Драконья забота

Глава 21 Когда Заккар покинул палату старшего Лекса, он прибывал в довольно растрепанном состоянии, но ничто из творившегося внутри безумия на его лице не отразилось. Там был просто холод, способный заморозить насмерть. И этот холод изрядно пугал, потому что никто не знал, что от мужчины можно ожидать. Заккар не собирался давать выход этой своей части, просто потому, что знал, если ослабит цепь на контроле, тогда пострадают окружающие люди. А это ему было не нужно от слова совсем. Тем более, пугать Годро своей одичавшей сущностью не хотелось вообще. Ему и своих страхов хватает, чтобы еще переживать за его контроль, который съебался в неизвестном направлении. Дрэгон прислонился спиной к двери и тяжело вздохнул, закидывая голову назад и прикрывая глаза. Несколько минут, ему необходимо всего несколько минут, чтобы взять разбушевавшуюся рептилию под контроль. Но, блять, до чего же хотелось схватить за волосы наглого засранца и пару раз хорошенько встряхнуть, чтобы мозги на место встали. Да… давно его так не выводили из себя одними словами. Но проблема была в том, что он знал, действия Дрого не одними словами были ограничены, и от этого хотелось рычать. Заккар пару раз стукнулся головой об поверхность двери, чтобы унять свою злость, и резко оттолкнулся в сторону, желая, как можно быстрее, убраться отсюда, а то проблем потом не миновать. Тут из ординаторской как раз вышли Давид и Годро, о чем-то негромко разговаривающие. Очевидно, Вэйрон посвящал младшего Лекса, как он должен ухаживать за раной брата, чтобы не было негативных последствий. Жаль нельзя посоветовать ему прописать парочку ударов в голову старшего. Тааак… нужно перестать думать в таком ключе, а то он только сильнее себя доведет, если продолжит в том же духе. Заккар мотнул головой, прогоняя эти мысли прочь, и чуть рваной походкой направился к омеге. Только вот не знал он того, что Годро моментально ощутил перемену в его настроении, и поэтому резко вскинул пристальный взгляд в его сторону. Впрочем, не только он. Давид тоже почувствовал смену погоды и поэтому сильно нахмурился, когда посмотрел на дракона. Ему было прекрасно известно это его пограничное состояние, когда он кипит внутри, но наружу ничего не выпускает, а позволяет испепелять свое нутро. Опасное состояние, чреватое неутешительными последствиями. Вэйрон вздернул бровь, заметив, как Заккар переглядывается с мальчишкой, и после этого Годро меняется в лице, словно поняв что-то. Что за херня происходила сейчас? Почему от повисшего в воздухе напряжения становилось трудно дышать, словно лишний вздох мог убить на месте? И почему эти двое заговорщиков так странно себя вели, словно понимали друг друга без слов? Годро, сам того не осознавая, сделал несколько шагов навстречу Заккару, нисколько не испугавшись ауры бешенства, густой дымкой окружавшей его в тот момент. В мозгах не сработал стоп-сигнал, когда он потянулся к Альфе, чисто на уровне инстинктов ощущая потребность успокоить уже его и не дать утонуть на дне своей воронки. Тело шибануло током, стоило только руке Дрэгона лечь на талию омеги и притянуть его ближе, так естественно и правильно, что любые слова потеряли смысл. Хотелось проникнуть под кожу дракона, чтобы успокоить то бушующие пламя, которое сжигало Дрэгона изнутри, либо же превратить его ярость в нечто другое. Чем это «нечто другое» было Годро пока смутно представлял, потому что до сих пор не мог до конца отпустить себя, но он хотел хотя бы попробовать переключить внимание Заккара на себя. Давид смотрел на них и внутренне вздрагивал от неконтролируемого приступа страха, стоило ему на миг встретить взгляд Дрэгона. Он помнил этот тяжелый, раскаленный, словно лава, собственнический взгляд, от которого хотелось удавиться, лишь бы не смотреть. Не в первый раз