***
— Ой, бля-а-а, — Цири покрутила головой. — Чё-то как-то мне не так. Башка вроде ничего, а вот ноги идти не хотят. Сколько времени-то? — Без пяти девять, — сказал Эредин. — Ой! Все, я опоздаю, Лютик наябедничает папке, а мамка меня убьет, — сникла Цири. — А все ты виноват, — набросилась она на Эредина. — Покурим, выпьем… И что мне теперь делать? — Беги напрямки, мимо старого дядькиного дома, все равно он пустой стоит. Заодно и проветришься. И на центре тебя никто не увидит. Угол срежешь, а там сбочку нырнешь в калитку — тут тебе почти уже и клуб. — Ой ё! — Цири встала, ее сначала слегка повело, но затем она выправилась и не очень твердым шагом пошла к забору. — Эреди-ин, а где тут… ик… дыра… ик… у тебя? — Ох, напоил на свою голову, — сокрушенно прошептал эльф, обгоняя девушку, поднимая доски и направляя Цири в образовавшуюся щель в заборе. — Тихо-тихо, — он успел подхватить ее под локоть, так как девушка, сделавшаяся вдруг на удивление неловкой, едва не шлепнулась в траву, зацепившись за слегу. — Эреди-ин, а куда мне дальше? — требовательно вопросила Цири, с его помощью преодолевшая первое препятствие и теперь стоящая в узком прогоне между двором Ольховых и ныне заброшенной усадьбой их дядьки Аваллакʼха. — Ща, погоди, — эльф протиснулся вслед за Цири и отодрал три доски от соседнего забора, обеспечив своей гостье широкий проход. — Во, лезь сюда и беги прямо по стежке, в конце изгороди слева будет калитка, в нее выйдешь и окажешься почти на месте. — Ага, — кивнула Цири. — Но ты мне мотри, есси ты… ик… проиграешь мне спор, то я… — Ладно-ладно, потом придумаешь, что ты, — перебил разошедшуюся Цири эльф. — Беги уже, а то и впрямь Лютик распищится, что ты мало того что опоздала, а еще и поддатая пришла. — Ну, я пошел, — заявила Цири, ныряя в дыру очередного забора.***
Эредин, для которого, в отличие от хрупкой Цири, выпитые стопки были что слону дробина, не спеша вернулся в дом, не снимая стеганки, прошлепал в зал, плюхнулся на видавший виды диван и задумался. — По поводу чего мы с Цирькой поспорили-то? То ли что я водку закончу пить, то ли что книжки читать начну. Эредин оглядел комнату. — Ептить, ну и срач у нас. Если что, приличную девушку даже в гости не позовешь — стремно. Карантира нет, со стола убрать и посуду помыть некому. Имлериха что ли разбудить, пусть он в доме сегодня уберется вместо Карантира? Конечно все трое настоящих мужиков братьев Ольховых считали ниже своего достоинства заниматься всякой ерундой типа уборки, стирки и мытья посуды, но поскольку постоянной хозяйки, следящей за порядком, в их доме не было, бабские обязанности были возложены на младшего из братьев Карантира, более престижным приготовлением еды занимался средний Имлерих, а старший Эредин, разумеется, осуществлял надзор и руководство, валяясь на диване и поплевывая в потолок. — Хм, — Эредин посмотрел на стол с остатками вчерашнего пиршества. — Чё за хуйня? Водки в доме хоть залейся, зато ни одной завалящей книжки днем с огнем не сыщешь. И как мне при таком раскладе спор выиграть? Одержимый тягостными раздумьями эльф запустил пальцы в свои черные кудри и пригорюнился. К тому же мыслительному процессу Эредина дополнительно мешал звучный храп Имлериха, доносящийся из спальни. — Проигрывать уж больно не хочется, — посетовал эльф. — Эта мелкая ехидина точно выдумает мне в наказание какую-нибудь невыполнимую хрень. И кой-черт тянул меня за язык спорить с ней? Вечно из-за этой Цирьки я влезу в какое-нибудь дерьмо: то мэру пизды вломлю, то спор какой-нибудь дурацкий замучу. Где бы мне взять какую-нибудь книжку? Да ведь еще ее и прочитать надо так, чтобы Цирька это заметила. О! — осенило эльфа. — А пойду-ка я в библиотеку! Там и книжки, там и Цирька. Сто пудов при моем появлении у нее разрыв шаблона случится. Приняв это мудрое решение, Эредин вскочил с дивана, нахлобучил кепку и отправился в библиотеку.* * *
— Значит так, Цирь, вот тут у нас библиотечный каталог, — вводил нового работника в курс дела Лютик. — Это картотека, тут каталог читателей… — Не густо, — заметила Цири, глядя на узенький ящичек с небольшим количеством карточек. — Надо вести среди населения агитацию, — сказал Лютик. — Ну, допустим, заинтересованные биндюгинцы, узнав, что библиотека заработала, и сами придут, но вот в Калмеведд и Кейрановку нужно будет ездить с передвижным читательским пунктом. По крайней мере, первое время. — Надо, так съезжу, — пожала плечами Цири. — Не вопрос. — Цирь, у меня к тебе будет еще одна просьба. — Да? — На колодец не сходишь? — попросил Лютик. — Что? — Ну-у, мы с Регисом вчера посидели… В танцевальном зале в ведре воды нет, я смотрел, алкашня малолетняя все еще вчера на плясках выпила. А я, вот веришь, не могу. Так пить охота, сушняк долбит — сил нету. — Ладно, — согласилась Цири, которая сегодня и сама была не без греха, поэтому втайне благодарила судьбу за то, что Лютик после вчерашних посиделок с аптекарем был не в форме и не заметил, что Цири пришла немного навеселе. Жаждущий и страждущий Лютик уселся за один из столов читального зала. Цири вышла из-за стойки и направилась было к двери, но тут тяжелая створка распахнулась во всю ширь, стукнув о стену, и на пороге предстал Эредин в кепке, расстегнутой фуфайке, синих трениках с вытянутыми коленками и домашних шлепках. — Библиотека работает? — Ыгы, — промычала впечатленная триумфальным появлением своего воздыхателя Цири. — Ну-у я это… записаться хочу, — заявил