That Hunts on a Lonely Hill

61. Он [Явик][последний из протеан] никак не мог понять, как позволил ситуации стать настолько невыносимой. Явик оказался за липким и покореженным столом [со следами беспокойных рук и непристойной вони] пустого бара наедине с рыдающей азари[рядом с ним] после того, как их [предполагаемые] соратники отказались от их компании из-за какого-то [варварского] конкурса выпивки, который символически обозначал конец одной работы и начало другой. – П-прости, – прорыдала ягодная голубая девушка куда-то в столешницу [слабо и плаксиво] [это заставило его кожу покрыться мурашками], опустив голову на руки. – Она такая невероятная, и я просто знаю, что она никогда не ответит мне… Явик лишь сильнее скривился, когда бесполезные рыдания смолкли. Шум, гормоны и запах пота забивали его рецепторы [кулаки сжались на столе], и протеанин очень скучал по безопасным изгибам своей винтовки [рядом с ним только пистолет]. Откинувшись на спинку [неудобного] стула, он впился взглядом в шумную толпу, состоящую из других членов исследовательской группы и, кажется, полностью забывшую о существовании двух других её участников [оставили его с этим беспорядком]. Он также надеялся отвязаться от необходимости посещать такие социальные ритуалы; азари[и люди] в баре оказались любопытными и смелыми. – Я… я имею в виду, я ведь права, не так ли? – девица-азари[Мафете] подняла голову, чтобы глотнуть еще алкоголя [весьма сомнительного качества] из бокала. – Доктор Т`Сони, она же героиня! Никто не воспринимает молодых азари всерьез, но она взяла на себя… Матриархов… и она никогда не заинтересуется кем-то вроде меня! [Уф]. Он не знал, что хуже: находиться в этом жалком заведении или слушать любовное нытье [вопли] этой девушки. [Слишком много народа] [недостаточно пространства] [его тянуло к оружию]. Азари снова начала вздрагивать от рыданий. Явик же съежился внутри. Ему только и оставалось надеяться, что она [Лиара] скоро придет [вытащить его из этой адской дыры] и будет надлежаще наказана за то, что [косвенно] виновата в этом тотальном провале социального эксперимента. Когда [наконец-то] знакомый шлейф ее запаха [мхья и мирт][наконец-то] коснулся его, Явик начал [с облегчением] осматриваться и нашел девушку прямо напротив стола. В отличие от [похотливых] гуляк вокруг [все эти обнаженные тела и черная кожа]Лиара буквально сияла в своем белом, закрытом пальто и длинном платье. Он пялился на неё [он точно это знал], но это оказалось слишком приятным зрелищем. Руки сложены на груди [озадаченно и удивленно], Лиара вопросительно изогнула бровь: – Во что ты впутался? Явик ощерился на её слова [опустил честные глаза]. Рядом с ним Мафете[жалостливо] плакала в руках Лиары. – Я бы обвинил в этом тебя, – властно фыркнул мужчина [немного расправил плечи]. – Меня? – она [Лиара] моргнула и отстранилась. Они оба замолчали [вздрогнули] из-за особенно громкого шума толпы, забравшегося буквально в каждый угол грязного студенческого бара. – Если в это превращаются все студенческие группы, – Явик немного подождал, когда же шум хоть немного утихнет [насколько вообще возможно] [раздражение волнами бегало по его коже], прежде чем продолжить, – они бесполезны. Лиара какое-то время не отвечала [губы застыли в улыбке] и лишь осматривала окружение. В одном из углов ди-джей провернул что-то на аппаратуре, усилив бит, тем самым лишь раззадорив [пошлый] хаос извивающихся тел. – Да, чтож… – медленно протянула девушка. – Впечатляющее зрелище. Бедная Мафете. – Кажется, она сильно влюблена в тебя, – усмехнулся Явик, стараясь задавить собственное беспокойство и желание взглянуть на свою жалкую сокурсницу [выдержав её мучительную агонию][он был в растерянности]. Лиара[к его интересу] лишь покачала головой, немного смущенная и сбитая с толку: – Я знаю, – она тихо вздохнула, пробежавшись [дрожащими] пальцами по гребню, прежде чем обошла стол. – Пойдём, давай-ка вытащим вас отсюда. Их неуклюжему трио не потребовалось много времени, чтобы продраться свозь пульсирующую толпу. Явик скалился [обнажая крепкие зубы] на тех, кто бросал в их сторону заигрывающие взгляды. Всё это место являлось чистейшим позором [и это они выиграли войну?] Девица пробормотала что-то ему в ключицы, и отвращение волной поднялось внутри, стоило протеанину коснуться чудовищной путаницы её [юных] эмоций. Это, должно быть, отразилось на его лице, так как Лиара нахмурилась и постаралась перенести на себя большую часть веса студентки [Мафеты]. – Ты надеялась, что я ее спугну? – Явик прощупывал Лиару, пока та укладывала бесчувственную азари на заднее сиденье аэрокара. Снаружи бара было намного лучше [ясный обзор][холодный и чистый, пустой воздух]. Те пьянчуги, которые проходили мимо, слишком сильно концентрировались на собственных удовольствиях, чтобы коснуться его разума [это не мешало взгляду всех четырех глаз оставаться враждебным и резким]. Закрыв дверь аэрокара, Лиара уперлась кулаком в бедро и спокойно посмотрела на мужчину: – Я надеялась, что она научится такту, а ты терпению, – сухо ответила она, прежде чем открыть дверь транспортника уже с водительской стороны. Он наблюдал за плавной линией её напряженных плеч и нетерпеливым наклоном головы. Фыркнув себе под нос, Явик позволил себе усмешку. Лиара редко действовала без причины [мрачное одобрение пело под его ребрами], и протеанин лениво задался вопросом, какие ещё махинации он успел пропустить. Не так уж и много [он хорошо знал эту девушку], да и она стремилась к большей прозрачности своих мотивов [по крайней мере, с ним]. – Какое коварство, даже для тебя, – буквально промурлыкал Явик, взбираясь в пассажирское кресло рядом с водительским [никогда не упускал шанс подразнить её]. – Я почти впечатлен. – В таком случае эта ночь не закончилась полной катастрофой, – Лиара улыбнулась ему [лукаво, пытаясь скрыть свое удовольствие], активировав свой омни и загружая данные в навигатор перед тем, как запустить двигатель. – Но как ты вообще тут оказался? Явик поудобнее устроился на своем месте [почувствовал, как жесткие пластины его плеч и спины немного расслабляются]. Ему не нужно было бояться здесь, рядом с ней [вместе они могли бы свернуть целые горы]. Городские огни заливали салон аэрокара неоновым светом, и мужчина вслушивался в мягкий звук её [Лиары] дыхания, стараясь игнорировать всхлипы азари на заднем сиденье. – Нас туда заманили обещанием викторины, – оглядываясь назад, он понимал, что это была ловушка [остальные попались в неё с диким