Монах

      Курьер, который занимал так много места в мыслях герцога Валенского, был вне себя от злости. Он считал это поручение Императора своим звёздным часом. Сколько раз его юношеская фантазия рисовала радужные картины предстоящего триумфа, но такого сурового приема не было ни в одной из них. Он ожидал чего угодно — лести, подхалимства, на худой конец просто любезности и желания понравиться, но сейчас чувствовал себя оплёванным. Его, посланца самого Императора, бросили в одиночестве посреди двора, как какого-нибудь торговца мелкой руки или простолюдина, почти не удостоив вниманием. К своему удивлению, он не увидел вокруг никого из слуг, на которых можно было бы сорвать свою злость. Ах, с каким бы удовольствием он влепил пару пощёчин конюху или ещё кому из челяди. Да что же в замке происходит? Зря всё-таки он не задержался в близлежащем городе и не расспросил о том, что может его ожидать в родовом гнезде герцогов Валенских. Хотя мэтр Николя Тонг, его сопровождающий, остановился в городском трактире и через несколько часов должен был поделиться собранной информацией.       — Можете ожидать здесь или расположиться в помещениях северной башни, — с сарказмом передразнил Алексис последние слова герцога и сплюнул под ноги. — Мерзкий Монах, ты ещё ответишь за это оскорбление!       Юноша всё сильнее распалялся в своих мыслях. Слишком долго ему приходилось лгать, лицемерить, приспосабливаться, скрывая свою злость и раздражение от окружающих. Ничего, когда замок перейдёт под его полное управление, он наведёт тут порядок. Подумать только – он, безземельный виконт Алексис Обрэ, получит власть над одним из старейших замков Империи. А там, чем чёрт не шутит, может и титул герцога. Совсем неплохо для младшего сына из мелкого, обнищавшего дворянского рода. Даже своим титулом виконта Алексис был обязан не родителям, а хитрости, ловкости и смазливой внешности. Через сколько постелей ему пришлось пройти, чтобы добиться своего нынешнего положения? Он уже и сам давно сбился со счёта.       Свою девственность Алексис потерял в спальне канцлера Борнэ, куда его подложил собственный отец, надеясь получить тем самым покровительство влиятельного человека в судебной тяжбе о заливных лугах в Савойском герцогстве. Суд он так и не выиграл, но привычка решать свои проблемы через смазливую внешность сына осталась.       Следующим был старый граф Шлосский, который постельным играм предпочитал военные. Он заставлял Алексиса маршировать по спальне, предварительно раздев догола. Что получил отец от графа, юноша так и не узнал. Жизнь быстро научила его скрывать свои чувства и не задавать лишних вопросов. Хотя в глубине души ему ужасно надоели все эти притворные улыбки и томные вздохи: «Ах, как я польщён Вашим вниманием».       Поначалу Алексис был во всём покорен воле родителя, но, по мере того как его любовники становились всё знатнее и влиятельнее, начал вести свою собственную игру. Хитрости и изворотливости ему было не занимать.       Первой победой был титул виконта и приличная сумма денег, позволяющая полностью избавиться от влияния отца. Второй стала милость герцога Савойского, начальника тайной полиции Империи, одного из самых влиятельных людей при дворе. И хотя герцог быстро охладел к прелестям юного тела, именно благодаря его покровительству виконта назначили курьером к Монаху. Правда в спутники ему был навязан уже упомянутый мэтр Тонг, ушлый стряпчий с глазами хладнокровного убийцы, верный только своему господину, герцогу Савойскому, и пристально следящий за всеми действиями виконта. В его присутствии Алексис чувствовал себя некомфортно, как будто это не он главный. «Он даже не дворянин, а какой-то адвокатишка», — успокаивал себя юноша в такие моменты. Со временем сопровождающий мог из союзника превратиться в большую проблему. Но это в будущем, а сейчас, когда юноша в шаге от того, чтобы стать кастеляном замка Валентайн, все его планы зависели только от Монаха и его дальнейших действий. Но ничего, он ещё поборется.       Как бы не было Алексису неприятно, но пришлось смириться и идти устраиваться. Он взял жеребца под уздцы и отвёл на конюшню. Стойла стояли пустые, не было даже того запаха, который присущ подобного рода постройкам. Похоже, тут уже давно не держали животных. Юноше пришлось самостоятельно расседлывать и чистить жеребца, как простому конюху, в очередной раз проклиная хозяина замка.       Пустота вокруг действовала на Алексиса удручающе. Он ожидал встретить уменьшенную копию имперского двора, а оказался в «пещере» отшельника и как тут себя вести совершенно не представлял.       