Эредин, шмыгнув носом и сдвигая кепку на затылок. — Па… паспорт… давай…те, — пролепетала Цири. — Какой еще паспорт? — оторопел Эредин. — Цирь, что за дела? Ты меня чё, первый день знаешь? Это ж я, Эредин, сосед твой! — Положено! — Цири оправилась от легкого стресса, вызванного явлением Эредина, и вернулась за библиотечную стойку. — Так что, гражданин Ольхов, давайте ваш паспорт или идите отсюда. Не задерживайте очередь. — Какую еще очередь? — Эредин закрутил головой, изумленно озираясь по сторонам. — Тут, кроме меня, никаких посетителей нету! Цирь, у тебя после посиделок в смородинных кустах троится, что ли? — Гражданин Ольхов, я бы попросил, — неожиданно осмелел Лютик, вставая из-за стола и направляясь к Эредину. — Чего? — сморщился Эредин, с какой-то снисходительной жалостью глядя на подошедшего к нему заведующего клубом, который макушкой едва доставал эльфу до середины груди и казался по сравнению с ним еще более маленьким и щуплым, чем был на самом деле. — Вы в каком виде позволяете себе являться в Храм науки?! — звучным, хорошо поставленным тенором заявил Лютик, отважно глядя снизу вверх на высоченного Эредина. — Куда? — переспросил Эредин. — Здесь, на этих стеллажах находится изреченная и записанная мудрость, накопленная за многие века существования нашей цивилизации! А вы являетесь сюда в домашних шлепках и даже не сняв головного убора? Какое вопиющее невежество! Эредин ошеломленно молчал, видимо, осмысляя сказанное. Лютик же, внезапно утративший кураж, а вместе с ним — красноречие и смелость, затих и занялся созерцанием пупа Эредина, видимо, прикидывая, успеет ли он постичь дзен и впасть в нирвану прежде, чем эльф пустит в ход кулаки. Цири, открыв от изумления рот, наблюдала за этой сценой, готовясь, если что, прийти на помощь Лютику. Однако Эредин почему-то чинить расправу над Лютиком не спешил, в какой-то растерянности оглядывая стеллажи книг, а затем с неожиданным смущением стащил с головы кепку, пригладил свои черные вихры, снова шмыгнул носом и посмотрел на Лютика: — Ну я ж против мудрости-то ничего не имею. Чё ты разошелся-то? Я в этих библиотеках сроду не бывал, откуда мне знать, как тут и что. Ты объясни толком, что не так-то, я ж не лох какой-нибудь неученый, все пойму. — Одет ты неподобающе для Храма науки, — пояснила Цири, так как Лютик все еще находился в ступоре и от собственной выходки, и нетипичной последующей реакции на нее Эредина. — В библиотеку в таком виде приходить не полагается. — А, — сообразил Эредин, опустив взгляд на свои босые ноги в растоптанных домашних шлепанцах и нащупав рукой горлышко бутылки, которая торчала из кармана его фуфайки. — Понял, не дурак. Ща все поправлю. Вы только не уходите и не закрывайтесь, я мигом вернусь, — пообещал он.* * *
Имлерих, наконец продравший глаза и выползший из спальни в зал, в первый момент подумал, что все еще видит фантастический сон: его старший брат стоял у окна в трусах и носках и при этом не был занят привычными делами, то есть не курил, не оттачивал дальность и меткость плевка, не задирал редких прохожих и не отвешивал двусмысленные комплименты проходящим мимо девушкам — нет, суровый и брутальный Эредин держал в руках утюг и отпаривал через мокрую марлю разложенные на подоконнике брюки. Имлерих поморгал, пытаясь прогнать морок, однако вместо этого перед его более четким взором предстал пиджак на плечиках, аккуратно висящий на спинке дивана. Рядом с пиджаком — тут Имлериху стало вовсе не по себе — лежал галстук. — Эредин, чё случилось? Ава приехал? Опять кого-нить пришить надо? — ошалело спросил брата Имлерих. — Не, — помотал головой Эредин. — Просто у меня ответственное мероприятие. — Ты поэтому нацепил мои парадные носки? — обличающе спросил Имлерих, разглядев, что брат приватизировал его имущество. — Я их нацепил, потому что это, оказывается, единственные чистые и не драные носки во всем доме. — Но я в них к Анешке хожу! — воскликнул Имлерих. — Если что, Анешка тебе и в драных даст, а мне для дела надо, — отрезал Эредин. — Все, я сказал, базар окончен! — прикрикнул он на брата, видя, что тот собирается что-то возразить. — Да все-таки в чем дело-то? Ты куда собрался? — Я иду в Храм науки, — сказал Эредин. — В этих трусах? — удивился Имлерих. — Нормальные трусы, — Эредин посмотрел на свои семейники в мелкую красно-синюю клеточку, — чистые, не рваные, и удобно в них, нигде не жмет и не трет. — Ага, парашюты, типа 50 лет темерскому футболу, — продолжал критиканствовать Имлерих. — Ты их как продемонстрируешь — и все пропало! — Я в библиотеку иду, придурок! Кому я их там демонстрировать буду? Разве что Цирьке. Я б, конечно, не против, но только вряд ли она согласится со мной прямо на рабочем месте. — В библя… Это где книжки читают, что ли? — несказанно удивился Имлерих. — Да! А ты что подумал? — Ну-у, решил, что ты по бабам собрался. А куда тебе еще-то наряжаться, тем более, раз ты сказал, что идти валить никого не надо? — Я те сказал: в Храм науки. Как ты баб-то углядеть исхитрился? — Эредин аж оторопел от логики Имлериха. — Я подумал, мож бордель все-таки во Флотзаме открыли. Лоредо обещался. — Во-первых, Лоредо хрен те что откроет, он токо еблобанить горазд. Во-вторых, ты чё выдумал? В бордель ходить — денег много? И вообще, к бабам за деньги только импотенты и задроты ходят, типа Лоредо, которым даром не дает никто. Мы-то, Ольховы, не из таковских. И нечего стоять столбом, найди мои парадные ботинки и начисти, чтоб