Отчего так в Биндюге березы шумят?

День уже начинал клониться к вечеру, когда семья Ольховых (за исключением Имли, который, конечно, пошел домой к своей Анешке) наконец собралась за столом то ли на поздний обед, то ли на ранний ужин. Аваллак’х, как и положено, восседал во главе стола, степенно и аккуратно кушал суп, посматривал на трапезничающих домочадцев и, как всегда, думал думку. Зрелище сидящих друг напротив друга Карьки и Эурнейд радовало отцовский взор. «Хорошая они пара, — умиротворенно думал Аваллак’х. — И подходят друг другу, и все у них складно и ладно. Определился Карька. Вот теперь женится. А я со спокойной душой передам своего младшенького в надежные и любящие женские руки и буду внуков ждать». Аваллак’х перевел взгляд на Эредина, который с неизменным аппетитом уписывал за обе щеки суп Литиного приготовления. Сама же Лита, сидящая напротив эльфа, вяло возила ложкой по тарелке, упорно и хмуро глядя в стол. А поскольку уныние накрыло девушку именно в тот момент, когда за стол уселся Эредин, о причинах резкого ухудшения ее настроения Аваллак’х догадался сразу. Глядя на них сейчас, Аваллак’х невольно вспоминал время, когда они жили в Новиграде и так же, как и сейчас, собирались все вместе за столом. Тогда у Эредина с Литой все было хорошо, и, казалось, хорошее настроение никогда не покидало эту улыбчивую, добрую и жизнерадостную девушку. А ее позитив создавал приятную атмосферу непринужденности, уюта и комфорта, постоянно царившую тогда в их доме. «Почему я все время думаю о прошлом, — пронеслось в голове Кревана. — И почему над моими воспоминаниями всегда властвует ностальгия? Хорошее я умею различать лишь в днях былых. И те маленькие тихие радости, что, оказывается, жили в прошлом, возвращаются ко мне в настоящем лишь сожалением, лишний раз напоминая о том, что сейчас все не так. Не так, как хочется. Не так, как надо». Креван подавил вздох и отщипнул кусочек хлеба, подумав, что настроение его окончательно испортилось от того, что полчаса назад мимо их дома продефилировала идущая с работы Цири. Креван, сидящий на лавочке под кустами сирени и читающий книгу, заметил ее издали. Цири же обратила внимание лишь на Эредина, который работал на старой усадьбе. Проходя мимо, она слегка замедлила шаг, видимо, в надежде, что Эредин как-то отреагирует на ее появление, но эльф, увлеченный работой, не заметил Цири, а она не сочла нужным его окликнуть и, вздернув нос, гордо пошествовала дальше, уже не глядя в сторону двора Ольховых. И конечно же Креван тоже не стал привлекать к себе ее внимание, а наоборот отодвинулся подальше, чтобы кусты надежнее скрыли его от глаз Цири. Обычно она здоровалась с ним, когда видела его во дворе, и потом они перебрасывались парой ничего не значащих фраз о том, как дела, как погода, как работа. Подобное общение дарило Кревану несколько минут радости и следующий за этим целый вечер сожалений о том, что никогда не произойдет. Но это было лучше, чем ничего. А теперь, с возвращением Эредина, он думал, что и этому их краткому общению с Цири пришел конец. Она будет так же гордо проходить мимо, а он будет делать вид, что чем-то занят и не замечает ее. Не окликнет, не обернется и не посмотрит вслед, как бы ему того ни хотелось. Креван понимал, что ведет себя как глупый мальчишка, который хочет утаить от всех свои чувства. Понимал, но переступить через себя не мог. Он подумал, что царящее за столом молчание в кои-то веки действует на него угнетающе. Подняв голову от тарелки, он встретился взглядом с Габи, сидевшей напротив него на специально сделанном для нее стульчике, который смастерил Карантир, чтобы девочка могла сидеть за общим столом наравне со всеми. Было видно, что Габи тоже тяготится непривычной тишиной, которую нарушал лишь дружный стук ложек, но то ли она не придумала тему для разговора, то ли не решалась нарушить всеобщее молчание — во всяком случае, пока она страдала молча и время от времени кидала полные надежды взгляды на Кревана. — Литочка, а ты почему не ешь? — спросил он, глядя, с каким безучастным видом Лита