Где ты, черт возьми?

Стоит ли уже в который раз убеждаться в том, как Брэд помог мне, или же опустить это до худших времен? Он не задавал лишних вопросов, был очень терпелив. Я мог вылить ему все, что меня беспокоило, он слушал, и мне становилось легче. Он таскал меня с собой на интервью и пытался привести к жизни. И я очень благодарен, ибо он смог "вытащить меня из той ямы, в которую я падал". — Прекрати мучать гитару, — дверь открылась, на пороге Сток, — я услышал чей-то рев в другом крыле здания и пошел на него. Как оказалось, это ты. Я продолжал зажимать струны и бить по ним с невероятной силой, пропуская мимо ушей слова гитариста. Эта мелодия родилась в моей голове и крутилась в ней все утро, я не хотел терять ее. Находившись на кровати в лежачем положении, я держал потрепанный годами, обклеенный стикерами и разрисованный автографами инструмент на грудной клетке, сгибая ноги в коленях, не давал ему скатиться. В этом месте я перебирал аккорды, пытаясь найти нужный, но все тщетно, все не то. — Чего ты там мудришь? Зажми Dm, — посоветовал Барри, скрещивая руки на груди, и облокотился на дверной проем. Я сделал, как он сказал, и мелодия с легкостью полилась дальше. Я не думал о Ниле, когда рядом был Брэд, он отгонял все мысли о нем, словно взмахом руки, развевая дым сигарет. Он пытался создать мир, в котором и вовсе не существовало никакого Нила Сандерсона. Но стоило мне остаться одному и я не выпускал сигарету из рук, а дыма становилось больше. Гораздо сложнее было находится в присутствии его самого. После того случая, мы оба старались избегать друг друга. Но когда вы играете в одной группе, много времени проводите всем составом, это становится не так уж и легко. Сложно было усмирить свой пыл, видя его после концертов мокрым и запыхающимся, когда зачесанные назад волосы, чуть выбивались и прилипали ко лбу. Нет, можно было, конечно, закрыться в первой попавшийся комнате на семь замков и удовлетворять себя самому, что, собственно, я и делал. Но мне не хватало его рядом. Когда мы просто могли часами сидеть друг на против друга и увлеченно обсуждать что-то. Мне не хватало друга. — Я еду в клуб, тебя ждать? — Да, я скоро спущусь. Мы вернулись в тот город и дали заново отмененный концерт. Сегодня тур заканчивается, завтра мы летим домой. Этот месяц многое дал мне, многое забрал. Это самый насыщенный месяц и самый темный в моей жизни. Столько всего перевернулось за это время, причем несколько раз. Я нашел настоящего Нила и тут же потерял. Швырнув гитару на другую часть кровати, я поднялся. На сборы мне потребовалось пятнадцать минут, а сейчас мы уже выходили из отеля. В качестве извинения по решению группы в сет-лист была добавленна "Wake up". Так прошла подготовка, саундчек, а одна девочка на мите прямо спросила, что за напряги у нас с Нилом. Этот вопрос просто ввел меня в ступор, я действительно растерялся, стоял как вкопанный и рассматривал ее, не зная как ответить. Такая проницательность. Порой фанаты на шаг впереди нас самих. Дальше Сандерсон забрал инициативу в свои руки, которые после легли ко мне на плечи, и посмеявшись, сказал что все в порядке. Однако он не сделал лучше, а только лишь усугубил мою ситуацию. Я глубоко нырнул в прошлое, в те моменты, когда он всегда крутился около меня, и такие прикосновения были нормой. Я скучал по его смеху, по искренней улыбке. И практически был в шаге от того, чтобы расчувствоваться прямо там и бросится на Нила, просто уткнуться в это теплое тельце, дышать его запахом и умиротворенно закрывать глаза. Тут я понял, сколько бы Брэд не старался отвлечь меня, я все равно возвращаюсь в начало. Понял, что просто не выживу без Нила. Стрелки часов бегали по циферблату, зал постепенно заполнялся людьми, на сцене суетились техники, а стены гримерки чуть ли не рушились от громкой музыки. Я старательно пытался выбить из головы ту девочку, Нила и всю это ситуацию, но ни черта не выходило. — Завтра все закончится, — диван промялся под тяжелой тушей Брэда. Ничего не закончится. Как он не понимает? Все будет так же, но без него. Может быть, даже тяжелее. Я пел "Painkiller" — перед глазами образ Нила. Я пел "Fallen Angel" — перед глазами образ Нила. Я пел "Never Too Late" — перед глазами образ Нила. Пел бы я частушки на казахском, все равно бы видел его. Нил, Нил, Нил. Везде. "Wake up". Судорожно брожу по сцене, вытягивая ноты. То к Брэду, то к Барри. Мысли перемешались, но Нил стоит неподвижно. "When I need you". Первый припев. "Where the hell are you, when I need you?". От Барри к Брэду. В горле до жути сухо. "Where the hell are you, when I need you?". Если я повернусь к стойке, на которой стоят барабаны, чтобы взять воду, я пересекусь с ним, что подействует на меня еще хуже. Я убиваю себя сам. Голова идет кругом, кружится и все остальное. Брэд, Барри. Зал гудит, прыгает, создает волны. Перед глазами все плывет еще больше. "When I need you". Эта строчка просто бьет меня по голове. "Where the hell are you, when I need you?". Так сильно и беспощадно. Почему ее так много? Зачем, Адам? "Where the hell are you, when I need you?". Прожектора слепят глаза. Они мерцают разными цветами. Веки смыкаются. "When I need you". Яркий белоснежный свет блеснул, и не дал им закрыться. "Where the hell are you, when I need you?". Но я не думал, что найду спасение там, где, как казалось, видел опасность. Повернувшись к нему, я заметил мягкий взгляд Сандерсона на себе, и все встало на свои места. Я почувствовал себя в безопасности. Мне больше не было так страшно, меня ничто не тревожило. Он мгновением излечил и успокоил, не прилагая к этому никаких усилий. Последняя строчка. Не отрывая глаз, я спрашиваю у Нила: "Where the hell are you, when I need you?"