Beatles - Eight days a week
Меня выписали буквально через неделю. И то, потому что я умолял. Честно говоря, не понимаю, зачем с такими мелкими травмами нужно было тут держать человека так долго, ведь уже через несколько дней я чувствовал себя превосходно. Александр практически не отходил от моей кровати все это время, носясь со мной, словно мамочка с новорожденным детенышем. Это раздражало и нравилось одновременно. Мы с ним очень сблизились за эти дни. Настолько, что я уже и забыл, как жил без Александра. У нас была одна душа на двоих, состоящая из двух половинок, что находились в наших телах. Александр являлся для меня счастьем, тем самым солнцем, что согревало в холодные дни. Той путеводной звездой, освещающей дорогу самой темной ночью, тем ветром, не позволяющим сгореть в бескрайних песках вечной пустыни. Я ценил его. Берег каждую минуту, сохранял наше время, как сокровенную тайну и радовался, что просто могу быть рядом с ним. У меня был выбор, огромнейший выбор, куда поступать, но даже, если бы мне дали второй шанс – я бы, не раздумывая , снова выбрал Карлов университет. И выбирал бы его опять и опять, потому что благодаря ему мне повезло встретить того идеального человека, чем не каждый в состоянии похвастаться в этом мире. Многие люди ищут целую жизнь. Страдают и мучаются, не находят своего места. Я это понимал, и это была еще одна причина, почему я ценил де Флобе. Это было дождливое утро. Часов пять наверное, может быть шесть утра. Я накануне попросил врача пустить раньше, чтобы я мог еще успеть на занятия. Наверное, много чего пропустил. Придется догонять. Птолемей, который заходил ко мне чаще, чем Кассандр, но реже, чем Александр, рассказал, что там проходит набор в какой-то спектакль по Гомеру или Вергилию, я уж не вникал в подробности. Помнится, в детстве я мечтал стать голливудским актером, хотел быть известным. Хоть быть даже певцом, посещал частные уроки вокала, чтобы поехать на шоу талантов вроде х-фактора. И я бы поехал, только для этого пришлось бы что-то придумать с учебой. А это возня и потеря года, если бы я прошел кастинг. Честно говоря, и сейчас замечаю за собой такие секундные мыслишки, которые улетучиваются так же быстро, как и прилетают. Вроде податься куда-то в творчество. Александр не смог проводить меня домой, так как исчерпал весь свой лимит неоправданного отсутствия на уроках, поэтому мне пришлось топать через весь город в гордом одиночестве. Было достаточно холодно, да и зонтика у меня не нашлось. Я окоченел, пока дошел до дома. Но, к счастью, успел залезть в горячий душ до тех пор, как не превратился в ледышку. Что сказать, выглядел после больницы я ужасно. Еще бы чуть – чуть и борода бы выросла не хуже, чем у Дамблдора. Прилично еще ранее отросшие волосы похожи на грязную мочалку, неприятно касаясь лица. А какие мешки были под глазами и какое было разукрашенное лицо, стоит вообще промолчать. Скривившись, не в состоянии смотреть на себя – я принял душ, побрился и более менее привел себя в порядок. В такие моменты жалеешь, что ты не девушка. Так бы все можно было бы скрыть косметикой. Хотя, будь я девушкой с такими побоями, я бы, наверное, умер тот час перед зеркалом. Переодевшись, я поспешил на учебу, кинув неаккуратно разбросанные тетрадки со стола в сумку. Время, как обычно поджимало, это стало уже нормальным явлением. В университете никому не было дела до моего недельного отсутствия. Жизнь так же шла своим чередом, и это радовало безгранично. Не люблю вопросы. Подойдя к нужной ауле, я выискивал взглядом того, кто за такое короткое время стал неотъемлемой частью моей жизни. Одногруппники собрались в небольшую кучку, что-то бурно обсуждая, несколько человек держались в стороне, в том числе и Александр. Сидел на полу, подпирая спиной стенку, читая свои конспекты. В сердце тот час что -то ёкнуло, вызывая у меня улыбку. - Когда ты начитаешься, наконец? – Бодро спросил я, кидая рюкзак на пол и падая рядом с юношей. Александр, бросив на меня мимолетный взгляд, с улыбкой ответил, переворачивая страницу своей тетради: - На твоем месте я бы не стал пренебрегать чтением, - произнес Александр, поднимая на меня свои, словно два драгоценных камня глаза. Мне казалось, они стали ярче. – У нас сегодня коллоквиум с Млинара. - И ты говоришь мне это только сейчас?! – возмутился я, вырывая у юноши его конспект. Александр тем временем игриво улыбнулся, придвигаясь ко мне ближе и заглядывая в свои же записи. - Ты, кстати, выглядишь