его видит, но впервые — в таком контексте, когда кишки сворачиваются от ощущения ярости и иррационального желания обладать, а черная воронка вытягивает душу. Это было странно чувствовать, а в комплекте с пугающей аурой смотреть в глаза Дрэгона было не лучшей идеей. Но, черти их задери, что случилось за последние часы, что Заккара так резко переклинило? Ведь вышел-то он из палаты Дрого, о котором пекся все эти дни, словно курица-наседка. А теперь что? Пылает бешенством и не прочь кого-то на куски порвать. — Не захламляй себе голову ненужными вопросами, Вэй, — глухо и низко проговорил Дрэгон, невесомо целуя омегу в волосы, — это касается только нас троих. Давид тут же вспыхнул, когда понял, что и второй мальчишка сейчас не в радужном настроении после очевидно жесткого разговора с этой рептилией тупоголовой. — Дрэгон, блять, совсем мозгов лишился читать нотации, когда парень едва отошел от приступа?! Заккар его удивил, когда жестко ухмыльнулся и с похолодевшим взглядом обронил: — Так пойди, утешь его, раз он тебе так приглянулся, — едко произнес он и добавил уже с металлом в голосе: — занимайся своим делом, Вэй, и не лезь в чужие проблемы, до конца не зная всех подробностей. — Зак, — негромко позвал Годро, ладонью оглаживая напряженное плечо мужчины и тут же касаясь его лица, чтобы привлечь его внимание, — тише, не срывайся сейчас. Заккар медленно перевел взгляд на него, с удивительной легкостью отодвинув разъяренную рептилию на задний план, и криво улыбнулся. — Что ты, Малыш, я — штиль в каспийском море, — показательно добро проговорил он, правда, тоном сказал совершенно другое, — никого разрывать на куски не планирую. Годро нервно усмехнулся и закивал, пытаясь привыкнуть к ползущему по коже току. — Ага, я почти поверил, давай, вулкан мой, прикрути немного свой поток, чтобы не пугать людей, и поехали домой, тебе явно не помешает немного расслабиться, — старательно успокаивающе проговорил он, продолжая слегка поглаживать мужчину по плечу. Дрэгон едва слышно хмыкнул, но ничего говорить не стал, лишь чуть заметно кивнул, соглашаясь со словами омеги. Ему, правда, не повредит, если он немного отпустит себя. Только вот, что было на уме у Годро, ведь он знал, как он рисковал, когда решал оставаться наедине с взбешенным мужчиной? Это ему было пока неизвестно. Заккар с тихим грудным урчанием провел ладонью по спине парня, посылая миллионный разряд по его коже, а затем взял себя в руки и нехотя выпустил его из своих объятий. Бросив нечитаемый взгляд на разозленного, но молчавшего Давида, Дрэгон молча кивнул, и, круто развернувшись, направился на выход. Годро же протяжно выдохнул, становясь серьезным, и повернулся к стоящему рядом мужчине. — Герр Вэйрон, я был бы вам очень благодарен, если бы вы присмотрели за Дрого в ближайшие пару дней, пока я …кхм, буду приводить Зака в более вменяемое состояние, — с непривычным для него хладнокровием проговорил он и добавил, видя вопросительный взгляд врача, — пожалуйста, не нужно вопросов, это правда касается только нас троих и лишние люди только навредят. Не беспокойтесь, через пару дней все будет в норме, просто Зак слишком устал за последнее время, вот и срывается из-за мелочей. — Мальчик, ты забываешь одну вещь, — хоть и нейтрально, но с металлическим оттенком проговорил Давид, смотря на омегу со смесью удивления и строгости, — я не первый год знаю Зака, и это его состояние не назовешь «просто сильно устал». Что за херня происходит между вами? Еще утром он рвался спасать твоего брата, а сейчас убить готов. Годро холодно улыбнулся, вызвав невольную дрожь внутри Давида своим острым взглядом. — Герр Вэйрон, вы ведь тоже забываете одну вещь, — мнимо спокойно начал он, чтобы в следующую секунду нанести удар своей едкостью, — вы не знаете нас, как и наших проблем. Так