блестели, — велел Эредин брату. — Слышь, Эредин, — завел Имлерих, начиная копаться в коробках, что лежали на верхней полке шкафа, — У нас деньги заканчиваются. — Я догадываюсь, — буркнул Эредин, вновь возвращаясь к глажке. — Эти фифы со своими визитами прогрызли в нашем бюджете солидную дыру. — И чё делать будем? — Работу искать. — И желательно где-нибудь подальше. Надо отсюда сдрызнуть временно, пока эта байда с Лоредо не уляжется. — Не знаю, — пожал плечами Эредин. — Может, наоборот, лучше держать руку на пульсе. А то как вернемся, а меня под белы руки — и прости-прощай. — Менты тут ошиваются, выспрашивают и вынюхивают, — сообщил Имлерих. — Как узнают, что ты не был в Калмеведде, тут и настанет пизда рулю. — Я скажу, что не доехал. Забуксовал в грязи. Пусть попробуют докажут, что я вру. — Кстати, я, когда к Анешке бегал, Нэннеке встретил, — вспомнил Имлерих. — И чё? Она тебе место воспитательницы в детском саду предложила? — саркастически ухмыльнулся Эредин. — Она просто сказала, что Вим сделал добровольное пожертвование детскому саду, так что появились деньги на ремонт. Нэннеке спросила, не наймемся ли мы к ней пошабашить. Я сказал, что поговорю с тобой. — Я — в детский сад? — Эредин оторвался от своего занятия и посмотрел на Имлериха, как на дурачка. — Я ничего не обещал, просто сказал, что спрошу у тебя, — попытался оправдаться Имлерих. — В общем, я ща пойду в библиотеку, а ты — бегом к Нэннеке. Скажи, что мы возьмемся. Чтоб никого другого не вздумала нанимать. Предупреди, пусть даже не пробует, иначе руки-ноги конкурентам переломаю самолично. И их инвалидность будет на ее совести. Ты меня понял? — По части работы и Нэннеке — да. А в целом? Чё тебя на детский сад-то повело? — Не хочу надолго в ебеня уезжать, — объяснил Эредин. — У меня вроде с Цирькой дело пошло. А так уедешь, а как вернешься — глядь, а она уже за каким-нибудь Кагыркой замужем. — Ну все, начистил я тебе ботинки, — объявил Имлерих. — Ты токо в них по центру к клубу не иди. Там между аптекой и магазином такая лужина — просто пиздец. И не обойти ее никак, разве в сапогах только. В общем, если туда сунешься — кирдык твоим блестючим ботинкам. — Я мимо Авиного дома пойду, — успокоил брата Эредин. Эльф надел брюки с отпаренными стрелками, влез в свеженачищенные ботинки и теперь придирчиво рассматривал себя в зеркало-трюмо, стоящее в углу зала. — Вроде так ничё, а? — спросил он брата, глядя на себя в фас и в профиль. — Да ваще отлично выглядишь, — приободрил брата Имлерих. — Хоть прямо сразу в ЗАГС! — Осталось самое сложное, — со вздохом сказал Эредин. — Причесаться, напидораситься и найти белую рубаху. — А чё, она у тебя есть? — удивился Имлерих. — Да. Осталась еще со времен, когда мы бандюганили. Пиджак с брюками я нашел, значит и рубаха где-то должна быть. Ты ее поищи, а я буду прическу себе делать. — Слышь, братан, а ты точно помнишь, что она у тебя есть? — спросил Имлерих, вновь ныряя в недра платяного шкафа. — Вот я, например, знаю, что свою мне пришлось выбросить. — Угу, — отозвался Эредин, который в этот момент наклонился над умывальником и вылил себе на голову ковш холодной воды. — Потому что ты ее изгваздал, когда вломился в зал, где наши с ребятами Бедлама должны были договариваться, и едва не пострелял всех — и своих, и чужих. Повезло, что ты Аву сразу заметил и понял, что это подстава. — Ну и что? Ава же потом удачно свалил все это на Ублюдка Младшего, и его потом под эту лавку выпилили, — донеслось из шкафа. — Ничего, дело прошлое. Ты не болтай, а ищи мою рубашку, — велел Эредин, пытаясь пригладить и уложить свои непослушные густые черные волосы, чтобы придать им хотя бы видимость аккуратной прически. — Слышь, Эредин… Апчхи! А давай мы тебе эту сделаем… А-апчхи! Аппликацию! — предложил из шкафа Имлерих, который уже вдоволь наглотался пыли и отчаялся найти нужный предмет одежды в тряпичных завалах. — Чё ты хочешь мне сделать? — не понял Эредин, сосредоточенный на укладке своих волос. — Я по телику такое видел. Раскрашивают тело краской и выходит так похоже, что от одежи не отличить, — просветил брата Имлерих. — Ну и я наподобие сделаю: покрашу тебя спереди, нарисую воротник и пуговки, будет как будто рубашка. А со спины оставим так, все равно под пижнаком не видно. — Я те ща морду разукрашу, рационализатор хренов! — рассердился Эредин, у которого ничего не получалось с прической, так как его жесткие волосы топорщились во все стороны и не хотели ни в какую укладываться в гладкую прическу, даже будучи мокрыми. — Ищи давай! И так из меня черт те что получается, а тут ты еще со своими бредовыми идеями. — Чё, волосья не лежат? Давай, мы их быстренько под бритву коротко, — подал очередную идею Имлерих. — Или можно еще маслом растительным башку полить, тогда точно гладкими будут. — Имлерих! — заорал Эредин, находящийся уже на грани нервного срыва. — Если ты сейчас же не заткнешься, я это масло тебе знаешь куда залью? — Нашел! — радостно возвестил Имлерих, вылезая уже не из шкафа, а выныривая из стоящего рядом комода и гордо потрясая пакетом с вожделенной белой рубашкой. — И где она была? — спросил Эредин. — В ящике с железяками. — М-да, — Эредин почесал в затылке. — Я тут чё-то подумал… Может, предложишь Анешке к нам жить перейти. Она хоть уберется у нас как следует, в шкафу и в тумбочках порядок наведет. А то вот так коснись чего найти — и не знаешь, в каком неожиданном месте пропажа вдруг обнаружится. — Дюкалон тебе надо? — спросил Имлерих. — А как же! Последний штрих к портрету. — Я его тут прибрал, а то Сабрина вчера как-то нехорошо коситься на пузырек стала. Кто ее, думаю, знает, оторву эту, выпьет еще одеколон наш, а мы потом новый покупай, — бормотал Имлерих, начиная шерстить очередные ящики в поисках пузырька с одеколоном.* * *
