That Hunts on a Lonely Hill

25. Спрыгнув из тесного челнока и ощетинившись от чувства опасности, Явик глубоко вдохнул и коснулся воздуха [не застывший, чистый] [маленькая команда]. Длинные [одинокие] месяцы бесплодных поисков и ложных наводок мало что хорошего сделали для его терпения, для всего того, что он предпринял, чтобы овладеть им. Из-за какого-то странного маршрута и [беспрецедентно] острого ума протеанин поднялся на борт этого замаскированного боевого судна, приземлившегося на Марсе. Будет ли эта миссия успешной [он не любил вкус поражения]? Тем не менее, нельзя было позволять себе расслабляться. Не стоило недооценивать врага [ледяная стена расчета] [действенная, безжалостная, одержимая контролем], Явик чувствовал ее присутствие. Лиара отправила ему обширные личностные сводки, стоило ей услышать скудные его находки [первопроходец и собиратель осколков] [слишком долго]. [И вот где он теперь] [не наступая азари на горло, пока та пыталась нести все горести на собственных плечах]. Биотика зациркулировала прямо под кожей, однако позади лишь шумел двигатель, в остальное все было тихо. Сжав кулаки, Явик сражался с желанием сейчас же выхватить оружие [во рту пересохло, глаза засветились]. Это не поле боя [предположительно]. Никто не встретил Явика, пока он пробирался через воздушный шлюз. На палубе было пусто, хотя характерные черты команды, в большинстве своем человеческой, легко чувствовались на стенах и полу [безжалостные] [возвращение]. Мурашки сбежали по спине, когда рецепторы уловили что-то [почувствовал расчет и осторожность]. Спокойный голос позади скомандовал: – Ни шага больше. Пока. Явик замер, на кончиках пальцев собралась биотика. Послышались осторожные шаги [но не слишком близко], он не сделал ни единого движения. Таинственная фигура позади точно являлась женщиной [белый образ во мраке], пистолет в ее руках был взведен и заряжен. Губы скривились, когда она остановилась [сомнение, неопределенность] [риск для них обоих]. Природа наделила протеан намного более развитым боковым зрением, чем всех ныне существующих видов, так что если она сдвинется в его сторону – он ее прикончит. – Мы оба знаем, что ты не воспользуешься этим, – сказал Явик. – Ты думаешь, что в какой-то мере ценен для меня, – ответила коротко человеческая женщина. – Но это не так. Оружие все еще было направлено в его сторону, он сжал длинные пальцы. Женщина напряглась [расфокусировалась], но выстрел так и не прозвучал. – Если бы это действительно было не так, – проговорил он, стоило ее губам сомкнуться в тонкую линию, – ты бы не позволила подобраться так близко. – Возможно. Явик, стиснув зубы, медленно обернулся. – Миранда Лоусон, – он замер, впервые встретившись с ней взглядом. Усталое лицо [идеальное и суровое], она изучала его в ответ. Несмотря на явно желание [он-то уж точно мог об этом судить], она не выстрелила. – Тебе потребовалось много сил, чтобы найти меня, протеанин, – в итоге сказала она, сощурившись. – Зачем? – Чтобы найти Шепард. На этом Лоусон застыла, ее генетические модификации не смогли скрыть вспышку страха в груди. Явик усмехнулся и вскинул подбородок [в пренебрежении и презрении]. – Если не хотела быть найденной, – сказал Явик беззаботно [тактика, полученная от капитана] [ее абсолютная неискренность была отвратительна], – тебе не стоило оставлять следов. – Хотелось посмотреть, на что способен Серый Посредник, – Лоусон выглядела раздраженной [непростительно]. Ее взгляд скользнул от ружья за его спиной, по груди к пальцам [должно быть, пистолет все еще у нее в руке, но он выстрелит быстрее]. – И вот она прислала тебя. Явик обнажил острые зубы. Ее хватка на оружии усилилась, костяшки побелели [она изменилась со времен их встречи на Цитадели] [она не изменилась вовсе]. – Да, – это все, что ей стоило знать [все, что он ей даст] [не считая насмешки на кончике языка]. – Что заставило тебя думать, что это она? – спросила Лоусон с нечитаемыми эмоциями на лице, и Явик моргнул. – Надежда, – сорвалось с языка [яркие звезды в вспышке голубого]. – Ты не похож на существо, ведомое надеждой, – возразила женщина [проклятая проницательность] [и его собственная неосторожность]. – Я не