Severalls

      Музыка окутала всех в корпусе. Звуки старенького, немного расстроенного фортепиано разносились по всему зданию, тормоша заточенных в карцере, дёргая санитаров, напоминая им, что они тоже люди, что они тоже могут любить музыку, восхищаться ею, наслаждаться, что они — люди, а не органы этого огромного гнилого здания.       Я и сам забылся в звуках, переплетающихся между собой снова и снова. Пого был потрясающим. Он заворожил всех и каждого здесь. Джорди и вовсе с ухмылочкой смотрел на друга, но я-то видел этот блеск в глазах. Он восхищался Пого так, как это делает младший брат. Отнекиваться было бы бесполезно.       Музыка стихла, произведение было окончено. Пого хмуро кивнул, а больница будто отмерла, судорожно дёрнувшись, придя в себя, возвращаясь к привычному ходу жизни. Не факт, что такое повторится, так что я могу смело отметить данное событие, как драгоценно-редкое. Такие моменты нужно беречь.       — Неплохо, мог бы получше, но, — я показал Пого щепотку, — вот столечко не хватило.       — Ты ведь в курсе, что я прямо сейчас могу тебе глотку разорвать одними зубами? — подметил Пого, кинув на меня скептический взгляд. В это верилось всё меньше с каждым днём.       Пого стал на редкость тихим и спокойным. Может, это связано с относительным спокойствием в больнице, погодой или ещё хрен знает чем, но это было заметно невооружённым взглядом.       Вскоре в общую комнату зашел санитар, который объявил, что сегодня нас отпустят на прогулку, и сказал, чтобы мы потихоньку выходили из общей комнаты.       Мы вышли одними из первых, уже вставшее солнце приятно грело кожу, воздух был свежим и давал уставшим от затхлости легким немного отдохнуть. Джорди картинно вздохнул и улыбнулся.       Санитары остались снаружи, но не пошли за нами, а мы направились по тропинке к тому месту, где несколько дней назад прятались в кустах от санитаров и курили. Это было тихое и уютное место, мне там нравилось.       — Пого, когда ты научился играть на пианино? — спросил я. Этот вопрос вертелся у меня с того момента, как я, собственно, узнал, что он умет играть.       — Да, Погс, ты никогда не говорил о том, откуда ты научился так грациозно теребить пальчиками бело-чёрные клавиши, — добродушно поддержал меня Джорди.       Пого в не-знаю-уже-какой раз закатил глаза, хмуро глянув на нас.       — Вот вроде мозги есть, а смотреть на вас всё равно жалко. Какая вам вообще к чёрту разница, где и как? — недовольно покачав головой, Погс попытался скрыть от нас свою неловкость, но мы с Джорди, сплотившиеся за эти недели, насели на бедного "старичка".       — Мы ведь теперь что-то типа единого трио, так что нам стоило бы знать о тебе всё, дорогой наш друг, — сказал я, разводя в руки стороны, как бы извиняясь за нашу дружбу с ним.       Ну что за упрямый мужик?       — Засуньте свои розовые сопли знаете куда?...       Не успел Пого договорить, как к нему стремительно подошли двое санитаров.       — 300 палата? Пого? — недовольно спросил один из санитаров.       — Ну, да. А что?       — Ничего. Пройдёмте. Вас требуют на приём к доктору Донован.       — Доктору Донован. Нет, ну вы слышали? — пробубнил себе под нос Пого, будто с кем-то разговаривая. — О, ладно дети, увидимся позже. Не шалите, пальцы в розетки не пихайте, — махнув рукой, Пого ушёл вместе с санитарами.       Мы проводили его сочувствующими взглядами и продолжили-таки свой путь в наше укромное местечко. Сегодня снова нам позволили гулять без сопровождения. То ли за хорошее поведение, то ли персоналу стали плохо платить.       