***
Через хрустальный шар. Синдбад. Похороны не затянулись - он не поскупился на богатый прощальный стол. Тихие ритуалы всё еще звенели в голове, даже спустя множество дней. Вопреки всему, он не мог покинуть этого место. Медлил, продумывая пути отхода и... надеясь. Надеясь, что его жизнь оценят настолько высоко, что пошлют кого-нибудь по значимее. Синдбад нещадно эксплуатировал свой дар. Он не верил, он знал, что в нужный момент сможет разговорить этого некто на информацию о сестре. Не станет её искать, но убедится, что искать все еще будет кого, когда он... когда он достаточно освоит силу Баала и вобьет свою истину в морды зарвавшихся. Прощать за свою семью он обыкновения не имел. Он умел ждать. Вопреки всем утверждениям сестры, говорившей, что ему лишь бы действовать, с его-то задатками. Он редко понимал её высказывания. Впрочем, правильнее будет сказать, что он редко понимал их в момент произнесения, но вот гораздо позже... Он чуть усмехнулся, оглядывая подозрительно притихшие улицы гавани. Сегодня. Это произойдет сегодня. Показательная расслабленность мгновенно исчезла, сменившись настороженностью близкого боя. Шаги неуловимо меняются - он умел учиться, а Драгул был идеальным примером для подражания. Гул голосов стремительно приближался - на вскидку целый взвод, который продуманно поставили охранять ближайший морской выход из страны. Незачем им знать, что Син припас лодку и в родном Тисоне. Лучше было бы проплыть по проверенным водам, но на худой конец сгодятся и непредсказуемые рыболовные маршруты родной деревни. Ориентироваться по звездной карте он умел - не пропал бы. Однако... видимо продовольствием основательно запастись уже не получиться. Неудачно. Впрочем, главное, чтобы бравым воякам не пришла здравая идея продырявить все лодки в Гавани - это было бы в высшей степени неприятно. Он-то уйдет, но что останется оставшимся тут людям? Синдбад замирает у угла, осторожно выглядывая на площадь перед портом. И сразу чувствует жгучее желание заорать от восторга. Его чертово везение снова не подвело, столкнув нос в нос с небезызвестной Паучьей Принцессой, той самой Серендин, ради которой... Он усмехается, мельком осматривая её свиту. Фрейлина, невысокая хрупкая девушка, со скрытыми в длинных рукавах руками. Маг, скорее всего, либо обладатель артефакта. Опасна наравне с госпожей, а особенно если обладает дальнобойные заклятиями... Отчего-то прошла странная ассоциация с забавным зверьком из пройденного подземелья - нахохлившаяся птичка, с пяток этак метров в высоту, создающая своими крыльями такие убойные ветра... Им чудом повезло тогда на серпантине проскочить мимо. Видимо и тут придется использовать ту же тактику. И, на удивление, личная свита Принцессы на том кончалась. Где-то слышал он, что фрейлин вроде бы было двое, но кто эти слухи знает... Значит, остается только солдаты. Ну это люди привычные - самоуверенность Сина не на пустом месте в их отношении взялась. В группе опасны, ибо банально задавят числом. В остальном-то один смех. Конечно, элитное подразделение Паучьей Принцессы было на голову опаснее, но... Мысль обрывается, когда Принцесса одним резким рывком бросается к галдевшей у границ оцепления толпе. Выхватывает ловко под руками солдат мужчину, за рубашку подняв его на уровень своих глазах. Девушка была откровенно взбешена. Губы исказилась в почти зверином оскале, глаза сияли первобытной жаждой крови, а крылья носа хищно раздувались неравномерным, сбитым дыханием. Он понимает, что пора. Фрейлина никак не дергается на вспышку своей госпожи, но его приближение замечает мгновенно, неуловимо меняя свою стойку. Син чуть подмигивает ей, окликая сосредоточенную на мужике Серендин. Он мало анализирует, когда заставляет её парой колких фраз вспылить вновь. Пристально сосредоточивается на своих движениях, заканчивая битву еще до её начала. Принцесса была опытным фехтовальщиком, но когда это он вызывался биться с такими мастерами действительно честно? Драгул и Серендин стоили друг друга, попались на диво легко, поцарапав его шкурку совсем чуть-чуть. Брыкающиеся женское тело на плече, стремительно удаляющаяся от берега лодка... это было даже слишком просто. Фрейлина и солдаты под угрозой жизни госпожи нападать и не вздумали. Что-ж, остается прояснить лишь один единственный вопрос, прежде чем он сможет отплыть в новую жизнь. Маска позитивного раздолбая мгновенно слетает с