говорил, что это моя надежда, – ответил Явик. Женщина приостановилась, но лишь на мгновение. – И с какой целью? – она склонила голову [любопытство] [задумчивость]. – Я задолжал Капитану за свои сомнения, – сказал Явик, удивленный эмоциями, просквозившими в голосе [чувствами] [он не думал, что его так заденет эта миссия] [он занимался ей ради…] – Ты нашла ее. Прежде чем Миранда Лоусон убрала пистолет в кобуру и кивнула, прошла минута тишины [решение витало вокруг нее]. Буквально за мгновение до собственного заданного вопроса, он уже все понял [капитан жива] [миссия успешно завершена]. – Она жива? Лоусон хмыкнула: – Насколько это возможно. По крайней мере, честно [и мягко подбадривая]. Любой другой ответ заставил бы Явика взбеситься. – Отведи меня к ней. Лоусон сомневалась, вновь прошлась глазами по нему, словно по привычке [анилизируя] [оценивая] [ей нужна была помощь, он видел это]. – Хорошо. 26. – Осирис, это Паром III, мы удачно пересекли реку. Повторяю, это Паром III. Мы в Системе Арктур. Мы сделали это! Ответ был громким и четким, заглушаемый рыданиями. Кол неверяще тер глаза, вопросительно глядя поверх голов. Доктора Лок и Лао всхлипывали на плечах друг друга, громко шмыгая носами. Рядом с ней Луркин Вэл улыбался, удерживая лицо Мау в своих ладонях. Что же касалось Лиары, она лишь глубоко вздохнула, отпуская напряжение, копившееся столько времени. Она откинулась спиной на консоль, руки схватились за края интерфейса, пока вокруг продолжались плач и смех. – Мы сделали это, – прошептала девушка, скорее, сама себе, пытаясь поверить в правдивость этих слов. – О Богиня, мы починили Ретрансляторы. Она пообещала не плакать, прикусила кончик языка, слишком уж часто рыдала с тех пор, как война закончилась. Или, возможно, слез было наоборот недостаточно. Коллеги в восторге танцевали вокруг, и только Мау разделяла ее смущение подобному празднеству. Человеческий ученый-физик, однако, крепко обняла ее, и Лиара удивилась искренности этого порыва и напряжению в девушке. – Ты можешь в это поверить? – проговорила Мау, на круглых щеках появились ямочки из-за улыбки. – Теперь мы можем вернуться домой! Тряхнув головой, Лиара боролась с подкатившими к горлу эмоциями. Язык стал тяжелым, словно камень, и азари могла лишь слабо блеять, сжав пальцы на спине Мау. – Мы сделали это, Т`Сони, – повторила Мау, словно давая обещание, и Лиара поняла, что слишком зациклилась на отрицании веры в возможный успех. Из-за этого девушка поникла, облегчение – слишком изнурительное чувство. А на станции, казалось, вечеринка только началась. Ей стало интересно, что сделал бы Явик на ее месте. От этой мысли в груди разлилась тяжесть и боль. Их ссора с Явиком была вполне закономерной, они редко бывали любезны друг с другом. Неоднократно он ранил ее жестокими словами. И не раз те становились бальзамом для души. Скорее всего, он назвал бы происходящее вокруг примитивным и преждевременным. А потом молча бы стоял рядом, или может отпустил бы очередной комментарий, чтобы услышала только она, а после ушел? Лиара никогда не работала нормально в группе, да и друзей у нее не прибавилось после происшествия с Хоффманом. Ей же стало легче. Работа в одиночестве больше подходила азари, и Явик редко пытался проявить себя хорошим собеседником и легким компаньоном, обычно стремясь лишь к спорам. Она не думала, что будет так скучать по нему. Прикусив язык, Лиара оглядела радостные лица вокруг. Да, облегчение прошлось по телу, но при этом она не чувствовала себя свободной. Столько еще нужно было сделать, столько разузнать. Сеть Посредника ползла по швам и разваливалась, несмотря на все усилия Ферона. Тессия, скорее всего, все еще лежала в руинах, погребенная под собственными ошибками. И Шепард. Шепард ждала их где-то в уголке Солнечной системы, и за ней охотился Явик и еще непонятно кто вместе с ним. Ее работа над Ретранслятором окончена, перевод шифра совершен, и теоретически выработанный ими план должен подойти ко всем Ретрансляторам. Явик может вновь назвать ее эгоистичной, возможно, это и правда, но Лиара всегда следовала за сердцем. Проект Осирис для нее завершен, и она не будет рыдать, когда покинет станцию. Сталь