Позаботившись о коне, Алексис отправился к северной башне. Он быстрым шагом пересёк внутренний двор замка и остановился перед высокой дубовой дверью. Из-за нее слышалось приглушенное шорканье и шуршание; похоже, кто-то занимался уборкой. Решив, что, наконец, нашёл кого-то из местных слуг, виконт резко распахнул дверь и вошёл внутрь. Пройдя по короткому коридору, он очутился в просторном зале. Небольшие окошки-бойницы давали весьма скудное освещение. Это, судя по всему, была трапезная. Большой стол, стоящий по центру, мог бы вместить около дюжины человек. В углах можно было заметить нагромождение каких-то непонятных предметов, большей частью всякой рухляди. Было видно, что залом давно не пользовались. Шум стал слышен более явственно и доносился откуда-то сверху. Юноша рванул по лестнице наверх, ему сейчас как никогда нужен был информатор, чтобы понять, что происходит в замке. Он быстро взбежал по истёртым ступенькам на второй этаж и прошёл в одну из двух дверей, выходивших на лестничную площадку.       По весьма скромной комнатушке, большую часть которой занимала огромная громоздкая кровать, в строгом порядке двигались тряпки и щётки. Виконт нерешительно замер в проходе, уборка комнаты была уже почти завершена, но получить тут ответы на какие-то вопросы не представлялось возможным — вместо слуг всем управляла магия замка. Этого следовало ожидать, слишком уж стар замок, чтобы за всё это время на него не наложили множество чар. Все его вопросы остались без ответа, но в этом были и свои плюсы — проще будет тут управиться, когда всё перейдёт в его руки. Главное, чтобы Монах не заартачился и передал ему управление замком.       Тем временем уборка закончилась, и весь инвентарь вылетел из комнаты. Дверь захлопнулась, протяжно скрипнув. Теперь приглушённые звуки уборки слышались с первого этажа. Беглый осмотр помещения ничего не добавил к первому впечатлению. Алексис развалился на кровати, не снимая сапог, и уставился в белый потолок. Комнатка, конечно, была убога до крайности: старая мебель, ровесница самого Императора; узкие окна, занавешенные тяжёлыми плотными шторами; потёртые стены, драпировка которых местами обвисла; тут даже собственной ванной комнаты не было, только небольшая каморка с умывальником и отхожим местом.       Сам не заметив как, Алексис провалился в полудрёму. Возможно, сказалась усталость от двухдневной напряженной скачки, к которой изнеженный организм виконта не был привычен. Шум за дверью постепенно стих, в покоях установилась полная тишина, чуть разбавляемая ровным дыханием юноши.       Прошло два часа, когда из распахнутого окна послышался громкий свист. Он разрезал стоявшую тишину столь резко, что Алексис моментально проснулся. На его лице отразилось полное непонимание происходящего и глубокая растерянность. Он слегка приподнялся с кровати и прислушался — свист повторился. Сон отступал, мысли постепенно приходили в порядок.       — Тонг! — воскликнул он, осознав, что должен был встретиться со своим спутником и опоздал. Первым его порывом было быстрее бежать на встречу, но потом виконт одумался и с ленцой поднялся с кровати, насвистывая весёлую мелодию. — Ничего, пусть знает своё место — подождёт. Он всего лишь слуга.       Алексис медленно осмотрел себя в большом зеркале, отмечая некоторую припухлость лица после сна. Кончиками пальцев слегка ущипнул мочки ушей и растёр щёки, чтобы вызвать небольшой румянец, который так шел его юному лицу. Несколькими скупыми движениями привел свою причёску в порядок, осмотрел себя ещё раз и, видимо удовлетворившись результатом, покинул комнату.       Юноша легкой, грациозной походкой вышел из башни и пересёк двор. Тишина замка уже не действовала на него так пугающе, однако наметилась другая проблема — путь наружу через главные ворота преграждала тяжёлая, кованая решетка. Может быть, существовал другой выход из замка, но Алексис о нём не знал.       — Мэтр Тонг, — громко позвал виконт, надеясь привлечь внимание своего спутника, — идите к воротам, я не могу выйти.       Алексис в порыве ухватил обеими руками прутья решётки и попытался потрясти. Решётка слабо колебалась, но стояла крепко. На руках остались следы ржавчины, которые юноша брезгливо вытер надушенным платком. Он уже думал отправиться в одну из привратных башен, чтобы поискать отпирающий механизм, когда заметил Тонга, движущегося к нему с другой стороны. Это был уже седой, но ещё довольно крепкий мужчина лет пятидесяти. Красавцем он не был: слишком широкие скулы, массивный подбородок и маленькие колючие глаза. Тонкий длинный шрам рассекал щеку наискосок от уха к подбородку, придавая лицу совсем устрашающий вид. Длинная шпага болталась вдоль бедра, колыхаясь при ходьбе. Походка была чёткой и ровной, как у бывших военных. На нотариуса или адвоката он был совсем не похож.       