Где ты, черт возьми?

Звон будильника, и я снова проснулся в этом номере. Проснулся рядом с Нилом, так нежно обнимающим. Он не спал. Он смотрел на меня. — Доброе утро, Мэтти, — барабанщик поправил мои волосы и улыбнулся. — Самое доброе из всех, — с улыбкой ответил я сквозь сон, оставшийся во мне. — Пора вставать, — На что я снова закрыл глаза и еще крепче прижался к Сандерсону. — Вот как ты всегда опаздываешь, — он усмехнулся и нехотя поднялся. — Ой, не надо мне тут, это случается не так уж и часто, — я говорил в подушку, поэтому меня было плохо слышно, но Нил понял и усмехнулся еще раз. — Скоро приду, — я слышал, как захлопнулась дверь, и как она почти мгновенно открылась снова. — Ты че, все еще спишь? — я поднял голову с дивана и увидел прекрасного, но яростного Нила, с курткой и чемоданом в руках. — Так, поднимайся давай, — я чуть-чуть приподнялся, потом понял, что ничего из этого не выйдет, и рухнул снова в мягкую обитель,— ох, Уолст, ты сам напросился. Подлетает, значит, этот идиот ко мне, и начинает щекотать так сильно, что мне показалось, что это мое последнее утро и что им придется менять вокалиста второй раз. И второй раз ждать, пока у фанатов пройдет та буря ненависти к новому исполнителю. Я подскочил и начал бегать от него со скоростью Флэша по всему номеру. — Вот и прекрасно. Собирайся, поехали. Нил достал телефон, чтобы посмотреть время, но на том лишь мигал значок зарядки. — Твою мать! — он закинул его в портфель и больше не доставал. Уже какой раз по его совету, я не смотрю, что беру с собой, просто все закидываю, и мне плевать, если в следующем городе я не найду своих штанов, зато белоснежный махровый халатик вывалится первым из чемодана. Мы зашли в лифт, он был достаточно просторным и светлым. Зеркало, висевшее во всю стену, отражало мою сонную физиономию. Я поставил чемодан и расслабленно облокотился на стену. — Все нормально? — спросил Нил, выводя меня из "транса". — Да, все хорошо, — я улыбнулся ему, хотя чувствовал, как веки тяжелеют. Сандерсон нажал на кнопку и лифт медленно поехал вниз. Я смотрел на спину Нила, представляя, как он крепко обнимает меня. Я мечтал о его теле, хотя оно уже принадлежало мне, но не до конца. Толчок. Мерцание света. Лифт остановился. — Черт! Черт, черт, черт! — выругался Нил, тыкая по кнопкам на панели. — Блять, — вырвалось у меня и весьма интересная мысль появилась в моей голове: мы с Нилом. Одни. В лифте. — Эй, Уолст! — А, что? — очухавшись, спросил я. — У тебя связь ловит? Я достал телефон из кармана и вручил Нилу. — Есть! — радостно воскликнул он, ходя из стороны в сторону, и наконец найдя в моих контактах номер Шона, нажимает на кнопку вызова. Я, стоя рядом, слышу гудки. Их прерывает голос нашего "спасителя". — Мэтт, черт бы тебя побрал, ты где шляешься? Нил с тобой? — Шон, спокойнее, придержи коней… Алло? Алло, Шон? — кричал в трубку барабанщик. — Эй, что там? — я взял телефон из его рук и обнаружил, что он тоже сел. — Вот же подстава, — досадно вздохнул я. Нил еще раз подошел к панели, но кнопка экстренного вызова не работала, сколько бы он не нажимал. Я кинул взгляд на часы, красовавшиеся на моей руке, они показывали уже девять утра. Мы присели на пол недалеко друг от друга. В голову лезли мысли, которые не давали мне покоя. — Мэтти, — люблю, когда он называет меня именно так. Я повернул голову в его сторону, и мы невольно встретились взглядами. — Я долго думал, и не представляю, что будет дальше. Все то, что происходит между нами, понимаешь? Я переваривал