Отчего так в Биндюге березы шумят?

Приняв решение располагаться на ночлег, Эредин отправился отстирывать от крови свою футболку в небольшом прудике, что находился неподалеку, почти примыкая к изгороди крайнего дома Кейрановки. Цири же занялась приготовлением ужина, которое заключалось в том, что она расстелила на траве полотенце и достала хлеб, колбасу и термос с горячим кофе. Когда Эредин вернулся, Цири, разложив на полотенце их нехитрый ужин, с озабоченным видом рассматривала колбасу и хлеб, видимо решая для себя какую-то сложную дилемму. Эльф повесил футболку сушиться на ветку ближайшего дерева, а затем подошел и сел рядом с Цири. — О чем задумалась? — Я нож забыла, — вздохнула Цири. — Положим, хлеб можно разломать, а вот чем колбасу порезать, я ума не приложу. — А зачем ее резать? — А как ты предлагаешь ее есть? Ты начнешь с одного конца, а я — с другого? Так и будем кусать, пока не встретимся? — Оригинальный способ, — ухмыльнулся Эредин. — Но вообще-то я думал, ты колбасу не будешь. — Это еще почему? — Ну… просто. А ты разве есть хочешь? — У меня за весь день маковой соломки, тьфу ты, росинки во рту не было! — У меня тоже. — Я надеялась, что у папки поем. — А я думал у Карьки подхарчиться. — Облом, — вздохнула Цири, с вожделением глядя на колбасу и облизываясь. — Даже не думай! — предупредил Эредин. — О чем? — Ты хочешь в одно лицо колбасу схряпчить, чтобы со мной не делиться. Так вот этого номер у тебя не пройдет. — Ничего я не думаю. Это ты так думаешь, а мне приписываешь свои низменные стремления. — Ладно, сейчас нож принесу, — сказал Эредин, вставая. — Только без меня еду не трогай! Цири терпеливо дождалась возвращения эльфа со складным ножом, которым он быстро, ловко и аккуратно нарезал хлеб и колбасу на ломтики. — Ну чё, принцесса, извольте отужинать, — пригласил он девушку. — У меня кружка только одна. Так что тебе придется пить прямо из термоса. — Да ладно, это ж не водку с горла. Кстати, я тут подумал. Может, мы лучше на улице спать с тобой будем? — Я с тобой спать нигде не собираюсь. — А придется, Цирь. Мне сейчас, как и тебе, идти некуда. — А-а, ты в этом смысле? — Да в любом. Мы с тобой вдвоем на заднем сиденье не поместимся. — Я с тобой на одном сиденье спать не лягу, — тут же заявила Цири. — Так негде больше. — Спереди устроюсь. — Неудобно же так. Руль будет мешать и задница постоянно между креслами проваливаться. — Нормально, — заверила эльфа Цири. — Как хочешь. Можешь взять в багажнике подушку и плед. — А ты? — А я так. Я тебе уступаю свои спальные принадлежности. — Чё-то тебя не к добру на вежливость пробило, — с подозрением посмотрела на эльфа Цири. — И ты, блин, оказывается, такой запасливый. Плед с подушкой в багажник положил. — А ты думала, что у меня багажник существует только для того, чтобы держать там связанных жертв? — Ну примерно как-то так, — рассмеялась Цири. — Цирь, у тебя есть идеи насчет того, куда мог пойти Геральт? — спросил Эредин. — Да куда угодно. Может, заказ у кого взял. Я на самом деле Х его З, зачем он в Кейрановку отправился. С мамкой они в последнее время не ругались, с Трисс — тоже. Папкины жены даже как-то у Хаттори вообще на троих посиделки устроили: Йен с Трисс и Шани пригласили. Разошлись мирно. Хаттори на этот раз даже жаловаться к папке не прибегал. Мамка пришла сильно, конечно, навеселе, но довольная и веселая. И тут — бац, папка взял и к Фрингилье решил податься. — Хм, может, надо было правда к ней пойти и дверь выломать? — задумался Эредин. — Ай, я уже подумала, что погорячилась, и это плохая идея мне в голову пришла. Она бы папке наябедничала, папка бы к тебе прибежал с разборками, вы бы с ним снова сцепились… У тебя, вон, с прошлой драки только-только синяки сошли, — Цири похлопала эльфа по рельефным кубикам пресса там, где еще совсем недавно красовался внушительный синяк от ударов дубинкой. Эредин ничего не ответил, отхлебнул кофе из термоса и с тоской посмотрел на пустое полотенце, служившее им скатертью. — Все съели, — констатировал он со вздохом сожаления. — Я так наелась. — А я так нет. — И что, предлагаешь пойти что-нибудь у кого-нибудь своровать на огороде? — Так красть еще нечего. Все в зародышевом состоянии. — Тогда пойдем спать? — предложила Цири. Эредин кивнул, поднимаясь с земли и направляясь к машине. Цири проследила, как он кинул себе под голову ее рюкзак и свою куртку, скинул ботинки и, закинув руки за