That Hunts on a Lonely Hill

13. Когда Явик наконец нашел ее, длинные тени уже лежали на земле, так как [инопланетное] солнце закатилось к горизонту. Кварианка [Тали] хорошо знала свою подругу, как ему показалось [ее голос стал мягче, стоило ему поинтересоваться насчет местоположения Лиары]. Разочарование [облегчение] затопило грудь Явика, когда он увидел азари, тихо сидевшую [ноги скрещены, глаза закрыты, пистолет в кобуре] прямо рядом со спасательным маяком Нормандии. Проклятья полезли в его голову, стоило ему подойти к азари [биотика полыхала на ее коже]. А ведь на этой Богом забытой планете максимум, что им угрожало это космическая корова. Если конечно не брать в расчет, что им до сих пор ничего не известно о судьбе галактики. [Явик сомневался в победе. Вынужден сомневаться]. В горле образовался ком; [глупая] азари так глубоко погрузилась в медитацию, что даже не заметила его приближение. Беззаботно [опасно], и челюсть у него щелкнула, как только подошел ближе. Ее глаза широко распахнулись, и она выбросила руку вперед. [Яркий] выброс биотики сорвался с ее пальцев, и [инстинктивно] биотика уже Явика взорвалась зеленым, образовывая Стазис [жар прошелся по венам]. Другой же рукой [привыкший к сражениям] он схватился за ружье за спиной, а азари в это время поднялась на ноги [на мгновение слишком долго] [дав достаточно времени на выстрел]. Она оступилась и неожиданно рассмеялась. Явик замер [что?], ружье [готовое совершить роковой выстрел] все еще лежало в его руках. – Явик, – проговорила Лиара [азари], взгляд прояснился, и она вновь села на землю [грязь осталась на ее руках и коленях]. – Я прошу прощения. Не признала тебя. Он с трудом подавил вздох [огорчения, облегчения], сердце все еще билось как сумасшедшее, пальцы подрагивали. Даже сейчас [с ее такими открытыми эмоциями], он словно бы должен был спустить курок [как он мог быть уверен, что это не уловка?] [выстрелить] [он уже однажды попался на такое]. Но азари заметила его недоверие и отвернулась [открылась для удара], начиная разминать затекшие мышцы. Явик все еще мог убить ее [она не пахла хитростью]. Она не осторожничала с ним. Под ее глазами залегли глубокие тени [изношенность, стресс, печаль], он удивился, что не заметил их раньше. Должно быть, азари медитировала довольно долго, если посмотреть на ее сильно дрожащие ноги. Собрав всю волю в кулак, Явик опустил ружье [ты – солдат], но ему потребовалось еще много времени, чтобы заговорить [ему хотелось сглотнуть]. – Ты глупо поступила, оставшись здесь в одиночестве, – отметил он. – Я пришла подготовиться, – важно ответила ему азари, миниатюрные пальчики разминали икры [отвлекающе]. Уголок ее губ дернулся: – Ты беспокоился обо мне? [Да] [Нет]. Он клацнул зубами и отвернулся, чтобы не видеть, как Лиара развлекалась. Она не понимала, как близка была к смерти [от его руки] [ужасно]. – Чего ты пыталась добиться? – спросил вместо всего Явик, глазами отслеживания движение солнца. – Я думала попытаться поддержать сигнал, – ответила азари [Лиара Т`Сони], и он услышал ее вздох. – Это не сработало. Он все еще злился на нее [тревожился]. – Тебе не следовало приходить сюда одной, – повторил Явик, едва удержав себя от защитного жеста. Осадок от всплеска их биотики все еще оседал на коже [легкий, яркий]. Ей придется оставить технику на кварианку. Тихий стон раздался позади него, когда азари распрямилась. – Ты боялся, что где-то здесь еще есть Жнецы? – спросила она без лишней скромности. Тогда он повернулся обратно к ней, бросая короткий взгляд [глупая!]. – А ты нет? – резко спросил Явик. Азари отвернулась, устремив взгляд [голубых] глаз на зарождающиеся звезды [а ведь этот цикл мог уже погибнуть]. Маяк между ними пульсировал энергией, шум местной фауны наполнял пространство. Явик перенес вес с ноги на ногу, чувствуя себя некомфортно; он не мог понять ни тоски, пропитавшей эмоции азари [словно шихиид], ни спокойствия, исходящего от ее кожи [он не позволит утешиться этим]. – Мы не знаем силу и дальнобойность того, что сделала Капитан, или времени действия этого явления, – тихо напомнил ей протеанин, заставив ее вздрогнуть [оторвав кусок от ее облегчения]. – Более вероятно, что на маяк отзовутся Жнецы. – Я в это не верю, – и она [Лиара] сказала это с таким тихим осуждением, что губы Явика исказились в усмешке, обнажая зубы. – Так сложно принять возможность поражения капитана? – он подошел ближе, пытаясь уничтожить стену хладнокровия, построенную азари вокруг себя [как она может верить твердо?]