каждое слово, его хрипловатый голос проникал в мою голову, а его серые глаза блестели и смотрели прямо в душу. Тут он замолчал, и я понял, что нужно как-то ответить. — И что теперь? Мы прожигали друг друга взглядом, я положил свою ладонь ему на щеку. Нил, мой Нил! А в этот момент он был только моим. Тут он перехватил инициативу в свои руки и приблизился к моим губам настолько близко, что я чувствовал его дыхание. Такое частое, я уже не мог ждать и сам впился в его губы, впуская в ход язык. Он отстранился и поднялся, подавая мне руку. Я встал. Не успев что-либо осознать, он схватил меня, буквально "впечатал" в железную стену лифта и снова прильнул к моим губам. Правая рука Нила скользнула мне под майку, а левая сцепилась с моей в замке над нашими головами. Он крепко приобнял за поясницу, притягивая ближе к себе. Вскоре и вторая его рука заползла под майку, по-хозяйски гуляя и вырисовывая разные узоры. Мы не могли оторваться друг от друга, все чаще жадно хватали воздух. Я уже чувствовал, как начинают жать штаны. От этого мутнело в глазах. — Я хочу тебя, — услышал я у себя над ухом тихий, но грубый голос Сандерсона. — Что нам мешает? — вызывающе спросил я. Он в мгновение стянул с себя футболку, как бы намекая, что мне тоже стоит это сделать. Я был в куртке, поэтому мне было труднее. Легкие движения рук, и она падает на чемодан. Что-то выпало из кармана, отскочило на пол в пару сантиметров от нас. Это был тот фиолетовый брелок с надписью «Джанин», который вручил мне Нил еще в аэропорту. Я замер, нервно кидая взгляд то на Сандерсона, то на него. Мой находчивый «друг» тоже немного растерялся, но не показывал этого, накрыл его ногой и швырнул в другую часть лифта, так сильно, что хрупкая вещица раскололась на две части. Барабанщик посмотрел на меня, словно говоря: «Все в порядке», — и полез за новой порцией поцелуев. Совсем скоро я тоже остался без майки. Он медленно расстегивал ремень на моих джинсах. Я тем временем целовал его в шею, оставляя небольшие покраснения, которые через несколько минут превратятся в засосы. После он добрался до ширинки, аккуратно расстегивая молнию. Я схватил его за член через штаны. Большой и твердый, это не могло не заставить меня улыбнуться. С его губ вылетел стон, который я сразу же заткнул поцелуем. От неожиданности он навалился на меня, снова прижав к холодной стене, впиваясь пальцами мне в спину. Мы оба сгорали от возбуждения. Я быстро начал расстёгивать ширинку на его штанах, не мог ждать больше. Он тоже. Нил резко развернул меня и спустил штаны, от чего дыхание стало учащенным. Он провёл пальцем меж моих ягодиц и резко ввел его. Я сжался, ища за что же мне ухватиться. Еще один стон заполнил пространство лифта. Это было больно, но мне нравилось такое ощущение. Я чувствовал, как второй палец пробивается внутрь. Свободной рукой Нил повернул мою голову к себе, прильнул к губам, заглушая последующий стон. Я скулил в ему рот, в то время как его пальцы двигались во мне, растягивая стенки, ища ту самую точку. — А-а-а-ах, — прокричал я во весь голос, чувствуя, как он упирется в простату. — Тихо, — шепнув на ухо, приказал Сандерсон, оттягивая сережку зубами. Я хотел бы его послушать, ибо тоже понимал, что нас могут услышать, но когда я почувствовал головку его члена у своего прохода, я забыл обо всем. Он вошел в меня, потихоньку продвигаясь вперед, я застонал от удовольствия и ударил ладонью о стену. Нил двигался все быстрее и быстрее. Потом он чуть наклонился и сжал мой член в своей сильной