Перекресток двух улиц

      — Ну, — улыбается Ник, проводя рукой по волосам. — Как твои ноги?       — Болят, — жалуюсь я, становясь на эскалатор. — А что мы здесь делаем?       Ник, заехав ко мне в 12 дня (а я еще спала), потащил меня в торговый центр без объяснения причины, что очень меня возмутило. Я не любила рано просыпаться по выходным, особенно когда не спала всю ночь, потому что Джастин мне даже не писал. Я знала, что они находятся в дороге, и он, в любом случае, очень устал. Но я волновалась. Даже если он обещал, что все будет нормально. Просто такой я человек. Я слишком много переживаю обо всем. И о том, что шнурки на кеде Ника развязаны. Я сразу вспоминаю сцену из одного из фильмов «Пункт Назначения», когда нога девушки застряла в эскалаторе и…у меня появились мурашки, когда я стала об этом думать и сразу высказалась Нику.       — Кошмар, — пожимает он плечами и дергает ногой, поправляя шнурки.       — Так зачем мы здесь? — снова спрашиваю я.       — Проведи параллель между твоими ногами и магазином, в который мы идем.       — Ты не сказал, в какой магазин мы идем.       Мы сошли с эскалатора, и Ник, раскинув руки, ярко заулыбался.       — Ну? — сгорала я от нетерпения.       Он указал мне на огромный магазин topsport. Я не была в нем ни разу, но знаю, что в нем целых два этажа спортивного инвентаря.       — Ник, — тяну я, а он все еще улыбается.       — Будем покупать тебе скейтборд, мисс Кэсси Фостер. Приобщим к этой прекрасной культуре.       — Культура хипстеров, наркотиков и секса без обязательств. Спешу сообщить, — добавила я, когда мы вошли в магазин. — Что денег у меня нет.       — Деньги мне дал твой Ромео, одобривший мою идею.       Мы шли мимо колоны велосипедов.       — Я не смогу это принять.       — Это тебе вместо цветов и плюшевых медведей.       — Как романтично.       — Цветы завянут, — Ник топал по лестнице на второй этаж. — Медведь тебя начнет бесить. Меня бесят.       — Неужели тебя дарят плюшевых медведей?       — На 14 февраля подарили целых три. Зои, правда, их потом распотрошила и заставила отправить плюшевые внутренности по почте моим воздыхательницам.       — Жуть.       — Самые классные скейты — оригинальные, но если ты хочешь быть модной, то бери Санрайз. У них колеса светятся, — Ник буквально прыгал по магазину. Это место было для него настоящим раем. — Чуваки в Майами просто сидели, смолили и решили придумать что-то очень крутое. Придумали светящиеся колеса. Ты знаешь, как это классно смотрится? Хотя они не очень удобные и… Джастин: Ты не спишь?       — И вообще, смотри какой тут клевый рисунок, мисс Кэсси Фостер… Я: Ник выбирает мне скейт Джастин: Прекрасно       — Покупаем! — кричит он, держа над собой скейтборд. Я пытаюсь рассмотреть рисунок, но Ник так им трясет, что мне приходится остановить его, схватив за руки.       Он переворачивает скейтборд, а по моему телу проходят мурашки. Синими буквами точно такое же граффити, только вместо «ненависти» «счастье». Я улыбаюсь, и Ник отвечает мне на улыбку.       — Я думал, ты не знаешь об этом.       — Я видела фото в его гостиной.       Он кивает, кладя скейт на кассу, и достает из кармана смятые купюры.       — Почему он это нарисовал?       — Не знаю, — пожимает плечами. — Ну, все, теперь я не отстану от тебя, пока не научишься кататься.       Он быстро переводит тему, от чего я думаю, что он знает настоящую причину, но просто не хочет говорить. Или ему нельзя говорить. В любом случае, Ника я доставать этим не собираюсь. Я подумала, что если кто мне и скажет, что тогда произошло, то только Джастин. Он всё равно обещал.       — Черт возьми, — Ник выдохнул дым в холодный воздух. — А я думал, сможем покататься.       — Не судьба, — произнесла я, смотря на стену из дождя.       