водит ложкой по тарелке. — Суп у тебя сегодня просто изумительный. — Как всегда, — заметил Каря. — Просто аппетита нет, — ответила Лита. — Подустала я что-то. — С чего бы? — хмыкнул Эредин. — Не только ты сегодня работал, — заметила Эурнейд. — Я не о том. С чего бы из-за обычной повседневной работы устать больше, чем обычно. — Из-за тебя, — заявила Габи. — Ты — лишний рот. Вот мама и затопталась. Тебе и еду, и баню. И самая большая чашка — вон, между прочим, тоже у тебя. — А, ну да, — согласился Эредин. — А то я уж подумал… — Что ты подумал? — раздраженно спросила Лита, резко поднимая взгляд на Эредина. — Ничего, проехали, — махнул рукой эльф, вновь налегая на еду. — Да уж договаривай, — настойчиво потребовала Лита. — Не, Лит, если я буду озвучивать все глупости, которые приходят мне в голову, можно будет по мотивам моих высказываний книгу написать, по толщине равную «Сопряжению» батькиному. — Только называться она будет «Сборник эльфского идиотизма», — с серьезным видом заметил Креван. — Кстати, об идиотизме, — Эурнейд оторвалась от трапезы. — Сегодня приехал представитель Капитула. — И что? — заинтересовался Эредин. — Хен Гедымгейтович. Он Тиссаин брат родной, оказывается. — Это хорошо или плохо? — снова спросил Эредин. — Хорошо. Потому что этот Хен, как и его сестра, мужик адекватный, хоть и магик. — Адекватный магик — это большая редкость, — кивнул Карантир. — Так что нам повезло. — Развязаться бы поскорее с этим делом, — буркнул Эредин, отставляя от себя пустую тарелку. — Если хочешь добавки, наливай себе сам, — сказала Лита. — Суп в кастрюле на плите. — А на второе что? — Мясо с картошкой. Ты же, надеюсь, в веганы не записался? — Божиня меня упаси, — аж испугался Эредин. — Лит, откуда такие дикие мысли? — Мало ли, — пожала она плечами. — Бывает, что вкусы со временем меняются. — Не настолько же! — Сиди, я сама положу, — велела Лита, вставая из-за стола. — Ты мне иначе там наведешь бардак. Знаю я, как ты умеешь хозяйничать. И думаю, с былых времен действительно ничего не поменялось. — Ага. Только усугубилось, — подтвердил Эредин, довольно ухмыляясь. — Кстати, Радя, Каря, — подал голос Креван. — На той неделе состоится общее собрание эльфов района. На повестке дня — выборы кандидата от эльфов. Явка обязательна. Эредин, тебя касается. — А чё я-то? — пожал плечами тот. — Я всегда за любой кипиш. Собрание так собрание. Ага, спасибо, Лит, — кивнул он принимая из рук Литы тарелку с горкой картошки, отваренной кругленькими целичками, и большим сочным куском жареного мяса. — Ну вот и не увиливай, — строго сказал Креван. — На этот раз пойдем все вчетвером. — Угу, — рассеянно кивнул Эредин, принимаясь за картошку. — Лит, а откуда у нас картофан такой? — Что, невкусный? — встревожилась Лита. — Наоборот. Обычно в это время его ешь — как мыло. А этот нормальный. — Я у Эвдорки Хиваихи выпросила, — похвалилась Лита. — По-соседски за покос. Немножко. Они со Скаггсихой и Фрингильей какой-то сорт новый вывели. Собираются везти его на выставку аж в Вызиму. А я сказала, что мне-то их секретные технологии не уперлись, только надо мужиков накормить, чтоб они носы не воротили. — А что мы будем после ужина делать? — подала голос Габи, которую не интересовали ни маги, ни собрания, ни селекционные мероприятия предприимчивых и хозяйственных краснолюдок. — Это… Габи. Так же тебя зовут? — Эредин оторвался от картошки и мяса. — У меня есть предложение. — Это какое? — насторожилась девочка с недоверием глядя на Эредина и не веря, что он может предложить ей что-то стоящее. — А ты в карты играть умеешь? — В пьяницу, — ответила Габи. — Не, Габь, ну это несерьезно, — покачал головой Эредин. — В пьяницу играют дети ясельного возраста. А ты уже девочка большенькая. В дурака будем учиться играть. Ну, если мамка и Авик не против. — Ой, чем бы дитя не тешилось, — махнула рукой Лита. — Ну-у, играть в дурака, в принципе… нормально, — согласился Креван. — Это, в конце концов, самое безобидное, чему ты можешь научить ребенка. А, с другой стороны, надо же вам с Габи с чего-то начинать.