что будьте добры, не лезьте в наши отношения, уж вас-то они точно не должны касаться. Давид удивленно моргнул, не ожидавший от парня такого тонкого укуса. До него медленно начало доходить, что под маской «нежного цветочка» скрывается далеко не безобидный омега. Впрочем, он не впервые сталкивается с подобным явлением, удивительным было только то, что он купился на его игру. Годро же затолкал настоящие эмоции глубоко вовнутрь и учтиво улыбнулся, скрывая желание разразиться благим матом из-за морального напряжения. Ему с головой хватало фонящих эмоций близнеца и Заккара, чтобы еще держать маску перед Вэйроном. Годро задыхался из-за волн отчаяния и гнева, не в силах пока справиться со всем самостоятельно, но ему необходимо обрести контроль над собой. Иначе кто выведет Зака из этого опасного состояния, если не он? Брата сейчас впервые за долгое время не хотелось видеть вообще, потому что он сомневался, что старший не заметит его вскрытия — а когда заметит, то захочет докопаться, что стало причиной. Повторно надрывать душу он сейчас не желал. — Всего доброго, герр Вэйрон, позаботьтесь о Дрого, пожалуйста, — попросил омега, и, развернувшись кругом, чуть рваным шагом направился на выход. В это же время, старший Лекс сидел на постели, сгорбившись и уткнувшись в свои колени лицом. Его сотрясала дрожь злости и страха, а воспаленное сознание только усиливало их эффект и порядком отравляло мозг парня. Внутри клокотало желание убивать, и одновременно с этим, хотелось сбежать, чтобы никто не видел его в таком жалком состоянии. Какой он теперь, к черту, наемник? Так, бледная тень, которая трясется от одного присутствия блядского кобеля и трусливо поджимает хвост, стоит ему только сильнее надавить. Дрого ненавидел себя за это, проклинал за позорную слабость перед драконом, удушить был готов за свой страх… Но в конечном итоге лишь жалко скулил в углу своей палаты. Вдруг он услышал открывающуюся дверь и инстинктивно напрягся, подсознательно ожидая очередного удара. Но была одна странность, которая не давала ему покоя — он не чувствовал запаха своего «посетителя». Любопытство пересилило упрямство, и омега резко вскинул голову вверх, впиваясь недобрым взглядом в… Вэйрона? Дрого настороженно замер и не смог скрыть удивления на лице. Как он не замечал раньше, что у его врача почти полностью отсутствовал запах? До его носа сейчас долетал лишь слабый отголосок каких-то резких цветов с примесью …пороха?! Неудивительно, что Давид заглушал свой запах блокаторами, от такой смеси легко могла поехать крыша. Но, постойте, зачем ему глушить запах, он же Альфа?.. — Вижу, эта рептилия в очередной раз мотнула тебе нервы, — с долей усталости вздохнул Вэйрон и прикрыл глаза, словно в любой момент мог свалиться с ног. — Вам-то какое до этого дело? — рефлекторно огрызнулся Дрого и скрипнул зубами. — Теперь и вы будете читать мне нотации о том, как я отвратительно себя веду? Давид удивил его, когда сухо усмехнулся и хлестко произнес: — Мне лично — никакого дела, просто хотел пригласить тебя пройтись по больнице, явно же конечности затекли, пока ты лежал, — Вэйрон с нечитаемым лицом осмотрел палату и спустя миг подошел к шкафу, сняв с дверцы легкую кофту на застежке, затем он вновь повернулся к омеге, — а насчет нотаций… смысл их тебе читать, если ты не хочешь ничего слышать? Просто пустая трата времени. Дрого оторопело моргнул, сбитый с толку предложением Давида, и медленно спустил ноги на пол, избегая резких движений. Ему дико хотелось пройтись, отрицать не будет, но он сомневался, что ослабевшее тело сможет достаточно долго двигаться. Впрочем, это был новый вызов для него, от которого он не смел отказаться. Вэйрон же молча набросил на его плечи кофту и помог обуться, тут же слегка поддержав за талию, когда парень поднимался на