восторгом]. Он весь вечер отказывался от предложений и навязчивого проявления интереса [был истощен от постоянной поддержки обороны]. – Возможно, мы перепутали это с конкурсом среди студентов. – Ах вот как, – её веселье не было призвано как-то задеть. Когда они, наконец, добрались до квартиры студентки, как показали данные Лиары, Явик отодвинул девушку и сам взял сокурсницу на руки [так будет быстрее][они смогут вернуться домой пораньше]. Она [Мафете] булькала что-то непонятное в своем пьяном ступоре, и Явик лишь сжимал зубы в раздражении. – Сюда, – проговорила Лиара, освещенная лишь оранжевой подсветкой омни-инструмента, [тёплой] ладонью похлопывая его по плечу и сразу же двигаясь вперед по извилистым коридорам и лестницам. Ей не стоило никакого труда взломать замок на двери квартиры, и Явик смог вздохнуть спокойно, [резко] уложив [бросив] свою ношу на аккуратно застеленную кровать. Лиара задержалась, снимая с девицы обувь и набрасывая на неё одеяло с [глубокой] нежностью, которая удивила протеанина. Явик сощурившись прислонился к двери, отслеживая суетливые движения азари, что бегала за водой и пыталась заставить студентку её выпить. – Это так необходимо? – выдохнул Явик. Происходящее вызывало в нем странное и тревожное чувство. Общежития его юности давно были сожжены и разрушены [гораздо более тесные и менее уютные], но он все еще помнил тишину сна в глубокой ночи [вздохи спящих мечтателей]. – Да, – просто ответила Лиара, хотя, когда Мафете вздрогнула, они оба вздрогнули тоже. – Доктор Т`Сони? – невнятный шепот казался испуганным и смущенным [искрился на ягодной синеве её кожи]. Маленькая рука поднялась и погладила Лиару по щеке [румянец][Явик хотел отбросить её прочь]. – Вы действительно здесь? За этим легким удивлением последовало бешенство, так как моргнув, Явик понял, что Мафете[беспомощно] ткнулась в губы Лиары[промахнулась на дюйм], но попала в щеку. В какой-то момент он [Явик] хотел одновременно отвернуться от [неприемлемого][неприятного] зрелища и позволить вырваться на волю скованной внутри его тела биотике. Отвращение зародилось у основания позвоночника, но его [отвратительно слабое] тело не двигалось с места. – Ох, – Лиара отстранилась [нервозность отравляла воздух вокруг нее][и о, это заставило его дернуться], пытаясь вырваться из хватки её [цепкой][предполагаемой] возлюбленной. – Нет, прекрати. Мафете снова упала на постель [расфокусированная и вялая], пока Лиара[смущенная и дрожащая] поспешно отступила подальше. Явик дернулся в сторону, позволяя ей [Лиаре] пройти [сбежать] и без колебаний закрыл дверь. Рука Явика застыла за ее спиной [неуверенно][неразумно], когда она расправила плечи и успокоила панику. Вокруг голубых глаз собрались морщинки, пока девушка расправляла несуществующие складки на пальто. Его рука подергивалась [пальцы дрожали], но он успел сжать кулак и убрать ладонь до того, как Лиара повернулась, чтобы это заметить [его предложение утешения][ей не стоит знать об этом]. – Ей еще много чего предстоит узнать о такте, – вместо этого заметил Явик. Сухой смешок был единственным ему ответом. 62. Шепард всегда умела сразу отрицать и подтверждать чужие ожидания. Поначалу это сбивало Лиару с толку на Нормандии SR-1. Незначительная информация из экстранета о первом Спектре-человеке только ещё больше озадачили её: как «сирота с Миндаура» и «оставшаяся в живых на Акузе» могла быть той же женщиной, что и озорной, харизматичный капитан, вытащивший её из лап смерти? Еще спустя несколько лет Лиара наблюдала за тем, как старая подруга хихикала над глупыми шуточками своего сына, забросив за плечо густые, курчавые волосы. Низкий диванчик был полностью покрыт разноцветными подушками, а стены украшали семейные фотографии и веселые рисунки. Лиара потягивала чай и пыталась понять, чему она больше удивлялась: такому легкому домашнему уюту или решимости Шепард не допускать и мысли, что какие-то физические ограничения могут этому препятствовать. Два грубых и неприкрытых протеза вместо ног, повязка на глаз, лоскутная вязь шрамов по телу и даже одна неприглядная впадина на месте оторванной плоти, и это при том, что любая косметическая компания бесплатно позволила бы пройти у них все нужные процедуры. Азари было интересно, стоило ли вообще удивляться, что капитан всем отказала. – Так раскопки, которые ты ведешь, – сказала Шепард поверх головы Дэвида, когда тот опустил взгляд, – стоящие или как? Лиара моргнула, выплывая из своих мыслей, а на нее уже уставились три блестящих карих глаза. Какова мать, такой и ребенок. – Нет, – девушка смущенно усмехнулась. Кружка у нее в руках все еще была теплой, и это немного помогало. – Нет, это скорее коммерческий проект, но по большей части, мы используем его для практики третьекурсников, чтобы они могли понять суть полевых работ. В основном, мы заняты составлением карт и анализом. Правительство Иден Прайм не смогло долго сопротивляться и отказывать в доступе к почти нетронутым протеанским руинам. Названные местными колонистами «Спящими землями» руины стали с того момента центром палеотехнологических исследований, что принесло колонии, столько неоднократно разоренной Цербером и Жнецами, славу и прибыль. Тем не менее, они не станут трогать бесконечные ряды холодных капсул, выстроенных в нишах, ставших их склепом. Большая часть сил уйдет на изучение технологий, поддерживавших когда-то питание бункера. Найденные под землей котловины, заполненные телами погибших собратьев Явика, стали официальными протеанскими захоронениями. Лиара написала письмо… два письма, чтобы ускорить документальное производство. Она не знала, был ли там когда-либо Явик. Он никогда об этом не упоминал. – Ты слишком давишь, – вздрогнул Дэвид. – Нет, – Шепард шикнула на мальчишку, когда тот заерзал в кресле. Цыкнув, она снова подняла взгляд на собеседницу. – Думаю, после находки живого протеанина остальное кажется немного скучным. Лиара склонила голову на грудь, пытаясь скрыть свой румянец. Протеанин, к слову, сейчас находился снаружи, стреляя по жестяным банкам из лучших винтовок в коллекции Гарруса Вакариана. – Ну… мне бы не помешала помощь, – призналась она, довольная усмешкой на губах подруги. – Может, если бы вы все как-нибудь прилетели туда, мне бы снова повезло. Дэвид завертел головой, и Шепард удрученно вздохнула, так как его непослушные пряди выскользнули из ее хватки. – Правда? Даже Крип? – рассмеялась женщина, поворачивая сына обратно к себе. – Ты никогда это не доделаешь, – проговорила азари, но