Сказание о чае. Архив

Отставив пустую тарелку, Анорхэн привычным уже взглядом обвела столовую. Утро пятого по счету дня, что провела она здесь, в укрепленном мордорском лагере. И третье утро с прошедшей операции. Надо сказать, женщина все еще невольно вздрагивала, вспоминая о том, как волна пламени вдруг сама собой взметнулась вверх и понеслась, завывая, на отряды — благо, они вместе с Цэмакваром находились поодаль, да и воин вмиг потянул её за руку, безмолвно приказывая уходить. Они скоро и быстро сбежали — и, находясь уже в безопасности, Анорхэн видела, как пламя медленно начало снижаться и затухать, будто ведущая его сила необратимо гасла… Женщина вздохнула, поправила волосы, слушая начавшийся неторопливый разговор. А потом произнесла тихо: — Кажется, Кэнтуэй до сих пор в себя не пришел. Два дня уж как лежит… Не сказать, чтобы Анорхэн столь сильно беспокоила судьба назгула, но все же он был главой здешней крепости. Без него и дело не продвинется. — Так его нехило по голове-то приложили… — согласно пробормотал Аурлим, рассеянно постукивая ложкой по краю своей тарелки. — Майа этот… А хотя кто его знает. — Да уж, — согласился Таурион, с аппетитом наворачивая суп. — А так, глядишь, и вовсе не очнется. По лицу эльфа нельзя было сказать, что перспектива смерти назгула хоть сколько-нибудь его огорчала или беспокоила. Со времени нападения он неуловимо повеселел, видимо, довольный тем, что у его врагов всё не так уж хорошо. — А если противник нанесёт ответный удар, то разрабатывать план защиты и осуществлять противодействие магического характера ты будешь? — мрачно спросил Цэмаквар, зыркнув на Тауриона. Анорхэн сочувственно поглядела в сторону воина. В последующие после нападения дни женщина отмечала, как понемногу изматывает Цэмаквара усилившаяся ответственность: его подолгу, порой до вечера не было видно в палатке. Приходил — уставший, и сразу засыпал, ни словом не перебросившись. Но в этой ситуации она ничем помочь не могла. Да и не должна была — все это его, Цэмаквара, служебные обязанности. Анорхэн лишь оставалось надеяться, что в скором времени Кэнтуэй придет в норму. К тому же, в самом деле, не хотелось бы им в критичный момент остаться без связи с Мордором… — Ты ж сам говорил, — лениво откинувшись на спинку стула сказал Таурион, — что пещеру эту так просто не отыскать. — А кто, по-твоему, держал отвод глаз? Уж явно не великое солнце. В голубых глазах Цэмаквара появились совсем несвойственные им раздраженные огоньки, и он принялся быстро доедать собственную порцию, бросив печальный усталый взгляд Анорхэн. — В любом случае, нам еще не раз вот так рисковать придется, — проворчал Аурлим, освободив наконец от супа свою плошку. — Едва ли одной провокации окажется достаточно, — Анорхэн пожала плечами. — Но это смотря что уж решат. — Поскорее бы хотелось все закончить, и… — тихо проговорил Аурлим, и запнулся. Лихолесец только что осознал, что им обоим пока в принципе не обещали ничего, похожего на возвращение. — И, — согласился Цэмаквар, отодвигая пустую миску. — Вести до Минас-Тирита дойдут не быстро, а ответных стоит ждать не менее чем спустя две недели. С учетом неясного состояния Командующего, за содержание лагеря временно отвечаем мы с Аштой. К полудню мы будем ждать вас, — он обвел глазами Анорхэн, эльфов и пятерых воинов из своего отряда, — в главной пещере. — И зачем это? — подозрительно переспросил Таурион, покосившись на воина. В ответ человек только одарил его мрачнейшим взглядом и встал из-за стола. *** Кэнтуэй очнулся на восьмой день после операции, и то лишь благодаря тому, что назгулы несколько крепче обычных людей. Вообще-то