вонзилась в сердце азари; у нее была миссия, цель, и сейчас никакие обязательства не удерживали ее. 27. Ее было бы так легко убить. Явик не удивился этой мысли [он стал еще жестче с недавних пор]. Изломанный человек, лежащий на медицинской койке, больше был похож на труп, чем на живого. Палец на курке подрагивал [он ждал, что труп сейчас встанет, изогнется в агонии] [он ждал, чтобы уложить его обратно]. Он не поднимался. Только искусственное [агонизирующее] дыхание доносилось из этой кучи плоти и имплантов, которые когда-то являлись капитаном [только мясо и трубки]. Лоусон говорила мало [сжимала губы] [взволнованная, как самка варрена], постоянно бродила около голубых экранов, на которых отражалась трагическая нить существования Капитана. Болезненная слабость поднялась в желудке. Медленно моргнув, Явик уставился на морщины, испещрившие лицо Капитана, едва заметный шрам на высокой скуле и легкое искривление в переносице. Волосы [когда-то длинные, густые и блестящие] коротко обрезаны, а конечности [худые и сильные] все покрыты бинтами. Он подумал о той Шепард, которую видел в последний раз: разгоряченную боем и бросающуюся в самое пекло [оставляя позади лишь трупы своих врагов]. Это существо на койке не могло быть ей [не могло быть Шепард] [это было жестоко]. Явик заскрипел зубами, это не подходящий конец для воина [намного большей, чем обычный солдат] [аватар]. Будет милосердно оборвать слабую тень жизни, теплящейся в лежащем перед ним теле [перерезать горло]. – Все показатели стабильны, – отметилась Лоусон, вновь несознательно вмешавшись в мыслительный процесс. – Старые импланты на удивление хорошо справляются. Но кое-какие все равно необходимо заменить. – Твои способности ограничены? – сказал он, просто, чтобы уколоть искусственную женщину. – Ограничены мои возможности и ресурсы, – серьезно ответила Миранда [лицо отразило разочарование]. – Сложно было достичь уже этих результатов, операция абсолютно секретная. Предельная осторожность, граничащая с паранойей – вот за что он уважал ее [человека]. – Она все еще под воздействием Пропофола, я бы хотела закончить с реконструкцией перед тем, как вывести ее из медикаментозной комы, – пальцы Лоусон порхали над медицинскими экранами. Явик хмыкнул [боль сопровождала ее сон?] [он надеялся, что нет] и медленно приблизился к койке. Да, будет легко убить их обеих [труп ради милосердия] [Лоусон за Шепард]. Потеря [его потеря] капитана будет сглажена знанием, что по крайней мере, для нее бой закончен. Призраки должны покоиться с миром [страдающая душа должна упокоиться]. Победа не живет долго после войны, это бремя лежало на плечах Явика [он мог закончить этот бой]. И тем не менее, несмотря на доводы рассудка, тело, когда-то бывшее Шепард, все еще лежало и дышало перед ним, и несмотря на то, что здравый рассудок кричал ему закончить все, Явик не мог поднять на капитана руку. [Я не оставлю ее снова] [он помнил безрассудство]. Насколько сильно будет разбито сердце азари, когда она увидит капитана такой? [Сломает ли ее знание, что он выстрелил ей в голову?] Призрачные забинтованные ладони накрыли его собственные, капитан говорила ему жить, благодарила за то, что он выжил [он выжил!] [словно бы все, за что он боролся, не погибло в огне]. Ее ухмылка, когда удалось переиграть в стрельбе турианца, стала со временем лишь бледным подобием. И все-таки [разве он не родился из самой смерти, словно сон]… И все-таки [неужели он тоже не хочет видеть будущее, за которое сражался]… Разве не обещал он Лиаре выяснить правду о конце Шепард? Явик обхватил ладонями предплечья. Лоусон [все еще] не смотрела на него [занятая своей работой]. Он заставил себя вдохнуть-выдохнуть и снова вдохнуть [жить было так тяжело] [капитан поблагодарила бы его за милосердие?]. Его руки принесли столько смерти и страданий за долгие годы жизни [что стоило отнять жизнь еще одного напарника?]