вокруг глаз у нее сгустились тени. – Богиня, только бы не раскопать еще одного. Каким-то образом, несмотря на все травмы, Шепард подмигнула ей. Лиаре пришлось приложить ладонь к губам, чтобы не рассмеяться. Дни, проведенные когда-то в невероятной близости к этой женщине, казались очень далекими, стоило увидеть домашнюю идиллию семьи капитана. – Одного чего? – спросил Дэвид с неподдельным интересом. – Еще один маяк? – Еще одного протеанина, милый, – Шепард склонилась ближе к мальчику, наконец, закончив плести косичку. Лиара же тихо отхлебнула еще чая. – Наш друг, Явик, спал в криостазе глубоко под Спящими землями на юге. – О, – на гладком лбу появилась глубокая складка, и Лиара удивилась заострившимся чертам, просматривающимся за поверхностной юностью. Внезапно Дэвид развернулся на месте, сталкиваясь нос к носу с матерью. – Он тот Спящий Древний? Лиара моргнула вместе с Шепард и вопросительно взглянула на подругу. Ребенок спросил все так, словно это была какая-то сказка. – Ну… Наконец, до азари дошел смысл, и глаза ее сверкнули: – Шепард, – Лиара сползла со стула на колени, восторг заставил голос подрагивать, – ты превратила нас в героев детских сказок? Плечи женщины немного напряглись, а сама она неуверенно покусывала щеку изнутри, пока Дэвид просто бегал взглядом от азари к матери и обратно. – Чтож… Типа того, – призналась она. – Гаррус начал это, чтобы помочь Иуре со сном, и этот сказочный мир постепенно… расширялся. – Тали будет в восторге, – усмехнулась Лиара. – О, она была, – засмеялась Шепард в ответ. – Сама сочинила парочку историй. Это не являлось упреком, но осознание потерянных лет прошло кислотой через Лиару. Все эти годы, пока она сражалась против Атамны, оказались очень важны. Жизненно важны. Пока все ее друзья налаживали жизнь, строили семьи, у нее все время находилась какая-нибудь миссия, дуэль или манящая добыча, из-за которых Лиара пропускала дни рождения, другие праздники и просто… время. Голубые пальцы сжались вокруг кружки, украшенной новым символом Ранноха. Неудивительно, что Тали теперь не беспокоилась о доходе, возглавив этот новый бренд. Значит ли, что не было ничего удивительно в том, что Лиара оттолкнула своих друзей ради очередной битвы? В конце концов, у нее еще столько времени впереди. Каким-то образом, несмотря на преимущество в возрасте, Лиара стала эгоистичной, а не великодушной. Стоило ей поднять глаза, как мигом она встретилась взглядом с Шепард. – Ты была очень терпеливым другом, – тихо проговорила азари, пожав плечами в приступе внезапной меланхолии. – Не могу поверить, что впервые посетила твой дом на Иден Прайм. – Ты не единственная, кто не приезжал, – любезно возразила женщина. Резкие шрамы на точеном лице стали словно бы ярче, а бионическая рука уже заканчивала с волосами Дэвида. – Рекс отказывается приезжать, пока у меня тут не появится Молотильщик, с которым можно было бы сразиться. Так что как-то так. Проверив плетение в последний раз, Шепард похлопала сына по плечу и поцеловала в макушку. Лиара же перевела дыхание и попыталась избавиться от навалившейся на нее печали. – Спасибо, ма, – ухмыльнулся мальчишка, выскальзывая из объятий. – Хмпф, уже слишком большой, чтобы его удержать, – проворчала Шепард. – Пойди проверь, чтобы твой отец не спалил нам сад взрывчаткой. И чтобы Крип не вылез из постели, чтобы ему помочь. Мальчик кивнул и убежал. Шепард положила здоровую руку на колено азари, стремясь подняться. Пульс Лиары моментально подскочил, и она сама быстро встала, протягивая к подруге руки. – Нет, не помогай мне, – Шепард отстранила от себя азари, недовольно хмурясь. – Я прекрасно справляюсь. Прикусив губу, Лиара послушалась, наблюдая, как Шепард со стоном боли все-таки поднялась на ноги. Нервно проведя ладонью по гребню, девушка отвести взгляда не могла от неудобно искривлённой позы капитана, тяжело переместившей вес на протезы. – Твои протезы не должны причинять боль, – наконец, снова подала голос азари, стоило руке Шепард опуститься на ее плечо. – Уверена, Миранда бы могла… – Все нормально, – повторила женщина, поддерживаемая Лиарой по пути на кухню. – Пройдет через пару минут. В конце концов, я всего лишь человек. Через мгновение Шепард уже отстранилась от подруги, покручивая сочленениями протезов. Отойдя к раковине чтобы оставить там чашку, Лиара старалась не наблюдать за этим болезненным ритуалом и не вслушиваться в звуки механизмов. – И все-таки, – не выдержала Лиара, – если дело в деньгах, я могла бы… Это заставило Шепард замереть, а затем сухо усмехнуться, обнажив белые зубы. – Нет, по большей части это из-за упрямства. Не так уж и много чего могут сделать ученые, не влезая в область кибернетики, – она протянула вперед свою искусственную руку: не было кремниевого эпидермиса, скрывающего металлическую оболочку, только красочные провода. Пошевелив пальцами, Шепард убрала руку. Лиара в свое время прочла все данные о воскрешении Шепард, которые только сохранились у Миранды. И всё-таки носить на себе все шрамы от операций и боев за будущее галактики казалось слишком смелым даже для капитана. Видя, что взгляд женщины стал расфокусированным и далеким, азари задалась вопросом, что именно извлекала Шепард из своей боли. Раздался судорожный смешок, и Лиаре пришлось отвести взгляд от обшивки протезов, встречаясь глазами с собеседницей: – Это мое тело, Лиара, – тихо проговорила та. – Я устала от того, что меня режут и меняют. Лиара опустила взгляд на свои руки. Даже сейчас она не была абсолютно уверена, правильно ли поступила, когда отдала тело своей возлюбленной организации изгоев в слабой, умирающей надежде, что Цербер сможет вернуть ее. Возможно, это было эгоистично. Лиара никогда не задумывалась, что почувствовала Шепард, проснувшись от смертельного сна в новом теле, ярком и агонизирующем. – Думаю, тебе просто нравится твоя повязка, – постаралась сгладить углы Лиара. Шепард вздохнула, все еще проницательно и любезно. Она обошла стол и взяла в свои руки чужие ладони. Сморгнув вину и горе, снова вернувшиеся в сердце, Лиара постаралась улыбнуться. – Чтож, она заставляет меня выглядеть стильной, – согласилась женщина, и каким-то образом, несмотря на шрамы и травмы, Шепард казалась азари сейчас более цельной, чем когда-либо до. Это ощущение не было похоже на ту странную, глубинную заботу, которая существовала между Лиарой и Явиком. Это было что-то новое и необычное, азари едва ли знала, как понять подобное ощущение. – Уверена, Гаррус точно ценит это, – сказала