его лица, когда он небрежно скидывает девушку на дощатое дно лодчонки. Принцесса что-то гневно кричит, судорожно пытаясь достать его ногами - руками она отчаянно прикрывала грудь, отчего-то держась за свою гордость до последнего. Кассида на её месте давно бы наплевала на наготу, и бросилась либо бежать, либо расцарапывать обидчику лицо. Впрочем, иногда и покорность бывает единственно правильным решением, но смирением тут явно и не пахло. Убить её что ли? Он отгоняет глупую мысль, абсолютно равнодушно связывая брыкающуюся Серендин и сажая в бочку. Еще мести обиженного жениха ему не хватало - не стоит она того. Да и как-то оно было.. всё равно дико. Принцесса смотрит с молчаливым вызовом в горящих диким пламенем непримиримых глазах, наконец исторгнув весь свой богатый словарно-матерный. Синдбад откровенно усмехается, склонив голову к плечу. — Ты ведь знаешь, что я хочу спросить, не так ли? — С чего бы мне говорить об этой оборванке, ты... — Она набирает воздуху, чтобы разразиться новым потоком брани, но он останавливает её одним плавным движением - приставив кончик меча к её подбородку. — Знаешь. Прекрасно. Что с ней? Серендин молчит долго - Син уже почти всерьез думает попытаться надавить, сделав надрез на щеке. Небольшой, только лишь припугнуть. Информация, быть может и стоила того, чтобы партизанить... но не Принцессе этим заниматься. Она сдается. — Сдохла скорее всего, твоя оборванка-сестра. Изменить мир она хотела, как же. Помешала своими выкрутасами стать мне покорителем и черт вообще знает, что там в итоге произошло. Я, знаешь ли, очнулась уже у дверей в сокровищницу, которая располагалась как раз над Подземельем. Пол с таким грохотом рушился вниз, ты бы слышал, Синдбад. Серендин уже откровенно лучится удовольствием, когда видит его шок и неверие. Добивает контрольным: — Завалы все еще разбирают, но там никто не мог выжить. Никоим образом. Он уже на автомате выбрасывает бочку, с протестующе только и успевшей вскрикнуть Принцессой за борт, как его накрывает тяжелым пологом осознание. Семьи у Синдбада-морехода больше не было.***
Плавание было долгим - в тихих всплесках волн он в одиночестве пытался не сойти с ума. Впервые море не приносило успокоения, позволяло лишь ненадолго отвлечься, изгнать, запереть мысли в дальнем уголке сознания, но к ночи, когда первые звезды высыпались на небосвод, а Синдбад молча рассматривал созвездия, затылком упираясь в пахнущие влажным деревом доски... они возвращались. Грызли дикими зверьми, разбереживая душу и сознание. Она не могла умереть вот так. Да, он сам очнулся точно на том же месте, где находился Лабиринт. Но если Кассида не забрала Джинна себе - её же могло вынести хоть чуть-чуть дальше, не под монолитные камни, что возможно... Обычно это приводило к очередному нервному срыву и крикам до сорванного горла в пустой на многие мили горизонт. Океан стремительно становился холоднее, воздух густел туманом, застилая небосвод. Запасы стремительно кончались, по предварительным расчетам до Северного материка не хватало совсем чуть-чуть. Угроза голодных миражей была близка, как никогда. Так что, когда с неба стали падать холодные капли и отчаянно дрыгающаяся рыба... он удивился чисто ради галочки, да принял вертикальное положение, чтобы было удобнее уворачиваться от склизких тел. Наверное, только это спасло его от стремительно упавшего откуда-то массивного тела аккурат на то место, где недавно была его голова. Лодка не перевернулась и не дала брешь откровенным чудом. Массивное тело не представилось, но вывалило множество совершенно разной информации. Син вслушивался краем уха, рассматривая неожиданного собеседника, да вгрызаясь в любезно подаренный кусок валяного мяса. Имучакковец был огромным - действительно огромным. Крепко сбитое тело, с хорошо развитыми мышцами, длинные, ярко-голубые волосы, с чуть косо обрезанной челкой, высокий рост, почти двое таких же как он. И до странного какой-то.. мягкий характер? Он не успевает додумать мысль - к лодке стремительно начали приближаться какие-то всплески, в последствии опознанные как младшая сестра бугая, Пипирика. Эти огромные люди плавали с удивительным проворством и скоростью. Даже девушка их племени возвышалась над Синдбадом горой, хотя была и существенно меньше своего старшего брата. Отчаянно извинялась, даже с большим энтузиазмом, чем бугай до этого. Безымянность собеседника понемногу начинала