Клятва кровью сквозь века

1119, Иерусалим От сухого ветра Палестины кожа на лице обветривалась и темнела. Франциск прятался от полуденной жары под широкой тенью храма Гроба Господня. Бои Первого Крестового похода уже прогремели: мусульманское население было зверски вырезано, главный храм перестроен в романском стиле, а рыцари с полными карманами золотых драгоценностей покидали город. Сеньор Бонфуа обернулся на глухие шаги: к нему направлялся Гуго де Пейен, отличившийся в боях вассал графа Гуго I Шампанского. Его поступь была тверда, а живой взгляд отражал личность верного и достойного воина. - Добрый день, сеньор Бонфуа. Рыцарь проследил за взглядом Франциска, юноша всматривался за стены Иерусалима, в пустыню, где ещё скрывались беглые сарацины. Его терзало множество вопросов: - Удержим ли Палестину, Гуго? Пиррова победа и почти 3 года скитаний в Крестовом походе – не были залогом счастливого будущего. - Конечно. Нас направляет вера, значит – наше дело правое. Бонфуа отрешенно кивнул. Слова не имели тут силу, но дарили чарующую надежду. Отгоняя тёмные мысли, он со светским любопытством поинтересовался: - Король одобрил создание Ордена храмовников? - Да, король поддержал нашу идею. Многие рыцари уплыли обратно в Европу. Мы же, оставшиеся, должны объединиться и принять общий устав, чтобы защищать паломников в Святой земле. - Рыцари-монахи. Занимательно. Франциск горько усмехнулся. Его забавляла эта идеалистическая идея, но, тем не менее, она увлекала. В нём ещё не затухло пламя юношеского максимализма. Гуго попрощался и развернулся, он направлялся к центральным укреплениям города. Утром следующего дня белые плащи рыцарей нежно трепал песчаный ветер. Во главе группы шёл Гуго де Пейен, а позади него шествовали восемь крестоносцев. Двери храма распахнулись, впуская отряд внутрь. Эхом таяли их шаги в святой обители. До Франциска, стоящего за колонной, прекрасно доносились слова Иерусалимского патриарха: - …С одобрения короля Иерусалима Балдуина II я разрешаю и благословляю Орден Тамплиеров, чьё оружие будет защищать христианскую веру… Юноша удовлетворённо кивнул и спрыгнул с подножия колонны. Он испытывал симпатию к основателю Ордена, да и сами идеи его прельщали. Через два часа Франциск отправлялся обратно во Францию, где был его дом, его народ и жизнь. Но Иерусалим невольно стал частью его жизни, он был счастлив, что смог его увидеть. Долгие сражения, осады под палящим красным солнцем пустыни, песчаные бури, от которых приходилось прятать лицо, отравленные кинжалы ассасинов – всё это казалось не таким уж трудным и опасным, когда он покидал эти земли. Франциск тихо напевал мотивчик какой-то популярной рыцарской баллады, узкими улочками пробираясь к резиденции Балдуина II. 1136, Париж Помпезные одежды, исшитые жемчугом и драгоценными камнями, позолоченные кареты и искусная отделка зданий – всё могло наскучить. Сеньор Бонфуа всё чаще покидал королевский двор, не из-за плохого короля, но из-за приевшегося царского лоска. Может, ему не хватало сухого ветра? Или солнца, оставляющего красные ожоги на белой коже? Трудно сказать, всё же это были бы пустые мысли, путь слишком далёк, а Франциск был ограничен во времени из-за своих обязанностей. Да только тёмное предчувствие свинцом наваливалось на сердце, и то уже неделю ныло. Парень снова склонил голову над книгой и тихо пробормотал: - И всё-таки пути Господня неисповедимы. За окном по каменной мостовой мчались почтовые, резко затормозив перед домом, один из них выскочил из кареты, подбежал к двери и громко застучал по ней. Франциск недовольно поморщился от резких звуков и потёр лоб. Ночь он провёл с одной молодой красавицей-графиней, чьи каштановые волосы пахли морским бризом, так что узреть царство Морфея ему не удалось. Да и без вина не обошлось, что таить. Снизу послышались переговоры и тихая ругань, через пару минут старая женщина-служанка деликатно постучалась в дверь комнаты и передала тёмный конверт. - Говорят, это вам из Палестины. Бонфуа заинтересовано срезал тонкую полоску конверта и вынул письмо. Глаза быстро задергались, перескакивая со строчки на строчку. Письмо было написано Робером де Краоном, который уведомлял месье Бонфуа - «замечательного и великодушного друга Великого магистра» - о смерти Гуго де Пейена, и о назначение самого Робера на должность магистра Ордена. Новый магистр, конечно, много написал про свои планы и виды на будущее тамплиеров, выразил надежды на сотрудничество и etc. Но буквы стали пустыми чернильными пятнами, Франциску оставалось только горько воскликнуть: - Господи, как краток человеческий век! Да, последний раз они виделись 7 лет назад, когда Гуго возвращался из Лондона, где основал ещё одну резиденцию Ордена. Удивительно, ужасно и неотвратимо смотреть за тем, как уходят друзья. Страшнее только чувствовать своё бессилие. Выходя из дома, парень невесело подбросил мешочек с деньгами, не зная, куда пойдёт первее: в церковь петь псалтырь за упокой или в публичный дом к блудницам.