Отчего так в Биндюге березы шумят?

Цири сидела за библиотечной стойкой, обратившись в слух и глядя на дверь. Ей казалось, что вот-вот створка резко распахнется во всю ширь, со стуком об стену, и на пороге предстанет Эредин. Зайдет и скажет: «Цирь, ну хватит тебе костопыжиться. Я тут чё-то погорячился наверное. Давай, это, мир, да?» И она, конечно, согласится. Ну, может, для порядка слегка пофырчит… Стоп, утром она уже пофырчала. И чем все закончилось? Цири вздохнула и за последние пять минут уже раз в десятый посмотрела на дверь — та стояла, не шелохнувшись, а в коридоре не было слышно ничьих шагов. Собственно, чьи попало Цири не интересовали, она вслушивалась в звенящую тишину пустого коридора лишь затем, чтобы уловить звук уверенной поступи Эредина. А может, именно сейчас он подходит к клубу, открывает двери… Цири выскочила из-за стойки, устремившись к окну, ненавидя себя за эту слабость и благодаря небеса, что ее сейчас никто не видит. По дороге к центру неспешно ковыляла бабка с большой авоськой, у обочины дороги паслась чья-то коза, в беседке у конторы курили Ярре — шофер председателя сельсовета Филиппа Стенгера и бухгалтер Дуду Бибервельт. Цири встала коленями на подоконник, вытянув шею, посмотрела на дорогу, ведущую к центру поселка — Эредина на ней видно не было. Цири слезла с подоконника и уныло потащилась обратно к стойке, невольно вспоминая вчерашний веселый и шебутной день. Что сказать, внести оживление в серые будни и развлечь девушку Эредин умел. Теперь его не было — и Цири было отчаянно скучно. — Он же не может не прийти, — сказала она себе. — Или все-таки может? Непонятно, на что он так обиделся. Подумаешь, ответила не таким тоном, как ему бы хотелось. Привык, что перед ним все девки стелются. А я не такая! «Ну и сиди теперь одна, ищи тут вчерашний день в тоске и тревоге», — сказал ей внутренний голос. — Что он там мне вслед вопил, что найдет еще десяток на замену мне? Да на здоровье! Ох, а вдруг и вправду пойдет и найдет, а про меня забудет, — Цири снова тяжко вздохнула. — Да и плевать! Жила я без него раньше, проживу и теперь. Поскучаю денек — и забуду, как страшный сон. А этот придурок погуляет и потом, сто пудов, опять решит ко мне лыжи вострить. Только я уже такой дурочкой не буду. Пошлю его сразу. Вот тогда помучается и попляшет у меня. Возомнил о себе невесть что, — Цири неожиданно всхлипнула. — Бли-ин, как все-таки без него ску-учно-о. Внезапно тишина коридора взорвалась цокотом чьих-то быстрых шагов. Цири вскинулась, наскоро вытирая глаза тыльной стороной ладошки, пытаясь проморгаться и принять нужную позу и безразличный вид, и только потом сообразила, что по деревянному полу стрекочут чьи-то каблуки. Уж такой обуви Эредин точно не носил, а это значит, к ней спешил вовсе не долгожданный эльф, а просто какой-то посетитель, вернее, посетительница. Дверь открылась (а не распахнулась, как втайне все-таки надеялась Цири), и в помещение библиотеки вбежала ее закадычная подружка Ангулема. Цири вздохнула с некоторым облегчением, так как подруге она была рада: не Эредин, конечно, но хоть кто-то, с кем можно поговорить по душам и немного развеять свои тревоги и грусть-тоску. — Привет, Цирь! Как дела? — Сижу, — вздохнула Цири. — Скучаю. А ты почему не на работе? — Так Зоськина неделя нынче. Я — семь дней птица вольная, куда хочу — туда лечу. — А-а, протянула Цири. — Слышь, Цирь, а чё правда, что ты с Эредином мутишь? — спросила Агнулема. — Нет! Брехня! А кто тебе сказал? — Да так, девки по деревне носят. Говорят, он вчера отжигал не по-детски, Седрика с Одрином через всю Биндюгу к тебе в библиотеку записываться пер. — Ах, это, — Цири рассеянно посмотрела на стеллажи, сделав вид, что только что