We are ghosts

Chris Isaak - Wicked game

Прошла неделя с того кастинга. Никто из нас, естественно, не верил в то, что Александра возьмут на роль Ясона, но видео мы все же пересматривали всей компанией каждый день раз по десять. Александр против не был. Но после первой десятки уже начинал закатывать глаза и просить меня, наконец, стереть его. Один раз даже выхватил телефон, чтобы сделать это лично, но я мужественно его отвоевал назад. В конце концов, все постепенно стали забывать об этом кастинге, все возвращалось на свои места. Я продолжал ходить на пары, с пар домой, проводя с Александром очень много времени. Мы с ним частенько засиживались у меня дома, болтая часами и не замечая, как наступал поздний вечер. И Александр оставался на ночь, засыпая со мной в одной кровати. - А я ведь так и не знаю, где ты живешь? – Внезапно спросил я, сидя у себя на кровати. В этот холодный понедельник я отсидел три пары, а затем пошел в библиотеку подождать, пока у Александра закончится его четвертая, чтобы вместе направиться ко мне домой. По дороге мы купили пачку черничного чая в пакетиках, и теперь Александр сидел рядом, и, свесив ногу с кровати, задумчиво болтал ею, небольшими глотками попивая горячий безумно вкусный напиток. - В общежитии, в двухместной комнате, - просто ответил де Флобе, не отводя взгляда от моих глаз. Я же чувствовал, как по спине пробежался приятный мороз. Странно, ведь за то время, что мы знаем друг друга, мне уже давно стоило бы привыкнуть к такому взгляду Александра. Который прожигает насквозь, не оставляя ни малейшего неизведанного сантиметра тебя. Еще больше удивляло то, что только на меня Александр так действует. За Птолемеем или Кассандром, к примеру, подобного я не замечал. - И что, как тебе живется? Кто твой сосед? – Не унимался я. - Я не жалуюсь, все в порядке, - пожал плечами Александр и, отставив чашку, наконец, опустил глаза вниз, отчего я ощутил, словно кто-то выпустил меня из цепких объятий. – А если бы и были причины для жалоб, то все равно бы не жаловался. Это единственное место, где мне удалось поселиться. - А что, до этого отказывали? Почему? - Да, я хотел снять квартиру. Обзвонил человек пятьдесят, если не больше, - со вздохом ответил юноша, внезапно подойдя к шкафу, за стеклом которого красовались три моих книги, что, уезжая из Германии, я взял с собой на случай, если мне захочется расслабиться в чтении. – Я просто физически не успевал даже договориться осмотреть жилье, потому что всё тут же расхватывали. Знаешь, Гефестион, тот неловкий момент, когда ты приезжаешь задолго перед учебой, надеясь найти себе квартиру, пока студентов нет, но не учитываешь того, что каждый тоже так думает, и вот уже в городе не только ты такой умный, но и все остальные. Я улыбнулся, откинув с лица прядь изрядно отросших кудрявых темных волос. - Но в конечном итоге и для меня нашлось место в общежитии, ведь жить-то где-то надо. Со мной живет еще один парень с нашего университета, - веселее продолжил Александр, бесцеремонно открыв дверцы шкафа и вытащив оттуда одну из трех книг: потрепанную, на ладан дышащую, но ту, которую я ценил больше всего: - Джен Эйр? - Моя любимая книга. – С гордостью ответил я, замечая, как Александр царственно вскинул подбородок: - И моя тоже. - Переезжай ко мне, - неожиданно для себя предложил я. На что Александр, подняв бровь, ответил: - Не неси ерунду, Гефестион. Эти слова слегка застали меня врасплох. - Я не несу ерунду, - уставившись на юношу словно впервые, заявил я: - зачем тебе общежитие, когда ты мог бы жить со мной. Александр, до того момента беззаботно читающий мою книгу, оторвался от пожелтевших страниц и взглянул на меня: - Расходы можно пополам, - добавил я, предугадав мысли юноши. - Я подумаю, - тихо, спустя некоторое время ответил Александр. – Мне не хотелось бы мешать тебе, стеснять каким-то образом. Я попытался возразить, но Александр перебил меня, повторив, что он подумает. Мне ничего не оставалось, кроме, как вздохнуть и оставить решение за другом. Но