. Лиара просила его найти ее. Лоусон просила защитить. Шепард как-то просила Явика сражаться на ее стороне. Биотика задрожала в затылке, он видел кое-что и похуже [он был солдатом] [он был последним из своего вида]. Кто такой Явик, чтобы обрывать жизнь Шепард, которую она, возможно, хотела бы сохранить? Он боялся, что новый мир она примет в свои широко распахнутые объятья, а что останется ему? Улыбнется ли Шепард этому циклу, теперь свободная от своей судьбы? Сможет ли он? [Нет] [еще нет] [он слишком боялся]. Но именно в данный момент Явик заставил себя не бояться [собственных чувств] [потерь] [будущего]. Шепард жила. Он жил. И азари тоже. А все остальное можно выдержать. 28. Сколько бы она ни предполагала насчет места встречи с Фероном, тот все равно ее удивил. Лиара почти ничего не знала о положении дел на Земле, однако все оказалось не так уж и плохо; и хотя основная масса представителей инопланетных рас отчалила, только услышав о починке Ретрансляторов, Ванкувер все равно напоминал довоенную Цитадель. Однако дреллы, в любом случае, оставались в меньшинстве, и Ферона беспокоило это выделение из толпы. Прятки в небольших коммунах помогали заметать следы деятельности Серого Посредника. Приятной внешности дреллка мило улыбнулась ей, пропуская в помещение. Запах кардамона наполнял комнату, украшенную разноцветными коврами. Потерев устало бровь, Лиара присела на кровать, размышляя, что же произойдет дальше. Заиграла громкая, ненавязчивая мелодия: – Наконец-то добралась! Сердце зашлось от испуга, но тот быстро сменился радостью встречи, стоило увидеть в дверях старого друга. - – Ферон! – она вскочила с места и крепко сжала чужие руки. – Я так рада тебя видеть. С легкой улыбкой он пожал тонкие пальцы в ответ: – Словами не описать, подруга, – проговорил дрелл. – До сих пор не верится, что ты справилась. В уголках глаз собрались слезы от смеха. А может она просто заплакала. Он усмехнулся, но по-доброму, а после усадил на один из ветхих стульев. – Как и мне, – глухо ответила Лиара, многое казалось теперь нереальным, – когда просыпаюсь, мне кажется, что я снова на той станции. Восстановление Ретрансляторов потребовало больших сил, чем Лиара предполагала. Даже ее отец держала себя в руках, отправляя ей письма, а ведь Этита никогда не смягчала своих слов. Если проект Осирис был довольно стрессовым до того, как Явик уехал, то после стало вовсе невыносимо. Это почти заставляло ее смеяться. Их придирки и пререкания, в конце концов, помогали поднятию духа. Ей было почти комфортно в таких условиях. Когда он подвергал критике каждую ступень ее исследования, в конечном итоге, это заставляло азари пересматривать выводы. Лиара всегда предпочитала работать в одиночку. Такое количество ученых в замкнутом пространстве, на каждом своя печать прошедшей войны – неудивительно, что она не рвалась в первые ряды. Но и последней, по сути, не была. Даже оглядываясь на проделанную работу, девушка не чувствовала дружеского тепла. Ферон же, казалось, хорошо устроился. Она и не помнила, когда они последний раз виделись лицом к лицу. Скорее всего еще перед войной. – Я волновался, – проговорил он, огромные влажные глаза блеснули искренним участием. – Но всё закончилось, и теперь все, кто хотели покинуть эту скалу – имеют такую возможность. – Что насчет тебя? – Пока не собираюсь, – Ферон замолчал и, высвободив руки, сжал их вместе. – Когда-нибудь наша сеть вновь станет устойчивой, а Земля уже является важным игроком в наступившем цикле, как мне кажется. Его темный взгляд скользнул по стенам, застыв, в конечном итоге, на азари, живой и всё подмечающий. Маленькие складочки проявились в уголках губ. – Тебе нравится здесь, – вежливо поправила Лиара. – Да, ну… – его пальцы сжали предплечья, но потом мужчина кивнул. – Жизнь на Земле очень яркая, и Кахье никогда не откроет перед мной столько возможностей. Что насчет тебя? Вопрос заставил азари вздрогнуть, Лиара не задумывалась, остаться ли ей на Земле или улететь. Теперь Ретрансляторы работали, и ей отныне будет намного легче искать Шепард. А уже потом приоритетной станет Тессия. – Я… Я не уверена, – промямлила Лиара, – это зависит от… – От нашей авантюры? – Ферон всегда понимал ее с полуслова. – Да. Музыка стала похожа на звон капель дождя, из-за чего создавалось ощущение сказки. Никаких трубных отзвуков войны, никаких военных судов и оружия. Ферон глубоко дышал, прикрыв глаза. Лиара прикусила губу. – От них не слышно ни слова, – наконец