руке. Изо рта вырывались сладостные стоны. Я начинал вилять задницей, подстраиваясь под его движения. Чувствовал себя сукой, которую имеют в первый раз. Но он не имел меня. Он любил. Нил снизил темп, и я застонал, мы оба были на пике. Он отпустил мой член и я чувствовал, как Сандерсон кончил в меня. Это тепло завладело всем моим телом. Он уже вышел и еле слышно произнес: — Мэтти, я, кажется, все больше влюбляюсь в тебя. Я развернулся к нему и кинулся в объятья, целуя в губы. И, конечно же, прибывал в небольшом шоке, от того, что это не все. Он опустился на колени и взглянул на меня с особой похотью. Нил с какой-то нелепой осторожностью взял мой член в руку и приблизился к нему поближе. И вот головка уже у него во рту, я чувствую дрожь в коленях, мне кажется, что я сделан из сахара и прямо сейчас растаю. Он берет глубже, хватает меня одной рукой за бедро, а другой — за руку и сжимает, пока я не застонал от боли и удовольствия. Вцепился ему в волосы, чувствуя как Нил немного прикусывает меня и чуть было не подпрыгнул. О, это незабываемое чувство, я уже был на пике извержения, как он отстранился и хитро улыбнулся: — Теперь твоя очередь. Я стоял в полном ахуе, но потом кинулся к нему и аккуратно развернул. Проник в него сразу двумя смазанными слюной пальцами, постепенно проникая внутрь, что давалось мне совсем нелегко. Но медлить я не собирался и поэтому, растянув стенки до нужного мне размера, в ту же секунду взял свой член, толкая его в проход Нила. Он всхлипнул, то ли от боли, то ли от неожиданности и немного сжался. — Все хорошо? Может дать тебе привыкнуть? — Нет, продолжай, все отлично, — издавая томный стон, прохрипел он. Я ускорялся, пик был близок, но я попытался замедлить удовольствие и, немного снизив темп, почувствовал, как он двигается мне в такт. Это божественное чувство. В тот момент меня ничто не волновало, даже то, что мы, будучи двумя здоровыми мужиками, трахаемся в лифте, который может вот-вот тронуться с места и полететь вниз с такой скоростью, что мы не то что одеться, отпрянуть друг от друга не успеем. Я кончил в него, как и он в меня. Знал, что он ощущал. Эти чувства были для нас впервые, и я о них никогда не забуду. Я определенно хотел повторить это. Мы натянули штаны, и он повернулся ко мне. На наших лицах расплылась улыбка. Я поцеловал его, так нежно и с такой любовью, что не мог от него оторваться, но мы всё же отстранились друг от друга, так как воздух был нужен обоим. Мы сели на пол снова очень близко к друг другу, я сжал его руку в своей. — Эй, есть кто живой? — голос Брэда напугал меня до жути, но в то же время я обрадовался. Лифт пошатнулся и поехал вниз. Мы в впопыхах натянули футболки и вскочили с пола. Двери лифта открылись, и какого было удивление Брэда, когда он увидел нас такими мокрыми и вспотевшими. — Вы че, трахались? — еле сдерживая смех, спросил мой горячо любимый братец. Мы не оценили шутку, лишь переглянулись, кидая друг другу одобрительную улыбку, поднялись, взяли чемоданы и поспешили к автобусу. Все остальное время в поездке мы находились как можно ближе, старались делать как можно больше незначительных прикосновений, которые, на самом деле, были очень даже значительными. И я не мог поверить такому счастью, что это все происходит со мной, что мы не попали в очередной фанатский рассказ, и это все не фантазия шипперов, что мы реальны, так же, как реальна наша любовь. И я клянусь, что проделаю все самое невозможное, но сохраню ее, ни в коем случае не дам ей умереть. Никогда.