ноги. — Постой пару минут, дай телу вспомнить координацию, — негромко проговорил он, продолжая слегка приобнимать омегу. Старший Лекс на миг зажмурился, когда голова начала подавать признаки головокружения, а ноги задрожали, словно он год провел в лежачем состоянии. Дрого скрипнул зубами, чувствуя себя неуютно в такой близости от мужчины, но ему не из чего было выбирать, самостоятельно ходить он пока не мог. Спустя пару минут он почувствовал себя значительно лучше, по крайне мере палата перестала кружиться перед глазами, а конечности, наконец, «проснулись». Парень шумно выдохнул и раскрыл глаза, все еще внутренне вздрагивая от непосредственной близости с этим странным человеком. А то, что Давид был сверх меры странным, не приходилось даже сомневаться, потому что слишком много вопросов вызывал. Начиная от его неопределенного статуса, продолжая сильной неприязнью к слабому полу и заканчивая неожиданной переменой в отношении к самому Дрого. — Давай, теперь пошли, только медленно, — продолжил между тем Вэйрон, сильнее его обнимая и заставляя опереться на свою руку, и тут же раздраженно шикнул, когда омега неопределенно дернулся от его прикосновения, — блять, Лекс, прекращай, я же тебя не насиловать тащу, в самом-то деле. — Простите… — смог задушенно выдавить из себя Дрого и сам же отвесил себе мысленную пощечину из-за своего подсознательного страха. — Это непроизвольно… — Похоже тебя не только от галлюцинаций надо спасать, а и учить, как с людьми общаться без постоянного ожидания удара, — приглушенно и на французском проговорил Давид и осторожно вывел парня из палаты, — как этот долбодятел собирается все организовать, я не представляю. — Герр Вэйрон? — омега непонимающе посмотрел на мужчину, которого незнакомый язык резанул по мозгам. — Вы о чем? Давид посмотрел на него долгим взглядом и тяжело вздохнул, слегка закатив глаза. — Ни о чем, не обращай внимания, у меня бывают мысли на другом языке проскальзывают, — нехотя признался он и провел парня по коридору, старательно не обращая внимания на косые взгляды мед.персонала. — Тебе нужно больше двигаться, хотя бы зарядку делай по несколько минут, а то таким темпом мышцы совсем размякнут, и тогда уже ничего с ними не сделаешь. — А сколько вы знаете языков? — неожиданно даже для самого себя, спросил Дрого, и тут же пожалел о своем вопросе, потому что пристальный взгляд мужчины моментально зацепился за его лицо. — Семь, — ошарашил его Вэйрон и спокойно перечислил: — немецкий, французский, итальянский, испанский, английский, нидерландский, португальский. Но до Зака мне далеко, он вообще девять или десять знает, и это если не считать австралийского английского, так как он его родной. — Никогда бы не подумал, что эта гора мышц обладает такими мозгами, — недовольно пробормотал Дрого, изумляясь новому открытию о драконе. Давид фыркнул, услышав натуральное удивление в голосе Лекса, и подвел его к лифту, с ленцой протянув: — Ну, извини меня, если ты отвечаешь за мировые связи между группировками и контролируешь больше сотни тысяч человек, тебе поневоле придется основательно прокачать мозги, чтобы не влипнуть в какую-нибудь историю из-за неточных данных или ложного перевода. Так что ты зря так удивляешься, все же не за красивые глаза он стал капитаном Теневого отряда. — У него пугающие глаза, — невольно проговорил Дрого и тут же прикусил язык, когда заметил, как Вэйрон вопросительно вскидывает бровь, — забудьте, это просто мои мысли. «Чем же ты его так вывел из себя, что он не стал скрывать свою рептилию под замком? — Подумал Давид, пристально разглядывая парня. — Коньяк лавой просто так не становится» — Куда мы идем? — решил сменить тему Дрого, проходя в кабину лифта и прислоняясь спиной к металлической стенке. — Что-то это не похоже на обычную прогулку. Давид