прервал тишину Ферон, отведя взгляд, – после Марса и красочного отчета Массани. Дрелл аккуратно подбирал слова и, она прекрасно это видела, следил за ее реакцией. Неважно, что Явик был опытным, профессиональным солдатом и одним из сильнейших биотиков, ей известных, волнение всё равно пришло. Ей стоило перестать думать о запросах информации от Гарруса. Ей было безумно жаль, но она никак не могла ему помочь. – Знаю, – тихо ответила азари. – Думаю, он что-то отыскал. Даже мысль о другом возможном исходе приносила страдания. – Ты пойдешь следом? – спросил Ферон. Лиара выдохнула сквозь зубы и покачала головой. – Нет, – слово тяжелым камнем упало с языка, словно справедливый меч Атаме на голову ее эгоизма. – Он сказал, что должен что-то сделать. Я доверяю ему и не вмешаюсь больше, если не попросят. Лиара начала доверять ему еще до того, как он попросил об этом. Потребовал, если быть честной, когда объявил, что она слишком важна для проекта Осирис, что для нее слишком опасно браться за поиски Шепард. Он настаивал на том, чтобы именно Лиара закончила починку Ретрансляторов, он верил, что ей удастся. А она верила в его способность найти Шепард или хотя бы пролить свет на ее судьбу. Явик держал её в курсе поначалу, и она помогала, чем могла из своего темного угла системы. Не то чтобы Лиара ждала каждое письмо. Ей было достаточно знать, что он справляется. И все это прервалось, стоило выйти на Миранду Лоусон на Марсе. Богиня, если она как-то навредила ему… – Конечно, – согласился Ферон, выдергивая Лиару из омута мыслей, – но ты хочешь поговорить со мной не об этом. – Нет, – сказала Лиара, плечи опустились на мгновение, прежде чем снова распрямиться. Этита была более чем осторожна с момента воссоединения галактики. Народу азари дали время обдумать будущие шаги и все обстоятельства. Ради процветания её народа, это должно произойти. И Лиара не нуждалась в дополнительном времени, она хотела добиться справедливости. Грудь слегка подрагивала в такт быстрого сердцебиения. – Я хочу знать всех причастных к сокрытию протеанского маяка в храме Атаме, – начала девушка сквозь зубы. – Потом я собираюсь восстановить ВИ, который назвался Вендеттой, и узнать, что именно Матриархи смогли достать из него. Ну и наконец, я хочу наказать лжецов и махинаторов, которые обвели всех вокруг пальца и предали мой народ. Предали еще тогда, когда Атаме ходила по Тессии. Ферон моргнул, потом еще раз, и еще. – О, – медленно протянул он, – и это все? 29. – Я нервничаю. Явик даже не поднял глаз, оставаясь в своем углу. Не в первый раз [раздражающие] эмоции пробивались в голосе капитана, и, как и раньше, протеанин понятия не имел, как ответить на это. – Ты будешь в порядке, – мягко проговорила молодая женщина [человек] [Орианна] [мягче, чем её сестра], убирая прядку за ухо Шепард. Явик хмыкнул. Взгляд единственного рабочего глаза капитана был направлен в его сторону [такой же пронзительный, как и всегда]. Уголок губ опустился [в печали]. – Четыре с половиной года долгий срок для мертвеца, – прошептала она, голос грубый и скрипящий, как пески пустыни. Перевязанная рука опустилась на [израненное] лицо, и ее вздох заглушился ладонью. На самом деле, мало что в Шепард осталось неизменным. Для начала её голос [раньше сильный, словно созданный для боевых кличей]. Ее лицо, на котором не найти было живого места, испещренного электрическими шрамами от брони. Она стала лишь тенью того человека, за которым он следовал в бою [к победе]. Что не поменялось, так это ее сила духа, спустя два месяца после полного восстановления основных функций Шепард начала ругаться с Лоусон из-за целых лет молчания и секретности. Она настаивала, чтобы рассказали Вакариану [даже он не мог уговорить Миранду связаться с азари]. Каким-то образом [несмотря на почти постоянный сон] капитан добилась своего. Он не мог понять, почему ее лицо такое взволнованное; почти сто процентов турианец не найдет ее привлекательной [невозможно] [межвидовые отношения не приносили результаты, являлись абсолютно абсурдными]. Почему и зачем Вакариан сошелся с Шепард было за пределами его понимания. – Тебе уже приходилось умирать, – без особого выражения проговорил