голову, улегся на спину, согнув ноги в коленях (потому что иначе они никак не помещались в салоне). Сама же девушка, последовав совету эльфа, взяла из багажника подушку и плед и устроилась спереди. Однако вскоре выяснилось, что Эредин, предупреждавший ее о неудобности спанья на этом месте, был прав на все сто. Для начала она почувствовала, что проваливается пятой точкой между сиденьями, а при попытке повернуться на бок, пребольно ударилась лодыжкой о рулевое колесо. После недолгого лежания на боку у Цири начала затекать спина, так как теперь на весу находилось левое бедро. При попытке лечь на живот стало еще хуже, а попробовав подтянуть себя повыше, Цири уперлась макушкой в дверь. — Нет, так спать решительно невозможно, — прошипела она, садясь и выбираясь из машины. Немного постояв и размяв затекшие спину и конечности, Цири решительно распахнула заднюю дверь и едва не уткнулась носом в колени Эредина. — Эредин, выпрями свои ноги, — велела она. — Это еще зачем? — Я не могу там спать, поэтому лягу с тобой. — А я не могу разогнуть ноги, потому что мне их тогда деть некуда. — Просто опусти одну ногу на пол. Вот так, — с этими словами Цири сама скинула ногу эльфа с сиденья, а потом забралась в салон и плюхнулась прямо на Эредина. — Цирь, что ты делаешь? — Собираюсь спать. — Я тебе что, матрас, что ли? — Да. Жестковат, конечно. Но ничего. На одну ночь в качестве тюфяка ты вполне сойдешь. Эредин ничего не ответил и Цири, с удовольствием наконец-то распрямившись и расслабившись на относительно ровном и гладком по сравнению с двумя креслами переднего сиденья эльфе, удобно устроив голову у него на плече, стала пробовать заснуть. У нее даже уже начало получаться, как вдруг она почувствовала, что широкая и теплая ладонь Эредина, лежащая у нее на спине, проникла сначала под футболку, а затем — и под пояс леггинсов. — Эреди-ин, — тут же возмущенно зашипела Цири. — Куда ты руками своими полез? — А мне их деть больше некуда, — заявил эльф. — Что, в машине прямо-таки больше места нету. — Угу. Цирь, ты бы подтянулась повыше, а то я наклониться к тебе не могу, а чмокать тебя в макушку мне удовольствие ниже среднего. — Что ты еще выдумаешь, — проворчала Цири, тем не менее сдвигаясь так, чтобы ее лицо было на одном уровне с лицом Эредина. Что ни говори, но целоваться с эльфом ей очень нравилось, потому что из всех ее поклонников никто не умел делать это так классно, как он. «Если что, скажу ему, чтоб отстал, — самоуверенно подумала она. — Вовсе же не обязательно доводить дело до секса. Раньше у меня получалось его осадить, получится и теперь. Надо только поостроже… Надо ему приказать, чтобы убрал руки от… из… Или пусть пока балуется. Главное, чтобы… Чтобы… А, пусть делает, что хочет». — Цири, — выдохнул Эредин, с трудом оторвавшись таки от девушки. — Давай ты как-то разденешься что ли. — Ты с меня и так штаны с бельем наполовину стянул. У меня задница мерзнуть уже начинает. — Так снимай совсем, тогда и согреемся. Я тебе обещаю. — Блин, Эредин, тут теснота такая… — А я тебе говорил еще неделю назад, давай сделаем это нормально в кровати, как все приличные эльфы. — Я не приличная эльфка. — Ну что, хочешь, чтоб я тебя раздел? — А ты это сможешь сделать в таких экстремальных условиях? — усомнилась Цири. — Что мне, в первый раз что ли… — начал было Эредин, но тут же осекся. — Нечего тут передо мной хвастаться своей опытностью и количеством оттраханых баб, — начала сердиться Цири. — Я и не думал. Просто помощь предложил в новом для тебя деле. — Ничего не новом. Ты, между прочим, у меня не первый. — Да ладно! Цирь, уж меня-то не надо на понт брать. Не была ты еще с мужиком. — С мужиком — нет. — Чё? Я вот сейчас не понял. А с кем тогда? — С женщиной. У меня подруга была. Что, съел? — Ну что, бывает и такое, если мужиков нормальных нет, — посочувствовал Эредин. — Она, между прочим, была ничуть не хуже тебя. — Откуда ты знаешь? Ты меня еще не пробовала. — Ну, судя по тому, что ты делаешь, ничего нового ты мне еще не показал. — Так я пока ничего и не делаю. Просто пытаюсь твою ногу от леггинсов освободить. — Мистле это делала в разы быстрее. И лучше… Ой! — Цири, осторожно, не разбей себе лоб. — Бли-ин! — Я предлагал делать это на улице. — На улице любой дурак переспит. А-ай, я руку прищемила. — Нечего совать свои ручки куда не следует. — Это ты свои суешь… Ой, осторожно, ты меня сейчас своими пальцами девственности