холодно усмехнулся и отзеркалил его позу, скрестив руки на литой груди. — На крышу, — спустя минуту молчания проговорил он и бросил короткий взгляд в зеркальный потолок, — там нам никто не помешает, да и ты спокойно воздухом подышишь. — С чего такая забота, герр Вэйрон? Помнится, вы на дух меня с Годро не переносили, а сейчас вдруг снизошли до нормального общения. Или у вас с вашим ненаглядным драконом мода такая, менять отношение по щелчку пальцев? — О, неужели кому-то дали по шее? — смакуя слова, произнес Давид, улыбаясь так остро, что невозможно было смотреть. — Или, наконец, дошло, что Зак, если захочет, может влегкую мозги вправить? Мне и самому интересно, почему он вдруг сменил милость на гнев, только вот, боюсь, не скажет. А мое отношение… Знаешь, Лекс, у каждого человека есть свой лимит, который он может выдержать, плевать, что это будет, боль, страдания или придирки извне, рано или поздно он достигнет потолка и тогда крышка слетит окончательно. Задай себе вопрос, как долго ты протянешь, если продолжишь в том же духе отталкивать всех от себя? И кто в итоге останется с тобой, если ты делаешь все, чтобы испортить отношения? Уперся, как баран, в свое мнение и ни на что не обращаешь внимание. Только вот кто сказал, что твое мнение — верное? Возможно, ты прав в своем недоверии, я не отрицаю, но где доказательства этой правоты? Дело ведь даже не в Заке, а в том, что тебе в кайф разрушать себя и свое окружение. — Это не так! — в запале воскликнул Дрого, инстинктивно дернувшись в сторону Вэйрона, но тут же схватился за нижнюю панель стены, потому что голова не вовремя напомнила о себе резкой болью. — Я никогда не наслаждался своим разрушением и уж точно не хотел оставаться один… — Разве я что-то сказал про наслаждение? — притворно удивленно спросил Вэйрон и вздернул бровь, старательно сдерживая себя от резких слов. — Тогда ответь мне на вопрос, зачем ты резал свои ноги? Дрого замер и рефлекторно опустил левую руку на свое бедро; память отчетливо напомнила картину сетки шрамов, тянущихся по тыльной и внутренней стороне вплоть до коленного сустава. Откуда Вэйрон узнал об этом? Но… если он видел эти шрамы, значит, и отличил насильные порезы от обычных ран? — Знаешь, многие, кто практикует селф-харм, до конца не осознают, что они творят со своим телом, — продолжил будничным тоном Давид, смотря куда-то сквозь парня, — они думают, в этот раз точно последний порез, ушиб, доза, а потом очнуться не успеют, как все тело будет в рванных ранах или обдолбанным до усрачки. А все почему? А потому, что иначе эту воронку удушья в мозгах не растворить, только через боль. И каждый раз тебе нужно еще больше, ты ищешь приключения в драках и разного рода зависимостях. Только вот каково тебе потом, когда приходит осознание, когда ты видишь кровь повсюду или остатки наркоты? Явно не прекрасное настроение в тот момент. — Откуда вы… — Дрого не смог закончить предложение, потому что тихий и злой смешок Вэйрона прервал его и порядком напугал. — Я сам прошел через все это, — пригвоздил к полу прохладный ответ Давида, а сам он вновь посмотрел вверх, на свое отражение, — это трудно, каждое утро смотреть в зеркало, видеть ненавистную слабую сущность, а потом убеждаться в своей жалости уже среди своего окружения. Ты отталкиваешь всех как можно дальше, чтобы ничто не стало твоей слабостью, но потом, в конечном итоге понимаешь, что остался один, и никто больше не поможет. А ненависть жрет изнутри, подпитываясь отчаянием и постоянным стрессом из-за блядского общества, и тогда ты начинаешь резать себе сначала руки, ибо это самое простое, потом переходишь на ноги, потом подсаживаешься на наркоту, заводишь беспорядочные связи, и все потому, что ненавидишь себя самого и хочешь умереть. Тебя удивляет моя неприязнь к омегам? А скажи-ка