. Его руки потянулись к ней, чтобы встряхнуть, но Явик не думал, что сможет выдержать [боялся] то, что прочтет через прикосновение. – Нет, – Лиара тряхнула головой, и стоило ей встретиться с его злым взглядом, она едва заметно [грустно] улыбнулась. – Я уверена, она победила. Или возможно, я просто не могу смириться с тем, что вселенная, в которой мы живем, ради которой сражались, превратилась в ничто. Значит, наивность [самообман] позволила азари стать [опрометчивой] бесстрашной. Ничего не было понятно, вот что знал Явик. По всей вероятности, Горн [последнее орудие его народа] был уничтожен, и Шепард вместе с ним. Они были в безопасности на какое-то время на этой [одинокой, далекой] луне. Но если Жнецы выжили [Явик не мог опускать такую возможность] [победа лишь вероятность], даже их удаленность не помешает врагу отыскать добычу. [Это причиняло ему боль, ее надежда]. – Многие не могли смириться с падением Империи даже в конце моего цикла, – Явик пытался не волноваться [не язвить], но он должен был как-то дать азари понять, что это не победа [они еще и близко не были к спасению]. – Я не думал, что ты проиграешь самообману. Тихий вздох сорвался с ее [темных] губ, и протеанин удивился, что Лиара не стала реагировать на его провокацию. Никогда еще попытки вызвать к азари гнев не являлись для него вызовом [это приводило в восторг]. – А это самообман? – голос Лиары был [слишком] мягким [при обращении к нему]. – Я предпочитаю думать, что это вера. Сентиментальность для него как болезнь. – Пф, вера? – презрительно бросил Явик [отвратительно] [разочарование]. – Просто слепая надежда, маскирующая панику. Это заставило ее нахмуриться. Азари сложила руки на груди и сжала челюсти. – Ты должен с глазу на глаз поговорить с Эшли, – от ее ответа веяло холодом. – Уверена, она была бы счастлива объяснить тебе, что к чему. Явик проигнорировал ее выпад: Спектр Уильямс верила в высшие силы [бога], а протеанин считал это всего лишь заблуждением, характерным для всех примитивных видов [как будто бы вселенная была настолько великодушной]. У него не было времени на обманчивое спасение души [ложь], которую обещала их вера. – Скажи мне, доктор, – попросил Явик, находя трещины в ее броне [он заставит ее увидеть], – что ты будешь делать, если твоя вера в Шепард не оправдается и Жнецы нагрянут на эту планету? Лиара моргнула, и выражение на ее лице стало более мудрым, взрослым, которое [по его мнению] ей не шло. Дыхание Явика сбилось [почему?], и он даже пожалел, что одергивал [издевался] ее спокойствие, пока то не исчезло. Ее [глубокое] горе давило на его рецепторы, и Явик почти поднял руки, чтобы попытаться физически разогнать приходящие ему волны. – Предполагаю, – дыхание азари прерывалось [слова выходили с затруднением], и глаза ее расфокусировались, – я сделаю то же, что и все мы. Нет необходимости спрашивать у меня об этом. [Она была права]. Это было неправильно… для азари [Лиары] смотреть с таким принятием собственной судьбы, для него сожалеть о собственных словах. Явик представил, как Жнецы спускаются с небес [подобно темному дождю], с лязгающим шумом опустившись прямиком на остатки Нормандии. Как страх и горе азари и решимость [умереть правильно] сожрут последние мгновения жизни [погасят свет], прежде чем они [Жнецы] заберут и будут рвать [пытать] ее тело, пока она не станет монстром [банши], которых они создавали из ее народа. [Мысль о ее лице, обезображенном до неузнаваемости, о душераздирающем крике, оповещающем о смерти]. [Нет]. Явик принял решение в тот момент, что если случится худшее [если Жнецы найдут их], он пустит пулю ей в затылок до того, как ее вера рухнет [потом он последует за ней]. Это будет доброе дело [милосердие] для них обоих. А пока она [Лиара] смотрела на него без страха. – Поэтому я не даю вере возможность пустить корни в моем сердце, – ему голос показался слишком… открытым, обнаженным. – Если вера не оправдается, это уничтожит тебя. Он щелкнул пятками и устремился прочь, не желая больше и мгновения провести рядом с ней [слушать ее возражения]. Он не хотел, чтобы его пытались менять [чувства были у солдат под запретом]. Их путь обратно в лагерь происходит в тишине. 14. Когда Гаррус прижал к себе табличку с именем Шепард и затряс головой, дыхание сперло у Лиары в горле, сердце заныло. Он не сказал ни слова, ему и не нужно было, и команда расступилась, пропуская его. Рядом с ней находился Явик, и кончики губ его лишь сильнее опустились. – Может еще немного слепой веры от тебя, Доктор? – спросил он у нее, и Лиара хотела бы ударить его, но вместо этого заплакала, чувствуя соленые слезы на щеках. Она склонила голову и обхватила себя руками: без сомнения Явик посчитает это за очередное бесполезное проявление чувств. Но ей все равно: ее вера в Шепард все равно осталась. Буквально вчера их маяк поймал сигнал, который, как предполагала Трейнор, принадлежал дрону Альянса, и транслировал сообщение, написанное азбукой Морзе о том, что Жнецы побеждены. Три месяца они провели на этой неизвестной планете-саде и наконец узнали, что Горн справился со своей задачей. Ни слова о Шепард, только о смерти Андерсена. Этого однако оказалось достаточно, чтобы заставить Нормандию праздновать, даже без знаний о том, что Ретрансляторы массы уничтожены, а все синтетики отключились. Бедный Джокер больше не улыбается так много. Явик вытянулся, она могла почувствовать его дискомфорт. Линия, пролегшая под его нижней губой, проясняла невысказанные чувства. Лиара провела ладонями по лицу. – Какие