***

После ужина Креван, приятно удивленный проявлением родительских чувств со стороны Эредина, уселся на свое излюбленное место под кустами сирени с книгой, на самом деле намереваясь понаблюдать, как его старшенький справится с новой для него миссией. Эредин же с Габи расположились на расстеленном на траве покрывале и после недолгих объяснений перешли к практике. — Блииин, Радя, у меня эти дурацкие карты из руки вываливаются, — недовольно ныла Габи. — Вот, держи. Я их тебе собрал. — А они все равно рассыпаются. — Смотри, как я держу, так и ты старайся. — Тебе-то хорошо, у тебя вон капша какая громадная! — Габи! Это что за жаргончик у тебя? — Лита, услышав речи дочки, отвлеклась от своих занятий. — И вообще, прекращай нытье! Тебе показывают — вот и учись. Еще только раз услышу твои жалобы и претензии — обучение тут же закончится, и пойдешь сядешь дома. — Коне-ечно, — пробурчала девочка. — Вам-то всем хорошо… Радя, ну собери мне их опять. Я постараюсь не ронять больше. Чем мне ходить? — А почему это сразу тебе? — удивился Эредин. — Ходит тот, у кого младший козырь. А у тебя целый туз. — У меня туз козырный! Значит, я выиграла! — заявила Габи. — Ага, прям щазз, — в тон ей ответил Эредин. — Вот я сейчас зайду к тебе с масти, которой у тебя нет, и туза твоего выманю. — Ну Радя-а! — возмутилась Габи. — Не ходи с такой! Зайди с той, которая у меня есть. А то так нечестно! Ты мои карты видишь. Дай, я на твои посмотрю. — Ладно. Но запомни, это только пока ты учишься. Потом никаких поблажек. Поняла? — Ну ясен пень, — закивала Габи. — Это с чего ты там походил? Десятка пик? А я ее побью. И все! — Не все, я тебе сейчас подкину еще. — Блииин! Ну ваще, Радя, ты обнаглел! Пусть бито будет! — Нет, Габь, на этот раз будет по-моему, то есть по правилам. А то ты никогда не научишься играть нормально. — У-у-фух, — сердито фыркнула девочка. — Ну ладно. Я потом тебе покажу. Ты у меня получишь. Вот я сейчас эту фигню тоже отобью… — Габя, сейчас мамка услышит, как ты выражовываешься, и точно штыря тебе вставит. И домой загонит. — А мы тогда будем играть с тобой дома. Там мамке не слышно. — Думаешь, если не слышно, так можно ругаться? — Ну да. Никто же не накажет. — М-да, — Эредин поскреб затылок. — Похоже, действительно гены пальцем не задавишь. — Что, признал кое-кого? — с усмешкой отозвался со своего места Креван. — Ага. Еще и вспомнил кое-что, — в тон ему ответил Эредин. — Радька! — скомандовала тем временем Габи, которую совершенно не интересовали разговоры взрослых. — Я отбилась. А ты не отвлекайся на ерунду всякую. Говори, чем мне ходить?

