Непринятый звонок от jaybieber Непринятый звонок от jaybieber Входящий звонок от jaybieber
— Ты чего не отвечала? Открываю окно скайпа на полный экран, закусываю губу, чтобы не запищать от счастья, потому что вижу перед собой улыбающегося, почти лысого, Джастина, словно он только что из армии или из тюрьмы. Сжимаю край одеяла в кулак, смотрю парню в глаза и прислоняю ладонь к экрану, надеясь почувствовать тепло Джастина. — Я делала уроки, — честно отвечаю я после минуты молчания. — Скоро экзамены. И мы продолжаем пялиться друг на друга с глупыми улыбками на лицах. А в мыслях у меня поцелуй Грейсона. И я тяжело дышу в микрофон на наушниках. Джастин хочет мне что-то сказать, но закусывает губу и закрывает лицо ладонью. Он хохочет, а я замечаю, как краснеют его щеки. — Что-то не так? — спрашиваю я в недоумении. — Не знаю, — пожимает он плечами, проводя ладонью по лицу, будто снимая с себя невидимую маску. Он трет глаз. — Не знаю. — Почему ты смеешься? Пытаюсь найти проблему, смотря на себя в маленькое окошко в углу экрана, но Джастин ловит мой взгляд и качает головой. — Неважно. Важно. Я понимаю, почему он покраснел и почему нервно захохотал. Он все еще не может поверить в то, что говорит со мной. Не может поверить, что я смотрю на него таким влюбленным взглядом. Я тоже не верю. И улыбаюсь. — Скоро я смогу тебя обнять, — произносит он, кладя ноутбук на кровать. — Сделай мне тур по комнате, — передергиваю я плечами от нетерпения. Он лениво поднимается с кровати, стоит в пижамных серых штанах и белой футболке, чешет голову и переворачивает ноутбук, показывая мне комнату отеля. — Прости за бардак, мне просто некогда это все убирать. Я вижу разбросанную по полу одежду, коробку от пиццы и две пустые бутылки из-под Маунтин Дью. — А тут у нас произведение искусства, — он улыбается, указывая на стену, где висит одинокая картина с тюльпанами. — Кстати, Фостер! Один знакомый мне сказал, что если хочешь узнать, хорошо ли делают уборку в отеле, нужно просто заглянуть за картину. Он поставил лэптоп на стол напротив этой стены и снял полотно. Он повернул его к себе картонкой и начал улыбаться. Когда он показал мне обратную сторону картины, на ней было выцарапано: «Вы обречены». — Это пугает, — нахмурилась я. — Итак, проверку на чистоту отель не прошел. Знаешь, — он вдруг подскочил и исчез с экрана, оставив меня сидеть и смотреть на голую стену. — Это довольно хороший отель, — я слышала его голос приглушённо. — Мне кажется, ты здесь когда-нибудь побываешь. Так что, — он подвинул стул и снова глядел на меня совершенно нежным взглядом. — Я оставлю тебе послание. — К чему было добавление «это довольно хороший отель»? — Потому что в будущем ты станешь какой-нибудь бизнес-леди и будешь оставаться только в крутых отелях. Я улыбаюсь, а он открывает зубами маркер и начинает что-то выводить на задней части картины. — И что ты написал? — интересуюсь я. — Узнаешь позже, — он подмигивает мне и встает, чтобы повесить картину. — Это нечестно! Я даже не знаю название отеля. — Я тебе адрес по почте пришлю. — Мне теперь обязательно надо будет побывать в Вашингтоне? — Однозначно. Случайности не случайны, вот что там, — шепчет одними губами. Он снова берет лэптоп в руки и показывает мне комнату. Платяной шкаф с зеркалами на дверях открыт нараспашку, а на его ручке висят перчатки. Джастин подходит к окну, показывая мне вид, но я наблюдаю лишь его отражение с лэптопом, о чем ему и сообщаю. — Ну, там вообще центр