напрягать. На прямо заданный вопрос бугай сразу начал мяться, отводить взгляд, да показывать всем телом всю неуютность своего положения. Пипирика, устало посмотрев на все это дело, вывалила на Синдбада достаточно исчерчивающий ответ, в процессе хорошенько вломив брату по боку: — У него еще нет своего имени. — Бугай смущается еще больше, чуть потирая место удара. — Каждый воин племени Имучакк имеет два имени - одно, данное ему при рождении и второе, взрослое, которое возможно получить лишь после прохождение инициации. Таких, как мой брат, кто все еще в позднем возрасте не успел пройти испытание, называют Безымянными. Пипирика под конец своей речи вновь распаляется и бросается на брата с кулаками, возмущаясь, что таинственный некто снова заставил его полетать и бугай ничего не смог сделать, чтобы этого некто победить. Замаячившая перспектива чуть отвлечься пробудила в Сине немного прежнего энтузиазма. — Эй, ребята, ну хватит. Кто еще этот "он"? Ваш враг? Пипирика смущенно ему улыбается, чуть переведя дух и отпуская несказанно обрадованного этим фактом бугая. — Ну если кратко... церемония инициация, это испытание битвой. Победи Неистового единорога и сможешь считаться полноправным мужчиной. Вот так вот. Синдбад поднимает один палец и открывает было рот, чтобы что-то сказать. Но быстро передумывает, касаясь задумчиво ладонью подбородка. Поднимает глаза к небу. Молчит. — Понятия не имею, что еще за Единорог такой, — наконец сдается он. Брат с сетрой оживляются пытаясь на пальцах обьяснить, что Единорог, это такая огромная рыба. Не заметив и проблеска понимания в его глазах, Пипирика бросается зарисовывать. — Вот, это Неистовый единорог! — Она гордо показывает на несколько криво выцарапанный рисунок какой-то то ли змеи, то ли еще какой неведомой зверушки. — На рыбу это не тянет. — На моем рисунке ясно видно, что это огромный монстр, ясно? — Возмущенно пыхтит девушка, бережно прижимая к груди свои художества. — Свирепая рыба! Синдбад все еще слабо представляет себе этого самого Единорога, но учитывая, что рыбина заставила полетать совсем не маленького Безымянного... он вновь уходит в себя, поверхностно регистрируя отчего-то зашедший разговор о девушке бугая, в которую он, кажется был безнадежно влюблен и мечтал сделать предложение. Но учитывая, что, насколько он понял, эта девушка была чуть ли не первой красавицей племени, шансов у великовозрастного "ребенка" было маловато. Бугай даже попытался показать проблески характера, стараясь настроиться на битву. Возможно, не безнадежен он вовсе, однако... Син вздрагивает, чувствуя как лодку в дрейфе резко подхватывают мощные волны. Холодея, он спрашивает: — Эта та самая рыбина, да? По заблестевшим глазам и ошалевшим лицам спутников он понимает, что угадал. Молниеносно разворачивается, чтобы заметить огромный хвостище, вышедший на несколько метров на поверхность. Выброс адреналина мгновенно привел в чувства погрязший в апатии разум, пробуждая привычного Синдбада, обожавшего авантюры. И когда Неистовый Единорог полностью скрывается под водой, он спрашивает: — Возьмете меня с собой на охоту?***
Через хрустальный шар. Драгул. Все стремительно шло наперекосяк. Очнулся он в какой-то деревушке неподалеку от острова - здорово отделанный каким-то простолюдином. Справедливости ради, Синдбада нельзя было назвать обычным, но факта проигрыша это ничуть не умаляло. Он провалился. Провалился с треском. Девчонка мертва, Тамира-предательница мертва, авантюра Принцессы не удалась с еще большим треском - попутно была уничтожена сокровищница, пропал мальчишка ведьмы, а Джинн усвистел в неизвестном направлении. Так мало того, Синдбад также умудрился ускользнуть (чему Драгул в глубине души был немного, но все же рад. Глаза б его не видели этого...), опозорив Принцессу, да унеся с собою весть о смерти сестры. Этот клубок закручивался все туже и где-то на севере их ждал явно озверевший от желания мести противник - обладатель Джинна. Он чуть морщится, заметив презрительные взгляды проходящих мимо аристократов. Все было прекрасно осведомлены кто, когда, в каких позах... ах, простите, это не из той оперы. Драгул с трудом удерживает собственный гнев. Входя в залу, он слышит достаточно предсказуемый отрывок разговора двух приближенных к болеющему Императору: — ..эту Принцессу давно было пора поставить на место, в конце-то концов! Убийства явно никто сейчас не одобрит, какая жалость. Хантор цедит слова, милостиво снизойдя своим внимание до уронившего свою честь Драгула. Барбаросса еще при его возвращение прекратил всякие контакты, не удостоив даже строчки от своей руки. Было плевать. Посылаете ловить Синдбада? Предсказуемо. В компании лучших наемных убийств Империи? Это уже занятнее. Интереснее, с какой вероятностью полученные ими инструкции содержат указания о его ликвидации?***