***

На Биндюгу спустились неспешные летние сумерки — время ленивое и наконец-то беззаботное, когда можно наконец присесть и отдохнуть от трудов, поболтать с подругами и соседками или просто помолчать, глядя в загорающееся закатом небо и наслаждаясь теплым и погожим летним вечером. Лита, уложив в кровать Габи, утомившуюся от впечатлений богатого на события дня и начавшую клевать носом необычно рано, еще немного посидела на крыльце, обозревая Биндюгинские пейзажи, а потом поднялась и пошла в дом, спасаясь от начавших лютовать к ночи комаров. Карантир с Эурнейд уже удалились на терраску, предпочтя общество друг друга сидению в доме. Креван тоже удалился в свою спальню и продолжил читать книгу при неярком свете ночника, чтобы не дай боги не помешать сладко спящей Габи. Так что в комнате Лита застала лишь сидящего на диване и щелкающего пультом телевизора Эредина. — Ты куда-то собираешься? — спросила Лита, покусав губы. — Не-а, — он ответил не сразу, выключил телевизор, кинул пульт на диван и с удовольствием и хрустом потянулся. — Пойду я тоже спать. Завтра опять с утра на дом. Если сильно засплюсь, распихай меня. Надо по-максимуму сделать, пока неделя нерабочая. Лита невольно засмотрелась, как играют мускулы под его загорелой гладкой кожей, но быстро отвела глаза, пытаясь унять сумбурно заметавшиеся в голове мысли и образы, то, о чем она запретила себе думать и вспоминать. — Спокойной ночи, — поспешно сказала она, стараясь не смотреть на Эредина. — Угу, — хмыкнул он, скрываясь за занавесками. Лита разложила диван, расстелила постель и улеглась, уткнувшись в подушку и пытаясь поскорее заснуть. Однако незримое присутствие за стенкой Эредина не давало ей покоя. Лита чутко вслушивалась в тишину спящего дома, которую нарушало лишь тиканье часов: не скрипнет ли пружинами кровать, не застонет ли жалобно половица под его шагами. «Успокойся, — велела она себе. — О чем ты думаешь? Между вами все кончено. Он забыл о тебе давным давно. Ты нисколечко ему не нужна. Оставь бесплодные и глупые мысли. Он давно спит и не придет». Лита закрыла глаза, надеясь призвать сон, но вместо этого в голове замелькали соблазнительные картины, как Эредин подходит к кровати, ложится рядом, кладет ей на плечо широкую теплую ладонь, мягко поворачивает к себе… Лита открыла глаза, повернулась — конечно рядом с ней никого не было. Комната тонула в серых сумерках июньской ночи, через приоткрытое окно проникал легкий свежий ветерок, ночник в комнате Кревана уже не горел, а из спальни Габи доносилось легкое сопение. Лита прислушалась, надеясь уловить хоть какой-то звук из-за стены, где находился Эредин, но там было тихо. Какое-то время Лита лежала, глядя в потолок. Сон упорно не шел. И тогда она осторожно встала с постели и, тихонько ступая, стараясь не скрипеть половицами, покралась к выходу. Уже будучи у дверей, сдернула висевшую на вбитом в стену гвозде рабочую робу Эредина, завернулась в нее, как в плед, и, аккуратно открыв, а затем с такими же предосторожностями притворив за собой дверь, выбралась сначала в коридор, а потом и на улицу. Усевшись на крыльцо, Лита запустила руку в карман куртки, нащупав там сигареты и спички. «Покурить и успокоиться», — подумала она, извлекая из кармана пачку. — Не спится? Лита вздрогнула от неожиданности и резко повернула голову. Эредин стоял, прислонившись плечом к стене и смотрел на Литу. — Ты… Я думала, все спят, — пробормотала Лита, поспешно убирая в карман сигареты. — Чего тихоришься? Хошь покурить — кури, — усмехнулся Эредин, все так же продолжая стоять у стенки. — У меня просто бессонница, — буркнула Лита. — Кстати, ты собирался спать. — Да вот что-то тоже не спится, — Эредин подошел