вспомнила об этом вчерашнем происшествии. — Ну да, приходил вчера, кривлялся тут, как обычно, строил из себя приличного, крутого, умного. Я и забыла уже про это. Ой, да все его выкрутасы помнить — места в голове не хватит. Тем более, мне оно надо? — Ну я и подумала, что это чё-то гон какой-то, — сказала Ангулема. — Тем более, этот кобель уже у Филькиного двора крутится, Тамарку охмуряет. — Что? — Цири аж подскочила. Ее сердце бешено заколотилось, на щеках выступил легкий румянец, но потом она быстро взяла себя в руки и пренебрежительно скривила губы. — Томку Стенгериху? Да-а, видать, совсем плохи его дела. Что, кроме этой страшилы на нашего красавчика уже не клюет никто? — Да ладно, не такая уж Томка и страшная, — пожала плечами Ангулема, не заметившая волнения, охватившего подругу после этой новости. — Ну, не красавица — это да. А так она вполне ничего, к тому же дочка председателя — не хухры тебе с мухрами. В общем, девка как девка, только выебонистая больно. Дюже гордится, что она в Вызиме учится. И задрала всех, хвастаясь, что у нее там, типа, хахель. Я ей, главное, прикинь, говорю: ебарь что ле? А она мне: это у вас тут в вашей сельпухе ебари, а у меня — па-арень, — передразнила Тамарку Ангулема, жеманно и со значением выговорив слово «парень», так что Цири отвлеклась от своих грустных мыслей и звонко рассмеялась, глядя на псевдосерьезное выражение лица подружки. — Ну, раз у нее есть в Вызиме ебарь, то Эредину ловить нечего, — внутренне успокаиваясь, сказала Цири. — Не скажи, — помотала головой Ангулема. — Она тут приставала как-то к девкам, выспрашивала, а что, мол, за такой высокий, симпатичный, темноволосый эльф живет на Лесной улице? — Вот дура! — Ну, она дело повернула так, что, мол, как-то заблудилась… — В нашей-то Биндюге, в которой она родилась и выросла? — не выдержала Цири. — Ой, ну пиздлива девка! — Короче, не туда свернула — и оказалась на вашей улице, а тут ей из окна, мол, ой, откуда в наших ебенях такие девушки красивые… В общем, хуё-моё, бараньи яйца, она, как девушка гордая, нахала сразу послала, а потом все ж таки рассмотрела — типа, ничё такой. Так вот ей потом до жопы стало хота знать, кто ж это такой был? — Пизда нестроевая! — вновь выругалась Цири. — Надо ей сказать, чтоб губу завернула и иллюзий на свой счет не стоила. Эредин, когда в окне торчит, такое от нефиг делать всем девкам говорит, если она не коса, не крива, не горбата и моложе семидесяти. — Да чё ты так кипятишься-то? — не поняла Ангулема. — А не люблю таких, как она. Сильно много о себе понимает Тамарка эта. — Знаешь, как ни странно, ваши чувства взаимны. Она тоже про тебя такое ж говорила. Типа, кто такая эта Цирька тут, что так много из себя ставит. — Знаешь что, надо пойти и ее отпиздить, — решительно сказала Цири. — Набить ей морду, чтобы неповадно было хвост свой облезлый задирать. — А можно и набить, — охотно согласилась Ангулема. — Завтра танцы, она придет, мы ее за клуб вызовем и ввалим люлей. — Точно! — обрадовалась Цири. — Слу-ушай, а у меня ж к тебе еще дело есть! — вспомнила Агнулема. — Да? — Ко мне следователь приходил. Этот лысый Талер. Расспрашивал про наш поход в кабак. — И что ты? — насторожилась Цири. В связи со своей вспыхнувшей страстью к эльфу Цири как-то совсем забыла о Лоредо. И вот теперь подруга напомнила ей об еще одной неприятности. — Да как пристал: скажи, мол, выходила Цири на улицу или нет? — А ты что? — Мне пришлось правду сказать. Потому что еще раньше ко мне приходила Рианнон и сказала, чтобы я не запиралась, мол, она провела свое журналистское расследование и выяснила, что уборщица видела, как ты выходила. — Ну, сказала и сказала, — Цири изо всех сил старалась казаться спокойной. — Что