— Барышня, здрасьте! В библиотеку здесь записываются? Эредин, аккуратно притворил за собой дверь и вытер свои и без того безупречно чистые ботинки о лежащий на полу коврик. — Разрешите пройти в Храм науки? — Э-эред-дин? — оторопело пролепетала Цири. — Это ты, что ли? — Не, это мой брат-близнец, — ухмыльнулся эльф. — Что ты с собой сделал? — хлопая глазами, спросила Цири. — Привел себя в подобающий вид. — Ахренеть! — Ну чё, давай записывай меня в читатели и думай, в какой кабак мы с тобой пойдем. Спор-то ты проиграла, признай. — Признаю, — не стала спорить Цири. — Такого авангардизма я от тебя действительно не ожидала. Кстати, а что ты будешь читать? Порножурналов у нас в фонде нет, ты уж извини. — А на хрена мне твои порножурналы? — обиделся Эредин. — Я что, шпрот прыщавый, на картинки дрочить? Ты мне давай какую-нибудь серьезную литературу. — Как скажешь, — пожала плечиками Цири. — Вот тебе философский труд авторства некоего Умы Профанация. Если хочешь — ознакомься. — Универсалии. Сущности конкретных вещей или порождения разума, — прочитал Эредин. — Чё это за хрень? — Я понятия не имею. Я всего лишь библиотекарь, а не книжник-эрудит. — Ладно, я сяду тут и буду читать, — заявил Эредин. — Если невзначай засну на какой-нибудь особо заумной фразе, ты меня разбуди, ладно. Цири кивнула в знак согласия. Эредин взял книгу, уселся за стол и углубился в чтение. Однако не прошло и пяти минут, как он поднял голову от книги и повернулся к Цири: — Мазель Цири, а у меня вопрос, можно? — Эредин, тебе что-то непонятно в рассуждениях философа? — тоном учительницы младших классов спросила Цири. — Угу, — эльф встал из-за стола, вновь подошел к стойке, оперся на нее и в упор уставился на Цири своими наглыми зелеными глазищами. — Вот скажите мне, мазель Цири, а почему это говорят, что у любви, как у пташки крылья? — А-а… — Цири замялась, так как Эредин, усыпив ее бдительность, теперь застал девушку врасплох. — Это ты у философа только что вычитал? — Это я его идеи начал в этом ракурсе рассматривать. — Ракурс сменить не пробовал? — А меня этот вполне устраивает, — Эредин, улыбаясь, откровенно пялился на Цири, так что той даже стало как-то слегка не по себе. «Вот уставился, наглая морда! Господи, хоть бы пришел кто-нибудь, а то вдвоем с ним тут находиться мне страшновато становится. Кто знает, до чего он еще договорится и додумается?» И в этот момент, будто в ответ на ее немую просьбу, дверь библиотеки отворилась, впуская в зал Тиссаю де Врие. Директриса местной школы или Железная Тиссая, как называли ее не только ученики, но и вообще все, кому доводилось иметь с ней дело, слегка подняв брови, с ходу оценила ситуацию и, нимало не смущаясь тем, что нарушила тет-а-тет библиотекаря с преданным читателем, направилась к стойке. Цири при появлении Тиссаи с облегчением выдохнула. У Эредин же на лице было написано жестокое разочарование. — Цири, я очень рада, что ты решила помочь Лютику с таким важным и нужным делом, как библиотека. Смотрю, ты уже приступила к работе и несешь свет культуры в массы, — в слегка шутливой форме поприветствовала она Цири, затем перевела взгляд на Эредина, смерила его критическим взглядом и вновь приветливо улыбнулась. — Вот у тебя уже и первый посетитель появился, да какой еще. Эредин, — обратилась она к эльфу. — Уж кого-кого, но я тебя тут увидеть я точно не ожидала. Тем приятнее сюрприз. — Тиссая Гедымгейтовна, здрассти, — вежливо поприветствовал директрису Эредин, который в прошлом тоже был ее учеником и в свою школьную бытность доставлял мэтрессе немало хлопот.* * *
Надо сказать, что в своих частых противостояниях со своевольным, самолюбивым и хулиганистым юным Ольховым Железная Тиссая всегда брала верх, выигрывая вчистую и за явным преимуществом. Правда, опекун Эредина Аваллакʼх, который приходился эльфенку родным дядькой, был очень частым гостем в директорском кабинете, а сам Эредин не вылезал из всевозможных наказаний, которые были предусмотрены для нерадивых и непослушных учеников, потому как количество разбитых им ученических носов и школьных окон, люстр и лампочек, поломанной мебели, испорченных моделей и макетов, изрисованных и исписанных всякими безобразиями стен за годы его обучения в Биндюгинской школы уже не поддавалось исчислению. Эредин с гордостью получал единицы и двойки за стабильно невыученные уроки, демонстрируя полное пренебрежение к процессу обучения, с упоением дрался с кем угодно и по малейшему поводу, курил за школой, подстрекал более слабых и внушаемых товарищей к всевозможным безобразиям, грубил учителям, сладострастно доводя особо впечатлительных чуть ли не до истерики. Впрочем, в старших классах он изменил свое отношение к двум молоденьким и симпатичным учительницам, резко перейдя от презрения к обожанию, но предметам его вдруг вспыхнувшей страсти от этого, разумеется, стало только хуже. Тиссая же принимала меры, каждый раз отвечая ударом на удар и карая Эредина за его прегрешения с неумолимостью рока. Она вызывала его в свой кабинет и, как правило, вычитывала ему длиннейшую нотацию с подробным перечислением его многочисленных свинств и