города. Рестораны, клубы, бары. Вся ночная жизни, казалось бы, тихого и спокойного Вашингтона. Вчера тут даже кого-то убили. Я смеюсь. Он снова садится на кровать и произносит: — Скукотища. Кев заставляет меня подниматься в шесть утра на пробежку, потом завтрак и тренировка. Обед, — он поднимает взгляд к потолку, вспоминая. — Обедаем в ресторане напротив отеля, потом снова тренировка. К ужину я выжат как лимон. Сегодня удалось вытащить Кева погулять. Тут, кстати, очень холодно и сыро. В Ричмонде даже когда дождь идет, всё равно намного суше. А еще здесь нет тебя, поэтому мне не нравится Вашингтон. — Сколько между нами километров? — 154 километра. — Не так уж и много, — я поджимаю губы, накрываюсь одеялом и ставлю ноутбук на кровать. Он тоже ложится по ту сторону экрана. Создается ощущение, что мы лежим в одной кровати. Только вместо привычного тепла его тела я чувствую жар нагретого ноутбука, а вместо его запаха — запах моего постельного белья. Моя подушка намокает от слез. Вместо его запаха — вкус апельсиновой жвачки на языке. — Не плачь, — тихо произносит он. — Скоро встрет…ты не из-за этого?.. Я молчу, боясь, что скажу лишнего. Стараюсь не смотреть на Джастина, держу курсор у отключения вызова, потому что не смогу этого вынести. — Мне нужно спать, — сдавленным голосом произношу я. Он дергается, поднимается на локтях и наклоняется к экрану. Он так близко, что я могу дотронуться до него, но знаю, что почувствую лишь плазму монитора. — Что случилось? Я проглатываю слезы. Смотрю в его добрые глаза, на его родинку у левой скулы, на сжатые в белую полоску губы. — Я волнуюсь, — говорит он, но голос его не выдает. — Ты обиделась, что я не ответил тебе днем? Я был на тренировке. Мелз: КАЖЕТСЯ Я ТОЛЬКО ЧТО ВИДЕЛА МИСТЕРА ПРЕЗИДЕНТА Мелз: ты где? Мелз: Кей Мелз: у вас урок? Мелз: барааак обаааммаааа Мелз: я скучаю по вам, если честно Мелз: было бы классно, если бы вы с Зои тут были Мелз: вам бы понравилось Мелз: напиши, как закончится урок Мелз: хохо Мой телефон вибрировал днем не от сообщений Джастина. — Нет, я не обиделась, — тихо отвечаю. Он хмурится. — Я знаю, что я плачу от мелодрам, от красоты Леонардо ДиКаприо, от несправедливых оценок и обижаюсь на шутки своих друзей. Плачу от песен о любви и от воспоминаний, что с ними связаны. Плачу от того, как сильно я тебя люблю. И я боюсь испортить все, потому что привыкла к совсем другим отношениям. Я боюсь, что однажды ты скажешь, как любишь Скай и в каких позах у вас был гребанный секс с гребанной Триш, потому что Грейсон мне об этом говорил. Боюсь, что тебя слишком сильно ударят на ринге или в твоей крови обнаружат переизбыток алкоголя, потому что я этого точно не вынесу. Наверное, я тебя достала со своими истериками, но я не хочу, чтобы у нас были секреты друг от друга или чтобы нас убивали воспоминания. Я не знаю, сколько мы будем вместе, но я точно знаю, что мне не хватит одного месяца для восстановления, как это было с Грейсоном. Точно знаю, что меня это сломает. Я должна иметь гордость и не говорить тебе этого, но мне плевать, потому что… Я зарываюсь лицом в подушку. Чувствую себя сломанной и побитой. Я снова рассыпаюсь на пазлы, но слышу голос Джастина, возвращающий меня в реальность. Я в своей комнате. Мой Аноним смотрит на меня, улыбаясь. Вечно он улыбается. Кажется, он ждет, пока я продолжу, и я набираюсь сил, чтобы произнести: — Я чувствую себя виноватой. И я не хочу сломать тебя. Если что-то пойдет не так… — Я не общаюсь ни с Скай, ни с Триш. Они обе