***
Теа искренне считала себя безумной, понимая, что жажда убийств и неудержимая ярость когда-нибудь окончательно сведут ее с ума, не обращая внимания на то, что эти мысли, пожалуй, делали ее не совсем съехавшей с катушек, а осознающей, что она делает. Теа считала, что она безумна, но ее безумство спокойно, и опровергала это при каждой вспышке гнева, заставлявшей ее терять голову. Лонни Мейчен не считал себя больным на голову, ну может быть совсем чуть-чуть, и на то, что по статистике большинство ненормальных себя таковыми не считают, ему было плевать. Лонни Мейчен лишь считал, что он немного кровожаден и вспыльчив, а тот факт, что большинство его преступлений были тщательно и хладнокровно спланированы, не играл в его восприятии себя никакой роли. Они оба постепенно сходили с ума в своих параллельных реальностях, которые не должны были пересечься.***
Теа в семье была родной и любимой, не исключая того факта, что отец не был ей биологическим родственником — разница в отношении отца к детям была лишь в том, что к Оливеру относились как к мальчику, а к ней как к девочке. Пожалуй, Тею Роберт любил даже больше. Лонни Мейчен не был любим и кровные узы его с родителями не связывали. К нему всегда относились так, будто он был ошибкой, с которой уже ничего нельзя поделать. Хотя сначала пытались найти подход к мальчику, не доверяющему незнакомым дяде и тете.***
Теа пропускала занятия, сбегая с подружками в модный бутик за покупками. Спиди за это получала лишь покачивание головой матери, а если ее пытались наказывать, закатывала грандиозные скандалы, и ей все это сходило с рук. Из курса школьной геометрии Теа все же запомнила одну вещь — параллельные прямые никогда не пересекутся. Лонни с детства считал, что знания могут пригодиться в жизни, поэтому занимался усердно, не пропуская ни одного занятия. Его родителям было абсолютно плевать на прилежную учебу. Лонни Мейчен знал, что в одной из неэвклидовых геометрий русского ученого Лобаческого параллельные прямые на неровных поверхностях могут пересекаться.***
Теа изредка курила тонкие дамские сигареты. Обычно она это делала за школьной парковкой. Едкий и горячий дым обжигал горло, вызывая приступ кашля, но позже Куин привыкла к этому ощущению. После окончания школы привычка как-то сама собой сошла на нет. Мейчен начал покуривать еще в школе, находя в крепких сигаретах отдушину от безразличия семьи и молчаливого, но явного презрения одноклассников. Лидером и популярным он не был, но почему-то никто не смел ему и слова сказать, инстинктивно чувствуя в парне что-то угрожающее. К восемнадцати годам Лонни уже не мог обходиться без пачки крепких Винстон.***
Теа обожала дизайнерскую одежду, до ужаса обожала. Покупала «тряпки» в самых дорогих бутиках, а с умением быстро и уверенно передвигаться на каблуках, она казалось, родилась. Мойра Куин наглядеться не могла на красивую куколку-дочурку, радуясь, что дочери достался безупречный вкус. Лонни обожал удобные толстовки, джинсы и неприметные куртки, и даже в не стесняющем движения костюме и удобных кожаных ботинках не мог уверенно выполнять поставленные цели, быстро передвигаться или вступать в бой, все почему-то боясь испачкать костюм и получить неодобрение матери. Ах да, она же мертва. И это он ее убил.***
Теа баловалась наркотиками в тот момент, когда Мейчен работал с наркоторговцами из Триад. Парень не допускал и мысли взять в рот ту дрянь, с торговли которой он начал восхождение по преступной карьерной лестнице. Однажды он поставлял партию таблеток наркодиллеру прямо перед тем, как Теа Куин закупила «конфетки» на вечеринку. Теа и Лонни не встретились — параллельные прямые не пересекаются.***
Семья Теи Куин теряет все: деньги, положение, статус. Сама же Теа теряет мать, веру в близких людей, веру в саму себя. Теа пытается жить с этим дальше. Мейчен, ослушавшись приказа Рика Бенссоло, убивает не того человека, и босс объявляет, что если парень еще раз появится у того на глазах, на него объявят охоту. Лонни пытается понять, что ему делать дальше.***
Теа принимает решение: она садится в этот чертов лимузин Малкольма. Отныне, прежней Теа Куин она не будет. И пока он то находится в бегах, то пытается найти на какого криминального авторитета работать, чтобы быть защищенным от прежнего шэфа она учится уверенно держать лук и стрелы, меч и кинжалы, учится терпеть боль и причинять ее. Теа впервые становится убийцей, и это причиняет ей боль ничуть не меньшую, чем от осознания того, что случилось это по вине ее отца. Что он тоже ее предал. Лонни же вдруг понимает, что убийства перестали быть просто частью работы — они стали приносить наслаждение.***
Теа верила в естественный порядок вещей — если что-то случилось, значит оно должно было случиться, что на то была воля Судьбы, и корила судьбу, что дала ей столько испытаний. Лонни считал, что все произошедшее на свете так же случайно, как возникновение Вселенной, что все порождено хаосом. Ему некого и ничего было корить за все, что произошло в его жизни. Но это случилось — они встретились. Встретились потому, что ей Судьбой было предначертано стать мстителем и надеть красный костюм и маску. А он случайно решил похитить дочь женщины, которая баллотировалась в мэры. Слишком нужная для него, чтобы быть случайностью, встреча. Слишком ненужная ей, чтобы быть Судьбой.***
При первой встрече с Лонни Мейченом, похитившим ее подругу, поддавшись порыву жажды крови, после непродолжительной схватки, в результате того, что Теа воспользовалась отобранным у него же высокотехнологичным электрошокером, одежда Лонни загорелась, а он сам получил тяжелые, уродующие его лицо ожоги. При их второй встрече, Мейчен попытался коснуться ее красивого лица. Он не знал, что скрыто под маской, но был уверен, что Спиди красива. Позже Анархия убедился, что был прав — Лонни увидел, как выглядит ее лицо. А она увидела, что сделала с его.***
Параллельные прямые на неровных поверхностях могут пересекаться. А Старлинг-Сити — та еще неровная поверхность.