Плюхнувшись на мягкую траву, я довольно прокряхтел, откинув голову назад. Когда Джорди приземлялся рядом, я заметил на его руке белоснежный шрам, паутинкой растянувшийся вдоль запястья. Сердце сжалось, а улыбка пропала с губ. Я не могу безразлично реагировать на подобные вещи, ведь я понимаю в каком мире живём мы. Такие, как Пого, Джорди, я... Все мы знаем то самое дно, которое постоянно манит нас своей чернотой и запахом могил.       — Выглядит, как свежий, — сказал я, отведя взгляд на небо. Джорди последовал моему примеру и тоже посмотрел на голубое небо. Сегодня оно было на удивление чистым. Погода располагала к себе.       — Так и есть. Этот шрам появился, когда я работал с Пого на кухне.       Я тут же вспомнил рассказы друга о выходке Джорди и невольно всё же улыбнулся. Джорди был своеобразным. Интересным. Без всякого сомнения притягательным: за счёт его манеры общения, взглядов, рассказов... Эта дружба поистине затягивала меня.       — Зачем ты это делаешь, Джо? Я просто хочу знать, — сказал я, скрестив руки на груди. Джорди же сорвал какую-то травинку, взял её в рот и начал смешно крутить ею.       — Я психопат, Брайан. Что тут непонятно?       — Весь мир полон больных людей. Так что это не оправдание.       — Хочешь правды, значит? — Джорди прикрыл глаза. Сейчас, он выглядел спокойнее всякого здорового человека на свете. Милее любой девчушки. Может, это из-за возраста, его вида, но я не мог отрицать очевидного — Джорди красив.       — Так я доказываю себе каждый раз, что всё ещё жив, Брайан. Я чувствую, как жизнь покидает меня в такие моменты, и это позволяет мне понять, что я всё ещё жив. Что я не стал мёртвой пилюлей, которая просто слоняется по психушке в надежде, что когда-нибудь, возможно, сможет чувствовать жизнь в своём теле без чёртового кровавого напоминания.       Возможно, стоило бы остановиться, но я не остановился. Взяв запястье Джорди в свою руку, я ободряюще сжал его.       — Ты же понимаешь, что жив, правда? Вот хотя бы сейчас? Посмотри на небо, Джо. Оно такое чистое и свободное. Оно, бывает, и не меняет своего состояния, не движется, не радует своей красотой других, но оно есть, и оно живое. Ночью оно каждый раз готово так же напоминать себе о своей жизни, как это делаешь и ты, но знаешь... Оно этого не делает, — Джорди внимательно смотрел на меня, ловя каждое моё слово, не отстраняясь.       — Знаешь, почему? — спросил я, взглянув на друга.       — Почему?... — неуверенно спросил парень.       — Потому что у него есть солнце. Каждое утро оно зажигает небо. Закат и рассвет, понимаешь, Джо? Солнце любит небо настолько, что готово вставать каждое утро и освещать ему всё вокруг. С рассветом солнце нежно целует небо, говоря, что всё в порядке и оно снова здесь, они снова вместе. С закатом оно трепетно обнимает небо, обещая, что по утру оно снова вернётся. Найди себе своё солнце, Джорди, и тогда жизнь в тебе будет гореть так же ярко, как и небо горит каждый чёртов закат.       Между нами воцарилась тишина. Я понимал, что меня немного занесло, но от слов своих я отказываться не собирался. Это то, что я хотел до него донести. Это то, что, возможно, поможет ему в будущем.       Несколько минут Джорди шокировано смотрел на меня, не шевелясь, казалось, переваривал все сказанное мною ранее. Я все еще сжимал его запястье, но свершено неожиданно он отодвинулся, вырывая свою руку. Он неуверенно положил ее обратно на траву.       Видимо, меня реально занесло.       — Тебе стоит писать песни, а не лечить людей, Брайан, — Джорди как-то смущенно улыбался.       — Ну что, тогда нам нужно создавать рок-группу, назовем ее Шизоиды и будем выступать. Ты на гитаре, Пого на клавишах, я буду петь, а Донован на подтанцовке...       Джорди рассмеялся и ткнул своим кулачком в мое плечо.       —... А, ну и Беккера на барабаны посадим, что уж там, — я тоже усмехнулся, представляя эту картину. Видимо, мне удалось разрядить обстановку, потому что Джорди явно расслабился.       — Пойдем, пройдемся, у меня есть одно прикольное место, оно тоже такое тихое, раньше я часто там зависал, когда не хотел никого видеть. — Джорди встал и, подождав меня, направился куда-то прочь из кустов.       У меня не было выбора, поэтому я просто пошел за ним.       Мы подошли к другой стороне больницы, тут не было ни души. Я увидел какие-то постройки, которые скорее походили на беседки.       — Вообще, практически никого сюда не пускают, но меня это никогда не интересовало, поэтому во время таких прогулок я ото всех сбегал сюда, — Джорди плюхнулся на лавочку, которая была прикрыта тенью от крыши этой незамысловатой деревянной постройки.       — Об этом месте знает только Пого, и то, сейчас он думает, что я забросил ходить сюда.       Было довольно лестно это слышать, я почувствовал себя вовлеченным в частичку жизни Джорди. Этого таинственного парня, о котором я сейчас знаю так мало. Это было странно, но приятно...       — А самое главное... — Джорди не стал договаривать, но я и сам понял, о чём он. Потянувшись под скамью, Джорди вытащил немного помятую пачку сигарет, на которой было трудно разобрать марку. Видимо, они пролежали здесь довольно долго, потому что упаковка практически выцвела, оставляя лишь намёк на название и рисунок. За пачкой сигарет Джорди вытащил спичечный коробок из копны волос. Я удивлённо посмотрел на него.       — Что? В волосах никто не копается при обыске, вот я и прячу там некоторые вещички, — непринуждённо сказал Джорди, зажигая спичку и прикуривая от неё.       — Ты выиграл, Джо. Ты намного страннее меня, — я не выдержал и рассмеялся, а Джорди вместе со мной, немного подавившись дымом от сигарет.       — Да уж, я даже и не помню, с каких годов здесь припрятана эта пачка, — немножко покривившись, сказал Джорди, затягиваясь, а затем подавая сигарету мне. Я с удовольствием принял ее из его рук, а он любезно дал прикурить от зажженной спички.       — Такое ощущение, что я курю траву или дрова, или все вместе, — Джорди согласно кивнул, чуть ухмыльнувшись.       Вот так, в компании друг друга, мы выкурили полпачки отсыревших сигарет, иногда перекидываясь фразочками или шуточками. Между нами царила какая-то атмосфера спокойствия, что немного пугало. Мы знакомы всего ничего, но складывалось такое ощущение, что я знаю этого паренька уже целую вечность. Мы понимали друг друга с полуслова, шутили в одинаковом стиле, в общем... Это затягивало, а поэтому немного страшило.       С одной стороны, я хотел бы заиметь такие крепкие отношения с кем-то, но, с другой, это пугало меня. Я, всё же, хоть и нуждался в общении, был одиночкой, а поэтому вставал вопрос о том, смогу ли я кого-то впустить к себе настолько глубоко.       — Как думаешь, что сейчас делают с Пого? — спросил я. Сигареты уже не казались такими противными, а очень даже ничего. Я сидел в углу на скамье, опираясь спиной о деревянный столбец, а Джорди прилёг рядом, положив свою голову на моё бедро. Его копна волос закрыла почти всё мое бедро. Я про себя подумал, как бы что оттуда не вывалилось, а затем захихикал, как идиот.       — Что? Что смешного?       — Нет, нет, ничего, хах, — ответил я, положив руку на бортик беседки.       — Не, ты всё же... Ну ничего себе! — Джорди тут же вскочил, развернувшись ко мне лицом и подогнув ноги под себя. — У тебя что, карта мира на руке?       — О чём ты? — недоуменно спросил я.       — Да вот же! Ты как будто прозрачный, — Джо весело хмыкнул и взял мою руку в свои, разворачивая её внутренней стороной. На моей руке и правда была своеобразная «карта мира». Я и прежде замечал, что мои вены довольно близко расположены друг к другу, но думать о них в таком ключе... Фантазёр чёртов.       