были шансы, – сказала она мягко, заглядывая в выразительное лицо прямо напротив своего, – что мы выберемся из всего этого живыми? Он не нашелся с ответом, опустив взгляд и покачав головой. Она знала, что Явик так же переживал за Шепард, как умел. Или же ему легче было принять потерю, как нечто неизбежное. – Шепард была Аватаром Победы, – неожиданно проговорил Явик. – Ее смерть этого не изменит. Это было почти извинение, и Лиара постаралась улыбнуться протеанину, чтобы показать – она его поняла. Позже, помогая Тали вернуться в медотсек, азари раздумывала над убежденностью Гарруса. Она в глубине сердца знала, что Шепард победила Жнецов еще в те долгие месяцы молчания. Верила ли она в ее выживание столько же? Чаквас кивнула им обеим, стоило им войти, однако внимание ее было приковано к бутылке бренди в трясущихся руках. Тали кивнула в ответ, но никто не сказал ни слова, все на Нормандии по-разному переживали утрату. – Что думаешь? – спросила Лиара у Тали, как только та опустилась на койку. Недоедание и прорехи в костюме сильно ослабили ее подругу, но Тали все равно явилась к мемориалу. – Наши сомнения во благо Шепард? Юная кварианка вздохнула, Лиара же опустилась рядом с монитором. – Ну… – задумчиво проговорила Тали, – если Гаррус еще не сдался, то и я не собираюсь. Ее ответ заставил Лиару улыбнуться. – Вполне справедливо, я полагаю, – сказала азари, помогая Тали с капельницей. После того, как дело было сделано, ее подруга опустилась на подушки, складывая руки на груди. Лиара следила за тем, как грудная клетка поднимается и опадает от дыхания, пытаясь не думать о том, что случится, если они не найдут подходящей еды для их декстро-подруги. – Все еще не могу поверить, что она справилась, – тихо заметила Тали. – Я имею в виду, я надеялась, но вот так услышать это… Глаза Лиары засветились, язык стал неповоротливым и слабым. – Шепард всегда хорошо выполняет свою работу, – ответила она в конце концов. Тали быстро повернула к ней голову, глаза смотрели проникновенно даже сквозь маску. Лиара моргнула и постаралась не отводить взгляд. – Ох, Лиара, – сочувственно проговорила Тали, своей тонкой ладонью накрывая руку азари. Покачав головой, Лиара вернула ладонь на место. – Я надеюсь… – азари запнулась и попробовала начать снова, – ох, я… Если бы я только могла… Если бы только она осталась с Шепард. Если бы только добралась до Ферона и своих агентов. Если бы только кто-нибудь их нашел. – Знаю, – сказала ей Тали. – Знаю. 15. Гравитационные щиты, удерживающие воду в ваннах, отключились [вместе с СУЗИ] [весь этот шум и потом тишина], оставляя пол его каюты мокрым и опасным. Сейчас ванны уже были пусты [месяцы спустя], но что-то в перегородках сломалось, так что нижние уровни под полом оставались затопленными. Даже аварийные источники освещения вырубились, оставляя комнату темной и безжизненной [тьма делала корабль похожим на труп] [так не должно быть]. Огромные экраны уже невозможно было починить. Явик переехал из своей пришедшей в упадок каюты, протеанские солдаты придавали мало внимания таким временным привязанностям [всегда были в движении, от миссии к миссии]. И все-таки он скучал по уединению. Жилой блок команды, где он [решительно] расположился, был далек от идеала; человеческие десантники никак не озаботились защитой собственного сознания [Явику не нравился вкус их переживаний и снов]. Шаркая ногой по одной из сломанных панелей стены, он раздумывал над тем, что делает. Он оставил Кристалл Памяти здесь в надежде разобраться с ним после падения Жнецов. Посмотрев вниз на беспорядок, Явик тихо вздохнул: он ведь почти отдал Кристалл Шепард [подарок в благодарность] [память его народа]. В конце концов, кто еще во всей галактике смог бы прочесть его? Отныне только он. Мысль лишь наполовину сформировалась у него в голове: найти Кристалл и передать в него свои воспоминания. Осколок сохранит запись о войне в этом цикле глазами протеанина [последний голос своего народа]. Это казалось уместным сейчас, когда известно, что война окончена [ему все еще приходилось напоминать себе об этом]. Эта мысль заставила его тяжело сглотнуть, здесь они застыли в пограничном состоянии [в мире, но вынужденные выживать]. Напряженность сохранялась, как и тревога [кварианка, Тали, быстро истощалась]. Только [суровый] авторитет Эшли Уильямс поддерживал команду единой. Она держала всех в ежовых руковицах, заставляя выдавливать максимум из этой планеты до прилета спасательного корабля. Уильямс многое переняла от суровости Шепард и ничего из ее учтивости. Когда-то он смеялся над стилем капитана. Сейчас осталось лишь уважение [с него достаточно] [он устал от войны]. [Размяк ли он?] [или постарел?] Опустившись рядом с полкой, на которой стоял Кристалл, Явик погрузил пальцы в трещину в полу. Он чувствовал мягкое гудение [почти приветственное] Кристалла Памяти перед тем, как его [чувствительные] пальцы коснулись прохладной поверхности. Искры пошли по его коже [увидеть и снова узнать собственный вид], но Явик удерживал