лишишь раньше времени. — Цирь, ты бы присела, а? И сделай одолжение, штаны мне расстегни. А то у меня руки заняты. — Я уже. Только… Эредин, у тебя все труселя в клеточку? — Какое это сейчас имеет значение? — Задницу свою приподними, я тебе все твои штаны спущу. — Охуенная прелюдия. Сядь, я тебе говорю, и попку свою поближе подвинь. А голову наклони, чтобы макушку о потолок не зашибить. — А прикольно будет, если я сотряс получу, лишаясь девственности. — Ничего в этом прикольного нет, я тебя уверяю. Цирь, ну ты ж ведьмачка, ты гибкая должна быть и ловкая, а сама сидишь на мне, как девушка с веслом. — А чё делать-то надо? — То же, что ты со своей подружкой делала. Ну, с учетом моих анатомических особенностей. — Ты от нее, знаешь ли, отличаешься очень сильно… Ой ёпт! Эредин, в меня ЭТО не влезет. — Цирь, ты главное, не волнуйся. — А больно не будет? — Я аккуратно. — Да-а, все вы так говорите… Ты что такое делаешь? — Эрогенные зоны ищу. — На хрена? — Чтоб тебе было сначала приятно, а потом не так больно. — А мне надо у тебя их искать? — Пока не стоит. — А когда стоит? — Я тебе скажу. — О-о-ох, — Цири судорожно вдохнула, в то же самое время рефлекторно вцепляясь в плечи Эредина.  — Чё, нашел? — Да-а-а! — Цирь, не вопи так. Дома же близко, всего-то через дорогу. Их обитатели черт знает что подумают. Будут завтра по всей Кейрановке страшилки рассказывать, что слышали, как в лесу накеры сношаются. — Да нахуй их, пусть говорят, что хотят. Эредин, почему мы раньше этого не делали? — А я, если помнишь, тебе каждый день предлагал, иногда даже по несколько раз на дню. Вот спроси себя, почему ты не соглашалась. Я ж тебе худого-то…ох… не предложу. — Это ты уже чего, то самое делаешь? — Еще… нет. — Ты мне скажи, когда будешь да. — Если успею. — Так куда нам спешить-то? — Нам, может, и некуда, а у меня уже точно время не ждет. — Так это… Бли-ин! Ёптить, а-ай! Эредин, больно! Высовывай сейчас же обратно! Я говорю, вытаскивай, а не запихивай! Блядь, невпихуй свой… Ой. Ох… Нет, пожалуй, не надо сейчас вытаскивать. Лучше давай еще, дальше, то есть глубже… Ты вообще меня уже не слышишь и не слушаешь. И правильно вообще-то делаешь.

***

— Слышь, Хора-аб, — пожилая дама, вернувшись с улицы затеребила своего храпящего супруга. — Хора-аб, просыпайся. — Чего тебе? — недовольно повернулся к жене Хораб. — Выдь-ка на крыльцо, послушай, чё на улице деется. — Чё я там не слыхал? Ночь на дворе, а ты все не угомонишься. Что тебе там прислышалось? — Я те говорю, выдь. — А-ай, — Хораб, понимая, что дотошная и упрямая баба не успокоится, пока не добьется своего, с явной неохотой выбрался из-под теплого одеяла, сунул ноги в тапки и поплелся на улицу. Супруга пошлепала за ним. — Ну? — с надеждой вопросила она мужа после того, как тот постоял на крыльце минут пять, напряженно вслушиваясь в ночную тишину. — В кустах за прудом что-то… — Чудище, — прошептала Хорабиха. — Слышь, то заохает, то застонет, то заскрипит. Вона, шурушит там чем-то. — Чё, жгреть, думаешь, когой-то? — так же шепотом спросил у супруги Хораб. — А кляп его знает. Во-во, слышь, опять. Стонет. — Тролль, может, — предположил Хораб, затем вновь прислушался и поскреб затылок. — С троллихой, я б сказал. — Тьфу на тебя, черт старый! — отмахнулась Хорабиха. — Да ты сама послушай. Так ритмично: скрип-скрип, скрип-скрип… А вона смотри, за кустами черное что-то большое двигается вверх-вниз, вверх-вниз… Точно тебе говорю, это тролль с троллихой там секасом занимаются. — У тя, хрен ты старый, одна ебля токо на уме, — прошипела Хорабиха, всматриваясь в ночную темень в надежде разглядеть детали того, что творилось за кустами. В это время скрип прекратился, и до превратившихся в слух Хораба с женой донеслось сдавленное хихиканье, затем — какая-то непонятная возня, после чего скрип возобновился вновь. — Не, это не тролли, — покачала головой Хорабиха. — Это знаешь кто, фери и писи. — Хто? — опешил Хораб. — Ну эти, волшебные народцы, которые живут в холмах, а в ночь вылазят, чтобы добрым людям гадить. Так они мало что пакостят, а еще и бесстыдники каких поискать, только и делают, что сношаются, как кролики. Это они на поляне скрипят, шепчутся и хихикают. — Ведьмаку надо сказать, чтоб посмотрел, что там у нас в кустах делается, тролли там колобродят или писи с ферями сношаются. Пошли-ка с тобой в дом от греха подальше, — решил Хораб, уходя с крыльца и увлекая за собой супругу.