Джорди начал водить указательным пальцем по моему запястью и выше к локтю, немного щекоча кожу, но это ничего. Он был так увлечён, что я не мог ему так просто запретить.       — А здесь вообще чёртов остров с кучей рек. Поразительно! — Джорди, не веря, хохотнул, а я не мог оторвать от него глаз. От его такого молодого лица. Он ведь был ещё подростком, как и я. Мы так молоды, но уже обречены на жизнь без смысла. Нездоровые умы в таких прекрасных телах, не справедливо, не правда ли?       — Брай, эй! Ты чего завис? — Джорди щёлкнул пальцами перед моим лицом. Я, видимо, задумался и не заметил, как Джорди уже закончил своё увлекательное занятие.       — А, да. Прости. Задумался.       — О чём?       Не хотелось говорить правду, поэтому я просто пожал плечами, а Джорди отпустил мою руку. Время близилось к ночи. Нас, скорее всего, уже обыскались, и получим мы по самое не балуй, но кто не рискует, тот не пьёт, так что мы решили с Джорди заскочить ещё и на кухню, в каморку Пого. Я и Джо таки проголодались, а от отсыревших сигарет жгло горло, да и желудок неприятно ныл, поэтому нам пришла мысль перекусить остатками, оставленными на завтра.       К счастью, по дороге нам никто не встретился. Без приключений на одно место мы добрались до кухни. Заглянув в холодильник, мы взяли остатки ужина (макароны с сыром) и поспешили спуститься в каморку. Там нас точно никто не будет искать. Разве что...       — А я уж думал, по комнаткам разбежались, в кроватки легли, как послушные детки, — ухмыляясь, сказал Пого вместо приветствия. Он привычно курил, а мы, словно нашкодившие дети, чуть пригнувшись, застыли на месте с тарелками макарон.       Ну что за говнюк?       — Тьфу ты, Пого, испугал, чертяга, — сказал я, усаживаясь на своё любимое местечко в углу. Джорди последовал за мной, сев рядом.       — И испугаю ещё больше, Персефона. Советую быть осторожнее и не прохлаждаться в наших тайных местечках весь день. Сегодня на приёме у мисс «заморожу взглядом» я чувствовал себя, как в старые добрые, как на допросе, — недовольно сказал Пого, пока мы уплетали наш ужин. После этого мы, не сговариваясь, переглянулись, что не осталось незамеченным Пого.       — Только не говорите, что уже натворили. Я же вас здесь и порешаю, — мы захихикали, что, кажется, только больше разозлило Пого.       — Спокойно, — сказал я, выставив правую руку с вилкой, на которой одиноко примостилась макаронина. — Ничего мы не сделали, просто торчали целый день на улице и всё.       — Смотрите у меня, а то натравлю на вас третьего, — я недоумённо посмотрел сначала на Пого, а затем на Джорди, но, кажется, они не услышали ничего странного.       Что за третий ещё такой? — я не стал спрашивать, потому что я всё же решил прислушиваться к советам Пого. Лучше не спрашивать.       — Доедайте и мигом по палатам. За вами и так теперь будут смотреть тщательнее.       — Ладно, пап, — простонал Джорди.       — Цыц, нет, ну вы поглядите на них, — сказал Пого, будто обращаясь и не к нам вовсе.       Доев свой ужин, мы, все трое, поспешили разбежаться по палатам. Уже лежа в своей постели, я не мог отделаться от чувства, очень похожего на счастье. Не хочу даже думать о том, от чего оно затеплилось где-то в районе живота, но оно определённо было. Может, это макароны с сыром переваривались, кто знает, но я точно чувствовал себя намного лучше, чем это было всё то время, пока я учился в воскресной школе.       Предупреждение Пого немного беспокоило, потому что мне бы не хотелось возвращаться к тем ужасным дням, когда меня постоянно мучили таблетками и терапиями.       Интересно, кстати, почему меня прекратили «лечить»? Да и к доктору Донован я уже давненько не ходил. Не скажу, что соскучился по ней, но всё же это как-то странно.       С такими мыслями я засыпал в своей постели, даже не подозревая, что самое худшее ещё ждёт меня впереди.