Мы стояли под козырьком местного банка, из которого доносились споры, писк кассы и оповещения об очередях. Шум дождя заглушал наши мысли и тяжелое дыхание Ника, потому что у него был заложен нос.       — Иногда мне кажется, что все против меня, — вздыхает парень.       — Это же просто дождь…       — Я сейчас не только о дожде.       Я замолкаю, но Нику нужно поговорить о чем-нибудь. Раньше я и не замечала, какой он болтун.       — Первый раз я встал на скейт в девять лет. Он тогда был слишком больших для моим мизерных ножек, но я справился. Скейтборд — это вся моя Вселенная. Так обидно, что раньше этой Вселенной была Зои, наши ночные прогулки, секс в парке и пиво со скидкой. Нет, Кэсси, нет ничего хуже любви. Скейтборды намного лучше. Знаешь, что самое интересное? Я так любил, когда Зои молчит, потому что чаще всего она кого-нибудь оскорбляет, а когда она ничего не говорит, сразу становится самой прекрасной. Иногда она смешно шутит, расцветает, когда я говорю, что люблю ее, но Зои…она всегда была такой грубой. Я устал. Но я понимаю, что убью того, кто обидит ее или скажет слово против, сделаю все ради нее, если бы это было ей нужно. Только…       Не нужно. Я знала, о чем он говорит, прекрасно его понимала, потому что чувствовала к Зои тоже самое. Я ненавидела ее грубость, ее неумение следить за словами. Но Зои могла поддержать, могла любить, но скрывать это. Я все время скучаю по ней. И в этом с Ником мы очень похожи. Джастин: Я так сильно люблю тебя, что больно Джастин: Как твои дела?       — Я в компании был тем человеком, который просто так. Ну, например, Грейсон капитан по регби, Джастин и Йен — боксеры, у Зака мамаша просто вкусно готовила. Не знаю. Моим лучшим другом всегда был Джастин, для него — Грейсон. Я знал это, но никогда не подавал виду, потому что думал, что меня засмеют. У нас не было такой огромной, настоящей дружбы, поэтому я даже не расстроился, когда мы перестали общаться с компанией. Тем более, когда у Джастина с Триш в августе появились разногласия, Грейсон стал ее жилеткой. Мы просто не обращали внимания на то, как близко они начали общаться. На самом деле, я думаю, что переспали они еще в сентябре, просто в марте у Грейсона проснулась совесть. Прости, что так вышло.       — Почему у них были разногласия с Триш?       Ник хмыкнул, поправив подушку под головой. Он смотрел в потолок моей гостиной, закинув ноги на спинку дивана. Я сидела напротив него на полу, закутавшись в плед. Мне не было уютно только потому, что мы завели с Ником этот разговор. Мне было противно. Мне было слишком обидно. Старые раны до сих пор не затянулись, даже если я стараюсь склеивать их пластырями. Даже если кажется, что мне больше не больно.       — Они все время ссорились. Я никогда не вдавался в подробности, потому что Джастин и не хотел об этом говорить, ты сама знаешь, как он любит все скрывать.       — Знаю…       — Ну, — вздохнул Ник, прикрывая глаза, словно картинки всплывали в его памяти. — К нам в класс пришла еще и Скай тогда. Джастина поставили с ней в пару на французском, Триш бесилась. Вообще, она была очень ревнивой, хотя Джастин никогда не давал ей повода.       — Как он мог скрывать все это время, что я ему нравлюсь? Как он вообще думал о Скай или о Триш, когда…       — Есть разница между девушками на одну ночь и девушками, которых любишь всю жизнь.       — Так вот оно у вас как.       — Сейчас выболтаю тебе все наши секреты, — он подмигнул, поворачиваясь ко мне. — Не знаю, как. Мы не разговаривали об этом. Он просто однажды поставил меня перед фактом. «Я пиздец как влюблен, Ник». Конечно же, я думал, что он о Скай, но потом он мне все рассказал.       — Что он чувствовал, когда…       — Он начал пить. Измена с Триш его очень задела, потому что, во-первых, она изменила ему с его лучшим другом, а во-вторых, он понимал, что все это время тратил впустую. И ему было обидно за тебя, потому что ты ему определенно нравилась, но не обращала на него внимания, и тебе приходилось страдать от Грейсона. Я сейчас думаю об этом, и у меня взрывается голова, потому что это все выглядит как тупой сериал для старых женщин.       Вспоминаю ночь в Старбаксе, пьяного улыбающегося Джастина. Как же я не замечала ту его яркую улыбку, когда он подошел к нашему столику? Почему я не замечала его улыбку каждый раз, когда он смотрел на меня? Почему я никогда не обращала на него внимания?       Мы гонимся за теми людьми, которым на нас плевать. И убегаем от тех, которые готовы бы были отдать за нас жизнь.       — Ты не должна сейчас думать о том, что было. И не должна винить себя. Потому что, в конце концов, это все жизнь, и никто не знает, как все обернется завтра. Просто надо обязательно надеяться, что все будет хорошо. И будет.       — Можно я тебя еще кое о чем спрошу?       — Да.       — Алкоголь.       Ник так тяжело вздохнул, что я испугалась: неужели все так плохо?       — Знаешь, в чем проблема Дэнни? — я покачала головой, хотя Ник на меня не смотрел. — Его проблема в том, что он не умеет пить, и если ему сказать «прекрати», он остановится. Проблема Джастина в том, что он не сможет остановиться. Это болезнь, Кэсси. А-л-к-о-г-о-л-и-з-м. У него дед пил, не просыхая. Это, кстати, передается через поколение.       — Что это значит? — я заметила, что у меня трясутся руки и засунула их под плед, чтобы не заметил Ник.       — Он пьет, не чувствуя меры, понимаешь? Ему всегда будет мало, и всегда будет казаться, что все нормально. И он не избавится от этого, потому что это не для прикола, это уже как привычка. Я много раз вытаскивал его из дерьма, когда он был под градусом, много раз набивал ему морду, чтобы он пришел в себя, чтобы он перестал бухать, как последняя мразь. Это ужасно, Кэсси. Если у меня было лишь один раз, когда я захлебывался в своей блевоте, то у Джастина… Он сам тебе никогда не расскажет об этом, а я сейчас чувствую себя предателем.       — Я просто хочу помочь ему. Я много раз замечала его пьяным в школе.       — Почти каждый день.       — Что?       — Он умеет держать себя в руках во время соревнований, но он…пьет почти каждый день в обычные дни. Блять, — Ник закрывает лицо руками и начинает тяжело дышать. — Блять, почему ты думаешь, он все время улыбается? Почему ты думаешь, он такой веселый?       Нет. Нет. Нет. Это не можешь быть правдой. Это не может быть так, потому что это делает мне слишком больно, а я уже так устала от боли. Устала кричать в кулак, сдерживать слезы, потому что пообещала самой себе прекратить плакать и ныть. Я пообещала себе быть сильной, счастливой. Хотя бы постараться.       Я вжалась в угол, зарывшись в плед. Мой Джастин. Мой милый Джастин. Что же ты с собой делаешь?       — Должен же быть какой-то выход, — произношу я, надеясь услышать положительный ответ.       — Не знаю, — снова вздыхает Ник, и я слышу, как под ним прогибаются пружины дивана. Он встает. — Прости, что сказал тебе это. Ты же не перестанешь лю…       — Нет! — отрезала я. Он улыбнулся, садясь передо мной на корточки.       — Все будет хорошо, Кэсси.       Я киваю.       