обязательным приговором в заключительной части. Директриса была, пожалуй, единственным человеком в школе, которой Эредин никогда не осмеливался перечить, причем, он и сам не понимал, почему. Поэтому каждый раз он принимал воздаяние за свои грехи, молча разглядывая красный ковер директорского кабинета под ногами и слушая размеренный, сухой (Тиссая никогда и ни на кого не повышала голоса) и четкий директорский речитатив. Эта процедура повторялась у них практически еженедельно со времени, когда Эредин пошел в первый класс и ростом был еще слегка пониже миниатюрной Тиссаи, и до самого конца обучения, когда эльф, покаянно вползая в директорский кабинет, вынужден был нагибаться, чтобы не разбить лоб о притолоку, и заходить бочком, чтобы не задевать широченными плечами дверной косяк. Иногда Тиссая шутила между своими, что аптекарь Регис должен платить Эредину комиссионные, так как, благодаря выходкам неуправляемого эльфа, учителя скупали успокоительные и снотворные средства просто на ура, обеспечивая Регису выручку и хороший товарооборот. Хотя, если честно, она и сама вздохнула с облегчением, когда Эредину наконец-то пришло время покидать стены ее заведения, и директриса с легким сердцем и даже с увлажнившимися глазами торжественно проводила своего буйного питомца в самостоятельную взрослую жизнь (несказанно радуясь тому, что, во-первых, на выпускном балу эльф никого таки не избил и не покалечил, а во-вторых, справедливо полагая, что если с какой девушкой теперь и случится непредвиденная оказия в виде маленького зеленоглазого, остроухого и голосистого подарочка маме с папой, то школа в ее лице ответственности за такой скандал нести уже не будет).* * *
— Эредин, какой ты сегодня красивый, — оценила недавние старания эльфа по изменению имиджа Тиссая. — Просто на загляденье. — Ну так, я в приличное место пришел. Труд вот философский читаю. Консультируюсь опять же с библиотекарем, какие книги она мне еще может посоветовать. — Похвально-похвально, — кивнула Тиссая. — Продолжай в том же духе. Цири, — она обернулась к девушке, — я тут поищу у тебя одну методичку. Кстати, завтра приведу к тебе детей, пусть запишутся. Чем больше читателей, тем лучше. А то еще скажут, что библиотека себя не оправдывает, возьмут и закроют. Особенно, если опять Лоредо на выборах победит, ему ж балласт в виде школ, детсадов, больниц и библиотек не нужен. — А чё, Тиссая Гедымгейтовна, Цири читатели нужны? — встрепенулся Эредин. — Ну да, желательно, чтобы подписчиков было побольше. То есть, они, конечно, наберутся потихоньку… — Не, зачем потихоньку. Цирь, чё ж ты мне сразу не сказала? — Я как-то не подумала. Погоди, Эредин, что ты собираешься делать? — Проводить рекламную компанию и добывать тебе подписунов, ёпта! Ой, Тиссая Гедымгейтовна, простите, вырвалось, — слегка поклонился он директрисе, несколько опешившей от стремительности своего бывшего ученика. Цири и Тиссая проследили, как за Эредином закрылась дверь. — Тиссая Гедымгейтовна, это чего теперь будет-то? — спросила Цири. — Понятия не имею, — со вздохом пожала плечами Тиссая. — И кто меня за язык тянул?* * *
Начать агитацию Эредин решил, разумеется, со своих братцев. Однако бодро дошагав до своего подворья, он обнаружил, что его ждет разочарование — Имлериха дома не оказалось. Эльф вновь вышел на улицу и задумался, к кому бы теперь направить свои стопы. И тут… — Раз стаканчик, два стаканчик, если третий треснет, наливай скорей четвертый — станет интересней! Рулада, выведенная звучным, красивым и хорошо поставленным эльфским тенором, донеслась до слуха Эредина из открытого окна дома Седрика. — Коль четвертый вышел в радость, смело пятый в горло лей! — подхватил песню второй голос, вступивший не в такт и не в лад и благозвучностью не отличающийся. — Если на пол станешь падать, жопу к лавочке приклей!!! — радостно продолжили алконавты уже дуэтом в составе (как сообразил Эредин) Седрика и Одрина. — Ага! — воспрял духом Эредин. — Вот же мои потенциальные подписуны! Их-то я сейчас и приобщу к культуре. С этой мыслью он решительно направился к дому Седрика, взошел на крыльцо и толкнул дверь, которая, как и предполагал Эредин, оказалась не заперта. — Вот стакан уже десятый. Кто считает, вашу мать! — самозабвенно пели, покачиваясь в такт Седрик и Одрин, держа в руках стаканы. — Если плохо — ждать не надо, можно на пол наблевать! — допел Сердик, назидательно подняв палец и глядя на стоящего в дверях Эредина. — Ты хто? — спросил Одрин, пытаясь сфокусировать взгляд на эльфе. — Это сосед наш Эредин, — объяснил Седрик. — Третьим будешь? — спросил он у вновь прибывшего эльфа. — Вы это… продолжайте, — разрешил Эредин двум друзьям-собутыльникам. — Я вашему веселью мешать не собираюсь. — Токо пройдемтесь со мной в одно там место. Водку и закуску… так, понятно, закуски у вас нет… — А настыящщия ельфи посси перваго разу не закуривают, — гордо изрек Седрик. — Ни-и, Сердрик, — заводил пальцем перед собственным носом Одрин. — Дурак у тя сосед. Закусс… ой, бля, — замотал головой Одрин, запутавшийся в свистящих звуках. — Кароч, была бы токо водка, да водка по… по… — Повкусней! — закончил за приятеля Седрик. — Кароч, мужики, вы на ногах стоять можете? — перешел к делу Эредин. — Обижжаешь, — попытался нахмурить брови Седрик. — Давай пиздюлей ему наваляем, — отважно предложил собутыльнику Одрин. — А то пришел, сам пить не хочет и нам мешает. Еще оско… оско-бляет нас. — А давай, — поддержал инициативу Седрик. — Ёптить, хотел же миром, — сокрушенно вздохнул Эредин, вытаскивая руки из карманов.* * *