такого-то? — А еще мне Рианнон сказала, что эта уборщица видела, как вслед за тобой выходил Лоредо. — Ох ты ж га-ад! — не сдержалась Цири. — Ну и я об том же. Будут теперь тебя мурыжить. Ты же, выходит, была прямо рядом с местом преступления. — А-а… — Цири несколько опешила, так как ход мыслей подруги показался ей странным и нелепым, но потом она вспомнила, что Ангулема не знает, что произошло на самом деле, а подозревать Цири в том, что она принимала участие в покушении на мэра, подруге, к счастью, не приходит в голову. — Ну, вообще-то да, — согласилась она. — И чё? Ты правда ничего не видела и не слышала? — спросила Ангулема. В какой-то момент Цири захотелось рассказать подруге все, как было — про нападение Лоредо и про то, как ее спас Эредин, но потом она вспомнила его язвительное: «А еще ты можешь меня ментам сдать за Лоредо». «Ну уж нет, — решила Цири, — думает, я мстительная истеричка и предательница? Ни фига! Ничего и никому я про него не скажу, пусть даже не упрашивает». — Не-а, — помотала головой Цири. — Прикинь, досадно. Ведьмачка — и ничего не смогла засечь. — Они, наверное, подождали, пока ты ушла, а потом вышли и задрались, — предположила Ангулема. — Они — это кто? — решила прощупать почву Цири. — Лоредо и этот, как его, который у Сианны в Кейрановке… А, Детлафф, вот. — Дет… Это кто еще такой? — Они с Лоредой давно друг на друга зубы точат. Ну, все и поняли, что теперь они меж собой сцепились. Из-за выборов. Только этот дурачок Талер все какие-то подводные камни ищет. — Ну-ну, — рассеянно кивнула Цири, переваривая информацию. — Так это я все к чему веду-то? Скоро этот Талер наверное и к тебе придет. Он сейчас сидит в конторской столовке и хавает, типа, обед у него. А как закончит, тут к тебе и пожалует. Ну, а я, думаю, опередю его и предупредю тебя. Потому как, предупрежден — значит вооружен, — многозначительно подняла палец вверх Ангулема.

* * *

— Вы, значится, Ривская Цирилла Геральтовна? — спросил Талер, садясь напротив Цири за один из столиков читального зала. — Угу, — кинула та, разглядывая следователя. Талер выглядел вовсе не злым и не страшным, а почему-то просто очень усталым и каким-то несчастным, что ли. Цири даже стало его немного жалко. — Мы расследуем дело об избиении мэра Флотзама Бернарда Лоредо, — уныло начал Талер. — Нам известно, что в этот день и примерно во время нападения на мэра вы с подругами находились в ресторане, рядом с которым злоумышленник и напал на гражданина Лоредо, причинив ему… О, госсподи, — вздохнул Талер, — простите, хрен его знает, что там этот злоумышленник ему причинил. Цирилла Геральтовна, вы подтверждаете? — Что причинил? — спросила Цири. — Что находились, — ровным голосом поправил ее Талер. — Да. — Постарайтесь припомнить, при входе в ресторан, не видели ли вы что-то подозрительное, необычное, привлекающее внимание? Предметы, прохожие… — Нет, — помотала головой Цири. — Во время вашего пребывания в ресторане не замечали ли вы за посетителями или персоналом какого-нибудь странного поведения? — Да нормально вроде все себя вели. Мы болтали сидели. Официантка приходила, приносила блюда и напитки. Остальные… Да тоже ничего такого не демонстрировали, занимались своими делами. Иначе бы заметно было, если б, к примеру, уборщица стала со шваброй по ресторану плясать, а бармен за стойкой матерные частушки орать. — Да, пожалуй, — согласился Талер. — Уборщица, значит, не плясала, бармен не пел. — Не-а. — Припомните, пожалуйста… Только хорошо подумайте, потому что это важно, — предупредил Талер. — Из ресторана никто не выходил? — Я выходила, — призналась Цири. — Времени было часов девять. — Зачем? — Блин, покурить, — сгрибилась девушка. — Папка с мамкой не знают про это. Вот