Он обнял меня, заправил мои локоны за уши и ушел, перед этим сказав, что он не хотел. Конечно же, он не хотел. Я знаю. Я должна была узнать правду о Джастине. И я не перестану его любить за это. Я: я хочу к тебе Джастин: Тоже Джастин: Напишу позже Джастин: Тренировка Я: конечно. Я: все будет хорошо. Я: люблю тебя. Я: Джей? Я: очень сильно. Джей: Принцесса Джей: Гюго сказал, что тайна всякой победы — упорное продвижение вперед Джей: Это дает мне надежду Джей: Знаю, что не написал тебе вчера Джей: Я вернулся с тренировки и сразу уснул Джей: Сегодня мы гуляли по Вашингтону Джей: Мелани передает тебе огромный привет Я: мы разговаривали с ней по телефону Джей: А я хочу узнать, как прошел твой день Джей: Это чертовски важно Я: как там Джордж Вашингтон? Джей: Такой же классный, как и в нашем парке Джей: Как там ты? Я: такая же классная, как и всегда Я: сегодня был первый день в школе после больничного Я: все были мне так рады, что меня начало тошнить Джей: Ах эти лицемерные ебала! Я: точнее не скажешь Я: мистер Стивенс был так рад, что обнял меня. у нас хороший математик, почему я раньше не замечала этого? Джей: Мне стоит ревновать тебя к сорокалетнему мужику? Я: не думаю Я: мне стоит ревновать тебя к классному Джорджу Вашингтону? Джей: Да, если бы он не был мертв Я: тогда не буду волноваться Я: все прошло хорошо. я поговорила с Зои. и даже говорила с Ником о Зои. они оба друг друга любят, но когда находятся рядом, то готовы друг друга убить Джей: Я не удивлен. Надеюсь, ты там не скучаешь Я: если бы не Ник, который поддержал меня вчера, потому что я очень нервничала, что ты не писал, я не знаю, что бы со мной было Я: и если бы не Зои, которая все еще является моей лучшей подругой, то…ты сам знаешь, в общем Джей: Знаю. Прости, что не писал Джей: Я вымотан Я: я не виню тебя, котик Я: боже, как странно звучит Джей: ХААА Котик: ПРИЕМ ВСЕМ КЭССИ ФОСТЕР НАЗВАЛА МЕНЯ КОТИКОМ О БОЖЕ МОЙ Мастер Истерик: Серьезно, это самый счастливый день в моей жизни Я: Бибер, ты гребанный боксер Я: <i>ты серьезно радуешься из-за котиков?</i> Мой чемпион: Кев меня достает по любому поводу Мой чемпион: Невозможно Мой чемпион: Кстати, мама сказала, что будет рада, если ты к ней будешь заглядывать Я: я с радостью Я: у тебя чудесная мама Джей: Знаю Джей: Что еще было в школе? Я: ничего интересного, обычный день       Я не стала говорить ему о том, что наткнулась на Скай в коридоре. Она выглядела просто прекрасно, поэтому мне хотелось разбить ей лицо. Она улыбнулась, спросила, как я себя чувствую и не болит ли у меня голова. Все, о чем я думала, было: «я не желаю видеть твой фальшивый оскал, мисс Идеал», но просто кивала и поддакивала. Когда она спросила у меня, как дела у Джастина, я не выдержала и буквально выплюнула ей в лицо: «Не волнуйся, по тебе он не скучает». Она похлопала ресницами и резко развернулась, затопав по коридору. Я была готова разорваться на части. Так мне было паршиво. Все, чего я хотела в тот момент — обнять Джастина. Все время этого хотела. Я: а как твои дела? Джей: Мой тренер подпевает Патрику Стампу, и это пугает меня Я: Кев слушает Фолаутбой? Пит Вентц: И это меня правда пугает Пит Вентц: Я слишком люблю эту группу, и ужасный голос Кева, поющего их песни, просто оскорбляет меня. Я: вам там очень весело Пит Вентц: Лучше бы я был с тобой, чем с тридцатилетним мужчиной, орущим в дезодорант Пит Вентц: Однажды Ник после вечеринки, будучи пьяным в хлам, пел песни Элвиса Пресли, стоя на кухонном столе. Это было красиво Пит Вентц: У Ника хотя бы нет волос на груди Я: не такого я ожидала, спрашивая, как твои дела Пит Вентц: Я не хотел тебя разочаровывать, принцесса Я: но разочаровал Я: ужасно Пит Вентц: У меня для тебя сюрприз Я: уверен, что мне понравится? Джей: Нет Джей: НО УЖЕ ПОЗДНО       Фотография, которую он скинул, загружается слишком долго, поэтому я начинаю нервничать и чуть ли не продавливать экран телефона. Когда загрузка останавливается, всплывает фотография подстриженного Джастина. Чёртовый короткий ежик. Но это ему шло. Мне еще больше захотелось с ним увидеться, а в груди приятно защемило. Я люблю его таким. Мне он безумно нравится.