Явик. Орианна оскалилась на него [в защитном жесте], он ее проигнорировал. Орианна, единственная из них в этом секретном месте, помогала Капитану хорошо себя чувствовать [разделяла волнения] [понимала ее]. Лоусон любила девочку именно за это [он помнил эту форму любви, он знал ее в давние времена] [но воспоминания были нечеткими]; считала Орианну воплощением своих лучших качеств. Шепард постаралась улыбнуться [криво]. Во что же он все-таки ввязался, это задание защищать Шепард и следить за ее восстановлением… Воздух тяжело выходил из легких капитана [вздох] [всхлип], и она села на постели, застонав. – Только не так, – прошипела Шепард [беспокойно, одиноко, зло]. Явику бы хотелось не понимать так хорошо ее эмоций [он мог бы убить ее в одно мгновение, если бы пожелал] [но это не успокоит его]. Губы приоткрылись, когда мысль ударила набатом по голове [слова наконец дошли до него] [песок в воде]. – Ты ведь знаешь, он не переставал ждать, – проговорил мужчина [терпеливо] [снова]. В свете сложившихся обстоятельств – раненых рук Капитана – Явик [к сожалению] вынужден был разгребать корреспонденцию Шепард, написанную ее инопланетным возлюбленным. Женщина лишь скривилась и прикрыла глаз, темные тени залегли на лице. – Что ж, он точно будет в шоке, – пробормотала она. Морщины углубились [от боли] [разных видов] [что же заставило его это понять?]. – Наибольший шок будет от осознания, что ты жива, – усмехнулась мягко Орианна им обоим, поправляя подушку и одеяло пациентки. Смех Капитана казался хриплым, совсем тихим, таким непохожим на прежний, Явик даже содрогнулся. Протеанин написал Лиаре лишь раз, чтобы проинформировать, что Капитан [едва-едва] жива и нужно ждать. Предосторожности Лоусон не предполагали получение ответа, так что ему так и не удалось узнать ее реакцию на новости [рыдания?] [перехватило дыхание?]. Злилась ли она еще на него [глаза потемнели от негодования, покраснели от слез потери], Явик до сих пор задавался этим вопросом. А может она считает несправедливым, что он [Явик] был здесь, рядом с Шепард, пока она [азари] ожидала нужного момента на расстоянии, в информационной блокаде? – Это вообще имеет значение? – хмыкнул Явик [сердце пронзило болью по непонятной причине]. – Вы разных видов. Физический аспект вовсе не должен присутствовать в вашей симпатии друг к другу. Шепард широко открыла рот и вдохнула, готовая ответить, но так ничего и не сказала. Однако Явик заметил глубокие морщинки вокруг [усталых] глаз. – Я сильно скучаю по нему, – сказала вместо всего женщина. Желание спорить пропало от тоски в ее голосе [любовь]. – Я знаю, – ответил он. Монитор, приставленный к койке Шепард, ожил, заставив всех подскочить. – Почти все, Шепард, – из консоли связи раздался [не слишком счастливый] голос Лоусон. – Ори, можешь приподнять экран? На черной поверхности появились помехи, и по Явику ударила волна нервного возбуждения от капитана [соленая]. Электричество громко треснуло, подобно фанфарам, после чего изображение стабилизировалось. Явик скривил губы и уселся обратно в свой угол. – Привет? Шепард? Шепард взволнованно распрямилась [такая сильная в данный момент] [психотерапевт с удовольствием покопался бы в ее мозгах]. Сердце женщины бешено [сильно] колотилось, почти оглушительно в маленькой комнате, взгляд заметался по экрану: – Гаррус? [Надежда, страх, трепет] [ему стало больно от этих эмоций]. Изображение окончательно проявилось: взбудораженный, напуганный турианец буквально прильнул к камере. – Духи, это действительно ты! [Любовь] [любовь взорвалась в груди Шепард подобно сверх-новой] [словно ураган]. Задрожавшими руками Явик схватился за книгу, которую читал ранее [в смятении] [в сильной жажде]. В его цикле эмоции порицались, не приветствовались [как печальная возможность] [отвлекание от войны] [лишь инстинкт, направленный на размножение]. Перевязанная [смелая] рука тряслась, касаясь поверхности экрана. – Вакариан, – голос Шепард словно выстрел пули, слезы струились по [бледным] щекам. – Ты просто луч солнца в мире мрака. Изображение Вакариана опустило голову, громкий всхлип донесся с экрана [он был рад, что не может почувствовать его эмоции]. – Сказал варрен