к крыльцу и уселся рядом. От его близости Литу бросило в жар, но она взяла себя в руки и слегка отодвинулась от севшего практически вплотную к ней эльфа. — Чё ты? — тут же отреагировал он. — Не бойся, не буду я тебя трогать. — Я не боюсь. Просто… Ну, мне неприятно, когда кто-то посторонний находится ко мне так близко. Я этого не люблю. — Раньше я за тобой такой щепетильности не замечал, — усмехнулся Эредин. — Забудь то, что было раньше. — Лит, может, хватит, — эльф повернулся к девушке. — Хватит — что? — Да играться в безразличие. Ну я признаю, что виноват перед тобой. Ты обиделась — имеешь право. — Ты хочешь правду? — она резко повернулась к Эредину всем корпусом и поглядела на него в упор. — Ты действительно хочешь ее слышать? Ну так правда состоит в том, что все время, пока мы с тобой были вместе, я больше всего боялась, что однажды ты исчезнешь, просто уйдешь и больше не вернешься ко мне. Ну… Так в итоге и вышло. И все последующие годы я училась жить без тебя, привыкала к одиночеству, а потом в моей жизни появилась Габи, а вместе с ней — новый смысл жизни. И вот когда я думала, что избавилась от твоего присутствия в моей судьбе и почти излечилась от воспоминаний и тоски, появился этот чертов Юлиан. И все, чего я с таким трудом добивалась, пошло прахом. Вот и все. Ты это хотел от меня услышать? Признаний в том, что ты мне все еще не безразличен? Ты слышал. Ты доволен? — Лит, ну я ж не знал. — Да когда ты хоть что-то в своей жизни знал, — зло, сквозь зубы процедила она. — А впрочем… Ты ведь врешь. Ты все знаешь обо мне. О нас всех. Ты знаешь, но тебе все равно. Ты же на самом деле никогда ничего не чувствовал. И никогда никого не любил. И вот тут, — она ткнула его тонким пальцем в грудь, — внутри ты пуст, как выгнившее и выкрошившееся дерево. — Знаешь, я мог бы сейчас наговорить тебе кучу всякой всячины, — задумчиво и медленно сказал Эредин. — Мог бы. Высыпать на меня ворох оправданий и всякой прочей красивой словесной мишуры. И знаешь что, я бы даже тебе поверила. Не от души, а просто потому что мне так хочется. Потому что так легче. Эредин промолчал и Лита продолжила: — Ты бы мог, но ты не будешь. Очень благородно с твоей стороны, не обманывать меня снова. — Лит, какой смысл нам с тобой теперь, после стольких лет и знакомства, и разлуки городить эти словесные огороды. И ты, и я знаем, что за ними ничего нет. — С твоей стороны и не было, — горько усмехнулась Лита. — Ну, ты тоже никогда особо не любила говорить на эти темы. — А смысл? Ты знал все и так. — Нам ведь было хорошо вместе. — Было, — усмехнулась Лита. — Если я скажу, что вспоминал о тебе иногда, ты поверишь? — Почему бы и нет, — она дернула плечом. — Ты ведь не страдаешь склерозом и провалами в памяти. В конце концов, мы прожили вместе достаточно долго. Для тебя, конечно. Эредин не ответил. Лита тоже замолчала, исчерпав темы для беседы. Некоторое время они сидели рядом, слушая тишину и глядя на темные окна Васкиного дома. Первым не выдержал на этот раз Эредин. — Доставай сигареты. Давай покурим, что ли, — предложил он Лите. Она молча полезла в карман, достала пачку, протянула ему. Эредин взял, случайно или намеренно забрав ее руку в свою. Лита вздрогнула, в первый момент попытавшись вырвать свою ладошку из его пальцев, но он не отпустил, потянув девушку к себе, молча, сильно, уверенно и властно. И она, перестав сопротивляться, поддалась, сразу как-то расслабившись в его руках. Из ее пальцев выпала уже ненужная пачка. Эредин усадил Литу к себе на колени, она, вскинув руки, обняла его за шею, прижимаясь к эльфу всем телом, то ли боясь, что он вновь исчезнет, то ли ища у него поддержки и защиты. В порыве отчаяния. Или доверия?