говоря, уйди он в призрачную форму, неприятности в виде пробитой головы удалось бы избежать. Но кто же знал, что новый противник решит действовать таким «кустарным» способом? Планировалось отражение магической атаки, к которой призрачная форма как раз куда как более уязвима, но неизвестный майа сумел удивить и самого назгула, и его повелителя. Цэмаквар и Ашта стояли сейчас рядом с кроватью смертельно бледного человека — их командира. Из-под бинтов на его голове торчали рыжие волосы, но они казались совсем темными рядом со всей этой белизной. Впрочем, в глазах Кэнтуэя воин увидел всё ту же невозмутимость и каменное спокойствие, что прежде. Казалось, подобное состояние собственного тела назгула не волновало совершенно. А может быть, так оно и было. — Повелитель не может говорить с вами через меня, — почти шепотом сказал тот. — Потому что я слаб. Я передам вам его слова: Мы удивлены. Новый противник оказался умнее, чем мы ожидали. Причины нашего нападения были распознаны. Нам дали достойный ответ. — Значит, цели достичь не удалось? — спросил Цэмаквар, стараясь не обращать внимания на болезненно-тянущее чувство где-то под сердцем, что возникало каждый раз, когда он смотрел на высохшие руки Кэнтуэя, сквозь которые почти просвечивало одеяло. Да, сейчас он понял и увидел это неуловимое — кольценосец действительно был призрачен даже в телесной форме, особенно сейчас. — Он дал ответ, менее всего позволяющий судить о нём, — ответил тот, прикрывая веки. Мертвенно-синий свет едва лучился из-под них. — Но с этим нам стала известна часть, в которой он был. Не столь уж многие догадались бы имитировать природное владение огнём сквозь волю. И ещё меньшие — избежать прямого противостояния моей силе и потому — определения порядка своей собственной. — Если цель не достигнута, — с расстановкой произнес Ашта, краем глаза следя за мертвенно-бледным огоньком, светящимся из-под полуприкрытых век. — Потребуется осуществить новые меры. Какие? С учетом данного отпора, теперь придется труднее. Назгул молчал и, как отметил Цэмаквар, взгляд его был словно направлен внутрь. «Спрашивает, » — догадался человек. — Ответного удара в ближайшее время нам ждать не следует по ряду причин, — сказал Кэнтуэй. — Преимущество противника в неприступности Ортханка. Вне башни он сильно уступает нам по общей силе и ресурсам, и, так как он умён, лезть за её пределы он и не станет. Второй провокацией мы не добьёмся ничего сверх полученных результатов, поэтому её не будет. Отряд Цэмаквара приступит к выполнению второго плана. Сейчас он будет активно накапливать ресурсы и войско. Наш тип действия — блокада. Мы отрезаем Рохан, но не можем отрезать Морию, не захватив Лотлориэн. Итак, у нас появляется причина это сделать в том случае, если вторая сторона окончательно откажется от сотрудничества. Цэмаквар напрягся. Значит, от успеха его миссии у Дальних зависят последующие действия всех ближайших войск Королевства. Блокировать все возможные пути накопления мощи новым противником — вот цель. Но помимо этого способа действия воин, кажется, знал и ещё один: — Я сделаю всё, что от меня зависит, — произнёс он. — У меня есть предположение — не будет ли разумным взять башню в кольцо? Психологическое давление, периодические мелкие нападения, отвлекающие противника от его собственных дел. Цэмаквар развел руками, замолчав. — Повелитель сходу назвал три способа, которыми бы он уничтожал вражеские войска, сам оказавшись в подобном положении, — сказал Кэнтуэй, и легкая усмешка искривила его губы. — На осаде мы потеряем больше, чем получим. — Итого, мне продолжать наблюдение за Ортханком, и ждать дальнейших