Лиара, игнорируя напряжение в животе. Усмехнувшись, Шепард сжала ладони. О, это заставило Лиару понять, насколько она скучала по своей подруге. Лицо ошпарило румянцем, а на глаза навернулись слезы, так что ей пришлось отступить, чтобы стереть их. – Я думаю, он ценит возможность сравнить наши боевые шрамы, – хмыкнула Шепард. – И я очень рада, что вы заглянули в гости. Вы оба. Конечно, слезы от этого не остановились. – Прости, – Лиара все пыталась скрыть лицо, – кажется, я в сентиментальном настроении. – В этом нет ничего плохого, – упрекнула капитан, склонившись вперед, чтобы быстро клюнуть подругу в щеку. – Пожалуйста, скажи, что ты не пытаешься соблазнить мою жену, T`Сони, – послышался сухой смешок. Лиара вздрогнула, заливаясь краской, в то время как Гаррус подошел к ним: Крип висел на руке турианца, и Дэвид с каменным лицом стоял позади. – Хочу, чтобы ты знал – это я тут соблазнительница, – фыркнула Шепард, вздернув нос и сложив руки на груди. Лиара закрыла пылающее лицо руками, стараясь не рассмеяться. – Ты пытаешься найти себе более молодую и красивую пару? – Гаррус звучал почти оскорбленно. – Уже? – Есть некоторые проблемы с калибровкой, из-за которых я жутко расстраиваюсь, – Шепард реалистично сдвинула брови и уперла руки в бока. Юный Дэвид смотрел на эту сцену с глухим раздражением, а Явик лишь сильнее опустил уголки губ. Возмущенный турианский ответ оказался перебит ревом маленького крогана, который хотел вылезти из хватки отца. Спрыгнув на пол, оранжевый шар понесся к Лиаре, хватая ее за ногу. Крип так хитро ей улыбался, что у азари не оставалось и шанса не поднять его на руки. – Я покажу тебе проблемы с калибровкой, – и затем Гаррус буквально набросился на Шепард, даря ей нежный, но не лишенный страсти поцелуй, от которого его жена буквально задыхалась. Крип корчил рожицы, пока Лиара развлекала его щекоткой. Когда азари все-таки подняла взгляд от счастливого крогана, то увидела бесстрастного Явика и отстраненного Дэвида. Мальчик потянул протеанина за руку и посмотрел на того с подавленным выражением лица: – Все семьи такие странные? – спросил он с тяжелым вздохом. Лиара поймала быстрый взгляд Явика в свою сторону перед тем, как он в неловком, молчаливом сочувствии потрепал мальчика по голове. 63. Ноги привели Явика прямо к двери Лиары без какого-либо приказа сверху. Мужчина лишь моргнул, осознав, куда пришел [сконфуженность][неизбежность]. В сердце словно воткнули крючки [дергающие и рвущие], которые тянули за собой его чувства и ощущения. Это место было новым [старым] для него. С момента их прибытия этим утром он с Лиарой сразу же определили несколько возможных путей отступления, а Явик к тому же нашел, по крайней мере, две защищенные точки на месте раскопок, если все пойдет слишком плохо. Он не знал характер местных жителей [не мог рассказать об их привычках][опасность]. В каких тенях могли скрываться убийцы, а в каких просто сплетничающие и хихикающие студенты Лиары? [Напряжение вгрызалось в основание позвоночника]. Если бы Явик позволил себе расслабиться хоть на мгновение, то моментально бы ухватил периферийным зрением [потерянные][знакомые][призраки] видения протеан, тщательно осматривающих местность или занятых своими обязанностями. Он почувствовал бы их преданность [желание стать сильнее, лучше][Победа] только для того, чтобы понять – нет, он [Явик] читал в тот момент труды ученых этого цикла [человека][азари] и исследователей [саларианских][турианских][таких упрощенных]. У груди равномерно гудел Кристалл Памяти. Сжав зубы, Явик покачал головой [дымка осталась]. Возможно, было ошибкой сюда возвращаться. Стоило ему отступить от шаттла [завороженному этим синим небом][запахом сосновой коры и пшеницы], страх [да, страх] ударил его под дых. На миг он снова оказался в капсуле [одинокий и потерянный][кипящий от мстительной ярости]. Его руки ныли [как старые раны перед бурей]. Здесь Явик становился слабым [незащищенным]. Он не знал местности [все слишком изменилось за тысячелетия]. Это было [глупой] ошибкой [думать, что он сможет справиться с этим], независимо от того, насколько приятно оказалось покинуть [приторную бюрократию]Иллиума. Кирот предупреждал его. Тем не менее, Лиара должна была пойти с ним [ноги привели его сюда не без определенной цели]. Несомненно, она бы стала упрямиться. Подняв руку, Явик весьма энергично постучал в дверь ее комнаты [беспокойство пробежало по затылку]. Он ждал ответа в какой-то тревожной агонии [вдруг что-то уже произошло?] Светлая дверь скользнула в пазы, открывая его взору Лиару, одетую лишь в легкую накидку поверх ночной одежды [слишком открывала плечи][слишком открывала бедра]. Почему она не носила броню? – Явик, – начала она [щеки вспыхнули удивленным румянцем], – все в порядке? Он открыл рот, чтобы ответить, но горло стянуло сухостью [словно песок на языке]. – Да, – слова выдавливались коротко [заиканиями], – это… я просто… Вот теперь Лиара действительно заволновалась, Явику было ненавистно, что его слабость оказалась на виду [как у дрожащего ребенка][он был солдатом]. Последний протеанин распрямился и заскрежетал зубами, но ничего, кроме жалости к себе, от этого не проснулось. Ее губы слегка искривились от волнения [приоткрылись от разделенного понимания], а после азари отступила в глубину комнаты [он почти последовал за ней]. – Хочешь зайти? – тихо спросила Лиара, сложив руки на груди. Это казалось неразумным [безопасно ли это?][это могла быть ловушка]. Явик дернул головой: – Нет, – сумел он выдавить из себя. Ее голубые глаза были широко раскрыты от беспокойства [за него][всего так много]. – Уже поздно. Я… – Явик, – перебила его азари со сталью в голосе, заставив Явика слушать. – Я не смогу помочь, если ты не поговоришь со мной. – Это место, – стоило ему это произнести, как он сразу же захотел вернуть слова обратно, никогда их не говорить [но ее тон не позволил][эти линии вокруг ее губ и глаз]. Ему необходимо было отгородиться от воспоминаний, не позволить им утащить себя за черту. Он сжал зубы и отвел взгляд [огонь разливался в глазах и горле]. Отсутствие дисциплины в себе было невыносимым: Явик отвернулся, лишь бы скрыть это [от нее]. – Иден Прайм? – тем не менее, голос Лиары окутывал нежностью [она подошла к нему]. – Оно называлось не так в моем цикле, – вздохнул протеанин, чувствуя горький вкус на языке [и в сердце]. – Нет, – она не стала спорить с этим, что порадовало мужчину. Вероятно, на гнев он бы [инстинктивно] отреагировал [теперь знающий достаточно, чтобы понять, что это лишь замаскирует его страх]. Подняв напряженные плечи, Явик задрал голову, чтобы изучить [незнакомые] звезды. Даже глубокой ночью поспешно возведенный исследовательский центр горел огнями. За сборными домами археологов вырастали остатки города, который когда-то должен был [не смог] защитить и заслонить собой бункер Победы от внимания Жнецов. Отголоски его народа были лишь шепотом над землей [однако он все равно отслеживал их]. Это изменится, стоит и спустится в сам бункер. – Я обошел лагерь пять раз, – бросил мужчина через плечо, борясь с желанием убежать. – И все-таки это не добавило спокойствия. Лиара молчала, вспышки ее беспокойства не удивляли [но приветствовались?]