здорово было бы жить вместе. Почему мне не приходила эта идея раньше? - Останешься на ночь? – С надеждой спросил я, оставляя тему жилья и внимательно следя за каждым действием Александра, который, словно домашний кот с довольной ухмылкой уже залезал под мое одеяло, без слов ответив на мой вопрос. Мы все время засыпали вместе. Не только потому, что в моей квартире не было больше ни кресла, ни кровати, ни чего-нибудь такого, где можно было положить себя. Нам это нравилось. Мне нравилось, как бы я не пытался убедить себя в обратном. И хоть по-прежнему верил в то, что это не нормально, и мужчины так не делают, но чувство правильности, блаженства, когда я оказывался заключенным в крепкие объятия Александра - затмевало все другие мысли, оставляя в моей душе лишь покой. - Мне так хорошо с тобой, Гефестион, о боги, как же мне хорошо, - лениво протянул Александр, уткнувшись носом в мою макушку. Я почувствовал, как он вдохнул запах моих волос и, придвинувшись ближе, не смог сдержать улыбку. Я накрыл руки, обвившие мой торс своими. А затем последовала фраза, которая прогнала мой сон на всю оставшуюся ночь: - Я люблю тебя, Гефестион. Я развернулся к Александру, слыша лишь свое моментально участившееся сердцебиение, но он уже спал. ХХХ Я же не смог уснуть всю ночь. Не спал до будильника, который напомнил о себе в семь утра. Я не сразу его услышал, был погружен в свои размышления. С одной стороны я все гадал, какой же смысл несли в себе слова Александра, но с другой стороны задавался абсурдным вопросом, черт возьми, какой же еще смысл может быть во фразе «я тебя люблю»? Но хуже всего было то, что вся та гармония внезапно пропала, исчезла, испарилась, и мне вдруг стало неловко лежать в кровати с Александром. Казалось, будто бы меня заставили перейти какую-то грань, к чему я совершенно не был готов. И половины ночи я провел на кухне. Выпил три чашки зеленого чая, надеясь успокоиться и уснуть, но чай не помог, и я сделал себе еще пару порций уже очень зеленого чая, но и это не помогло. Мне так хотелось снова отступить, забиться в свой маленький мирок и вновь оттолкнуть от себя Александра. Но я не мог так поступить и понимал это прекрасно. Я чувствовал, что просто так все нельзя оставлять, что теперь пришла моя очередь дать ответ, и в конечном итоге самым лучшим решением для меня показалось молчать до тех пор, пока Александр сам не начнет разговор на эту тему. Если начнет. Когда юноша проснулся, я уже сидел за столом в джинсах, носках и красной толстовке, бездумно ковыряясь в тарелке с только что приготовленной яичницей. Я знал, что Александр не ест с утра, а пьет лишь кофе, поэтому для него я просто заварил ароматный напиток. - Доброе утро, - хриплым ото сна голосом произнес юноша, протирая сонные разноцветные глаза, которые казались сейчас ярче обычного. Меня же умилил вид взлохмаченного заспанного Александра. По утрам его волосы обычно были похожи на парик клоуна в цирке. У меня так же бывает. Но свою кудрявую шевелюру я все же успел привести в божеский вид. - Привет, - как можно беззаботнее поздоровался я, все пытаясь заглянуть в мысли Александра. Придал ли он вообще значение тому, что не давало мне покоя? Что он все же имел в виду? Может, я снова все перековеркал? Но в отличие от юноши, я не обладал даром читать чужие души. – Я сделал тебе кофе, садись. - Во сколько ты встал? – Спросил де Флобе, усаживаясь на мягкий стул напротив меня. – Твоя половина кровати была холодной, когда я проснулся. - Мне не спалось часов с шести, - соврал я, опуская глаза на нетронутый завтрак. На какое-то время между нами повисла пауза, но я чувствовал, как разноцветные глаза Александра проникают в меня. И это проклятое молчание затянулось настолько, что мне показалось, будто бы я сижу за этим столом вечность. Александр все не отводил от меня глаз, а я боялся поднять голову и оторваться от разглядывания яичницы. Мне казалось, что Александр все поймет в ту же минуту. Прочтет меня, как открытую книгу. Но он заговорил первым: - Гефестион, те