указаний? — уточнил Ашта. — Да, — сообщил Назгул. — Цэмаквару — отправиться в течение ближайших трёх дней. Все указания у него уже есть. Свободны. Воин кивнул подтверждающе, но взгляд его наполнила тяжесть. Да, потому что в этот раз результат операции зависит не только от того, насколько правильно и хорошо всё сделает он сам. А за неудачей у всей Золотой Сотни следует один исход. Ладно, те пятеро — их простят. За эльфов он и не волновался никогда. А вот что будет с Анорхэн… Нет, нет, конечно, с неё не спросят по полной ответственности. Но она останется совсем одна и за много миль от своего дома. Женщина, всю жизнь растившая цветы на продажу, ставшая воином Королевства. Пока временным. Пока что. — Сделаю, — сказал Цэмаквар, коротко склонив голову и разворачиваясь чтобы идти. И — может ему показалось, но из-за закрывающейся за ними двери послышался хриплый выдох, как если б кто-то долгое время сдерживал невыносимую боль. *** Двумя днями ранее уже почти полностью оправившийся Сэм Гэмджи стоял в мастерской Гудрона и, прищурившись, смотрел на странное приспособление из досок, ниток и катушек, стоящее на столе. Изобретатель, чей вид отображал совершеннейшую гордость собой, две секунды назад торжественно сдёрнул с него платок, и теперь хоббит отчаянно пытался понять, на что больше похоже это нечто — на механизм или на мусор? Он подошёл поближе, нахмурившись, и чуть склонился над «штукой». — И как это работает? — спросил он. — Мой механизм, — начал Гудрон, важно сложив руки, — способен доставлять и поднимать тяжелые грузы без особого труда. В основе всего — цилиндр с накручивающимся на него тросом. А вот этот, второй, уменьшает нагрузку, чтоб ручка вращалась проще. Он указал на крупную катушку, а после на меньшую, с прикрепленной к ней деревянной ручкой. Обе катушки были соединены нитками и закреплены на деревянных опорах. — Подъем и опускание груза производится как раз через наматывание троса на катушку. На ручке сделаем засов, который при необходимости задвигается в отверстие в стене, удерживая канат на определенной длине, а сам механизм закрепим на специальной раме, присоединенной болтами к нужной поверхности! Закончив объяснять, Гудрон показательно покрутил ручку, намотав и размотав нитку. — Мм… — протянул Сэм, глядя на то, как поднимается и опускается маленькая платформа. Подошел ещё поближе и покрутил катушки сам. — Ну вроде работает, — вынес он вердикт. — Славно, Дунберг будет крутить ручку, значит — всё лучше чем бегать по лестнице. Хорошо, спасибо, Гудрон. На удивление — и изобретатель наконец-то на что-то сгодился. Впрочем, как решил хоббит, ничего б не вышло, не дай ему Хеанот чертежа-основы. Хоть один человек с головой… Теперь оставалось только построить всё это безобразие в увеличенном виде, и вот это уже казалось более сложной задачей. — Ну хорошо, — снова сказал Сэм. — Сколько времени и какие материалы тебе потребуются, чтобы построить механизм нужного размера? Не сейчас, — он предостерегающе поднял ладонь, останавливая словесный поток Гудрона, — посоветуйтесь с Кутлафом и напишите мне полный список. По правде говоря, была у хоббита ещё одна мысль — о том, что скажет темный вала, узнав, что часть башни за время его отсутствия превратилась в сельскохозяйственные угодья. Впрочем… Знал же, на кого оставлял. Да и самому ему тоже что-то жрать надо, вроде как. И вообще, нечего было сваливать в такой неподходящий момент. Сэм в который раз подавил негодование на складывающиеся обстоятельства — и с чего это проблемы начались, стоило Мелькору уйти? Столько дней всё было нормально, а тут раз — и Мордорские войска с назгулом под стенами, а