. Явик вздохнул, сложив руки за спиной и пытаясь распутать болезненные узлы в голове и животе [это место стало могилой его народа][незнакомый небесный горизонт]. Их жертва будет почтена в возрожденной Империи. Скрип пыли объявил о приближении азари. Она не касалась его, но подошла достаточно близко, чтобы Явик мог почувствовать ее присутствие [интимно][стоит ли ему так думать]. – Тебя беспокоит безопасность этого места или само место? [А][Лиара]. [Всегда задает вопросы][он скривил губы][сердце пропустило удар]. Тем не менее, [насколько же он слаб]Явик не смог заставить себя произнести признание. Показать свою слабость примитиву [нет][Лиаре] значило оставить еще одну трещину в [итак уже тонкой и хрупкой] оболочке его протеанской гордости. – Мы хорошо защищены. Ряд различных организаций вкладывается в сохранение этого места, – заверила его Лиара[что она поняла из его молчания, ему было страшно даже думать]. Угловым зрением он выхватил наклон голубой головы [пальцы дрогнули]: – И я довольно методично проверила весь здешний персонал. [Конечно].Это принесло некоторое облегчение [одобрение]. Несмотря на то, что она отказалась от большинства полномочий Серого Посредника, азари тщательно следила за их безопасностью. Тем не менее, в животе все свернулось от нервов. – И все же наша охрана некомпетентна, а местность слишком открыта, – проговорил Явик, напрягшись перед очередным [неохотным] признанием сквозь зубы. – Я привык к тому, что ты рядом. [Проклятье]. [Проклятьепроклятьепроклятье]. Он не смотрел на нее [горел смущением], Лиара же спокойно молчала рядом, и ему не доставало смелости [в голове гудело][ломалось] оценить ее реакцию. Но вот тонкие пальцы прижались к его руке, и Лиара притянула мужчину к себе. Тревожная морщинка омрачила ее лоб, и Явик прикусил свой [предательский] язык [правдивый]. Он скосил [осторожно] взгляд через плечо [синее выглядывало из-под накидки]. – Явик, – рука поднялась [осторожно, словно опасливо], и ее бледная ладонь прижалась к его щеке [мягкая, нежная и успокаивающая]. Как нелепо, но Явик даже не подумал вздрагивать [несмотря на ускоренный пульс]. Всё, что читалось от нее [Лиары], было заботой, неуверенностью и желанием принести успокоение [она достигла своей цели][насколько возможно]. Пойманный в ловушку ее ясного взгляда [чувствуя, как закрывались его собственные глаза], Явик боролся с теплом узкой ладони [едва заметным ощущением ее дыхания]. На мгновение [всего на мгновение] он позволил себе опереться на нее [ее защиту]. Теплый большой палец ласкал острую скулу. Неожиданный смех [далекий] отталкивающих студентов, гулявших где-то вне поля зрения, нарушил волшебство и напомнил Явику[неохотно], что они стояли на улице. Лиара покрылась румянцем [он хотел запомнить этот цвет]. Явик прочистил горло: – Азари, не сильно переживай за меня, – сказал он [пробормотал] в ее ладонь, но голос задрожал из-за комка в горле [ни единого движения в сторону]. – Это не приветствуется. Лиара сжала губы и медленно, без стыда, убрала ладонь. – А я была так близка к обмороку, – она слегка отступила, моргнув, а после прижала ладонь к груди [это движение согрело его кости]. Он почувствовал дрожь ее плеч. – Точно, – фыркнул Явик, все еще внимательно глядя [не переставая смотреть] на веснушки на ее щеках, линию челюсти. Он не должен был глазеть. Он сглотнул: – Мне нужно идти. Ее лицо исказилось после этих слов [знакомое выражение тоски], и руки Лиары сжались на груди, стоило ему отойти. Вся кровь в его теле заставляла молила остаться. – Подожди, – позвала она, и Явик все-таки застыл [и это озадачило и встревожило его]. Тем не менее, тревога [паранойя][страх], сжавшие в тиски его позвоночник, несколько ослабла. Явик знал, что призраки протеан[блуждающих по падшему городу]будет сложно изгнать. В последний раз, когда он видел это небо, Жнецы закрыли собой солнце. [Да будет проклято ее искреннее выражение лица, ее забота и полная синяя губа зажатая нервно между крепкими зубами]. – Я просто хотел удостовериться в твоей безопасности, – пробормотал Явик, сжав руки. – Не буду больше задерживать тебя. Он не мог уйти [не ушел бы] без нее [Лиары]. Давным-давно капитан велела ему отпустить старых призраков, и Явик пытался [ему даже показалось, что у него получилось]. Эту планету [эту гробницу] он тоже сможет пережить. 64. Под поверхностью Спящих земель пролегали комплексы руин лабораторий, жилых помещений и мастерских, предназначенных для маскировки бункера, рядов и рядов тихих, мертвых капсул, растянутых в бесконечные, однородные ленты. Это напомнило Лиаре о Храме Атаме. Не горящие руины, которые она видела последний раз, а изящное святилище, где ее мать пела и благословляла. Когда тишина поглощала храм, шёпот Богини приходил в мысли и молитвы чистых душой. В детстве давление памяти и времени казались ей черной дырой, засасывающей ее полностью. Бенезия считала шепот Богини священным даром, но юную Лиару он пугал. Когда ее мать склоняла голову в глубоком почтении, маленькая азари закрывала уши, пытаясь заглушить звуки. Медленная дрожь пробежала от спины к гребню, стоило эху ее шагов распространиться по бесконечным залам. Тот же тяжелый саван, беспокоивший девушку еще ребенком, нависал над каждой неподвижной и тихой капсулой, украшавшей своды этого объекта. Лиара солжет, если скажет, что для нее это не слишком. Тем не менее, она здесь была не одна, и Лиаре надо было найти Явика. Сжав в руках пакеты с перекусом, азари отслеживала бесконечные ряды тихих капсул и старалась не думать, что они, фактически, являлись гробами. Никакие руины, в раскопках которых она когда-либо участвовала, не дарили ей настолько плохих предчувствий. Даже на верхних уровнях, открытых для посещения, не было этого тяжелого ощущения в застоявшемся воздухе. Лиара