слова, о том, что я люблю тебя…- Неуверенно начал Александр, но я все еще не поднимал взгляда, желая дослушать до конца. И юноша выдохнул: – Я люблю тебя, как друга. Мне стоило сразу сказать. На этих словах я ощутил, как от сердца отлегло. Вдруг наступило такое расслабление, и недавно потерянный покой вернулся. Я даже не заметил, как голос Александра едва заметно дрогнул. Но когда я поднял голову, то встретился с ласковым взглядом юноши и его теплой улыбкой, которая тот час заставила забыть обо всем на свете. А потом появилась Роксана. ХХХ Мы с Александром сидели за партами в ауле психологии, где помещалось человек триста, ожидая господина профессора Яна Бернаджа – старого мужичка, который всегда любил шутить не в тему. Люблю такие аудитории. Каждый раз новые люди рядом, можно потеряться в толпе, да и учитель тебя не трогает. Александр, как обычно, что-то писал в своем конспекте, а я, кроме того, что в очередной раз удивился тому, как де Флобе умудряется записывать лекцию до того, как она сама начнется (ибо судя по размеру написанного, это явно была лекция), копался в своем телефоне. Зашел в фейсбук, где уже сверкала красненькая единичка, уведомляя меня о новом сообщении. Но стоило мне зайти туда, как аула тут же наполнилась громким ржанием в перемешку с какими-то звуками умственно-отсталого моржа. Я поднял голову, замечая только что вошедших Птолемея и Кассандра. - О, - довольно протянул рыжий, глядя на меня и Александра, который даже писать прекратил. – Эти голубки уже тут. - Заткнись, - раздраженно бросил я, утыкаясь вновь в телефон. Раза три прочитав короткое сообщение от моей сестры Тессы, я так и не понял, что она написала. Голоса этих двоих отвлекали. - Кстати, Александр, дорогой мой Александр, - весело начал Птолемей, заставив этим меня снова оторваться от экрана и бросить заинтересованный взгляд на него. – Встретили только что нашего опекуна, она сказала, тебя взяли на роль Ясона. Тебе сегодня на первую репетицию в пять. На некоторое время меж нами повисла тишина. И вот я уже перевел свой заинтересованный взгляд на Александра. Внутри медленно, но уверенно назревал безудержный смех, готовящийся вырваться наружу. - Если это шутка, то иди нафиг, - со свойственным спокойствием, наконец, ответил Александр. Его разноцветные глаза как-то недобро сверкнули, что рассмешило меня еще больше. Зато вот Птолемей смеха не сдерживал. - Да я клянусь тебе, - приложив руку на сердце, сказал Птолемей, задыхаясь от смеха. Его чешский и без того был со специфическим акцентом, из-за чего я делал над собой невероятное усилие, чтобы понять афроамериканца, но понимание такого чешского совмещенного с диким ржанием все же являлось выше моих сил. Миссия невыполнима. – Не веришь, сам пойди спроси. - Ох, мне кажется, я уже вкусил этого универа сполна. – Обреченно выдохнул Александр, откидываясь на спинку стула и переводя на меня взгляд, молящий о помощи. - Это Прага, детка, - улыбнулся я во все свои тридцать два. - Китай это какой-то, а не Прага, - бросил Александр, с шумом захлопнув тетрадь с твердой обложкой. – Все через задницу. Я разразился смехом в тот момент, когда к нам повернулся красный и какой-то неожиданно сильно опухший от смеха Кассандр. Его рыжие волосы теперь почти сливались с цветом лица. - Чего вы ржете, придурки? – С легкой усмешкой обратился к нам де Флобе, но я уже ничего не видел. Слезы лились из глаз, но я хотя бы смеялся тихо в отличие от Птолемея, который не стеснялся своих эмоций перед всей аулой и Кассандра, который с каждой минутой опухал все больше и больше. ХХХ И в пять часов мы уже стояли под дверями той самой аудитории, где проходил кастинг, и сейчас должна была быть репетиция. - Не могу понять, почему меня взяли? – Недоумевал Александр, жуя только что купленный бутерброд с тунцом. Мы сидели на полу в пустом коридоре, под стенкой, ожидая, когда придет еще кто-нибудь или хотя бы просто откроют нам дверь. Мне так хотелось домой, и я бы пошел, но это был Александр, я знал, что должен находиться с ним. К тому же я утешал себя представлениями о том, каким будет мюзикл, сколько будет людей, но больше всего меня интересовало, как же нормально ведет себя Александр на сцене, и как он будет выглядеть в греческом хитоне. Наверное, последнее больше всего. Хотя, вряд ли я это увижу, ведь это история, переделанная на современный лад. - Ума не приложу, - ответил я, пожимая плечами и вытягивая ноги на холодном полу.