Где ты, черт возьми?

И вот уже второй час мы парили над землей, пролетая сквозь белоснежные облака. Я смотрел в окно и слушал музыку. То есть делал вид, что слушаю. Она играла, но служила лишь фоном для размышлений. Только вот мыслей не было. Какая-то пустота внутри меня. Переизбыток чувств, словно воздушный шар. Ты надуваешь, он становится все больше и больше, а потом просто лопается. И его нет, как и моих эмоций. Когда ты сидишь в наушниках, тебя никто не трогает. Так бы сейчас Нил опять приставал ко мне со своими вопросами, на которые я и сам не в силах ответить не то что ему, даже себе. Он сидит рядом и не знает, чем бы себя занять. Сначала писал что-то на листке, потом играл с Барри в морской бой, пока тот не заснул, сейчас же просто настукивает какой-то ритм на подлокотнике между наших кресел. Он нечаянно промахнулся и скользнул рукой по моей коленке. Обычное дело, вроде ничего особенного, но я подпрыгнул. Слишком много прикосновений. — Ты что такой дерганый сегодня? — Да потому что, блять, это было неожиданно! Всегда, когда я надеваю оба наушника и включаю громкость на полную, мне кажется, что я не один слышу музыку, будто она медленно проникает в каждую клеточку салона самолета, просачивается через стены и поглощает всех, кто в нем находится. Я не знаю, зачем я прокричал это так громко. Может, мне казалось, что Нил тоже слышит песню, и мне хотелось, что бы он услышал и меня. А может, я вспомнил тот брелок и то, как они целовались с Джанин. — Извини, — я выдернул эти гребанные наушники и посмотрел на Сандерсона. Впервые за сегодняшний день я не испугался и сделал это первым. На секунду я снова стал тем Мэттом, который не видит никаких преград перед собой, который всегда держится уверенно. Но это лишь на секунду, ибо когда Нил заглянул, будто бы внутрь меня своими большими серыми глазами, я просто обомлел. Такие искренние и чистые, что почему-то хотелось убежать от них и спрятаться далеко-далеко. Он улыбнулся и потрепал меня за волосы. И, знаете, я бы прожил всю жизнь ради таких моментов. Вскоре после этого он уснул. Нил будто принцесска, когда спит. Приоткрытый рот, грациозно лежащие руки на коленях... Вдох и выдох. А самое главное — закрытые глаза. Я могу любоваться им, пока он не видит. Невольная улыбка появилась на моем лице. Он тоже улыбнулся. Я быстро отвернулся, в надежде, что ему снится какой-нибудь светлый сон, а не то, что он чувствует мой пристальный взгляд. Так я просидел 10 часов в самолете, не смыкая глаз. Когда же все начали просыпаться, меня потянуло в сон. Хеллоу итс ми. В аэропорту нас встретили фанаты. Они были очень рады нас видеть, мы мило поболтали, раздали автографы, даже сфотографировались, после чего они проводили нас до машины и подарили подарки. — Наша первая остановка — Великобритания! — воодушевленно заявил Дани. — Предлагаю отметить это дело, — Барри почесал бороду и оглядел каждого из нас. Этот вопрос не требовал ответа, но я все-таки нарушил нашу традицию "отмечать". — Я пас. — Я, конечно, предполагал, что происходит нечто странное, но, Мэтт, что с тобой? — вступился Нил. — Я устал, хочу спать, — я действительно хотел спать, но больше всего мне не хотелось пить в компании Сандерсона, ибо зная себя, я бы натворил столько глупостей, что заебался бы разгребать. — Да тебя посреди ночи разбуди, ты встанешь и вприпрыжку за бутылкой побежишь, — Брэд тоже был немного в шоке. — Серьезно, ребят, у меня глаза слипаются, идите без меня, - я постарался сказать это как можно убедительнее. Они вроде как успокоились, а я, радостный от маленькой победы, завалился на кровать в своем номере, который только что снял, в то время как группа поехала в какой-то местный бар. Мой сон продлился всего три часа. Конечно, можно было и больше, если бы какой-то придурок не начал долбиться в мою дверь. Не до конца проснувшийся, я поднялся и поплелся открывать. По ту сторону стоял Сандерсон. Как только он заметил, что дверь распахнулась, он расплылся в довольной улыбке и проговорил таким радостным, как у ребенка, но пьяным голосом: — Мэ-э-э-этт, я наше-е-ел тебя! — он подошел ближе и навалился на меня