обрадовалась, когда, наконец, подошла к дверям, которые три недели назад она с Явиком смогли открыть. Зал для собраний был просторным и мрачным, освещенным только зеленой подсветкой, встроенной в центр резного пола. – Я принесла тебе обед, – тихо проговорила она сидящей фигуре в маленьком ореоле искусственного света. – Ты ничего не ел весь день. – И откуда ты это знаешь? – пробормотал Явик, и голос его дрогнул, стоило очнуться от мыслей. Руки, опирающиеся о колени, и неподвижная поза никак не подтвердили, что ее присутствие заметили. Лиара нахмурилась и присела рядом. – Ну, так? – она подождала ответа, но когда тот так и не послышался, Лиара протянула ему пакет. – Это, эм, рыба. Не могу ручаться за ее качество, но она точно не протухла. Прозвучала громкая усмешка, за которой последовало шуршание фольги. Лиара посмотрела на него, заметив темные круги под глазами и напряженные морщины вокруг рта и челюсти. Губы сжались от мрачного беспокойства, но она открыла свой пакет и сунула вилку в непонятную субстанцию. – Ты принимал лекарства? – спросила Лиара, глядя на бесцветный кусок «рыбы» на своей вилке и прислушиваясь к эмоциям Явика. – Конечно, – проворчал Явик, – а ты? – Естественно, – ответила она яростно, поморщившись, стоило ей проглотить еду. Скрежет пластиковых приборов о фольгу оказался единственным звуком в темной, просторной пещере, в их маленьком светлом кругу. Взглянув на Явика, она увидела ту же застывшую усмешку, которая осталась несмотря на прием пищи, плечи напряженной линией выделялись в полумраке. Его выражение лица казалось бесконечно старым, и Лиара вдруг очень обрадовалась, что пришла найти Явика. – У меня еда была лучше во время боев, – пробормотал протеанин, и Лиара фыркнула на это. – Меня уже кое-кто пытался подкупить контрабандной выпечкой, чтобы получить хорошую оценку, – согласилась азари, чувствуя, что его это забавляло. Она была рада это ощущать. – Теперь я немного жалею, что не согласилась. Явик кивнул, задрав голову и уставившись на зазубренные края потолка с высокими сводами. Лиара прикусила губу и попыталась понять, как сбросить ту вуаль тайны, которой этот мужчина покрыл себя. Конечно, возвращение к месту, в котором он проспал пятьдесят тысяч лет, могло причинить боль, они обговаривали это. Явик заверил ее, что это не помешает ему помогать в раскопках. Теперь, глядя на него, Лиара поняла, насколько же он глубоко погрузился в самообман. – Я общался со своими лейтенантами в этой комнате, – раздался в тишине громкий и сильный голос Явика, отчего она подпрыгнула. Он скосил на нее взгляд, уголок его рта дернулся, но потом взглядом он вернулся к потолку. – Сильные и преданные бойцы. Яростные и готовые отдать жизнь за Империю. Лиара прикусила язык. Явик перемешивал остатки рыбы в пакете. – Десятилетиями эта планета выдерживала нападения Жнецов. Мы позволяли им сжигать наши дома и извратить наших собратьев, чтобы скрыть Победу и нашу истинную цель, – его глубокий голос дрогнул от чувства потери. У нее перехватило дыхание. – И после всех этих жертв, за минуты до погружения в сон, ряды наши оказались прорваны и сломлены. Он опустил глаза, и Лиара заметила, как подозрительно дрожали его плечи. Она вспомнила Тессию. Как она стояла на краю обваливавшегося пола, и дым валил снизу не переставая. Лейтенант Курин кричала на солдат через связь. Безнадежность и ярость кипели в ее сердце, а Шепард кричала над ними, приказывая двигаться дальше. – Мы должны были стать последней победой Империи, – с толикой безумия простонал Явик, ощерившись и заглянув ей в глаза. – Возродиться из пепла, чтобы отомстить той мерзости, которая уничтожила нас и оставила меня… Судорожный вдох прервал поток его слов, и сердце Лиары сжалось от боли. Его суставы на руках побледнели, зубы оскалены. Горло азари свело сухостью, она не могла ничего сказать, потому что Явик не приветствовал жалости. Однако не было никакой жалости: она любила его и не могла выносить вида его боли и горя, буквально горевших в нем. Отложив свой обед, Лиара сдвинулась на полу, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. – Явик, – сказала она или, скорее, попыталась, продираясь через внезапно обжигающую бурю эмоций, через слезы на глазах. Он медленно моргнул, но не повернулся. Лиара облизнула пересохшие губы и попыталась снова: – Явик, не считай жертву своего народа за неудачу. Он дернул головой, но Лиара уже склонилась к нему, вцепилась одной рукой в его плечо, другой коснулась щеки, и вот широко распахнутые, безумные глаза Явика нашли ее взгляд. Тяжело бухало сердце о клетку ребер, пока она ждала, что протеанин оттолкнет ее. Он так и не оттолкнул. – Ты не одинок, Явик, – хрипло проговорила Лиара, задрожав от отчаянья во взгляде золотых глаз, скользящего по ней. Мокрые дорожки текли по ее щекам, но она не замечала этого. Только его твердое тело чувствовалось под ладонями. – Ты и твой народ не проиграли. Вы дали нам надежду. Тихий, полный боли вздох вырвался из горла Явика, и Лиара готова была на все, лишь бы стереть поражение с его лица. Пальцы впились в его наплечник, и девушка, отбросив все приличия, буквально закрыла протеанина собой. Уперевшись подбородком в его плечо, она крепко обняла его, пытаясь все свои чувства, все ощущения вытолкнуть из себя, через кожу, чтобы он мог прочесть всё. Явик резко выдохнул, и Лиара почувствовала, как его лицо зарылось ей в ключицы. Ее бедро неудобно вжалось в края протеанской брони. – Не думай, что в этом цикле ничего нет для тебя, – пробормотала Лиара в его броню, ногти впились в сочленения металла на его спине. Гудение его присутствия было таким теплым, стоило прижаться ближе. – Такая чувствительная, – неуверенно выдохнул Явик ей в плечо, осторожно прикоснувшись к ее талии. Лиара только крепче обняла его. 65. Археологи на раскопках исследовали залы [бывшей] фабрики боеприпасов, спокойно ступая по проходам, где раньше царила суматоха. Лиара, как всегда, находилась в самой гуще [лицо все в пыли], и каждый раз, зацепившись за синий гребень взглядом, Явик удивлялся ее рвению [простому и радостному]. [И его губы кривились от ее улыбки][обернутый, точно в защитный кокон, ее заботой, засевшей внутри него очень глубоко]. Тем не менее новая неформальная атмосфера Спящих Земель раздражала его [слишком обычная и коллективная]: Явик еще помнил командные пункты, в которых каждая жизнь анализировалась, распределялась по приоритетам и [зверски] оценивалась. Сейчас же студенты, исследователи и технические помощники