Фото: https://pp.vk.me/c636316/v636316357/4b9b/dWlXcK_BbIE.jpg

Джей: И ТЫ МОЛЧИШЬ Джей: НИК ТОЖЕ МОЛЧИТ Джей: МЕЛАНИ ПИЩАЛА ОТ ВОСТОРГА Джей: Меня Кев заставил Джей: А еще я, наконец, бросил курить Я: дайте мне воздухАаАааА Джей: Это в плохом или хорошем смысле? Я: что-то между. Мне нравится, но слишком непривычно Я: твоя челка: ( Джей: А я не могу перестать трогать свою голову Джей: Чудесные ощущения Я: могу ли я задать тебе вопрос? Джей: Можешь Я: только ответь честно Джей: Насколько честно? Я: предельно Джей: Это сколько процентов? Я: черт Я: не имею понятия Я: ПРОСТО ЧЕСТНО Джей: Окей Я: когда ты пил в последний раз? Джей: Предельно честно? Я: солги Джей: Прямо сейчас пью Я: Джастин Джей: Я не помню когда пил последний раз Джей: Я же не отмечаю эти дни в календаре Я: ты злишься? Джей: Нет Джей: Почему ты спрашиваешь об этом? Я: волнуюсь Джей: Ладно Джей: Всё же нормально Джей: Слушай Джей: Можем завтра поговорить по скайпу Джей: А сейчас я иду спать Я: ты точно не злишься? Я: ответь Я: ты не мог так быстро заснуть       — Да он вообще слил две игры, просил пас, я кидаю, а он потом кричит, что слишком высоко. Вырасти сначала, идиот, — злился Уилл Робинсон, стуча по дну пластикового стаканчика ручкой.-Высоко ему…       — Самая крутая игра была, когда у нас в команде был Джастин и Фин. Вот тогда мы порвали тех придурков.       — Согласен, — вздохнул Уилл, почему-то смотря на меня. — Кэсси, дай ладонь.       — Что? — я почувствовала, как краснею, и постаралась предотвратить это, но у меня не вышло. Щеки горели, будто их обмазали перцем.       — Я умею гадать по руке, — хохотнул он, протягивая мне свою ладонь. Он держал ее над столом.       — Он правда умеет, — согласился Ник, потягивая из моего картонного пакетика сок.       — Почему ты покраснела? — оскалился Стиви, с которым я вообще разговаривала второй раз в жизни. Он был довольно странным парнем из команды по футболу. С ним мало кто общался, кроме футболистов, конечно.       Я считала, что такие вопросы вообще нельзя задавать: от них ты еще больше заливаешься краской, робеешь. Язык опухает, поэтому я что-то мямлю.       — У тебя длинная линия жизни, Кэсси. А еще будет два мужа.       — Два? — удивляюсь я, вскидывая бровь.       — Ты будешь счастлива, но тебе нужно сначала преодолеть препятствия.       — А там не написано, что ты придурок? — из ниоткуда появляется Зои. Она целует меня в щеку, берет мою ладонь в свою. — Ты крутая девушка, у которой парень боксер. Тебе не нужны всякие Уиллы Робинсоны, которые верят в хиромантию. А еще здесь сказано, что ты должна одолжить своей подруге 50 центов. Тогда все точно будет хорошо.       — Это ты по руке прочла, да? — хохотнул Ник, смотря не на Зои, а на коробочку сока, которую начал сжимать.       — Проще простого, — пожала плечами подруга, садясь рядом. Она наклонилась ко мне. — Почему ты сидишь с ними?       — Мы сидели только с Ником, — также тихо ответила я.       — Так ты встречаешься с Бибером? — удивляется Уилл, щуря глаза.       — Нет, — выпаливаю я, потому что думаю, что Джастин не захочет об этом распространяться.       — Тогда с каким ты боксером встречаешься?       — Это не твое дело, солнышко, — улыбается Зои и спасает меня, потому что пока Уилл думает над всем, что мы успели ему сказать, а ребята за столом смотрят на него и на мою подругу, я вскакиваю и, протискиваясь через толпу, вылетаю из столовой. Слышу, как сзади меня двери стучат два раза: кто-то вышел со мной. Я: ты нужен мне Я аноним Я: аноним Я: аноним Я: прошу Я: спаси меня       Тяжело дышу. Думаю о поцелуях Джастина. Думаю о нашей музыке в наушниках, о его сильных руках, о его улыбке, о его глазах. Думаю о нем, потому что с каждой секундой мне становится труднее дышать из-за Грейсона.       Я прижимаюсь к шкафчикам, потому что он подходит все ближе и уже дышит мне в лицо. Я закрываю глаза. Дыхание Джастина на моей шее, моя рука в его руке.       — Что-то случилось?       Он знает, что Джастина нет в городе и он не сможет примчаться ко мне, даже если я очень сильно попрошу. Он знает, что сейчас я больше всего уязвима, поэтому позволяет себе положить ладони на мои бедра.       — Отойди, — скриплю я зубами, потому что по телу у меня разливается ненависть. Я сжимаю кулаки, но это его только смешит.       — Я всего лишь хочу помочь тебе.       Апельсиновая жвачка, никотин, сигарета за ухом. Противная ухмылка одним уголком губ. Голубые глаза. Темные волосы.       Вспоминаю яблочные конфеты и запах водки. Прекрасную улыбку. Карие глаза. Светлые…короткие волосы.       — Чего ты боишься? Ты не должна меня бояться.       — Уйди от меня, — почти пищу я, пытаясь его оттолкнуть. Но он регбист. Он слишком огромный. Касаюсь его мышц. Раньше я их обожала.       — Ну, Ки, — он ловит каждый мой взгляд, поворачивается туда, куда я. Он хочет, чтобы я смотрела на него. — Ну чего ты такая вредная?       — Потому что ты мне противен.       Мы никогда не ссорились с Грейсоном. Возможно, потому что он меня не любил и ему было плевать. Возможно, потому что я его любила слишком сильно и боялась сказать слово против, думая, что он может от меня уйти. Я боялась его.       — А я хочу быть с тобой.       Грейсону восемнадцать. Он капитан школьной команды по американскому футболу. Он не умеет сокращать дроби. Грейсон Бутман рассказывал мне, со сколькими девчонками переспал в средней школе и даже называл мне их имена, чтобы я ревновала. Он поспорил на меня на двадцать баксов. Он полгода изменял мне с девушкой своего лучшего друга. Грейсон Бутман целует меня, сжимая мои запястья, прижимая меня к холодным шкафчикам. Я кусаю его за губы, за язык, сжимаю зубы, но он продолжает целовать меня, а я обмякаю в его руках, потому что мне становится нестерпимо плохо. Чувствую, как телефон в кармане вибрирует. И еще раз. И еще раз. Я люблю тебя, Д ж а с т и н       Больше, чем кого-либо на свете. Я люблю твои шутки, твой смех, засыпать с тобой в одной постели, твой успокаивающий взгляд, твои сильные руки, твои пьяные глаза, просыпаться с тобой в постели, твой запах. Я люблю тебя. Но я разжимаю зубы, когда целуюсь со своим бывшим парнем, потому что он делает мне слишком больно. Я ненавижу это чувство. Я так чертовски ненавижу это чувства. Кровь, что была во рту у Грейсона, теперь чувствуется у меня во рту. Вкус апельсиновой жвачки вызывает у меня рвотный рефлекс. Я плачу, слыша вибрацию телефона в кармане джинс. И я еще никогда не чувствовала себя ужасней. Это, казалось, длилось целую вечность.       Если бы не Зои, снова появившаяся из неоткуда, я бы умерла на месте. Она оттолкнула от меня Грейсона с такой силой, что он повалился на пол. Я снова прижалась к шкафчикам, медленно скатываясь на пол. Я прижала ноги к груди. Я тряслась от страха. А Зои стояла над Грейсоном.       — Ты ебанное животное, — рычала она, пнув его в бог так, что парень взревел. — Тебе башку проломить, чтобы ты, наконец, понял, что не имеешь права даже смотреть на Кэсси? Я знаю, ты Бибера боишься больше, чем Иисуса. И если он узнает, что ты сделал, он не будет злиться на Кэсси, а будет злиться на тебя! Ох, как я порадуюсь, когда ты будешь харкать собственными органами. Вставай, блять.       — Иди нахуй, Николс, — он медленно поднялся, держась за бок.       Его щеки покраснели, а губы опухли. Зрачки сузились, и взгляд его бегал по всему лицу Зои. Она же стояла, сжав кулаки. Я не видела ее взгляда. Но точно представляла, что он способен прожечь дыру в Грейсоне. Зои позволила ему уйти и, убедившись, что он скрылся за поворотом, подбежала ко мне, поцеловала в лоб и взяла мое лицо в свои ладони.       — Ты не могла ему отпор дать?       Я покачала головой.       — Тупая, — вздохнула она, прижимая меня к себе. — Ни на секунду оставить нельзя.       Она провела пальцем по моим окровавленным губам, а потом достала из сумки салфетки и вытерла мои слезы.       — Спасибо, — проговорила я.       — Ты расскажешь Джастину?       — Нет.       — Почему?       — Он его убьет.       — Разве это плохо?       — Зои! — возмутилась я.       — Ты беспокоишься о Бутмане? Или что?       — Джастину нельзя драться из-за личных причин. Вне ринга.       — Он уже однажды ударил Грейсона…       — Ударил, — я выделила это слово, повысив тон. — Теперь же он захочет его убить.