Рохан захвачен и поставки перекрыты. Не хватало ещё, чтобы отходов с кухни перестало хватать на прокорм оркам в подземельях. Хоббит, конечно, был не против, чтобы эти твари передохли, но вот вала его за это не похвалит точно. Мелькнула ещё мысль — минуло ровно две недели со времени ухода последнего. Значит, пора бы ему уже возвращаться. Но что, если этого не случится? И сколько ему ждать в таком случае… Месяцы? Годы? Всю жизнь? *** Очередной раз чихнув от взвившейся в воздух пыли при поднятии очередной рухляди, Кутлаф утер лицо рукавом. Комнаты нижних этажей, в отличие от жилых верхних, еще не успели толком отчистить и промыть. В частности, этому сильно мешала вся та груда металлолома, что скопилась здесь еще при Белом колдуне. Они вдвоем с Рандолом уже некоторое время провели в полутемных комнатах, и радостных мыслей исследование металла у кузнеца не вызывало. Обойдя очередной проржавевший и не годящийся на переплавку механизм, Кутлаф открутил у металлической печи несколько крупных гаек — эти сгодятся. Сегодня соберут вот все, и он начнет работу. Пригодные детали выносили ко входу, и, надо сказать, оба не так уж в этом преуспели. Но было еще, куда копать. Кузнец почесал затылок и обернулся к Рандолу, находящемуся в дальней части комнаты: — Я в этом углу все уже перерыл, — сообщил Кутлаф. — Что у вас нового? Сэм смерил довольно мрачным взглядом очередной насквозь проржавевший и не годный даже на переплавку механизм и в который раз уже взглянул во внушительный список, в котором синими галочками было отмечено значительно меньше половины пунктов. Отыскать нужные Гудрону детали оказалось непростой задачей — мало того, что большая часть машин Сарумана была в совершенно ни к чему не пригодном состоянии, так ещё и Мелькор (зараза, чтоб его!), по всей видимости, оставил их общий план башни за запертой дверью своего кабинета. И вот результат — хоббит наверняка помнил, что где-то на этом этаже валялся отличный металлический трос, и что он лично делал пометку на карте, но теперь, как ни бился, отыскать его не мог. — Новое разочарование, — хмуро ответил Сэм, показательно покрутив в руке большущую железную гайку, которая некогда могла бы стать замечательным источником металла, но теперь, увы, едва ли в прах не рассыпалась прямо в ладони. Нет, ему точно нужен план. В конце концов, Мелькор может и не вернуться. А вернется — пусть подавится своими возмущениями, коли они у него будут. — Знаешь что, Кутлаф? — сказал хоббит, откинув глухо звякнувшую гайку в кучу мусора в углу. — Пойдём-ка наверх. Кутлаф с сочувствием взглянул на гайку и развернулся к выходу: — А наверх-то зачем? Поднялись по бесконечным полотнам лестниц — до их жилого этажа, и выше — здесь Кутлафу еще ни разу не доводилось бывать. Он любопытно огляделся, остановившись перед некой пафосно украшенной резной дверью. — Чья это комната? — скептически прищурившись, кузнец осмотрел дверь вновь. — И кто бы стал так безвку… — Кутлаф запнулся, вдруг поняв, в чей именно кабинет они собираются заходить. — Так безвкусно оформлять дверь? — усмехнувшись, переспросил хоббит, явственно расслышав последнюю фразу Кутлафа. — Да, мне тоже не нравится. Он вдруг ощутил несколько большее расположение к Кутлафу, чем ранее. Человек… Явно с головой на плечах, хоть и не столь изощренной, как у Хеанота. Зато он и не столь опасен, с ним рядом можно не находиться в постоянном напряжении. — У тебя есть ключи? — в свою очередь легко усмехнулся кузнец. Хм. Сэм не знал наверняка, но вероятность того, что Мелькор закрыл дверь, уходя, была достаточно большой. С другой стороны — едва ли чем-то большим, чем ключ, да и