белтуе, – наконец проговорил турианец, голубые глаза светились и без визора. – Лучше этому быть какой-нибудь турианской метафорой, – слабо рассмеялась Шепард. Вакариан двинул мандибулами. Их шутливая перебранка была переполнена эмоциями [противоречиво] [все еще слишком инородно]. Ему нечего было читать в них, и все-таки он и человеческая девушка ощущали себя свидетелями какого-то откровения [словно бы они правда понимали, что происходит]. Когда он взглянул на Орианну, та мягко улыбнулась ему [почему это так его испугало?] [это… чувство]. Вакариан прикоснулся к экрану, и это прикосновение преодолело пространство и время – их пальцы соприкоснулись. – Это значит… Ох, Шепард, это значит, что я скучал по тебе, – вежливо объяснил мужчина. – Как и я, любовь моя, – прошептала Шепард [всхлипнув] [рассмеявшись]. – Как и я. Явик [должен] отвернулся, чувствительные узлы горели, челюсть сжата до боли. 30. Она поначалу отступила, мороз бежал по коже от страха и неверия. Впереди маячили фигуры Гарруса и Грюнта, крутясь на месте, и осадить их могла только, кто бы мог подумать, сестра Миранды Лоусон. Нельзя было и представить, как солдаты Альянса и оперативники упраздненного Цербера стояли плечом к плечу, готовые встречать героиню. Ноги Лиары отказывались двигаться, в отличие от пальцев, которые в отчаянии дрожали. – Шепард, – прокричал Грюнт и словно ребенок запрыгал вокруг своей героини. – Я знал, что они не смогли бы убить тебя! Гаррус попросту упал на колени перед ней, его плечи тряслись, когда он схватил ее руки и прижал к своему лицу. Лиара даже дышать не могла из-за дрожащей улыбки, влажных глаз и поцелуя в бровь Гарруса со стороны Шепард. Буря разразилась в ее груди, буквально разрывая ребра. Нет, от ее ребер точно вскоре ничего не останется, и бушующие эмоции выльются через край. «Спасибо, – благодарила она всех и никого одновременно. – Богиня, спасибо тебе! Джеймс Вега рядом с ней всхлипывал, протирая глаза ладонью. Перед ними Грюнт дико двигался из стороны в сторону, закидывая Шепард вопросами, на которые, по большей части, отвечала Орианна. Капитан же, в свою очередь, мягко погладила лицо Грюнта и сжала его ладонь, прежде чем вернуться взглядом к Гаррусу. О, это разрывало ей сердце, но было так хорошо! Много длинных песен исполнил ее народ, чтобы получить шанс вернуть старую любовь. Даже когда Вега отстранил ее, Лиара не смогла сконцентрироваться ни на чем, не могла оторваться от человеческой женщины, что ворвалась в ее жизнь много лет назад и изменила все, хоть и было тяжело. – Ох, Шепард, – все слышали, как Гаррус ворковал с Капитаном, нежно поглаживая ее щеки. – Ну, тебя не было в баре, – ответила Шепард, – так что пришлось вернуться, чтобы найти тебя. Ее ноги подкосились, но Вега уже был рядом, чтобы поддержать, наконец, справившись с эмоциями. Он громко прочистил горло, и Шепард подняла на него взгляд, словно птичка. – Черт возьми, Лола, – прохрипел Вега. – Ты как таракан. Ну, только у тебя, знаешь, ноги длиннее. Жар расползался в глазах Лиары, в груди, в горле. Шепард жива. Жива и сломана, и собрана заново, и даже перенеся столько повреждений, Шепард была красива. – Еще длиннее теперь, да, Джеймс? – саркастически высказалась капитан, опуская взгляд на искорёженные ноги, голос дрогнул на мгновение. Гаррус же не преминул ласково провести по ее коленям. Грюнт загоготал, заставляя Орианну нахмуриться. Лиара едва не задохнулась, стоило подруге наконец взглянуть в ее сторону. – Лиара, – кивнула Шепард. – Ты здесь. – Шепард, – прошептала азари, мягко проходясь ладонями по напряженной челюсти женщины и ласково целуя в щеку. – Одной Богине известно, как я рада тебя видеть. Было еще больше слез, больше невысказанных слов. Вега и Грюнт хвастались какими-то смехотворными достижениями перед Шепард. Гаррус держался поблизости, осторожно двигая ее кресло. Она наблюдала, как Вакариан гладил ее по волосам, и Капитан счастливо улыбалась, оглядываясь через плечо. Лиара отступила, чтобы не нарушать их сакральной близости. Ей очень хотелось поддержать Шепард, просто понять, что она действительно жива, но она не сдвинулась с места. Сердце подсказывало ей решения. Так что да, Лиара