- Я бы лично тебя выгнал после первых же спетых тобой фраз. – Александр улыбнулся, а я беззаботно добавил: - может, мы с тобой чего-то не понимаем. - Определенно не понимаем, - бездумно уставившись взглядом куда-то в стену, согласился юноша. - Может, тебя спутали с кем-то? – Выдвинул я свою идею, повернув голову к Александру и замечая, какой у него все же красивый профиль. Греческий. Царский. Величественный. Де Флобе дожевал свой бутерброд и обернулся ко мне, чуть склонив голову влево. Мой взгляд незаметно для меня переместился на его губы. И мне так захотелось прикоснуться к ним, провести рукой по фарфоровой коже,… Как мои безумные мысли прервал женский голос. Я подскочил на месте, тут же чуть отодвинувшись от юноши, который недовольно перевел взгляд на ту, что так беспардонно вмешалась в наш разговор. И перед нами стояла, оценивая каждого по очереди высокомерным тяжелым взглядом черных глаз, стройная девушка с оливковой кожей и густыми прямыми волосами цвета вороньего крыла. Александр же молчал, уставившись на незнакомку так, будто бы увидел самое прекрасное существо из самой светлой и доброй сказки. Как же я хотел бы истолковать этот взгляд по-другому. Как же я хотел ошибиться. Но я не ошибся. - Вы на репетицию? – С улыбкой, подобно звериному оскалу, оголив свои белоснежные зубы, повторила вопрос девушка. - Д-да, - заикнувшись, выдавил из себя Александр, в ответ расплываясь в улыбке. Сложно сказать, что я ощутил. Однозначно, в сердце что-то кольнуло. Очень и очень больно, и я почувствовал себя так, будто бы меня обидели все люди мира, и на этой планете для меня вдруг не нашлось места. Стало так горько и тоскливо, а еще я понял, что боюсь потерять Александра. Я ревновал, черт возьми, я ревновал. - Вставай, - раздраженно, закатив глаза, отозвался я, дернув юношу за локоть. Из-за угла так вовремя, к моему счастью, появились четыре человека, те самые члены жюри, которых мы видели на кастинге. Я буквально наступил на самого себя, отчаянно пытаясь скрыть все те бешеные чувства и эмоции, бурлящие во мне. Александр поднялся не сразу, все не отрывая взгляда от девушки. Этим чертовым зрительным контактом он с каждой секундой, сам того не зная, наносил мне удар невидимым кинжалом в сердце. Я же в хаосе, образовавшимся внутри, принялся искать что-то положительное. Такое, что успокоило бы меня и прогнало все эти мысли. На той репетиции я уже не обращал внимания ни на что. Мне не было весело, когда все смеялись. Интерес испарился. Я лишь сидел где-то на заднем ряду, будучи кем-то вроде сторожа наших вещей. Александр бросил на соседнее место свой рюкзак и куртку и, коснувшись моей руки, лишь тепло улыбнулся, произнеся «не скучай, Гефестион, скоро мы пойдем домой» и убежал вслед за девушкой. И всю эту репетицию, что в этот раз длилась для меня будто бы вечность, хотя на самом деле только два часа, Александр лишь один раз взглянул на меня – и то, когда темноглазая незнакомка ушла за кулисы. Голова неприятно кружилась, а сердце быстро колотилось, глухим глубоким стуком отдаваясь в висках, когда я, следя все время только за Александром и его новой знакомой, видел улыбку юноши, некогда адресованную мне, но теперь этой девушке. Откуда она вообще взялась? Позже я узнал, что ее зовут Роксана. Это все, что я запомнил из нашего разговора по пути домой. Я не помнил, как закончилась репетиция, как мы дошли до моего дома и о чем говорили. Я не запомнил и того, как лег спать, и о чем думал. Как прошел тот вечер. Абсолютно ничего. Даже мыслей не помнил. В голове стоял лишь образ Роксаны и Александра, а в душе - обида.