попробовать ему не помешает в любом случае. — Он не понадобится, — сказал хоббит со всей своей уверенностью, полуприкрыв глаза и устремив пронзительный взгляд на изукрашенные створки. — Потому что дверь… Открыта. И она оказалась открыта. Сэм толкнул створку, и она легко, без звука, отошла внутрь. Покосился на Кутлафа — он не должен был заметить ничего странного, верно? И всё же он не смог побороть замирание в сердце, перешагивая через порог. Кабинет остался точь-в-точь таким, как запомнил хоббит — книжные шкафы, стол, диван, полумрак. Разве что отсутствовал владелец (что, кстати, было однозначно к лучшему. Сэм на секунду представил, что бы он почувствовал, обнаружив здесь Мелькора, и сглотнул, порадовавшись тому, что этого не произошло), и сильнее пахло пылью — видимо, комната давно не проветривалась. — План должен быть где-то тут, — тихо сказал хоббит, оглядывая темную тихую комнату. А всё же не оставляло его чувство, что сейчас что-нибудь эдакое случится. Тварь какая вылезет или шкаф отъедет в сторону… Проникающий через щелку в задернутых занавесях лучик освещал скопившиеся в воздухе пылинки, бросал тени на фолианты книг и искристые камни, рядком лежащие на полке одного из многочисленных книжных шкафов. Сэм медленно подошел к столу, рассудив, что прежде всего начать надо с него. На темной чуть поблескивающей поверхности лежал один единственный лист — исписанный лист пергамента. Заголовок его, написанный крупными ровными буквами, гласил: РАНДОЛ. Скинув секундное оцепенение, Сэм шагнул вперед и схватил бумагу, поднося ближе к носу. И понял, что заголовок был обращением. Весь лист оказался запиской. Адресованным ему письмом. Даже не знай хоббит наверняка, кто написал его, догадался бы по почерку, который соответствовал его автору настолько, насколько холодный ветер соответствует зимнему времени года. Строчки были ровными, идеальными, но совершенно иначе идеальными, чем почерк проклятого. Не округлые линии с длинными стремительными хвостами, но угловатые очертания букв, мелкие завитушки (вот как только ему не надоело их выписывать?) и общее ощущение чего-то такого… Как морозный узор на стекле, что ли? И кое-что ещё Сэм углядел в записке — буквы были явственно насмешливыми. «Рандол», — гласило заглавие. «Вижу, ты набрался достаточно решимости и мастерства, чтобы открыть дверь. Надеюсь, башня в безопасности, и никаких непредвиденных обстоятельств не возникло. Если все идет по плану, отрадно. Имеются проблемы? Что же, думаю, ты справишься. Не забывай навещать орков. Но буду крайне огорчен, если сыграешь роль еды. Не позволяй Дунбергу пить. Не забывай учить квенья. Не давай Арвен скучать. Не сомневаюсь по возвращении застать всё в полном порядке. К слову, карта находится в верхнем ящике стола. С наилучшими пожеланиями, Хеледин.» Имя было выведено правее размашистой росписью. А далее — постскриптумом, была прописана еще пара строчек — рунная квенийская вязь образовывала аккуратные узоры, слишком назойливо выделяющиеся в основном тексте. Закончив читать, хоббит только вздохнул, складывая лист пополам и засовывая в карман плаща. Надо же, он и думать забыл о квенья. Не здорово это, особенно с учетом того, что вала может со дня на день вернуться. Значит, он ожидал, что Сэм окажется здесь? Ну что же. Ладно. Он обошел стол, выдвинул ящик. Действительно, карта лежала в самом верху стопки каких-то записей. Впрочем, все они были сделаны тенгваром, да и не собирался хоббит в них копаться в любом случае. — Это самое… — послышался нерешительный голос. — Может, найдем уже эту карту, да и дальше работать? Сэм поднял взгляд. Ой, точно, Кутлаф. Он про него