соединение. Это было соблазнительно [больше, чем он готов был признать]. Вновь встав на ноги, Явик уставился на маленький фрагмент наследия его народа. Сейчас он лежал в его ладони, и отчасти протеанин хотел никогда не находить ничего подобного. Воспоминания обволакивали его разум, как паук, ожидающий прыжка на своей паутине. Внедрить собственные воспоминания означало освободиться от них [но он скучал по своему народу, своей Империи] [было так тяжело общаться с примитивами] [так неуклюже]. Капитан посоветовала позволить призракам прошлого наконец заснуть, упокоиться [в Кристалле, в его сердце] [боль от потери изменилась после 50 000 лет сна], и Явик хотел бы увидеть будущее, которое она рисовала. – Ты в порядке? Вопрос вырвал его из фантазий, из-за чего Явик потерял равновесие [словно неуклюжий юнец]. Азари [конечно, это была азари] заглянула в открытую дверь, одна ладонь покоилась на косяке. Явик тряхнул головой, чтобы выбросить ненужные мысли из головы, спрятал осколок под броню [облегчение] [отрицание] [своевременное отвлечение]. Яркие глаза Лиары отследили его движение, язык прошелся по зубам, вопрос, готовый уже быть высказанным, [неожиданно] остался лишь в ее голове [хотя он ждал]. [Слишком много времени он просто глупо пялился на нее]. – Что ты хотела? – поинтересовался Явик, азари отвела взгляд, прежде чем ответить. – Э-Эшли хотела сказать пару слов насчет завтрашнего патруля, – ее тело застыло, стоило протеанину подойти ближе, руки жили собственной жизнью [волнение и смирение]. – Гаррус почувствовал себя плохо по возвращению, он сейчас едва может ходить. Ох. Вздох вырвался из его горла, Явик не был удивлен. Вакариан [втихомолку] голодал с приема сигнала от дрона Альянса. Неподходящая пища и затяжные ранения [физические и психические] истощали его, а он вдобавок, упрямый, продолжал помогать с ремонтом и патрулями [хороший воин] [полный скорби]. Явик так же предполагал, что турианец пропускал обеды, чтобы больше досталось кварианке [неблагоразумно] [замечательно] [бесполезно]. – Это был лишь вопрос времени, – проговорил он тихо, наблюдая, как обессиленно опустились плечи азари. Ее волнение было скрытым, глубоким, и его пальцы дрогнули в забытом инстинкте [он был солдатом] [она была слишком близко]. – Да. Ну… – ресницы Лиары затрепетали, стоило опустить взгляд, а ладони обхватили предплечья, обнимая, – а ты? Явик попросту уставился на нее, во рту пересохло. Слова, чтобы развеять ее волнение [подозрения] [страх], никогда не сорвутся с его языка. Даже насмешки над ее чувствами. Почему она беспокоится о его самочувствии? Война уже закончилась. Кристалл Памяти пульсировал у него на груди, словно дополнительное сердце [битва была выиграна] [почему не вернуться домой] [вернуться к утраченному покою]. Но Явик сказал капитану, что хочет стать свидетелем мира и сделать все, что сможет, чтобы оставить прошлое позади [в холодном, темной гробнице] [он хотел жить]. – Ты обещал, что мы выживем, помнишь? – тонкие губы азари разорвали тишину. Желтые глаза проследили за мягким изгибом ее щек [волнение… за него, просачивающееся словно песчинки]. – Обещание все еще в силе. Мы напишем книгу вместе. Колесо его мыслей остановилось, складка между бровей азари углубилась. Он надеялся дать ей цель этим обещанием. Что-то, на что можно было бы смотреть за огненным горизонтом. Если она и знала, что сделала то же самое сейчас, то явно не показывала этого. – Я не забыл, – голос Явика казался скрипучим [узел в его груди медленно развязывался]. Лиара кивнула, бледная, скользящая улыбка появилась на ее губах, и она [наконец-то] сдвинулась с места. – Хорошо, – она едва слышно прошептала это и ушла, а Явик так и продолжил транслировать снова [и снова] эти слова у себя в голове. 16. Она мало что могла сделать, только наблюдать за тем, как Тали и Гарруса забирают на шаттле на человеческую космическую станцию, Чаквас собирала свои лекарства, которые должна была передать земным медикам. Радовало, что среди их встречающих были и турианцы, и квариане, но все же нарастающий гул играл на нервах Лиары, пока они входили в плотные слои атмосферы Земли. Если бы только Лиара могла полететь с ними, просто присмотреть за друзьями. Гаррус был таким истощенным, а Тали такой тихой, она не могла даже мысли допустить о том, чтобы потерять их сейчас. Рука опустилась на ее плечо, и Лиара испуганно подпрыгнула. Лицо Эшли появилось перед глазами. – С ними все будет в порядке, Доктор, – уверила азари Спектр, темные волосы упали на лицо подобно вуали. – Они сильные, имей немного веры. Смех Лиары был больше похож на кашель, руки автоматически схватились за ремни безопасности. Почти год они выживали в каком-то далеком, одиноком уголке вселенной, теряя надежду. И сейчас, благодаря доброте Богини и крейсеру Секигахара, она здесь. В шаге от Земли и так далеко от определенности. – Я пытаюсь, – ответила ей Лиара, даже если слезы появились в уголках глаз. Выйти из шаттла означало ступить шаг в сломанный и подвешенный мир. Лиара всегда