мне, был бы ты лоялен к блядям, которые чморили тебя на протяжении всей сознательной юности из-за того, что ты уродился не таким, как остальное стадо? Был бы ты к ним добр, если бы одна такая свора привратила тебя в выпотрошенное чучело и выставила на всеобщее обозрение, словно жертвенную скотину? А все из-за того, что ляпнул не в том месте и не в то время о том, что ощущаешь себя чужим в своем теле. Дрого шокировано моргнул, когда до него внезапно дошло, что он знает, как объяснить все странности своего врача, только вот полностью осознать это не получалось. Несколько лет назад он слышал, что стала возможна операция по смену пола уже на полной основе, вплоть до перемены запаха и хирургического вмешательства. Те, кто решался закончить переход окончательно, терпели мощные гормональные перестройки и заскоки собственной психики, которая не всегда была согласна с желаниями хозяина. Труднее всего было омегам, которые делали переход в статус Альфы. Мало того, что такие люди почти с самого детства подвергались неприятию своей природной сущности, так еще потом, в юношеском и зрелом возрасте критиковались из-за «увиливания от семейного долга». Проще говоря, никто до конца всерьез не воспринимал желание трансгендерных омег и поэтому никто до конца не занимался разработкой безопасных препаратов. Все это привело к тому, что омеги, решившиеся на переход, выжигали внутри себя абсолютно все, и на операции хирурги вырезали уже мертвые детородные органы, а потом они теряли свой прежний запах и приобретали альфьи задатки. Только вот род уже продолжить не могли, потому что нечем было продолжать, и заканчивали свою жизнь по большей части в одиночестве, потому что не всякий мог смириться с эмоциональными перепадами во время терапии поддержания стабильного гормонального фона. — Давид… — едва слышно выдохнул Дрого, не в силах подобрать подходящие слова, чтобы описать свои эмоции от внезапного озарения. — Вы… — Да, — на удивление спокойно и ровно проговорил Вэйрон, неспешно опуская голову в нормальное положение и поднимая на парня серьезный взгляд, — я совершил полный переход из статуса омеги в статус Альфы. Ты удивлен, ни так ли? Дрого молча кивнул, потому что не знал, что он мог тут сказать. Сейчас собственное стремление показать всем и каждому свои стальные яйца казалось ему откровенной глупостью, потому что, если бы у него была возможность сменить свою суть, вряд ли он воспользовался бы ею. Так как не обладал достаточной выдержкой, чтобы переносить все эти перестройки и иррациональный страх утратить способность к зачатию сейчас казался большой проблемой. Теперь он понимал, почему Давид так взъярился на врачей из центра Всеядных, когда те предложили свое чудо-вещество. — Пошли, мы сюда не стоять в кабине пришли, — жестко произнес Давид и первым вышел наружу. Дрого поспешил за ним, насколько ему позволяло шатающиеся из стороны в сторону тело. Выйдя на широкую площадку, Лекс невольно замер, стараясь охватить глазами все, что видел внизу, а именно все Осло было как на ладони. Дрого и не предполагал, что здание клиники настолько высокое, а сейчас под ними не меньше двадцати этажей точно. Омега с трудом оторвал взгляд от по-истине шикарной панорамы города и осмотрелся, замечая, что Вэйрон стоит возле бетонного ограждения и шарит по своим карманам, очевидно, в поисках пачки сигарет. Вид у него был не то, чтобы мрачный или печальный, но и сверкающим от радости его тоже сложно было назвать. Дрого его понимал — так вывернуть душу наизнанку многого стоит. И все же, почему он открылся перед ним? Ведь Давид не мог быть до конца уверенным в том, как именно он отреагирует на это признание. С другой же стороны, этот взрыв мозга был необходим, чтобы немного освежить захламленное пустыми обидами сознание парня и открыть ему глаза.