чуть не забыл из-за неожиданной находки. — Да вот она, — вздохнул хоббит, задвинув ящик обратно и помахав исписанным листом. — Давай лучше здесь посмотрим, где там был этот трос — всё на столе удобнее, чем внизу на груде мусора. И Сэм развернул лист, покрывший всю столешницу своеобразной скатертью. Как оказалось, большой план требовал пристального разглядывания, и кузнец осторожно раздвинул чуть шире штору окна напротив — солнце влилось в прохладную комнату, развеяв неуютную атмосферу вместе с полутьмой. Склонившись над картой, Кутлаф понял, что глаза его разбегаются — множество четко прорисованных помещений мелькало и сновало, точно живые. Тогда юноша поморгал и сосредоточился на изучении, внутреннее посочувствовав тому, кому эту карту пришлось составить. — Кропотливая была работа, — невольно выдохнул он, спускаясь взглядом к нижним этажам. — Была, — сухо согласился Сэм, постаравшись не возвращаться воспоминаниями во дни осмотра комнат. — Я тогда запарился ужасно. Вот эти все, — он провёл рукой над целым рядом производственных комнат, — делал я, и то, что дальше к углу. А вот здесь работал Хеледин, — хоббит также провел рукой над другими этажами, — и, кстати, вот этой части я ещё даже сам не видел. Знал бы ты, каково тут тогда было. Видал нижние этажи, где мы сейчас копались? Вот по всей башне так и даже хуже кое-где. В первый день я уснул в кресле переговорной на восьмом этаже, а потом мы с Хеледином столкнулись на неосвещенном участке лестницы (где теперь свечи), и кувырком скатились вниз. Сэм замолчал, сам удивившись тому, на какой словесный поток его вдруг прорвало. Ну хотя оно и верно — поговорить-то всё последнее время толком и не с кем. Не с темным вала же ему, в самом деле, болтать. — О, вот здесь есть! — ткнул Кутлаф пальцем в предпоследнюю дальнюю комнату в коридоре. — Но надо на всякий случай еще один найти. — Хм, кажется ещё один трос был на третьем, — вспомнил Сэм. — Только вот я не помню, где, — и он озадаченно повращал рукой над отображавшим этаж крупным квадратом. — О, и вот смотри, — тут он указал уже в противоположную часть карты. — Мелькор тоже находил один. Можешь разобрать эту цифру? Восемь метров, кажется? И что за пунктик у него на эти дурацкие завитушки? Хоббит развел руками, показательно возведя взгляд к небу. Ну, а как ещё, если не понять толком — восемь тут цифра, или девять, или вообще шесть. Несколько секунд он смотрел в потолок, ожидая некоей реакции со стороны Кутлафа. Согласия там, скажем. Но тишина, воцарившаяся после его слов, длилась уже как-то подозрительно долго. Хоббит пожал плечами, опуская голову, и вдруг увидел, что лицо человека сделалось белым, как мел. — Что с тобой? — приподнял брови Сэм. — Что-то случилось? Казалось, прямо перед кузнецом ударила молния, по крайней мере его выражение лица уж очень соответствовало чему-то подобному. — Ты… Что сказал? — одними губами выдавил Кутлаф, отрешенно-ошарашенным взглядом косясь Рандолу в лицо. — Эээ, — Сэм быстро прокрутил в голове сказанное только что и похолодел. Вот проклятье! Ну конечно же. Он только что назвал Мелькора настоящим именем. Хоббит несколько раз вдохнул и выдохнул, отчаянно пытаясь сообразить, что ему теперь сказать и как всё исправить. — Да ничего я не говорил, — решил он попробовать пойти по пути наименьшего сопротивления. Но по лицу Кутлафа сложно было сказать, что его это убедило. Юноша сделал шаг назад, и Сэм понял, что если он прямо сейчас вот что-нибудь не сделает, то человек сбежит из кабинета и вообще из башни, и расскажет ещё всем, кто такой Хеледин. — Хорошо, хорошо, — хоббит поднял руки ладонями вверх, боком выходя из-за