верила, всегда знала, что Шепард все сделает правильно. Темноглазая женщина иногда была более суровой, чем кроган. Однако вне Нормандии и этого маленького шаттла лежала реальность. Мир, где исчезла Шепард, где на грани балансировала цивилизация, где все, что она когда-либо знала, помечено ужасом. Где Гаррус и Тали были так близки к смерти и Джокер больше не веселился. Сердце в груди Лиары застучало так больно, что ей пришлось потрясти головой лишь бы прогнать мысли, пропитанные страхом. Наверное, ее взволнованность слишком четко читалась на лице, раз Эшли посмотрела так мягко. Девушка сжала зубы прежде чем резко, одной рукой обнять азари. Почувствовав тяжесть на плече, Лиара ощутила твердость брони Спектра и ее тихое отчаяние. Лиара знала, что все они отмечены скорбью. Победа всем казалась лишь сном. Азари затрясло, и она уткнулась в лацкан формы Альянса. – Но я не боюсь, я не буду плакать, – голос Эшли был тих. – Я знаю, те, кто уже покинул свои тела, сейчас в райских кущах… Лиара не вполне знала религиозную подоплеку, но звучало очень искренне. Игнорируя влагу на щеках, Лиара отстранилась. Эшли посмотрела на нее так же сурово, как и всегда, но глаза ее блестели. – Помни, это победа, – сказала ей Эш, и Лиаре подумалось, что некоторые люди, которые больше чем в половину младше ее, могут обладать такой же мудростью. Неважно, что ее облегчение омрачалось горем. Аватар Победы, как сказал Явик, и она верила ему. С какой-то бледной улыбкой Лиара кивнула. Эшли отступила и обернулась к фигуре позади. – Когда ты будешь готова, Доктор. – Спасибо. И человеческий Спектр зашагала прочь, чтобы увидеться с командой. Однако дрожь азари не проходила. Да, они победили, но она никак не могла насладиться победой. Не сейчас. Позади нее появился Явик, достаточно близко, чтобы почувствовать базовые эмоции. Протеанин не двигался с места, Лиара же пыталась кое-что понять: он, казалось, ждал кого-то, неужели… ее? Сделать шаг от шаттла означало сделать шаг во вселенную, которую она едва ли могла узнать, в ней были ее худшие страхи и ярчайшие надежды. – Все азари так рыдают? – спросил Явик, когда она так и не прошла вперед. – Мне больше нравилась твоя злость. – Пф, – хмыкнула азари. – Ты такой пыжак. Явик двинулся за ней, и Лиара четко расслышала смешок. Расслабив плечи, она решила, что больше не даст ему повода издевки. Шаг дался тяжело, но вот Лиара покинула шаттл и оказалась на Земле. 17. Лондон был в немного лучшем состоянии, чем когда он видел его в последний раз. Даже старое здание, где человек [Хакетт] принял их, все еще неся на себе печать войны. Происходящее не ощущалось победой [он все еще ощущал войну]. С тех пор как Нормандия [найденная Секигахарой] вернулась, им пришлось пройти множество медицинских тестов и дезинфицирующих процессов. У Явика все еще болела рука из-за последнего врача, который пытался взять с него пробу [варвар и неуч] [уловка?]. Он подобного терпеть не будет. Три дня спустя их [Т`Сони, Уильямс, Вега] погрузили в автобус [как скот] и отвезли в Лондон, оставив остальную команду на восстановлении. Полдня в пути, и Явик с сослуживцами попали в Главный штаб Альянса, словно бы провинившиеся дети, где мужчина со стальным взглядом поднялся из-за своего стола и отсалютовал им. – Адмирал, в этом нет необходимости! – Уильямс вытянулась [шокированная, смущенная, чувствующая вину]. Это, как понял Явик, был небезызвестный Хакетт, пилот [Джокер] любил шутить про него. Он волновался больше, чем ожидалось. – Полегче, капитан-лейтенант, – последовал [развеселенный, но спокойный] ответ Хакетта, – вы это заслужили. Все вы и те, кого сейчас здесь нет. Напряжение ощущалось в воздухе [покорные, взволнованные, жесткие]. Это было неправильно [и он удивился, осознав это], что рядом с ними не было Вакариана и кварианки. Их число сокращалось: сначала Шепард, потом СУЗИ. Пилот погрузился в глубочайшую депрессию, а Гаррус и Тали пытаются выжить среди своего вида. Разум зациклился на этой мысли, Явику совсем не нравилось, что это происходило с [хоть и неуклюжей] командой Нормандии [скучал по ним]. Руки Явика похолодели [от ощущения потери], и Явик точно знал, что Адмирал собирался сказать. Они все знали. Ретрансляторы Массы уничтожены, из-за чего вся армада Шепард осталась в солнечной системе [неудивительно, проблематично]. Кварианские корабли-фермы производили еду для себя и для полмиллиона выживших турианцев, пока Альянс пытался отыскать по планете достаточно ресурсов и припасов для живых и пострадавших. Выжившие кроганы, как всегда неудержимые, были неплохо вооружены Урднотом Рексом и помогали разгребать завалы [под ними было столько тел, которые необходимо похоронить]. Многие все еще не могли поверить, что живы [так выглядит мир?] [больше похоже на войну]. Шепард была признана погибшей [к сожалению всех членов ее команды]. Однако не было найдено ее тела среди всех хасков на Цитадели [это снова давало надежду] [отвратительно]. Явику совсем не нравилось сомневаться в своих убеждениях: он довольно