мне не интересны. Я не считаю твою эмоциональность недостатком, потому что мне нравится, когда ты так разговариваешь со мной. Раньше я не был уверен в твоих чувствах, но ты все время доказываешь, что я тебе действительно нужен. Я не обижаюсь на тебя из-за твоих истерик, ведь понимаю, что они обоснованны. Я не люблю, когда ты плачешь, но я не смогу тебя изменить, но, наверное, и не хочу. Я влюблен в тебя с пяти лет, и никогда еще не чувствовал такого сильного чувства ни к одной девушке. Я готов ждать столько времени, сколько нужно, потому что… — он вздыхает и расплывается в улыбке. — Только одна мысль о том, что я могу просто касаться тебя приводит меня в восторг. Потому что я слишком долго ждал твоей взаимности, хотя бы одного влюбленного взгляда на меня, улыбки, предназначенной мне. И я могу ждать, но ты, конечно, не думай, что мне легко. Я так хочу тебя все время, каждый раз, когда ты просто дышишь мне в губы или обнимаешь меня, прижимаясь всем телом, я рассыпаюсь на кусочки. И мне тяжело сдерживать себя, но я готов стараться. И я готов прямо сейчас написать твоему отцу о предложении руки и сердца его дочери, потому что хоть так я тебя никуда не отпущу и ты от меня никуда не денешься. Говори номер. — Это не смешно, — мычу я. — Посмотри на меня, — просит он. Я поднимаю глаза, а Джастин подвинулся очень близко к камере, так что я вижу только его губы. — Дай мне номер своего отца, — произносит и снова улыбается. — Ты меня убиваешь. — Я серьезно, — он отодвигается от экрана. — Как тебе еще доказать, что это отношения не на два дня? — Я верю тебе, — глухо отзываюсь я, но он качает головой. — У Кева есть номер твоего отца! — Откуда? — Ну, просто твой брат вдохновился боксом. Кев сказал, что когда тот поступит в школу, то будет рад его принять в секцию. — Ты же не побежишь к Кеву прямо сейчас. — Кто сказал? Я не успеваю раскрыть и рта, как он отключает вызов, а я остаюсь лежать в своей комнате перед ноутбуком с открытой страницей Джастина в скайпе, чувствовать себя более, чем странно, и ждать, пока в комнату зайдет разъяренный отец. Я стала ждать. Стала считать секунды, слушая тиканье часов на столе, визг шин проезжающих машин, хохот брата в соседней комнате, шаги мамы внизу на кухне. Считала на пальцах, сколько раз Джастин сказал мне «люблю», и пальцев мне не хватило. Вспоминала вечеринку Сары Майорс два года назад, когда мне было еще пятнадцать, и я совершенно ничего не понимала в парнях. Стучала пальцами по простыне, сжимала и разжимала ладони. И когда услышала топот ног у своей двери, хотела притвориться, что сплю. Или что мертва. Но не успела я закрыть глаз, как в мою комнату зашел отец и сел на край кровати. Я тоже поднялась. Он держал телефон у уха, чесал бороду, смотрел на меня совершенно добрым взглядом, что мне стало очень тепло. — Тебя тут замуж зовут, — говорит папа, включая на телефоне громкую связь. Я морщусь, ложусь под одеяло, прижимаю коленки к груди и начинаю скулить, как щенок. — Мне кажется, — говорит папа, но не мне. — Что она не очень-то хочет. Свернулась в бублик и скулит. Я улыбаюсь, но он не видит. Начинаю задыхаться под одеялом, поэтому высовываю нос и дышу папиным кремом после бритья. — Это она так показывает свое согласие, — глухо отвечает Джастин. Я даже вздрагиваю. — Кэсседи, — зовет меня папа, а на том проводе я слышу, как хмыкает Бибер. — Я пригласил Джастина на ужин к нам, когда он вернется в Ричмонд. Я снова скулю. Мне совершенно непонятна эта ситуация: мой отец