались, насколько хватало взора — они летели стрелой, минуя потоки лавы, ныряя под сплетения каменных ветвей, и тонкие стебли трав тревожно звенели вслед. Все возрастающий вдалеке гул стремительно набирал обороты — своды следующей пещеры блестели в бликах огня. Сделав последний прыжок, тварь затормозила, останавливаясь возле белой хрустальной беседки, что стояла почти у порога лавового водопада — именно сюда текли все потоки. Повела носом и ожидающе глянула в сторону создателя. Тот легко спрыгнул с чешуйчатой спины и, приблизившись к беседке, зашел внутрь, коснувшись прохладных столпов с высеченными на их внутренней стороне рунами. Окружающий шум тотчас канул за пределы его сознания. Прикрыв глаза, вала полностью погрузился в созерцание: не прошло минуты, как Мелькор опустил руку. — Ах вот как? — прошептал он. Охранное карающее заклятие и… Не слово. Действие. Определенный ритуал, отпирающий дверь. Хм. Мелькор поморщился: «Признаюсь, кое-чего даже мне не дано знать.» Но если заперто — отмычка всегда найдется у него в рукаве. По очереди вала коснулся некоторых из нанесенных рун и отдельных знаков — насечки вспыхнули золотым, а после почернели. Смертоносное заклятие, что чувствовал он в воздухе, разбилось, пало. Попытка отменить такие дается лишь единожды, иначе — смерть. Теперь дело оставалось за малым — открыть дверь, не проходя ритуала. Шесть столпов — двое, ведущие к обрыву, располагались дальше всего друг от друга. Проем ворот? Мелькор задумчиво поглядел на ключ в своей ладони — единственную подсказку. Сработает ли… Он призовет саму колдовскую энергию предмета, взломав печать практически без использования собственных жизненно-важных сил. Так будет проще. Вала вложил ключ в неглубокую выемку в арке между двумя столпами, и вновь отрешился от всего, почувствовав лишь, как живо пульсирует окружающее пространство. Ключ открывает любые двери Мории, не так ли? Отпирает его, Мелькора, желанием. Истинно верное утверждение. Сейчас он верил в него так же прочно, как… Ни во что более. И хрустальные опоры пошли тонкими трещинами, уступая мощному натиску. Воздух сгустился, уколов кончики пальцев невидимыми разрядами высвобождающейся силы. Он выдохнул и медленно открыл глаза. Пространство между двумя столпами мерцало и переливалось. Заклятие оказалось устойчивее, чем следовало ожидать — но результат того стоил. Теперь на месте выемки проявилась надпись — «Уровень бесконечности». Что же так упорно пыталась скрыть мерцающая дверь? Мелькор сделал шаг вперед и тут же застыл, вздрогнул, словно коснувшись проклятого Сильмарилла. Ощущение чуждого вернулось. Явственно прощупывалось сквозь пространство. Мелькор сложил руки на груди. Внутри всколыхнулось сомнение — стоит ли вообще следовать дальше? В неизвестность. В прозрачное мерцание на краю лавового потока. В бесконечность… Да. Мория должна принадлежать ему. И пока остаются здесь неизведанные для него тайны — он продолжит путь. Вала выпрямился, ощутив, как связующая нить взгляда вновь ускользает.  Он дал себе зарок — и он вернется. — Кем бы ты ни был… Мелькор уверенно шагнул в огненную пропасть, и белесый свет поглотил пространство вместо со ставшим невесомым телом. ***  Неизмеримые толщи земли почти физически давили на плечи своей тяжестью. Это место отличалось от всех предыдущих горизонтов. Иное, чем оставшиеся далеко вверху уровни. Незавершенный, необжитый этаж. Проложенный коридор сменился природными земляными сводами, зияющими в темноте шахтами и провалами  — необитаемыми, пустынными. Секунды тонули в вечности, а он по-прежнему шел по следу неизвестности.  