Через хрустальный шар. Синдбад. Кровь рыбака. Соль и морская пена, завихрения волн, тяжесть дерева, азарт охоты. Для Безымянного целый ритуал. Святое место, ожидания родни, тяжесть гарпуна, пусть и не из рога Неистового Единорога. Какая уж у Сина мудрость - словно взломал целую Вселенную. Имучакковец пытается. Сжимает зубы, нечеловеческой ловкостью обладает, но не может сделать ничего. Синдбада словно перетряхивает. Раскаты грома, кипевший в крови азарт, оскаленные зубы и темный огонь глаз чудовища. Уничтожить. Искрами горит ладонь, вспыхивает лезвие, на запястье словно надели латную перчатку - тянет тяжестью. Пахнет паленым мясом, озоном и недолгим триумфом. Морда твари вновь предстает всего лишь Неистовым Единорогом. Синдбад закрывает глаза, смаргивая наваждение. Реальность врывается непониманием. Восторг Пипирики, неверии Безымянного, тихий шелест волн. Время вновь набирает ход.***
Через хрустальный шар. Драгул. Ведьма оккупирует кают-компанию. Благовониями прованивает весь корабль - приторной апельсиновой кожурой. Неслышимыми тенями снуют ассасины, отрывистыми командами звучат голоса моряков. Прихвостни ведьмы тихо шепчут, водя руками над гладью воды. Драгул не уверен, что этот оккультизм поможет им установить точное местоположение цели. Но, скорее всего просто этого не хочет. Он не может сказать, когда точно на сознание вязкой массой накатились сомнения. Мертвецкая усталость словно что-то поломала, а провал лишь подточил уверенность в собственном пути. Он Драгул. Но даже не может сказать, какое из всех древних имен рода его собственное. Настоящее. Ведьма встает, довольно блестя глазами. Вуаль скрывает черты её лица, скрадывает прожитые лета, и гарантирует, что он не сможет узнать эту женщину без всего этого маскарада. — Синдбада обнаружили ближе к северу, рядом с племенем Имучакк. — Этими дикарями-пиратами? — Удивленно приподнимает брови он. Но, собственно, он в этом парне и не сомневался. Даже среди отпетых отморозков найдет себе нишу. Эти огромные люди, дикие варвары с неконтролируемой жаждой крови и нечеловеческой силой, наводили страх на все окрестные побережья. Редкие смельчаки решались так близко проходить в местных водах, опасаясь нарваться на разрушительный налет. Не слишком хорошо. Эти их вожди недалекие люди - еще не хватало спровоцировать с ними скандал, поставив Империю в неприятное положение. Имучакк бесполезны - закрытое изолированное общество, но нарываться на недовольство Барбароссы было себе дороже. В прочем, а дадут ли ему еще вернуться? Стоит ли тогда вообще осторожничать? Но тогда собственная цель предстает абсолютно бесполезной, что ставит в неприятный логический тупик. — Это еще не все. — Женщина указывает на видневшееся в глади воды причудливое строение. — Неподалёку от них появилось еще одно Подземелье. Драгул почти чувствует, как решение собственной судьбы мгновенно вырисовывается в голове. Покорителем Империя разбрасываться не станет. Так что... Он чуть улыбается, благодарно кивая ведьме. Та склоняет голову в уважительном жесте, да возвращается к своей медитации в кругу остальных магов. Показательная покорность и подчинение женщины его вовсе не обманывали - ядовитая мантикора, готовая за интересы своих хозяев грызть глотки. А хозяевами была вовсе не Партевия. Впрочем, это была не его проблема. Пока что ведьма готова сотрудничать с ним и их цели во многом совпадают. Этого вполне достаточно.***