стола, но стоило ему сделать шаг вперед, как кузнец отскочил ещё на несколько. — Вот ведь говорили мне прикусывать язык вовремя, — сердито посетовал Сэм вслух, уже совсем не зная что делать. — Говорили и не раз! Каждый раз как начинаю болтать, что-нибудь такое да скажу. Бездна, Моргот её дери! Хоббит развёл руками, мрачно косясь на шкафы и стены. Проклятье. Что делать? Да если Мелькор узнает, то он ему… А ведь если Кутлафа сейчас не успокоить, то найдёт он тут по приходе разве что одного Сэма. А если все они вернутся в деревушку, там такие слухи пойдут! Он болезненно поморщился, в отчаянии отойдя обратно за стол и усевшись в кресло. Сложил руки на коленях. Солнечные лучи покинули комнату, видимо, скрытые тучей, и в помещении повис прежний полумрак. — Кутлаф, — попросил он. — Ты можешь… эээ… И Сэм замолк. Он даже не знал, о чем именно ему попросить. — Это правда… — произнес Кутлаф больше себе, чем собеседнику. — Я теперь все узнал, так? Мне что-то за это будет? Или… Он нервно сжал одну руку в другой и ужас отнюдь не спешил исчезать с лица человека. Сэм подумал, что Кутлаф сейчас чувствует себя не лучше, чем он сам, и даже, пожалуй, хуже. — Если Хеледин… это не Хеледин вовсе, то может и ты тогда — не Рандол? — простонал кузнец, и во взгляде его смешались в равной степени надежда и отчаяние. — Я человек, если ты об этом, — вздохнул хоббит, не зная, что ещё говорить. — И… Ну раз уж я проболтался… То да, это правда, но… Я не врал вам! — воскликнул Сэм. — Мы боремся против Мордора, против захватчиков Рохана и Гондора! Пока вы здесь, вы в безопасности, потому что вы ему нужны, как и я! Ну что я ещё могу сказать? Ты ведь теперь… Собираешься рассказать об этом всем?.. — упавшим голосом добавил он. Ответ явственно читался в чужом лице. — Ку-у-утлаф, — простонал Сэм. — Нет, послушай меня, ты представляешь, какая подымется паника? Вы все сбежите обратно в свой городок, который вот-вот захватят войска Саурона, потом Он вернётся и обнаружит здесь меня одного, да может быть ещё Хеанота… И всё из-за того, что я идиот. Он тяжело вздохнул, глядя в одну только столешницу. — Всегда так, — тихо посетовал хоббит, скорее думая вслух. — Вот правда, всегда. Что бы я ни делал, всё катится в бездну из-за какой-нибудь моей мелкой ошибки. Он ещё немного покачал головой, пустым взглядом рассматривая трещинки в дереве. — Ладно, — сказал он затем, откинувшись на спинку кресла и ощутив вдруг какое-то горькое спокойствие. — Что бы он со мной ни сделал, это будет заслужено. Да, пожалуй, моя жизнь и так излишне затянулась. Иди, Кутлаф. Делай что хочешь. Я не собираюсь тебе мешать. Он поднял голову, послав юноше печальный взгляд, но тот лишь глубоко вздохнул. — Нет, — твердо произнес он. — Я никуда не пойду. Дела нужно доводить до конца, и, раз уж мы согласились за тобой следовать… Сэм тихо выдохнул, прикрывая веки. Кутлаф же подошел ближе и оперся о стол. — Думаю, рано или поздно Он сам объявит о себе? — спросил кузнец. — Мне лишь повезло узнать правду первым? Сэм открыл глаза. — А? Я не знаю, — ответил он. — Наверное, ведь когда он соберет свои войска, скрывать станет просто невозможно. Но только ты не первый. Хеанот… Тоже знал. Он сказал ему сам. Кутлаф кивнул — уже легче, но в движениях его чувствовалась напряженность. — Соберет войска? — тихо произнес он, закусив губу, мотнул головой. Некоторое время юноша рассеянно глядел на Сэма, а потом опустил взгляд. — Я, кажется, понимаю. Твое положение… Нет, нам всем просто крупно не повезло. Хоббит кивнул, встал, ощутив, как ослабели от пережитого ноги. Снова ему на глаза попалась карта. — И да, Кутлаф… — сказал он. — Спасибо.