долго был уверен, что Шепард никак не могла выжить [это было бы чудом, если бы она выжила]. Но чувство пустоты, проникшее в его сердце и кости, было вполне знакомым, он встречал потерю как старого друга [почтит ее память]. Влажный звук донесся справа от него. Он не удивился бы, поняв, что это снова плачет азари [много слез было пролито и на Нормандии]. Однако стоило ему повернуться, как оказалось, что глаза Лиары сухие [профессиональная маска скрывала хаос ее чувств]. Десантник [Вега] пытался скрыть ладонью очередной всхлип. [Капитан-лейтенант] Уильямс притянула [жесткой] рукой голову Веги к своему плечу [сдерживаемые эмоции]. – Гаррус и Тали, – проговорила [подрагивающим голосом] азари [Лиара], – им не следует слушать такие новости в одиночку. Мы должны быть с ними. Явик был согласен [когда он стал настолько покровительственным] [таким приземленным, когда дело касалось команды?]. Хакетт понимающе кивнул. – Отдохните немного, Доктор, они в хороших руках, – старый человек был абсолютно согласен с предложением азари. – Я знаю, эти новости тяжело воспринимаются всеми нами, но еще многое предстоит сделать. Мы нуждаемся в вас здесь, где люди могут увидеть вас живыми и здоровыми. – Вы так мало контролируете собственные войска? – весьма язвительно спросил Явик. Он чувствовал себя обманутым [чем, он и сам не знал] [этот мир все еще нуждается в капитане?]. Хакетт едва ли моргнул. – Всё в хаосе, – ответил ему адмирал. – У нас неизвестное количество жертв, повсюду лагеря беженцев и больше народу, людей и других рас, чем мы можем прокормить. И очень много повреждений. Везде. Мне нужна любая помощь, пока мы тут пытаемся решить, что делать с победой, на которую мы почти не надеялись. Звучало, как план [поместить героев в свет софитов] [игнорировать всю боль, что они все пережили]. И все-таки если бы Империя достигла успеха в своем цикле, были бы протеане хоть сколько-нибудь дисциплинированнее? [Предполагали ли они вообще победу?] Явик не мог сказать. Хакетт вновь кивнул [устало]. Дверь позади них отворилась и в нее просунулась голова юнца [человека]. – Адмирал, – голос юнца отчаянно дрожал [еще ребенок]. – Консул азари здесь. Простите, но она очень настойчива… Проклятья [недовольные] раздались из прохода. Что-то [яркое] вспыхнуло в запахе азари [Лиары], достаточно было повернуть голову. – Скажи этому старому засранцу, если он сейчас же... Мальчишка вздохнул [он был на взводе]. – Пропусти ее, – приказал Хакетт, и посыльный с облегчением выдохнул. – Да… – Чертовски вовремя, – недовольно проговорила Матриарх, отпихивая от себя десантников, которые [едва ли] удерживали ее теперь. Кожа цвета темного кобальта, взгляд азари [знакомый] прошелся по протеанину и остановился на [дрожащей] фигуре рядом. – Лиара! То, как она стремительно приближалась к ним [с тяжелыми мыслями], заставило его полыхнуть биотикой [защитный рефлекс]. – Этита! – крик Лиары не был знаком тревоги. Радость исходила от них обеих [заставив Явика отступить на шаг]. Это было так ярко и ошеломляюще, приправлено неверием и шоком, которые прошлись по рецепторам протеанина как приливная волна [во рту пересохло, кожа покрылась мурашками]. Он уставился на то, как две азари слились в крепких объятьях, судорожные вздохи Лиары сопровождались ругательствами старшей азари. Грубая азари наконец отстранилась, темные глаза увлажнились [от волнения], когда она коснулась щеки Лиары большой ладонью. – Твоя рука, – с выдохом проговорила азари [Лиара], и он тоже увидел бинты там, где должна быть рука. Лиара затрясла головой, пальцы вцепились в плечи [неверие и ужас, сражающиеся с удовольствием встречи]. – Отец, Цитадель. Я думала… – Потребовалось что-то вроде древних демонов из бездн космоса, чтобы победить эту старую птичку, – старая азари усмехнулась [бравада, но во благо], большим пальцем стирая слезы Лиары с щек. [Он задумался, что же он не знал об этих отношениях] [он удивился, что думал, что знает]. Его людские компаньоны, странное дело, стояли тихо, все они словно выбыли из реальности. Явик все еще был в прострации от чужих эмоций, он не был создан для такого [это расстраивало его]. Обман, которого он боялся [древний, инстинктивный страх], в любой момент мог блеснуть окровавленный нож предателя. Но азари улыбнулась, повернувшись к нему. Явик следил за тем, как старая азари обняла дочь за плечи изуродованной рукой. – Мне бы хотелось представить моего отца, Матриарх Этита, – произнесла Лиара, выглядя невероятно счастливой. – Консул Этита, на самом деле, – проговорил старый человек. Вега шмыгнул носом и застыл. Уильямс поприветствовала ее [широко распахнув глаза], и Хакетт выглядел не слишком довольным. – Отрада глаз моих, как и всегда. – Поцелуй мою голую задницу, адмирал, – усмехнулась Консул Этита. – Почему я слышу об этом через посредника, а не от тебя? Я думала, они все еще в Линкольншире. – Они только что прибыли, клянусь тебе, – Хакетт в миролюбивом жесте вскинул руки. – Не сомневаюсь, – прохладно ответила матриарх и вернула внимание