суетились в собственных иерархиях, построенных исходя из их же соображений. Явик заскрипел зубами на своем рабочем месте [захламленном экранами и запутанными проводами], глядя на диск с драйверами ВИ. Лиара попросила его выяснить, какие данные еще можно было спасти [попросила его быть повежливее с учениками]. Так что, конечно, он подчинился. Мафете[ягодно синяя и смущенная] бродила вокруг него запуганной овечкой, прячась за другими членами группы. Среди них был турианец[Аесус], пара людей и еще одна азари, из-за которой у него [Явика] никак не заканчивались проблемы. – Чалит клянется, что так все и было. – Чалит – всего лишь сплетница без манер. Бросив взгляд на говорливую студенческую стайку, мужчина едва сдержал вздох, он находил их всех такими [раздражающими][невыносимыми] молодыми. Головы склонены друг к другу, они либо забыли, что находились в одном с ним помещении, либо недооценили превосходство его слуха [небрежно][он мог убить их всех меньше, чем за секунду]. А предмет их [глупых и утомительных] разговоров заставлял протеанина хмуриться. Разумеется, Лиара оказалась поглощена извлечением данных [оставив его терпеть происходящее в одиночку]. Плечи дернулись, стоило Явику осознать, что он снова попытался прикрыться ей, как щитом [солдат – это оружие]. Он должен быть сильнее. – Не беспокойтесь о моем присутствии, продолжайте, – усмехнулся Явик сквозь зубы, сосредоточившись на потоках поврежденных данных, пробегавших по экранам. – Особенно, когда я – тема разговора. Эффект был почти мгновенным [виноватые взгляды][выражение ужаса на лицах]. [Их разорвали бы на части на войне]. [К сожалению] они [в основном] быстро приходили в себя [Мафете выглядела близкой к обмороку]. Он хотел бы, чтобы они убежали [в ужасе]. – Всего лишь одна из них, мессер Явик, – другая азари[старше, с фиолетовыми узорами][Фрай?][Фарсис?] отвернулась от образцов, которые они маркировали, и проницательно усмехнулась [он принял предупреждение во внимание]. – Вам довелось подсчитать, сколько венков досталось доктору Т`Сони за время прошлого праздника Янири? Челюсть щелкнула, так сильно он сжал зубы. Надо было игнорировать их. – Какое-то количество, – кратко ответил Явик, приложившись ладонью к изувеченному ВИ на подставке [почувствовались призраки прошлых знаний]. – Мало или много? – улыбкой азари можно было резать напряжение в воздухе. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику [из-за чужого ли высокомерия][или из-за артефакта], и сильнейшая боль ударила по суставам. Тихо хмыкнув, Явик начал подключать подправленные порты [как показала Лиара] к древнему [как он сам] куску техники. Экраны замерцали, приходя окончательно к жизни, каждый из которых производил один из многих [побитых] слоев [высшей и превосходной] коммуникационной технологии протеан. Было странно [жутко] видеть, что инструменты [трупы] его времени настолько деградировали [разрушились]. Ее озадаченное выражение лица, выглядывающее из-за цветочных венков, которые буквально валились со стола, всплыло в мыслях мужчины [его куча была не столь существенной]. – Фрасис, – пробормотала Мафете[смущенно и резко], отложив накладные и инструменты, – тебе не стоит допытываться. – А она кому-нибудь подарила венок? – задумчиво спросил турианец. Его [Явика] руки замерли [воспоминание о венке, опущенном на его голову][жемчужно-белые лепестки][ее ласковая ладонь]. – А вы подарили ей один? Кислая желчь поднялась в горле Явика[он хотел найти ее], а язык коснулся кромки [острых] зубов [выполняй свой долг][ничего больше]. Это был весьма мрачный показатель состояния его разума, раз такая провокация смогла вывести его из равновесия. Состояния его выносливости тоже [это открыло его желания][руки сомкнуты][защита]. – Не вижу смысла данного вопроса, – ответил Явик. То, что они развлекались таким образом, было очевидным [холодный ветер на спине][горячее дыхание на лице][они чувствовали себя так уверенно и право]. Это его раздражало. – Я просто хотела узнать, получила ли она мой подарок, – задумчиво произнесла Фрасис, напоказ потерев подбородок. – Их всех выбросили, в любом случае, – прорычал Явик, почти радостный от шока [зависания], вызванного его словами. Он не хотел разговаривать с этим детьми [хотел уйти]. – Даже твой? – ее губы искривились от злости [видела в нем конкурента], и [мягкая]Мафете в ужасе уставилась за другую азари. [Жалкие]. [Лиара заслуживает лучшего]. Он оказался спасен от этой стервозной дамы шорохом палаточного полотна и [приветственной] нитью запаха мхьи и сирени. Лиара ярко улыбнулась, когда заметила его [молодёжь затихла и зашепталась на грани слышимости]. – Нашел что-нибудь, что еще можно спасти? Сдвинувшись, чтобы позволить девушке взглянуть на данные, Явик размышлял о благодати ее присутствия [искры над голубой кожей и в глазах]. Настроение внутри палатки поменялось тоже [все еще настороженное][менее тревожное]. У Явика не было привычки насмехаться над подчиненными [только теми, кто преступал черту], и он безумно рад ее приходу. – Как будто этот цикл недостаточно постарался в «сохранении» техники моего народа за века существования. Лиара сухо хмыкнула на словесные кавычки, и Явик ответил тем же. – Кое-какие интерфейсы ВИ еще в рабочем состоянии, но их недостаточно, чтобы воскресить его, – проговорил он, наблюдая, как Лиара переводила взгляд с одного экрана на другой, пытаясь отыскать связи [способная на свободный перевод]. – Этот назывался «Истиной». Молодёжь окончательно замолчала позади. – Говоришь, на обьекте спрятаны еще драйвера? – Лиара прокручивала данные, кусая губы в размышлениях [это отвлекало]. – Да, – Явик склонил голову [для нее], наблюдая за студентами переферийным зрением [высокомерие и глупость][не доверял им]. Они искали скандальную историю там, где ее не было. – Ну, по крайней мере, мы знаем теперь, на что обратить внимание, – радостно кивнула Лиара, отступив от стола [обняв себя руками]. Ее [острый] взгляд прошелся по комнате. – Все идет нормально? – Прекрасно! –пробормотала Мафете [с горячечным страхом]. Турианец рядом похлопал ее по спине. Неловкость прокатилась по языку Явика. – Мессер Явик просто рассказывал нам, как вы вместе праздновали Янири, – глаза Фрасис широко [притворно] распахнулись с наивностью и [жестоким] любопытством. – О? – удивление Лиары было легким и буквально проникнутым скептисом [запах апельсинов позади ее шеи и у запястий]. Она [вопросительно] взглянула на него, такой взгляд он у нее уже видел. Явик сощурился и позволил