сегодня лучше,- беззаботно отметил юноша, вытягивая ноги на полу. – Идешь на поправку. - Ой, брось, Александр, - скривился я. Сейчас мне меньше всего хотелось вспоминать о своей убитой жизнью роже. – Дай почитать. Я из твоих каракулей и без того ничего понять не могу. - Потому что надо было самому сидеть на парах и писать конспекты, а не шастать ночами по переулкам. Дай сюда,- театрально оскорбился Александр, выхватывая из моих рук кладезь знаний. Чувствую, сегодня он будет один на двоих. Профессор Млинар пугал каждого до инфаркта, а, если вдруг нам предстоял какой-то опрос или доклады - половина убегали. Мы с Александром всегда хочешь-не хочешь, но ходили на занятия. Еще Птолемей порою принимал роль смельчака и с ним вместе еще пара человек. - Эй, хватит говорить на неведомом языке, - внезапно для обоих в разговор вмешался ниоткуда появившийся Кассандр. Александр не обратил на него внимания, закрыв уши ладонями и полностью отдавшийся зазубриванию. Я заметил, и уже не в первый раз, что Кассандр старается чаще говорить с Александром, а не со мной или с кем-то еще. От этого становилось гадко в душе. Что я чувствовал? Ревность? Определенно нет. Это было нечто иное, чего я еще не понял. - Кажется, кому-то пора на курсы немецкого, – со вздохом поднявшись и выдавив из себя улыбку, произнес я, пожимая протянутую руку Кассандра. Юноша затем толкнул в плечо Александра, но тот только убрал одну ладонь от уха и приветственно махнул, даже не отрывая взгляда от тетрадок. - Чего это он? – Тихо спросил Кассандр. Я лишь закатил глаза, отмахиваясь: - Отстань от него, это безнадежно. А потом пришел профессор. Я взглянул в глаза Кассандра. Хитрые. Пугающие. Узкие. Глубокие. Будто бы в них скрываются все тайны мира. Меня пронзило чувство, словно я смотрю прямо в сердце всему вселенскому Злу. Рыжеволосый раздражал меня невероятно. Я хотел убить его только за то, что он позарился на МОЕГО Александра, только бы идиот не заметил. Де Флобе принадлежал лишь мне – я понимал это так же отчетливо, как и то, что не имею права запрещать ему что-либо. Чужое личное пространство являлось для меня чем-то святым, я берег его, наверное, потому, что мое – не берегли. Мною всегда пользовались. Кассандр сел где-то около окна, когда мы с Александром выбрали место в самом конце. Я планировал списывать. И хорошо, что мы сидели сзади, потому что как только профессор раздал задания, я, наверное, поседел и потемнел, пока их читал. Откуда, черт возьми, я знаю, кто и где произнес эту неведомую латинскую хрень? Александр, в свою очередь, только и успевал хаотически что-то черкать ручкой на бумаге. Казалось, его мысли обгоняют одну за другой, а записывать он их не успевает. Поэтому, заглянув в его ответы, я даже не был уверен, что это чешский или немецкий. Без того нечитабельный почерк стал в два раза хуже. Да уж, преподу не позавидуешь. На средине коллоквиума в аудиторию заявилась молодая женщина, коротко стриженая блондинка, маленькая и худенькая, но лет 30-и на вид. Профессор позволил сделать объявление и мы все покорно отложили ручки. Женщину звали Анна Милош, она, к моему удивлению, оказалась нашим опекуном, ведь до этого момента я вообще не знал, что у нас есть опекун. Анна сказала, что проводится набор на мюзикл «Ясон и Аргонавты» на современный лад. Для нас это было необходимо, якобы для какого-то рейтинга. - Ну, желающие? – Умоляюще заглядывая в лицо каждого, просила Милош. Но в ауле царила тишина. Млинар издал смешок, и я даже знал, о чем он думал. «Нынешние детки только все каверкать могут» - а о чем еще, ведь он повторяет нам это при каждом удобном и неудобном случае. Я бы стал участником охотно. Идея казалась весьма интригующей. Но, я не решался. Знал, что не буду играть, даже, если рискнут заставить силой. Оправдание одно – я вырос. Театр теперь был лишь прекрасной детской мечтой, которую я лелеял и которая должна была остаться в детстве. А вот Александру повезло меньше. - Вас как зовут? - Анна подошла к юноше, и тот от неожиданности обронил ручку, но не растерялся. Я вообще не видел ни разу, чтобы он когда-либо терялся. Александр всегда выглядел невозмутимым. - Александр де Флобе, - ответил светловолосый, гордо мотнув копной волнистых волос, а я едва сдержал порыв смеха. Настолько комично это выглядело . - Прекрасно, Господин де Флобе, - пропела Милош. Ее глаза загорелись, когда она что-то черкнула в своем блокноте. – Сегодня в шесть кастинг на роль