к дочери. – Не так уж много матриархов осталось, а я и вовсе единственная, которая застряла в этой дыре, вынужденная постоянно встречаться тет-а-тет с этим старым пердуном, чертовым Праймархом и хитрецом Урднотом. Он не упустил то, как засветились глаза азари, и как Вега с Уильямс облегченно выдохнули. – Я точно не в курсе событий, – задумчиво проговорила Лиара [эхо азари, которую он когда-то знал]. – Ты хорошо себя ведешь, я надеюсь? – Ой, молчала бы, – пробормотала Этита, погладив дочь по голове, прежде чем взглянуть на него. – И ты, прекрати смотреть на меня так, словно я сейчас достану оружие. Явик моргнул от неожиданности [его раскрыли]. Даже сейчас он был убежден в необходимости [вывести из строя] хотя бы допросить азари [защитить команду]. Он ее не знал. И все равно Лиара улыбалась сквозь печаль, пробивающуюся в ее запахе. Уильямс и Вега, казалось, просто рады хорошим новостям [прерыванию череды потерь]. Явик сжал зубы [старая азари не обманет его]. Но он был потерян [ослеплен этой вспышкой счастья] [вестником мира]. 18. На лице Явика блестела кровь, когда Лиара наконец отыскала его, и кроган тяжело упал на ринг. Помещение было темным и зловонным, вокруг лишь наркотики, алкоголь и другие нелицеприятные вещи. Не один косой взгляд азари поймала на себе, пока пробиралась сквозь толпу. Основная клиентура этого сомнительного, почти 100% нелегального заведения состояла, по большей части, из удрученных людей, заброшенных по ту сторону закона, и недовольных, скучающих кроганов. Однако и количество турианцев-бродяг, прятавшихся по темным углам, было предостаточно. Вероятно, Синие Светила, судя по броне. Альянс принялся разгонять личную армию Арии, так как уже не было общего врага. Ничто так не объединяет народы как война, и она же по прошествии разделяет их. Лиара поджала губы и решила не обращать внимание на окружение. Чьи-то руки утаскивали отключившегося крогана, но все внимание азари было приковано к протеанину, привычно оскалившемуся в ответ на похлопывание по плечу от Массани. Он замер, когда заметил ее, сощурил золотые глаза, усмешка сползла с его лица. Темные синяки покрывали щеки, а из ноздрей текла яркая кровь. Холодная ярость заворочалась в желудке Лиары, три месяца без единого слова и вот куда он в итоге пришел? Она ожидала большего. Зубы скрипнули, она начала продвигаться сквозь толпу еще увереннее, словно джаггернаут. Массани откинул голову и взглянул в ее сторону, но от неожиданности пролил алкоголь на ринг, когда Явик резко поднялся со стула. Она разберется со старым воякой позже. – Азари, что ты здесь делаешь? – Явик встал поприветствовать ее, пытаясь использовать высокий помост, чтобы выглядеть угрожающе. Дешевая тактика, на которую Лиара не купилась, только не с кровью на его лице и дрожью в ногах. Невероятно! Ладонью она скрыла бесстрашный смешок. – Я хотела задать тебе тот же вопрос, – кратко ответила девушка. Стакан громко опустился на барную стойку, что сопровождалось смехом Массани. Его водянистые глаза прошлись по ее фигуре с отвратительно смесью осторожности и похоти, но это не трогало Лиару, ее внимание было приковано к другому. – Да ладно тебе, голубичка, остань ты от мужика, – наемник коснулся стакана пальцами, не отводя взгляда от азари. Явик резко взглянул на нее, и Лиаре стало интересно, что же такого протеанин прочел в Массани. – Он просто показал маленький мастер-класс на ринге. – Когда мне потребуется мнение расщедрившегося охотника, я дам знать, – едва ли не огрызнулась азари. – Боевой ринг, Явик? – А что? – его глаза блеснули, когда он двинулся вперед. Лиара сжала руки в кулаки, ей очень хотелось кого-нибудь ударить. – Ты бросил работу на Альянс, значимую работу, – тень мелькнула на ее лице, и девушка разразилась бранью, указывая на ужасное окружение. – А вот так ты решил «сделать что-то для себя»? – Это не твое дело, – начал закипать Явик, лицо утонуло в тенях, пожирающих помещение. – Поединки были достойным времяпрепровождением в мое время. «Конечно, – раздраженно подумала Лиара, – конечно, он вернулся к битве». Когда Явик покинул Альянс три месяца назад, Лиара и не подумала останавливать его, хотелось верить, что он ищет свое место в мирной галактике. Неважно, что она могла бы использовать его язвительный, острый ум, неважно, что пустота расползалась в ее сердце, так как один за другим друзья покидали ее ради более важных существ в их жизнях. Три месяца потратив на восстановление своей агентурной сети, для Совета, Альянса, ее отца, она лелеяла надежду, что Явик все же нашел свое место вне войны. – По два дебоша в баре каждый месяц, «четырехглазый инопланетянин и какой-то старый ублюдок», огромный ущерб имуществу, – громко проговорила Лиара, чувствуя, как из-за ярости содрогаются кости, ее сеть лишь тень прошлой, но это не значило, что можно списать ее со счетов. – Безумные заказы. Ты пытаешься выбросить жизнь на помойку? – В нашу защиту скажу, – вклинился Заид, – те подонки с Саскатуна заслужили это. – Это дела не касается! – А что