с объятиями. Он взял меня в охапку, и я оказался в плену его сильных рук. От него пахло алкоголем, и я прекрасно понимал, что именно он воздействует на Нила, но мне было наплевать, потому что так хорошо мне, наверное, еще никогда не было. — Знаешь, Мэтт, — он продолжал говорить, — если бы ты был телкой, я бы трахнул тебя, как грязную сучку! Я опешил, рот сам открылся, глаза округлились до невероятных размеров, а брови вообще скрылись за растрепанными волосами. Что только не нес пьяный Нил, но такого я точно никак не ожидал услышать. Я бы соврал, если сказал, что мне было неприятно. Вообще, я залился в улыбке, утыкаясь в его плечо. Месяц назад… Да какой месяц? Даже неделю я бы заржал и обязательно подъебал его, но сейчас я растерялся, засмущался, как восьмиклассница, которую только что зажали в школьном туалете. Что делает этот чертов мужик со мной? — Нил, вали спать, — я попытался ухмыльнуться, но из этого вряд ли получилось что-то естественное. — К чему весь этот театр? — Нил взял меня за плечи и чуть отодвинул от себя, не собираясь отпускать. Он стал очень серьезным и смотрел мне в глаза. — Мы одни, ты можешь не бояться. — О чем ты говоришь? — и вот, блять, именно после этой фразы мне стало еще страшнее. Я спросил это с такой неуверенностью, что потом хотелось биться головой об стенку. — Ох, Мэтти, все за тебя приходится делать, — он улыбнулся, и уже через секунду я испытал горячее дыхание на своих губах. О Господи, Нил поцеловал меня, настырно проникая языком в мой рот. Я сразу ответил. И теперь они переплетались. Буря страсти не давала остановиться, да и этого нам обоим хотелось меньше всего. Я чувствовал привкус виски, и это будто опьяняло меня. Мы оторвались друг от друга, чтобы взять глоток воздуха, и снова его мягкие губы легли на мои, я не мог насытиться. Мне хотелось ощущать это все время, ведь понимал, что конец близок. Я примкнул еще ближе и заполнил то маленькое расстояние, которое было между нами и все не мог свыкнуться с той мыслью, что скоро все закончится, ведь она была единственной в моей голове. Он отстранился, зевнул и прошел мимо меня к кровати. Я слышал, как он ложится, как она прогибается под ним. — Мы продолжим завтра. Ты же не обижаешься? Но я молчал, все так же продолжая стоять спиной к нему. Не мог повернуться. Не хотел. Не знал, как себя вести, как смотреть ему в глаза. Он был рядом всю жизнь. Он был рядом всегда, когда мне было нужно. Бок о бок мы проходили через все дерьмо. И благодаря ему я не сломался. Он мой лучший друг. Друг, который только что засосал меня по самую глотку. Неужели я правда что-то чувствую, и это не просто дурацкие догадки? Было бы не так странно, если мы были не одного пола. Черт возьми, он взрослый женатый мужик, на какой хрен я ему сдался? А что, если это все действие алкоголя, и он на самом деле не хотел меня целовать? Просто оказался заложником своего опьяненного разума? Я тоже хорош. Воспользовался ситуацией, полностью забывшись, поддался своим эмоциям, и мне было насрать на последствия, потому что так хотелось почувствовать его ближе. Я дал волю своему сердцу. В тот момент мозг полностью отключился и сказал что-то, типа: «Эй, чувак, прости, но не в этот раз». Существуют ли вообще люди, которые могут контролировать чувства и эмоции? И что будет завтра, когда он проснется трезвым? Возможно, он пожалеет об этом, ведь это могла быть самая большая ошибка в его жизни. Возможно, он подойдет и скажет: «Знаешь, Мэтт, я был пьян, давай забудем?». Или он повернется ко мне и разбудит поцелуем. Возможно, но скорее в мечтах. А может, он даже и не вспомнит, поздоровается со мной как ни в чем не бывало, и все будет как прежде. Смогу ли я вынести это? Время глупостей давно прошло, но это не мешает совершать их. Нам давно не по двадцать, но мы все равно как маленькие дети, которые и не собираются обдумывать свои действия. Главное то, что им хорошо в момент их совершения, а все остальное за них решит кто-нибудь другой. Так же как и сейчас, я опираюсь на случай, в надежде, что ситуация все-таки повернется ко мне лицом. Ох, было бы прекрасно, если это было лицо Нила.