Регис, стоя за прилавком, посмотрел на часы: до обеда оставалось еще двадцать минут. Он глянул в окно с целью выяснить, есть ли на улице народ. Центр Биндюги с огромной лужей посреди площади был пуст. Регис уже было собрался выйти из-за прилавка и направиться к двери, как вдруг она со скрипом отворилась и в помещение, традиционно согнувшись, бочком протиснулся Эредин, держа на плече какой-то большой и бесформенный куль. Присмотревшись, Регис узнал в этой недвижимости местного алконавта Одрина. Когда Эредин развернулся анфас, прибалдел даже невозмутимый и видавший всякие виды Регис, так как на втором плече эльф тащил еще одну особь неопределенного пола и расы, хотя грязные кирзовые сапоги и потрепанный зеленый плащ, надетые на недвижимое тело, свидетельствовали о том, что в аптеку Эредин принес еще и местного лесника Седрика. Судя по ароматам, которые источали висящие на плечах Эредина товарищи, Регис безошибочно сделал вывод, что пьяны они оба были в стельку. Зато сам Эредин мало того, что был трезв, как стеклышко, так еще и поражал тем, что был причесан, обут в начищенные ботинки и явился в аптеку в костюме и при галстуке. — Привет, Терзиефыч, — поздоровался он. — У тебя есть чё-нить на синяк приложить? — Здравствуйте, — как всегда вежливо и ровно ответил Регис, который, если и был удивлен необычным вторжением и то ли ношей Эредина, то ли его компанией, то вида не подавал. — Можно узнать, с какой целью вы интересуетесь? — В смысле? — не понял Эредин, но потом, немного постояв и поморгав, сообразил: — А! Во, глянь на это, — он присел сгружая с плеч и сажая на пол к стенке и домиком Седрика и Одрина. — У одного глаз подбит, у другого — нос расквашен. Можно это как-то… сгладить. — А куда вы несете сих достойных граждан? — полюбопытствовал Регис. — Я интересуюсь не ради праздного любопытства, мне просто нужно знать, насколько радикально должно быть средство. Потому что если вы несете их домой, это одно, а если в какое-нибудь присутственное место… — В библиотеку мы идем, — сообщил Эредин. — Я веду среди них агитацию здорового образа жизни и занимаюсь просветительской деятельностью. — Да, благое дело, — кивнул Регис. — Как-то не идет пока у нас, — оправдываясь, развел руками Эредин. — Чё-то с трудом культура прививается. — Косность мышления, знаете ли, преодолеть непросто, — вновь понимающе кивнул Регис. — Но я не сдаюсь, — расправил плечи Эредин. — Я вижу, что вы делаете потрясающие успехи на стезе миссионерства, — согласился Регис. — Главное, найти нужные аргументы, — сказал Эредин, сжимая и демонстрируя Регису свой увесистый кулак. — Ну, правда, после этих моих аргументов их самосознание отключилось… вместе с ними самими, — признал он. — Хорошо, друг мой, — мягко сказал Регис, выйдя из-за стойки и осмотрев повреждения на лицах врагов просвещения. — Я окажу посильную помощь в вашем подвижничестве. В конце концов, вы делаете важное и нужное дело — пихаете несознательных заблудших овец к свету знаний. Не их вина в том, что они пока не прониклись пониманием необходимости для себя сего мероприятия. Значит так, сейчас сюда примочечку приложим… — Упадет она с его опухшей хари, как только я эту алкоту вобрат на плечо закину, — предупредил Эредин. — А мы примотаем аккуратненько, — тут же нашелся Регис. — Во-от так. — Золотые у тебя руки, Терзиефыч, — в восхищении покачал головой Эредин, глядя на работу Региса. — Кароч, пошли мы дальше, — эльф нагнулся, и потянул за руку бесчувственного Седрика, закидывая его на плечо. — Может, вам помочь? — вежливо осведомился Регис, когда Эредин потянул на другое плечо Одрина. — Не, я сам справлюсь. Этот еще поупитаннее и потяжелее будет, — эльф кивнул на Одрина. — А Седрик-то тощий, сдохлый — кожа да кости, в нем весу-то, что в глистастом баране. — Тогда желаю удачи, — вежливо наклонил голову в знак прощания Регис, с веселым и восхищенным удивлением глядя, как бодро и легко Эредин со своей ношей покидает аптеку.* * *
Эльф сошел с аптечного крыльца и застыл в задумчивости перед громадной лужей, разлившейся морем-окияном посреди Биндюги. Он немного постоял, тоскливо наблюдая, как некий юный, примерно лет восьми, биндюгинец пробирается к магазину, ступая на носочках по узкой кромочке между лужей и забором, вплотную прижимаясь к тыну и ловко цепляясь за штакетины, периодически практически повисая на них. Прикинув свои перспективы при избрании такого способа переправы через лужу, Эредин решительно поправил у себя на плече начинающего съезжать Одрина, развернулся и зашагал в обход. Долго ли коротко, но после петляния по биндюгинским закоулкам, он вывернул из проулка на одну из окольных улиц, которая одним свои концом упиралась в лес, а на другом соединялась с такой же длинной главной улицей Биндюги. — О! Не было бы счастья да несчастье помогло, — обрадовался он, так как проулок вывел Эредина прямиком к калитке его соперника по делам любовным Кагыра. — Ща я еще и этого страдальца к культуре приобщу, — воодушевился эльф. — Раз он Цирьку любит, вот пусть тоже доказывает ей свою страсть на деле, а не на словах. Зайдя на двор и сгрузив бесчувственных (а скорее всего, просто мирно уснувших) пьянчужек у крыльца, Эредин уже привычно решил зайти в дом, слегка принажав плечом на дверь. К его удивлению она не поддалась ни на йоту. — Чё за хуйня? — неудача слегка раззадорила