касается, дорогуша? – лицо человека ожесточилось, улыбка стала предупреждающей. – Мы должны улыбаться сверкающему новому миру? Не для всех нас победа такая уж блистательная. Слова больно резанули по ее сердцу, она сглотнула. Лиара ненавидела покорность, сантименты, они предвещали поражение. Все здесь были ветеранами войны, поведение Массани было простительным. Но словно бы забиться в темные уголки галактики не самый простой путь, словно бы ее до сих пор не преследовали кошмары из-за этой войны. Как будто бы Жнецы еще не забрали достаточно; нет, она не собирается отдавать им еще и будущее. – Я не верю, – ее голос сорвался почти на шепот. Но кровь все еще бурлила в ней, горящий взгляд вернулся к лицу Явика. – Я не верю, что это твоя истина. Ярость заставила протеанина скривиться. Обнажились острые зубы, и Явик стремительно подошел к азари, вскидывая руку до того, как начал сомневаться. – Убирайся отсюда, азари, – произнес в итоге Явик, опуская руку и взгляд. – У меня не хватит терпения разбираться с твоим чувством справедливости. Ей хотелось встряхнуть его, этого кретина, позволить ему прочувствовать страх. Массани выбрал путь сам и все же давно, но у Явика не было выбора. Не имел такой роскоши, ведь он был неразрывно связан со своим умирающим циклом. Несмотря на опыт сражений, они не походили друг на друга, даже если протеанин этого не видел. Лиара сжала кулаки до хруста и резко вскинула голову: – Ты думаешь, единственное, на что ты способен, это война? – бросила вызов Лиара. – Или ты просто боишься попытаться сделать что-то большее, нежели выживание? Явик в ответ скривился, но Лиара не упустила легкую дрожь – реакцию на ее слова. Протеанин был не такой уж неприступной и бесчувственной крепостью, каким хотел себя считать. Массани последний раз глянул на азари, после чего, не отрываясь от барной стойки, скользнул подальше от них. Что ж, Лиара была не из трусливых. За ними на ринге началась новая драка: на этот раз между двумя людьми, и толпа вокруг взревела. Толчия нарастала по мере того, как схватка набирала обороты, и с бешено стучащим сердцем Лиара начала неосторожно пробираться сквозь толпу. Носом она ударилась о нагрудник Явика, даже учитывая, что он успел ее схватить. Толпа вновь оживилась, и азари почувствовала длинные пальцы, обвившиеся вокруг запястий, слабое нажатие, по обыкновению обозначающее его присутствие рядом. Пальцы Лиары, прижатые к груди протеанина, судорожно дернулись, когда девушка осознала, что не может вдохнуть. Было слишком беспечно забывать, какое здесь собралось окружение. Но не это все удерживало ее рядом с ним, не это удерживало ее здесь. – Явик, – подняв взгляд, произнесла она более хриплым голосом, чем ожидала. Он застыл так же, как и она, с приоткрытым от удивления ртом. Под глазами и у чувствительных узлов у него залегли зеленые тени, но никакие ранения не могли скрыть его очевидной растерянности от такого близкого контакта. Лиара сглотнула, горло пересохло, язык распух. – Я просила дать работу на ретрансляторе Харон, – рассказала она ему. Говорить было так трудно, особенно из-за его широко распахнутых глаз так близко, его хватке на ее руках. – Следующая поставка груза полетит через неделю, и им нужна вся помощь, какую только мы можем предложить… Почему он так уставился? Она не могла заставить себя больше выдавить ни слова. Она пыталась собраться с силами, отстраниться, но все ее тело словно превратилось в камень. Ярость, которая струилась у нее по венам, больше не была яростью. Лиара не знала названия этому, могла распознать только волнение и страх за то, что он без особых эмоций воспринял очередную ошибку. Во имя Атаме, она скучала по Явику и его своенравию все последние месяцы. Как она могла этого не понимать? Послышался вздох, и Явик едва заметно перевел дыхание. Губы сомкнулись, и Лиара даже разглядела метаморфозу, то, как выражение на его лице снова стало выражать скуку. И все равно сердитый взгляд не помешал весьма вежливо отстраниться от нее. – Значит, ты покидаешь эту жалкую планету? – голос пуст, Явик отвернулся, чтобы не встречаться с ней взглядом. Это казалось неправильным, быть отделенной от него, когда его руки все еще сжимали ее плечи. – Твоя манера прощаться неуклюжая и отталкивающая. – Ох, – негодование вспыхнуло на щеках, стоило Лиаре вырваться из его хватки. Она была уверена, что он это несерьезно. – Я не… собиралась… Он отошел на шаг, скривил недовольно губы. – Ты решила в последний раз упрекнуть меня в том, что я не был тем источником мудрости, на который ты надеялась? Лиара почти закричала. – Ты такой сложный! – ткнув пальцем ему в грудь, она с удовлетворением заметила, как он испугался ее ярости. – Как ты мог подумать, что я паду так низко? – Опыт, – он усмехнулся. Лиара почувствовала, как бунтует биотика внутри нее. – Явик, ты придурок, – фыркнул Массани, и оба они подпрыгнули. Как она могла забыть, что он все еще здесь, наблюдал, подобно извращенцу? Он не выглядел слишком развеселенным. – Она просит тебя пойти с ней.