отступила, просто наслаждаясь низким тембром смеха Капитана, которая разговаривала с очередным поклонником. – Я впечатлена, – проговорила азари, стоило лишь услышать мягкие шаги Миранды Лоусон. – Нет, не так… Я благодарна. Правда, спасибо тебе. Миранда слегка оскалилась, ее взгляд переходил с Шепард на сестру и обратно с регулярной постоянностью. – Хм, – фыркнула человеческая женщина. – Она требует тщательного ухода. И защиты. Лиара кивнула в ответ. – Не думаю, что в этом будет какой-нибудь недостаток. – Это ты говоришь, как дочь Консула или как Серый Посредник? – спросила Миранда одновременно фальшиво и искренне. Ответный взгляд Лиары был таким же хитрым и царским, как у ее матери. – Есть разница? – Думаю, ты лучше всех знаешь разницу, – проговорила Миранда, сложив руки на груди. «Мы очень похожи», – подумала тогда Лиара, услышав смех Орианны. Они обе желали более тесных отношений и боялись их. Миранда неожиданно повернулась, и азари поняла, что попросту пялилась на нее, ужасная привычка, которую она не замечала, пока была на Нормандии. – Протеанин не прибыл с нами, – предупредила, в конце концов, бывший оперативник Цербера. Лиара облизнула губы и с усилием вернула на лицо нейтральное выражение. – Знаю, – конечно, она знала; ее сеть следила за четырехглазым протеанином с тех пор, как тот сошел с корабля в одном из космических портов. – Он улетел на Ганимеде. Миранда вопросительно изогнула бровь, но ничего не сказала, и Лиаре стало интересно, о чем же она думала. Сама азари задумалась о Явике, который садился на последний шаттл к Земле, суровый и уверенный, готовый к битве. Было так легко поверить в его невысказанное обещание выжить, золотые глаза широко распахнутые, поглощающие любые блики… Да, она доверяла его уверенности. А потом она нашла его в захолустном баре после войны с окровавленным лицом, дерущимся на боевом ринге, и это разозлило Лиару больше, чем она готова была признать. Он выглядел тогда как запертый в клетку варрен, растопыривший перья и готовый сражаться. Его отчаяние приводило ее в ярость. Она хотела стереть это чувство, помочь протеанину, приглашая в проект Осирис. И хотя затея казалась провальной, в конечном счете безысходность на время оставила его. Лиара надеялась, что отчаяние никогда больше к нему не вернется. – Каким он казался? – вместо всего спросила она. – Казался? – Он… – Лиара запнулась, пальцы сжали предплечья, она понимала, что слова выдадут ее с головой. – Он был в хорошем настроении? – Ох, – хмыкнула Миранда и неопределенно повела рукой. – Думаю, что так. Насколько это возможно. Лиара не могла не заметить некоторую расплывчатость ответа. Волнение поднялось в груди: что это – Миранда любопытствует или осторожничает? – Ммм, – протянула азари, стараясь сохранять спокойный тон. – Знаю, Явик не самый хороший собеседник. Она ожидала любую реакцию, кроме смеха. Улыбка Миранды была веселой, но точно не доброй. – Поверь мне, я почувствовала это на себе, – прошипела человеческая женщина сквозь зубы. После она выдохнула и провела по черным волосам, словно бы стряхивая нервозность. – Когда бы он ни заговорил о моей работе, все время сравнивал мои умственные способности с твоими. – О. Лиара моргнула и залилась глубоким синим румянцем. – Это не такой уж и комплимент, как ты думаешь, – посчитала нужным осадить азари Миранда. Если честно, просто положительное упоминание о ней Явиком уже достаточно шокировало. Лиара сжала пальцы и пыталась перестать представлять хорошее мнение протеанина. Со своей стороны, Миранда вдоволь повеселилась, наблюдая за азари, после чего вернулась к сестре. Это новое начало, предположила тогда Лиара. Впереди турианец выкатывал коляску Шепард, кроган расположился справа, и два человека слева. «Интересный расклад», – на автомате подметила азари, хоть и видела, что для нее места там не было. Груз, в любом случае, упал у нее с плеч, не только из-за Шепард, но и из-за Явика. Она все еще волновалась, но на то она и Серый Посредник. Лиара теперь могла заботиться о них на расстоянии; в какой-то мере это у нее получалось лучше, чем непосредственное участие. И отныне, конечно, следующая цель Лиары полностью завладеет ее вниманием.