эльфа и он приналег на дверь уже как следует. Косяк слегка затрещал, но дверь продолжала стоять на его пути несокрушимым монолитом. — Ах так! Эредин снял пиджак, повесив его на перила, ослабил узел галстука, закатал рукава рубахи и приготовился к решительному штурму. — Эй, Кагырка! — заорал он. — Ты от меня забаррикадировался? Ну так знай, что мне твои заслоны снести — раз плюнуть. Открывай добром, или я дверь твою вынесу вместе с косяком и щеколдами! Эредин размял плечи, готовясь к битве с дверью, и уже было совсем собрался идти на штурм, но тут в окно коридора застучала палка с привязанной к ней белой тряпкой. — Чё, за дурачка меня держишь? Издеваешься? — тут же вскипел Эредин. — Стой! Не надо! Не ломай мою дверь, пожалуйста, — приглушенно донеслось из-за двери. — Переговоры! — Какие еще переговоры? Открывай — и точка! — А ты точно Эредин? — из-за занавески показалась физиономия Кагыра, который с подозрением глядел на улицу, высматривая там эльфа. — А кто еще? Ты что, ослеп или оглох? По-моему, меня трудно с кем-то спутать, — не без гордости заявил Эредин. — Открывай, давай, добром. Обещаю, бить не буду. — Тогда сначала скажи, из-за чего тебя этой зимой оштрафовали и посадили на пятнадцать суток? — Из-за того, что я сорвал общественное мероприятие. Это все знают. — А что это было за мероприятие? — Гей-парад Детмольд во Флотзаме проводил в одно лицо. — И что ты сделал? — Съездил ему в рыло, а пока он был в бессознанке, стащил с него ушанку, валенки, шубу, ватные штаны ну и прочее… догола раздел, короче, оторвал с ушанки перья, засунул ему в задницу и пустил в таком виде бегать по улицам. Ну, чтоб все выглядело по правде, как эти парады по телику показывают. А чё, весело же было, народ сразу воодушевился, песни зажигательные запел, чтоб Детмольд прытче бегал и своей пернатой жопой бойчее крутил. И будто я виноват, что тогда был мороз двадцать градусов, а этот пидор потом орал, что отморозил себе там что-то? Да то, что он себе отморозил, ему все равно без надобности! Это из-за Лоредо вся хрень получилась! Потому что, оказывается, это он парад санкционировал. А его попросила Цинтия, которая фиктивно была замужем за этим педиком Детмольдом, но вроде как была любовницей Лоредо, только на самом деле спала с Геральтом. А этот козел Лоредо думал, что со мной. Вот он мне и отомстил, скотина! — Ух ты! — восхитился Кагыр. — А я и половины этого не знал. Ну теперь я точно вижу, что ты настоящий Эредин. Ща, погоди, я тебе дверь открою. — Настоящий? — в некотором замешательстве пробормотал себе под нос эльф. — А что, есть еще какой-то поддельный? Интересно девки пляшут.* * *
— Слышь, Кагыр, — сразу перешел к делу Эредин, протиснувшись в дверь, от которой Кагыр отодвинул тяжелый ларь, причем ровно настолько, чтобы эльф смог проникнуть в дом — и ни на сантиметр больше. — Ты ж Цири любишь, да? — Ну-у, — неопределенно протянул Кагыр, с опаской глядя на Эредина. — Короче, я знаю, что у нас с тобой были разногласия. И после этого ты меня ментам не сдал. Я это ценю, поэтому и пришел к тебе как мужик к мужику. Нужна твоя помощь. — Она нужна Цири? — Ну да, — кивнул Эредин. — Ты вот сейчас давай, приводи себя в порядок, бери паспорт и пошли со мной в библиотеку. В курсе, что Цири там теперь работает? — Не-а, — помотал головой Кагыр. — Это хорошо, — пробормотал себе под нос Эредин. — Руку на пульсе, стало быть, не держишь. — А ты в курсе, что Детлафф, который является начальником штаба избирательной кампании Сианны, на самом деле высший вампир? — задал Эредину встречный вопрос Кагыр. — Честно тебе скажу, я даже не в курсе, кто такая эта Сианна. Так какое мне дело до ее начальника штаба? — Но он вампир! — Ну и что? Да хоть оборотень и гуль в одном лице. С этим тебе надо не ко мне, а к Геральту или к Весемиру. Это работа для ведьмаков. При условии, что там вообще есть над чем работать. — А еще ты знаешь, что наш Регис — тоже вампир? — А на это я тебе, друг мой, скажу: брехня! — заявил Эредин. — Регис — нормальный мужик, хоть и аптекарь. И, кстати, кто тебе эту дурь про вомперов сказал? — Мой братан Морька. — А он откуда эту херь взял? — Я не знаю. — Вот в следующий раз, как начнет пиздить всякую хуйню про наших биндюгинских мужиков, так скажи ему, что мы его поганый язык выдернем и засунем… ну, он сам знает, куда. Гей-парад с Детмольдом ему за праздник покажется, — предупредил Эредин. — И вообще, нечего рассиживаться. Ты давай, собирайся да пошли в библиотеку. А то чё-то вы у меня прямо не подписуны, а тараканы какие-то, расползаетесь по углам — хрен соберешь.* * *
После ухода Тиссаи Цири заскучала. Она посидела за стойкой, походила между стеллажами, периодически снимая с полок книги, читая их название и ставя обратно. — Хоть бы Эредин уже вернулся, — сказала она себе. — Конечно, он назойливый, наглый и докучливый. Зато с ним… не заскучаешь, — честно призналась сама себе Цири, воровато оглядываясь по сторонам — не слышал ли кто. — Только он наверное ушел и теперь ждет этих мерзких теток, что повадились приходить к ним каждый вечер. Забыл, поди, про меня, — в голосе Цири зазвучала обида. — Ну и ладно. Пусть теперь только попробует подкатить со своими обычными хохмочками, уж я ему отвечу. Я ему так отвечу… — Ой, мороз, моро-оз! — В поле у ручья-а-а!!! Цири метнулась к окну, так как нестройное пение доносилось с улицы. Увиденное ввергло ее в ступор: к клубу бодро шагал Эредин, на плечах у него висели двое непонятных