Ни отголосков душ умерших. Ни шуршания когтей тварей. Ни дуновения ветра. Ни чуждого присутствия. На миг вала показалось, что он затерялся среди темных переходов, каменистых завалов и ущелий. Мелькор попытался подавить тревогу, равно как и всплывшие не к месту неприятные воспоминания.  Среди чернильной мглы и тиши было неуютно. Но опасности не было. Только ничего. Он почувствовал, как непроизвольно громко забилось сердце.  Шаг. Еще шаг. Наконец он сбился со счета. Неужели? Мелькор протянул руку, коснувшись темных ворот, чьи своды уходили над головой далеко ввысь. Он уже не ждал найти здесь еще что-либо. Вала без колебаний вошел внутрь. И обомлел. Это место было знакомо ему до боли — тронный зал Ангбанда. На возвышении вдалеке Мелькор явственно различил очертания Того Самого трона. Неправильно. Невозможно. Но он тронул каменную резьбу, полированные подлокотники, каждая царапинка на которых была на своем месте. И понял, что не в силах противиться — неясное желание было сильнее. Привычная прохлада приняла его, и Мелькор даже как-то устало откинул голову на спинку трона. Подсвечники по обе стороны залы вспыхнули. Нет, невозможно. Но былое вернулось, пробуждая на губах застарелую улыбку. Давным-давно… Когда Грань еще не остудила огонь его души… Он обладал истинным Могуществом.  Земли. Многие тысячи лиг.  Армия. Бессчетная и всесокрушающая. Власть. Разрушительная и беспощадная. Сияющая корона. Пленяющая и ненавистная. Любовь… Он потерял все.  Осталось Знание. Надежное и горькое.  Мелькор встрепенулся, пытаясь очнуться.  Неправильно. Прошлое не вернется само по себе. Ничто и никогда уже не станет прежним. Ему нужно уйти от бесполезных воспоминаний. Необходимо уйти! Красная вспышка панического страха резанула по закрытым глазам. Ощущение чуждого было близко, как никогда до этого, и давило своим гнетом, подобно грозовым черным тучам, застлавшим небо. Вала вырвался из тяжести собственного сознания, но уже единственный миг отделял его от неизбежного — слишком надолго он позабыл о настоящем.  Свечи потухли, и зала погрузилась во мглу чернее, чем тьма. Само основание земли затряслось в ужасающем грохоте, раскалывая стены, высоченные колонны — и осколки поглощала царившая здесь темнота.  Его прекрасная иллюзия рассыпалась на куски. Мелькор бежал, но шею сковал темный ошейник — ошейник слепого ужаса, и он задыхался в глубине собственного запрятанного страха, различая перед собой лишь тьму. Она скалилась отовсюду и пожирала изнутри, а всплывающие в темноте образы накидывались, и он отшатывался, падал, пытаясь заслониться, до того они были реальны. Сотни голосов — зовущих, умоляющих, осуждающих, ненавистных и нежно любимых, но потерянных навсегда, и его собственный — сливались в единый дикий рев Пустоты. Съедаемый заживо собственными слабостями и ужасами, вала, задыхаясь, чувствовал, как неотвратимо пробуждающееся в глуби нечто медленно сводит с ума, затягивает в Бездну, как крепнут его корни и высасывают все соки. А он, бессильный перед самим собой, только и мог, что сквозь вспышки ужаса преследовать мерцающий вдали свет — манящий, близкий, и недосягаемый. Он всегда тянулся к свету. И свет отвергал его. Отставлял в Одиночестве. В Пустоте. Наедине с самим собой. Снова и снова. Снова и снова. Он кричал, наверное, о том, что не хочет быть покинутым. Умолял о помощи тех, кто некогда был рядом. Но беснующееся голодное Ничто смыкало свой круг. Мелькор кричал, что был не прав. Измотанный бесконечной усталостью, он признавал все свои ошибки, готов был сказать все, что угодно, только… Дотянуться до света. Он нужен ему. Как никогда. Хоть раз в жизни. Он не просит о большем… *** Свет застилал полузакрытые глаза мягкой белой пеленой.  Он лежал среди покрытого пеплом коридора. Он выбрался. Он преодолел себя. Он жив.