Ясона в главном зале. Не опаздывайте. С этими словами блондинка развернулась и направилась к выходу, а все рассмеялись. Я бросил взгляд на юношу. Но даже сейчас Александр, скорее, был удивлен, нежели растерян. Мне по-прежнему никак не удавалось что-либо прочесть на лице этого парня. Глаза каждый раз разбегались, будто бы я смотрел на две разные личности одновременно. - Секунду! – Выкрикнул Александр, выпрямляясь и откидываясь на спинку стула. Анна обернулась, а юноша поспешил добавить: - нет-нет! Вы давайте выписывайте меня, я сразу говорю, что никуда не пойду. Такие вещи нужно обсуждать, ведь у людей может просто не быть времени. - Лучше бы вам найти время, - Милош лишь улыбнулась. И ее улыбка и тон меня ужаснули. Сразу стало понятно, что в случае отказа Александру грозит что-то неприятное. Да она просто шантажировала его! Но я понимал, что и сама опекун не в лучшем состоянии. От нее самой требовали, и я был уверен, что по своей воле женщина бы никого не принуждала. - А то, знаете, последствия. Для всех нас и вас отдельно. - Вы думаете, я похож на грека? – Иронично спросил Александр и повел бровью. Анна, открыв входную дверь, сладко протянула, глядя на Александра: - Еще и как, Господин де Флобе. С этими словами она вышла. Александр некоторое время еще смотрел ей в след, видимо, надеясь на то, что это была глупая шутка, и сейчас Милош войдет в аулу, с камерками и скажет, что по всему университету снимаются розыгрыши. Лично я так думал. Все заливались хохотом, а мне смешно не было. Да, не спорю, театр и этот спектакль был не плохой идеей. Но принуждение – вот, что было негативной стороной. Александр не хотел играть, и я мог лишь посочувствовать. Помню, в последний раз меня заставляли участвовать в школе,в каком-то дурацком танце. Хорошо, что я со стороны этого не видел. Мне казалось, университет – посерьезнее заведение. Однако, так и было. Но опекунша просто не имела выбора, я это понимал. - Тотальная задница, мать ее, - обреченно выругался Александр, с силой швырнув ручку о стол, что бедная аж отскочила и отлетела аж на средину класса. Устремляя на меня свои глаза, полные отчаяния, он словно искал защиты. Я мог лишь промолчать, искренне сочувствуя.***
- Здорово, теперь я в «Классном мюзикле». – Бурчал Александр, раздраженно поправив сумку на плече и несясь по коридору к месту, где должно было проходить прослушивания. - Александр, - я едва успевал за ним, - найди в этом положительные стороны. - Это какие же, например? – Юноша резко остановился и мы чуть не столкнулись. Мне так хотелось поддержать друга, но все слова вылетели в этот же момент. - Ну, - я на мгновение опустил взгляд вниз, пытаясь придумать рациональные аргументы. – Да масса! – Встретив насмешливый взгляд Александра, я добавил, загибая пальцы после каждой весомой причины: первая - ты узнаешь новых людей. Вторая: это будет тебе плюс к чему-нибудь, я уверен. Третья: это прекрасный способ развеять серые будни и показать свои таланты. Александр нервно рассмеялся, складывая руки на груди: - Отклонено. – Он снова развернулся, и мне снова пришлось бежать за юношей. – Первая – не факт, я не люблю людей, вторая – гарантии нет, третья – мои будни вовсе не серые и что, я, по-твоему, похож на Зака Эфрона?! Какие к черту таланты?! Последнее Александр буквально прокричал. Университет в такое время уже пустовал. А, может быть, все просто тусовались на кастинге. Хотя я сомневался, что туда вообще кто-нибудь придет. - Ты пессимист., - сказал я, разворачивая юношу к себе у самой двери. – Александр, послушай . Если ты не хочешь участвовать в мюзикле – просто покажи себя сейчас плохо. Глаза парня засияли. - А ведь и правда, Гефестион, - воодушевленно произнес он, осматривая с блаженной улыбкой фрески на стене. – О, я твой должник. - Ты спас мне жизнь, я тебе – мы квиты, - отмахнулся я в шутку. Конечно, за то, что Александр вернул меня к жизни буквально – мне не расплатиться. Но мне нравилось наблюдать его улыбку. От этого в душе все словно расцветало, просыпалось от долгой зимы, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ради такой улыбки я многое готов был сделать. Мы вошли в аулу. Это был тот самый зал, где у нас проходило вступительное занятие. Сейчас я смотрел на эти старые средневековые стены по-другому. Я привык к ним, и ко всему, что меня окружало. Но все равно, продолжал восхищаться всей этой роскошью и величием. Я опустился на кресло где-то в пятом ряду. Мои ноги с радостью