личностей, которые, по всему видать, и горланили песни пьяными голосами. А рядом с Эредином, опасливо озираясь по сторонам, семенил Кагыр. Причем, судя по тому, что электрик старался держать поближе к своему недавнему сопернику, боялся он явно не Эредина, а кого-то еще. — О, господи, — возвела очи к потолку Цири. — Это называется, мечтайте осторожно. Заскучала по Эредину — он уж тут как тут, да еще и не один, а в довольно странном сопровождении. Сейчас опять начнет фонтанировать идеями и сыпать двусмысленными комплиментами. И это при Кагыре. Осспидя, энергию бы этого эльфяры да в мирных целях. — А мне малым-мало спало-ось! — Жопу к лавочке приклей! — донеслось уже с лестницы. Цири прислушалась: фоном к нестройному завыванию певцов служила тяжелая поступь Эредина. Она вышла из-за стойки и, вспомнив любимую позу Йеннифэр, уперла руки в боки и нахмурила брови, готовясь к встрече дорогих гостей. И они не заставили ждать себя долго: первым в библиотеку вошел Кагыр, остановился, придерживая дверь и впуская Эредина с довеском в виде двух пьяных в хлам горлопанов. — А вот и мы! — широко улыбаясь, заявил Эредин, попутно ловко подхватывая за зеленый плащ и воодружая на свое плечо одного из пьянчужек, который в процессе исполнения песни решил добавить выразительности, попытавшись завернуть лихой кульбит, в результате чего едва не сверзился на пол с двухметровой высоты Эрединова плеча. — Это что за безобразие? — строго вопросила Цири. — Это читатели, — объяснил Эредин. — А-а, я и смотрю, эти двое уже сюда прибыли такими начитанными-начитанными. Кстати, почему у них рожи разбиты? — А это они сначала сюда идти не хотели. Но в ходе оживленной дискуссии… — Эредин запнулся, не зная, как ему половчее закрутить выражение помудреней. — В общем, я их уговорил, — просто закончил он. — А что здесь делает Кагыр? — спросила Цири. — То же, что и я. Слышь, Кагырка, выходи уже из тени. Эти-то понятно, им самим и «му-у» не сказать, но ты-то сам за себя способен слово молвить. С этими словами Эредин вытолкнул Кагыра вперед. — Цири, — Кагыр, увидев прямо перед собой любовь всей жизни (все-не всей — кто знает, но по крайней мере, в данный момент ему казалось именно так) расплылся в идиотской улыбке, но потом быстро спохватился, засмущался и утратил дар речи. — Чё встал, свинья лохматая, — рявкнул Кагыру Эредин, видя, что диалог как-то повис. — Доку́мент давай! Ща она регистрировать тебя будет. А потом бери какую-нить книжку и выметывайся отседа. Не мешай человеку работу работать. — Что желаете почитать? — официальным тоном вопросила Кагыра Цири. — А мне бы чё-нить про вомперов, — неожиданно загорелись глаза Кагыра. — У вас же есть? — Вот, например, Брэм Стокер «Дракула», — Цири затюкала тонкими пальчиками по клавиатуре. — «Марибунда. Последнее обличье вампира», «Сумерки», «Вампирские хроники», «Семья вурдалака»… — Давайте все! — выдохнул Кагыр. — Ну, подождите, я сейчас формуляр заполню, — церемонно сказала Цири. — Эредин, ты не поможешь? Найди, пожалуйста вот эти книги, пока я пишу, — попросила она эльфа. Эредин молча взял бумажку со списком книг и отправился искать их в недрах библиотеки. Цири бросила быстрый взгляд на Кагыра — ей было интересно, как он отреагирует на благосклонное внимание девушки к его сопернику по делам сердечным. К разочарованию Цири Кагыр почему-то проявил полную индифферентность. Девушке показалось, что его в данный момент действительно почему-то интересовали только вампиры. — Это художка? — спросил тем временем Кагыр. — Что? — Ну, вот это все про вампиров? — У нас про них, кроме художки, ничего нет, — сказала Цири. — Потому что на самом деле разумных вампиров не существует, это сказки. — А твой отец тоже так считает? — спросил Кагыр. — Об этом пойди и сам у него спроси, — фыркнула Цири. — У меня тут библиотека, а не лекторий по бестиарию. — Вот, нашел, — из-за стеллажей появился Эредин с кипой книг. — Все, что он просил. Цири молча и сосредоточенно занесла книги в формуляр. — Срок возврата через три недели, — сухо сказала она Кагыру, мысленно вычеркивая этого кандидата из списка потенциальных женихов раз и навсегда. — Эредин, — с улыбкой повернулась она к эльфу. — Может быть, мы с тобой продолжим наши философские беседы? — А, ну да, — эльф кинул взгляд на Седрика с Одрином, которые уже освоились в непривычной обстановке, вытащив из карманов резервные запасы спиртного и организовав спонтанную пьянку прямо у порога библиотеки. — Итак, мазель Цири, мы с тобой остановились на вопросе: почему говорят, что у любви, как у пташки крылья? — Ой, Эредин, ну ты спроси-ил, — кокетливо захлопала ресничками Цири. — Может, погуглить? — Ну давай погуглим, — согласился эльф, перемещаясь за стойку, становясь за креслом девушки, наклоняясь и кладя руку на спинку ее сидения так, что его ладонь как бы невзначай ложилась на плечо Цири. Кагыр, за неимением пакета рассовавший книги под мышки, устремился домой. Он не оборачивался назад и уже не видел, как Эредин, наклонившись к самому ушку Цири с трогательным пепельным завитком у виска смотрит не в экран, а на девушку, а та, в свою очередь, прекрасно зная, что привлекает внимание эльфа, делает вид, что внимательно смотрит в монитор, тем временем чувствуя, что Эредин мягко поглаживает ее плечико. Впрочем, даже если бы Кагыр и обратил внимание на манипуляции этой парочки, вряд ли это нашло какой-либо отклик в его душе. Потому что теперь его интересовали только вампиры.