легкому движению губ показать ей, что [быстрая и неосторожная] азари пыталась играть с ними. – Но кое-что я нахожу странным, – продолжала Фрасис[не замечая, как начала путаться в собственных сетях]. – Вы утверждаете, что Янири была древним протеанином. Разве это немного не противоречиво? Смешок [полный презрения] сорвался с его языка достаточно громко, чтобы студенты [Мафете, в основном] подпрыгнули, а Лиара нахмурилась. – Мне хотелось понаблюдать, чего добились азари под руководством тех же азари, – сказал Явик, обнажая зубы. Растерянность скользнула сквозь Фрасис из-за его презрения [словно он и Лиара уже не показали, что были выше этого]. – Неудивительно, что я был разочарован. Положив ладонь на его плечо [чтобы успокоить], Лиара обратилась к своей ученице [отвратительной воздыхательнице] и ласково улыбнулась, отчего Мафете вздохнула [маленькая, глупая девочка]. – Или же, если посмотреть с другой стороны, – вмешалась девушка [пальцы сжались на его руке в предупреждающем жесте][быть хорошим], – это хороший пример того, как азари взяли протеанский способ руководства и приспособили под себя. Буквально за секунду Лиара почти вытащила его из палатки [он позволил ей][наслаждался разочарованием под обычно спокойным выражением лица]. – Твои ученики просто смешны, – сказал он ей без всяких предисловий [снова рад быть рядом с ней]. – Ты только заметил? – Лиара поджала губы [терпение] и отвела его в какой-то менее заполненный зал. Он позволил ей снова [по-прежнему пораженный играми, в которые играли ее студенты][за такое неуважение не жалко и ударить]. – Если они не пишут оды твоим веснушкам, то думают о том, как бы соблазнить тебя, словно какой-то приз, – усмехнулся Явик[оплакивая давно ушедшую дисциплину Империи]. Лиара вопросительно взглянула на него: – Моим веснушкам, да? – удивление и веселье скрестились в ее запахе. Лиара покачала головой [сжав его руку]. Явик[проклиная себя] издал звук недовольства и проигнорировал ее [довольную] ухмылку. 66. Иден Прайм выглядел чистым и свежим с высоты полета шаттла, покидающего атмосферу планеты и погружающегося в тишину звезд. В другом углу транспортника ее коллеги и ученики болтали, уставшие и радостные от перспективы возвращения на Иллиум спустя несколько месяцев раскопок. Вздохнув, азари потерла руки друг о друга и задалась вопросом, что именно вдохновило глубокое и мерное спокойствие пульса под ее ребрами среди грохота космического полета. – Ты рад, что все закончилось? – спросила она, не отрывая взгляда от вида за пределами шаттла. Напротив Явик шевельнулся на своем месте, в котором даже успел задремать. – Не больше, чем в прошлый раз, – протеанин не открыл глаз, но мышцы его слегка напряглись перед ответом. Лиара отследила поднятие и опадание его груди, спокойное даже когда его самообладание притворно. Призрак Спящих Земель и всего, что когда-либо было ему дорого, сломал что-то в той защитной раковине, которую Явик построил вокруг себя. Позволил ей понять больше. Уголки его губ опустились вниз, исказив красную линию, лентой бегущую от губ по подбородку. Как бы Лиара ни старалась, она не могла понять, каково это – вернуться в место, где пятьдесят тысяч лет назад все его собратья и друзья еще были живы и сражались. Шрамы, полученные на этой планете, уже стали едва видны, спустя столько времени. Они не говорили об обоюдном отчаянии в склепах Спящих Земель: Лиара достаточно прочувствовала черный, бесконечно глубокий колодец боли Явика. Она понимала, что ее заботы о нем вряд ли когда-нибудь будет достаточно, чтобы полностью заполнить этот колодец. – Ты задумалась, – сказал Явик, заставляя Лиару понять, что она слишком долго пялилась. Лиара опустила голову. – Я была лицемеркой, – вздохнула она, судорожно сжав ткань на коленях. – Просить тебя раскапывать руины твоей Империи. Особенно, когда я сама еще не могу вернуться на Тессию. В темном окне золотые глаза Явика вспыхнули в отражении, когда Явик склонил голову набок. – В этом есть необходимость? – Небольшая, – призналась она, почесывая сгиб большого пальца. – По правде говоря, я должна была вернуться, чтобы управлять наследием моей матери. Даже после смерти Бенезии Лиара лишь один раз вернулась в дом своего детства. Как только она ступила за дверь, древний управляющий ее матери начал извергать на нее данные по политике и другом наследии. Лиара, подняв челюсть с пола, подписала все нужные документы, подтверждая последнюю волю своей матери. Однако теперь ей тяжело было представить Тессию без сопровождающего рева Жнецов. – Ты хотела бы? – голос Явика выдернул ее из размышлений. – Нет, – это была правда. Управляющий выжил, и Лиара управляла своей собственностью издалека. Большую часть наследства она пожертвовала на исследования кроганов. Тем не менее, Лиара не могла снова представить, как она ходит по улицам своего детства в этой новой галактике. В конце концов, Тессия еще не простила свою блудную дочь. Она посмотрела на Явика и пожала плечами. – Тогда это не лицемерие, – решил он, взглянув на нее, – ведь я хотел увидеть останки моего народа. Почтить и запомнить их. Ее пульс подскочил, став громким и быстрым. Она вспомнила еще один шаттл, летевший много лет назад в безнадежную битву. Когда между ними было гораздо меньше привязанности, а Явик обещал написать с ней книгу, чтобы отвлечь от ужаса. Как далеки они были от того момента. – Ты смелее, чем я, – улыбнулась Лиара. Комок застрял в горле, когда он склонил голову в знак признательности. – Если придет время, когда ты захочешь вернуться на Тессию, – тихо проворчал он, откидываясь в кресле, – я полечу с тобой. Лиара моргнула, дыхание перехватило от этого спокойного заявления. Давление в груди расширилось, обернулось вокруг ребер и позвоночника, подобно плющу. Поднялось под гребнем, пока Лиара не испытала хрупкую радость. Явик, скрестив руки, невозмутимо вернулся к беспокойной дреме, пока Лиара все пыталась найти в себе силы на ответ. Одной Богине известно, что Явик прочел в ней тогда. Обняв себя руками, Лиара прижалась к спинке, чтобы горящий гребень соприкоснулся с холодной стеной. Моргнула от мягкой дрожи в костях и смеха, угрожающего сорваться с губ. Как долго она могла скрывать это от себя? Слишком долго, наверное. – Спасибо, – проговорила она, проглатывая те три слова, что ее израненное сердце все еще боялось признать. Явик хмыкнул. Лиара улыбнулась и спрятала свое откровение, как самый драгоценный камень. В конце концов, у них было время, чтобы она научилась быть лучше.