я и тихарюсь. А вы, может, знаете, что папка у меня ведьмак, так у него нюх такой, что запасет мои секреты — токо хвиль. — Ну, ваши секреты я раскрывать не собираюсь, — успокоил девушку Талер. — Вы, пока были на улице… — он сделал паузу, потом внимательно посмотрел на Цири. — Я — что? — не выдержала и переспросила девушка. — Может быть что-то видели или слышали? — Вроде дверь скрежетала, — неуверенно ответила Цири. — Только я не дам гарантии, что одна из ресторанных. Там ведь дома рядом, я могла спутать. — А почему вы прислушивались? — задал вопрос Талер. — Я ж вам рассказываю, что от папки с мамкой тихарюсь. Ну вот и привыкла во время покурки от каждого шороха вздрагивать. — Да, действительно, — согласился Талер. — А вы не припомните, над табличкой «Служебный вход» горел в тот вечер свет? — Не помню. Не обратила внимания, — покачала головой Цири. — Хорошо. Скажите, знаком ли вам некий Эредин Ольхов? — Еще бы! — Цири оживилась. — Эта дубинноголовая орясина живет с нами по соседству. И достает меня каждый божий день. — Вы не ладите? — Это мягко сказано. Он — бабник, пьяница, тунеядец, невежа и придурок. Папка сказал, чтобы я и близко к нему не подходила. А у меня и у самой желания нет. — А его брат Имлерих? — Такая же свинота, как и Эредин. Ну, разве что труба пониже и дым пожиже. — А Карантир? — Этот вроде чу-уточку получше. Если первые двое весь алфавит знают на двоих: Эредин первую половину букв, Имлерих — вторую, то Карантир — эльф образованный, он буквы в слова складывать умеет. — Имя Геʼэльс вам ни о чем не говорит? — Вообще не знаю, кто такой. — А Сианна? — Кандидатша в мэры. Вообще-то в нашей семье никто политикой не интересуется. Папка ее терпеть не может, я — тоже. А Йеннифэр… Ну, на самом деле ей есть дело только до себя самой, — с неожиданной горечью сказала девушка. — А Детлафф? — Ой, это же тот, который… — Цири осеклась и призадумалась. — Ну, он тоже кандидат или кто-то там. — Вы ведь ведьмачка? — неожиданно спросил Талер. — Ну да. Разумеется, раз отец у меня ведьмак Геральт. — У вас чувствительность развита лучше, чем у обычных людей? — Ну да. Хотя не так хорошо, как если бы я родилась мальчишкой. Тогда бы из меня вышел стопроцентовый ведьмак, а поскольку я девчонка, то полукровка. И значит такой крутой, как папка, мне никогда не стать, — с сожалением призналась Цири. — Не попадался ли вам случайно на глаза перстень с печаткой? На печатке странный узор, вроде древние письмена. — Не-е, — замотала головой Цири. — Такую приметную вещь я бы точно заметила. — Собственно, вопросов у меня к вам больше нет, — Талер поднялся. — Спасибо. До свидания. — Чё, это вот уже и все, — разочарованно протянула Цири. — Ну бли-ин, я думала вы мне сейчас про это избиение расскажете. — А что вы хотели бы знать? — Ну, куда били, как били, чем его лупили, сколько кровищи из него вытекло? Я страсть как такие истории люблю. — Бейсбольной битой, — сказал Талер. — Не может… То есть, ничего себе! — Почему вы думаете, что этого не может быть? — У нас и бейсбола-то никакого нету, — буркнула Цири. — Откуда битам тогда взяться? — Вот этот вопрос, наряду со многими другими, мы и постараемся выяснить, — оптимистично сказал Талер. — А пока — до свидания, Цирилла Геральтовна. Талер вышел за дверь, а Цири снова метнулась к своей стойке. От былой тоски и меланхолии не осталось и следа. — Вон сколько всякого и разного выяснилось-то. Надо зайти к Эредину и рассказать ему про то, что удалось разведать. Ссора, конечно, ссорой, но это-то дело у нас общее. В личном плане между нами, конечно, все кончено, но деловой интерес остался. Как только рабочий день закончится, зайду к нему, и мы все обсудим, — Цири вздохнула. — Может, и помиримся заодно.