Мэтр Тонг остановился на расстоянии нескольких ладоней от решётки, с гневом взирая на юношу. Глаза его сверкали от ярости, губы скривились в оскале, шрам натянулся, ещё более обезображивая лицо. Резким движением он просунул руку в отверстие решётки и схватил Алексиса за шею. Пальцы его с силой сжали хрупкое горло юноши. Виконт испустил громкий хрип и, вцепившись обеими руками, попытался разжать захват. Силы были явно не равны. Тонг дёрнул юношу на себя, так что лицо последнего прижалось к решётке. Толстый прут больно впился в кожу щеки, оставляя влажный, ржавый след.       — Щенок, ты заставил меня ждать больше часа, — проскрипел голос Тонга. — Если ты думаешь, что главный тут — забудь. Столица далеко, как и все твои любовники. Два дня я терпел твои выходки — хватит. Тебя выбрали курьером только из-за смазливого личика. Ты ширма для императора, а вся ответственность перед герцогом Савойским лежит на мне. И если ты, ничтожество, испортишь всё дело, я подправлю твою мордашку. А это я умею — будь уверен.       Рядом с испуганным лицом Алексиса оказался тонкий, блестящий на солнце нож. Глаза юноши расширились от ужаса, он боялся даже пошевелиться от страха. Тонг провёл тупой стороной лезвия по щеке и остановил остриё напротив глаза, чуть касаясь ресниц.       — Как думаешь, если я выковыряю один из твоих прекрасных глаз, тебя также будут любить придворные богатеи? Или одноглазым уродом ты станешь больше никому не нужен и вернёшься на помойку, из которой вылез? Или может быть тебе пошёл бы шрам через всё лицо, как у меня? — продолжал угрозы Тонг. — Запомни, у меня слишком многое поставлено на карту, чтобы я позволил тебе испортить всё дело. Будешь выполнять мои приказы беспрекословно! Понял? Кивни, если согласен.       Алексис робко кивнул, продолжая коситься на остриё ножа, замершего у его лица. В его голове не укладывалось происходящее. За два дня пути он привык считать мэтра Тонга своим подчинённым, приданным для весомости на случай возникновения юридических коллизий, а теперь оказывалось, что это он служил лишь прикрытием замыслам герцога Савойского.       — Отлично, — тихим голосом проговорил Тонг, ловким движением пряча нож в рукаве. — А теперь докладывай, как отреагировал на послание Монах.       Он отпустил горло Алексиса и сложил руки на груди в замок. Виконт шумно вздохнул и попятился назад, с ужасом глядя на мужчину. На шее отпечатались следы от пальцев, так сильна была хватка; щека, измазанная в ржавчине, саднила; ноги подрагивали от пережитого напряжения. Он открыл было рот, чтобы ответить, но смог издать только тихий всхлип.       — Ты там в штаны не наложил, птенчик? — рассмеялся Тонг. Смех его был груб и слегка напоминал карканье ворона. — Ты мне пока живым нужен…       — Я… я… я отдал письмо, но он сразу не вскрыл его, сказал ответ даст вечером за ужином, — принялся сбивчиво объясняться Алексис.       — Не мямли, чётко рассказывай — как всё было, — суровым голосом отдал приказ Тонг. — Ты же не хочешь разозлить меня?       Юноша, всё ещё продолжая трястись и заикаться от страха, принялся излагать подробности своей встречи с Монахом. Тонг слушал его внимательно, не упуская ни малейшей детали и обдумывая каждое слово.       — Когда именно была закрыта решётка на воротах? — задал он уточняющий вопрос.       — Я не знаю, — растерялся Алексис. — Когда сюда приехал — проход был открыт. Наверное, это произошло, когда я уснул в отведённой комнате.       — Кроме Монаха, ты видел кого-нибудь в замке?       — Нет, — коротко ответил виконт, силы начали покидать его. Он еле держался на ногах.       — Хорошо, — кивнул головой Тонг. — Теперь слушай меня внимательно и запоминай.       Мужчина оценивающим взглядом окинул Алексиса, как бы пытаясь проникнуть в самую его суть. Результат видимо его не очень удовлетворил. Он сплюнул под ноги, громко чертыхнулся и заговорил тихим голосом.       — Если хочешь дожить до седин, птенчик, то выполняй всё, что я скажу. Для начала забудь то, что тебе перед отъездом говорил Император. У него свои планы, а у моего господина свои. Императору нужна полная власть над замком и библиотека, а герцогу Савойскому нужен Монах в столице. И твоя главная задача, чтобы он туда попал живым или мёртвым. Последний вариант даже предпочтительней, но это дело для настоящего мужчины, а не такого слюнтяя как ты. Ослушаться прямого приглашения ко двору от Императора Монах не посмеет, и это играет тебе на руку. Однако он может тянуть время, а оно дорого. Ты должен втереться в доверие и выведать его планы.       — Но как я это сделаю? — не сдержал Алексис вопроса.       — Не перебивай меня, — рявкнул Тонг, заставив виконта вздрогнуть. Он окинул юношу презрительным взглядом и вновь перешёл на полушёпот. — Как именно — ты должен знать лучше меня. Верти своей задницей, строй глазки — этим же ты занимался при дворе всё это время. Монах не железный — клюнет. Тем более по собранным сведениям к женщинам он равнодушен, вот и проверим, как у него реакция на мужчин. Не может же он быть безразличен и к тем, и к другим, — хохотнул Тонг. — Тебя и выбрали-то из-за внешности на это задание. Неужели думал, не нашлось бы курьеров умнее и расторопнее? Или ты настолько глуп, что рассчитывал получить в управление замок? Забудь, и не думай больше, для этого здесь есть я. Когда Монах сгинет в столице, многое в Империи изменится. И главное быть в этот момент на правильной стороне. Хотя ты слишком туп, чтобы понимать расстановку сил. Твоя задача — выжить. А для этого Эрик Хомоф должен в ближайшие дни отбыть в столицу. Если он при этом передаст замок под твоё управление — хорошо, нет — тоже не беда. Тебе пока всё понятно?       — Да, — только и смог прошептать Алексис.       — Слушай дальше, — продолжил Тонг. — Я остановился в трактире «Гордость Империи» в Валенсе; несмотря на громкое название это просто старый, полуразвалившийся клоповник, где местное население напивается по вечерам и праздникам, да останавливаются проезжие купцы, торгующие с вековечным Лесом. Ближе к ночи в трактире соберётся народ, и я попытаюсь собрать все слухи и сплетни о происходящем в округе. Трактирщика я уже расспросил, но он крепкий орешек и сведениями не разбрасывается. С его слов, Монах редко выбирается в город, только когда того требуют срочные дела. Гостей не принимает — живёт отшельником. Слуг всех распустил, сославшись на то, что нечем платить. Хотя трактирщик считает — причина какая-то другая. Я думаю, Монаху нужно было просто избавиться от лишних глаз в замке. Он явно что-то затевает. Тем важнее будут твои наблюдения…       Тонг перевёл дух, ещё раз пристально приглядевшись к юноше. Под его тяжёлым взглядом Алексис вздрогнул и поспешно отвёл глаза.       — Это пока всё. Завтра утром найдёшь меня в городе и доложишь о своей вечерней встрече. Моя комната первая, если подниматься по внешней лестнице. В сам трактир не заходи, не нужно, чтобы тебя видели. Подмечай каждую мелочь. Монах должен полностью тебе доверять, а иначе, какой от тебя толк. Если не сегодня, то завтра ты должен оказаться в его постели, а иначе, птенчик, за твою жизнь не дадут и ломаного гроша. Теперь приведи себя в порядок и иди к Монаху. И чтобы завтра без опозданий, ещё раз заставишь меня ждать — останешься с одним глазом.       Тонг резко развернулся — звякнули шпоры, шпага стукнулась о решётку, издавая противный скрежет. Алексис смотрел в спину удаляющемуся мужчине и думал о том, как же этот разговор перевернул всё в его жизни. Он считал себя важной фигурой, а оказался простой пешкой в игре герцога Савойского. Да и жизнь его теперь висела на волоске. Если не сейчас, то по выполнении поручения, его устранят. Сможет ли Эрик Хомоф защитить его, если втереться к нему в доверие? Наверное, да. Только вот, сколько проживёт сам Монах? Судя по тому, что понял Алексис, герцога Валенского заманивают в столицу, чтобы там устранить. И стоит за этим герцог Савойский. Игры больших лордов, а он только пешка. От собственного бессилия хотелось плакать.       — Соберись, тряпка, — попытался он успокоить себя и отогнать подступающие слёзы. — Пускай они считают тебя глупцом, способным только раздвигать ноги. Докажи обратное — перехитри их. Добейся, чтобы тебя уважали.       «Или умри», — в ответ подсказало подсознание.       Слегка пошатываясь, Алексис пересёк двор и поднялся в свою комнату. Он безвольно упал на кровать, зарывшись лицом в подушку, и заплакал. Сейчас, когда его никто не видел, он мог позволить себе дать волю слабости. Минут через десять к нему вернулось самообладание, и виконт окончательно успокоился. Теперь нужно было привести себя в порядок и всё обдумать. Слишком уж многое с этого момента стояло на кону. И главное, теперь каждый неосторожный шаг мог стоить ему жизни.