Через хрустальный шар. Синдбад. Совершенно новая культура впечатляла. И это было весьма мягко сказано. Совершенно непривычная погода - дикий холод, белоснежные хлопья снега и кристальные глади ледников. Одежда на добротном меху, с совершенно другой вышивкой и фасоном. Дома, представляющие собой массивные срубы из натурального дерева какой-то темной породы. С припасами их встретили неожиданно радушно, люди радостно приветствовали его спутников, оказавшимися, немного ни мало, детьми местного вождя. Этот факт был немного забавен. Так что в честь испытания Безымянного устроили целый праздник, великий Махараджан. Размах гуляний имучакковцев поражал не на шутку. Алкоголь лился рекой, от разнообразия блюд разбегались глаза, а музыка из совершенно непонятных инструментов почти оглушала своими резкими мотивами. У бугая наконец-то появилось имя - Хинахохо. Ему выдали гарпун воина и показывающую его статус повязку с жетоном, поднявшую эту странную челку чуть выше лба. Но он видел растерянность свежеиспечённого воина - что-то у Хинахохо в жизни сложилось очень не так. Впрочем, если захочет, то скажет сам. Патриарх принял его достаточно легко - Синдбад весьма подивился такому гостеприимству. Показателя силы в глазах Пипирики вполне хватило, чтобы его, как минимум, пригласили праздновать вместе с ними. Но, собственно, он точно и не знал, что еще наговорила о нем новая знакомая, так что... — Изначально Махараджан был праздником в честь наречения нового воина, — разглагольствовала девушка. — А также принесением благодарности морю за принесенные им дары. Но в основном это лишь повод хорошенько повеселиться! Пипирика смеется, наполняя его бокал чем-то весьма терпким на вкус. Синдбад не решается злоупотреблять - мало ли что могло входить в состав этого напитка. Балагурить на пьяную голову в компании людей с совершенно чуждой культурой было страшновато. Когда Хинахохо спускается с постамента, девушка буквально выбивает из того дух, радостным смерчем налетая на всей скорости. Он чуть грустно улыбается, наблюдая за ними. Когда восторги чуть поутихли, все расселись вокруг импровизированного стола Патриарха, что был во главе. Клык Единорога чуть болтался в повязке, когда Хинахохо неуклюже усаживался рядом, стараясь не повредить непривычное украшение. Синдбад не сомневался, что повязка держиться весьма плотно, раз имучакковцы сражались с нею на поле битвы, да еще и ныряли, но не стал говорить ничего. Было неожиданно уютно в этом семейном кругу, а гул веселящийся толпы на фоне создавал свою, неповторимую атмосферу. — Пока тебя не было, сын, — вдруг глубоким, хорошо поставленным голосом говорит Патриарх. — Неподалеку появилось странное здание. — Странное... здание? — переспрашивает Синдбад, почувствовав непонятный холодок по всему телу, хотя выданная одежда согревала просто прекрасно. Вождь смотрит на него серьезно и сосредоточенно, совершенно не показывая признаков опьянения - хотя выпивал уже пятую кружку. Его испещренные многочисленными шрамами лицо чуть скривилось. — Верно. Где-то к западу от наших границ, создав пролом в леднике. Повезло, что трещины не пошли далеко. Я отправил несколько воинов исследовать его, но никто так и не вернулся. Синдбад закусывает губу, ощутимо вздрагивая. Нет, только не снова. — Тогда, возможно, стоит отправить побольше людей? — Предлагает Хинахохо, отставляя кружку. — Если на них что-то нападет внутри - отряд воинов племени раскатает их в тонкое филе. — Я думал попросить Говорящую проверить это место, но... — Не ходите туда. — Громко перебивает их решившийся Синдбад. — Это Подземелье. В моей стране оно погубило более десяти тысяч человек, в том числе и лучших воинов с прекрасными знахарями. Это очень опасное место. — Вот как? Я слышал об этом, но, честно говоря, сомневался в правдивости этих слухов. Чтобы мальчишка смог покорить такое опасное место, как ты говоришь... — Патриарх качает головой, залпом опустошая свою кружку. — Но тут ты прав, мы не станем рисковать попусту. По крайней мере пока Говорящая не даст своего вердикта. — Говорящая? Пипирика оживляется, чуть пришибленная серьезным разговором. — Ага. Говорят, сама дочь вождя сопровождает её по нашим землям. Говорящая чувствует, где прячутся многочисленные звери ледяных пустошей и помогает нашим патрульным. Она точно сможет сказать, что скрывается в этом месте. — Сестра просто обожает её, — хмыкает Хинахохо, чуть грустнея. — Она обещала приплыть, как только узнает о моем посвящении, отец. — Прекрасно, а то, честно говоря, связываться с Раметото, прося отдать его магичку, да еще и дочь заодно... пришлет своих отморозков в сопровождение и что делать будем? Его-то попробуй отговори не лезть туда напролом. А своих-то мальчишек у нас нет, как тот.. как же его... Си.. Син?... — Патриарх неожиданно громко всхрапывает и медленно оседает на подстилку. Пипирика возмущенно вскрикивает: — Отец! Опять ты перебрал! Синдбад перевел дух. Махараджан продолжался.