бы сейчас встали и понесли бы меня домой, где я пассивно бы упал на кровать и уснул дня на три, но я не мог оставить Александра одного. Я обещал поддержать друга, да и самому интересно посмотреть на сие представление. В ауле было достаточно людей к нашему удивлению. Некоторые даже нарядились в причудливые костюмы, чего я понять никак не мог. В первом ряду сидел один седовласый дедушка, молодой мужчина лет 35-и и две женщины примерно такого же возраста. Каждый участник по очереди подходил к ним и что-то писал на бумажке. Я насчитал примерно человек тридцать: и девушек и парней, много раз сбивался. Я просидел в сумме часа два, ждал пока каждый выступит. Самые уродские исполнения исходили от тех, кто вырядился, как клоун. Одна девушка в костюме зайца выбрала песню Personal Jesus – Depeche Mode. Имея высокий голос, одним словом – просто нелепо. Вторая с ярко желтым париком, аж глаза слепило, исполнила Битлов, что выглядело ничуть не лучше предыдущей. Под конец я просто сидел, прикрыв глаза рукой, устав от этого позора и куража. Сочувствую судьям. Но меня подбадривала мысль лишь об одном человеке и предстоящем горячем чае дома. Александр выступил в самом конце, за ним ждали своей очереди еще человека три. Я видел, как к нему неоднократно подходил пианист, тыкая какие-то бумаги. Наверное, текст или песни. Все же мюзикл. Юноша решил не отличаться от фриков и нашел где-то за кулисами шляпу и штаны с подтяжками размера на три больше его самого и предстал перед фантастической четверкой. Мою усталость словно рукой сняло. Александр был сейчас похож на эдакого Карлсона из далеких 60-ых. Низко поклонившись, парень дал знак пианисту. Я отметил, что под светом прожектора, выглядывающие из-под шляпы золотые волосы, напоминали колосья пшеницы под ласковым солнцем в полдень. Я смеялся и плакал, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать на всю аулу. В тот же момент поспешил вытянуть телефон из кармана и принялся снимать это действие на видео, дабы Птолемей, который к моему большому сожалению сегодня не пришел, тоже не скучал. Александр выбрал песню Битлов – восемь дней в неделю. Живенькая и приятная. Но де Флобе катастрофически не попадал в ноты. Переигрывал и кривлялся, словно те клоуны в цирке. Или как в сценке с дешевыми актерами. Выглядело убого. Только идиот бы не понял, что этот человек не горит желанием попасть в мюзикл. Те, кто не был занят повторением роли или выбиранием костюмов – в недоумении переглядывались между собой. Он прыгал, задыхался, протягивал к кому-то или к чему-то руки со страдающим выражением лица, падал на колени и фатально исполняя не к месту знаменитую «лунную походку» Джексона, чуть в конце не свалившись со сцены, запнувшись за собственные ноги.В общем всего и по многу. А я смеялся и задавал себе вопрос, можно ли умереть от смеха? Нашей опекунше не следовало заставлять студентов. Александр не попрощался. Он просто прыгал по ступенькам, пока не добрался до моего ряда, а затем схватил меня за руку и, на ходу допевая песню, а, вернее, уже задыхаясь,– в прямом смысле этого слова, вылетел в коридор. Сотня пар глаз уставились на нас. Хлопнув дверью с той стороны и прижавшись к ней спиной, Александр, закрыл глаза и облегченно выдохнул , снимая грязную пыльную шляпу. Я в это время себя не помнил. Помню, что предпочитал умереть, но больше не смеяться. Александр бросил на меня томный взгляд из-под прикрытых ресниц, устало улыбаясь и пытаясь отдышаться. Весь смех куда-то пропал. Осталась лишь ответная глупая улыбка. Все внутри затрепетало, а я внезапно ощутил, как внизу живота сладко заныло. С появлением этого ощущения улетучилось все веселье. Да, Александр выглядел нелепо, но я, как заколдованный, стоял и смотрел на эти полуприкрытые веки, улыбку, от которой бросало в приятную дрожь и на эту вздымающуюся и опускающуюся грудь. Мои ноги подкосились. - Все, Гефестион, шоу уродов закончилось, пошли домой, - я бы точно упал, если бы не Александр, который, разрушив эти чары, схватил меня за локоть и потащил к выходу. - Стой, – остановил я, уже придя в сознание, но все еще чувствуя в себе остатки чего-то мистического сладостно-тягучего. – Ты собираешься идти в этом? На юноше все еще были ужасающего размера штаны. Александр поспешил их скинуть, оставаясь в своих джинсах. Небрежно швырнув весь наряд под двери, мы тут же, хохоча, выбежали прочь из университета. Это был полный провал. Кто бы его взял теперь играть в мюзикле?