не сердится на Джастина? Джастин не сердится на моего отца? Что происходит? — Я думаю, она хочет спать, — улыбается где-то там парень. — Да, согласен, — кивает папа, стучит большой ладонью по моим ногам и встает с постели. Я тоже вскакиваю. — Что происходит? — Мистер Бибер мне все рассказал. Джастин хохочет в Вашингтоне. Папа улыбается в Ричмонде. Я застряла где-то посередине. И ничего не могу понять. — Рассказал что? — Рассказал всё, — отвечает мой отец, снова чешет бороду, держит телефон у рта и произносит в динамик. — Давай я тебе перезвоню. Деньги уходят? — Да нет, мистер Фостер, все нормально. — Вы чего? — взрываюсь я, стоя на кровати на коленях. — Вы помирились? — А как я могу держать зло на жениха своей дочери? Я: ЧТО-ТО ОЧЕНЬ СТРАННОЕ Мой будущий муж: Возможно, да Мой будущий муж: Твой отец очень крутой Я: что ты ему такого сказал, что он все время улыбается и чешет бороду? Мой будущий муж: Чесание бороды должно что-то означать? Я: обычно он делает так, когда о чем-то серьезном думает Мой будущий муж: Помолвка — это очень серьезно! Я: ты в курсе, что мне еще 16? Мой будущий муж: Тебе будет 17 летом, так что я могу подождать до твоего восемнадцатилетия. Я: вы все, должно быть, посходили с ума Мой будущий муж: Я видала такую чепуху, по сравнению с которой эта чепуха — толковый словарь. Я: ЭТО АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС Льюис Кэрролл: — Знакомьтесь! Алиса, это пудинг! Пудинг, это Алиса! Унесите!.. Я: ты не имеешь абсолютно никакого права разговаривать со мной цитатами из этой книги Люьис Кэрролл Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей. Я: умоляю… Льюис Кэрролл Ну, мне же надо исправляться: я очень давно не отправлял тебе цитат Я: только ты предупреждай о таких нападениях, чтобы я успела отключить телефон Джастин: Так будет совсем неинтересно Я: так что ты сказал моему отцу? Джастин: Просто объяснил ему всё насчет Скай, насчет тебя Джастин: Конечно же, мы шутим насчет свадьбы Джастин: НО В КАЖДОЙ ШУТКЕ ЕСТЬ ДОЛЯ ПРАВДЫ Джастин: ХА-ХА-ХА Я: ты слишком переутомился на тренировках Я: я давно хотела спросить тебя о том телефоне, которым ты пользовался в день РАЗБИТОГО НОСА Джастин: Я нашел его на улице Я: черт… Бюро находок: Что тебя еще интересует в личности анонима? Я: кто такая Элеонора? Я: из библиотеки Джастин: Она подруга моей матери. Очень хорошая девушка Я: ты вообще часто появляешься в библиотеке? Джастин: Сейчас из-за тренировок — нет. Но в марте — почти каждый день. Я решил оставить тебе маленькие письма в этом блокноте, потому что надеялся, что ты поймешь, кто я Я: но я и-д-и-о-т-к-а. Джастин: ну…нет… Я: что ты сделал с байком? Джастин: Продал на запчасти Джастин: Тебе правда нравится родинка на моей левой скуле? Я: она довольно милая Джастин: Почему ты не пошла с Гарри Фейном на вечеринку? Я: это он не пошел со мной. Джастин: :) Я: что это значит? Я: это ты ему сказал не идти со мной???? Джастин: С каждым разом ты все догадливее Я: неужели ты его так напугал? он же даже на вечеринке не появился Я: что ты ему сказал? Джастин: Что проломлю ему череп Я: поэтому он теперь на меня даже не смотрит в школе… Джастин: Наверное Я: ты меня спросил об этом, чтобы я сама догадалась? Джастин: Я бы тебе сам ни за что не признался :) Я: какой хитрый Джастин: Продуманный Я: мне хочется к тебе Мой мальчик: Тебе просто хочется в Вашингтон! Мой мальчик: К Джорджу Я: но он же мертв: ( Мой мальчик: Обещаю, что мы с тобой объедем весь мир Мой мальчик: Берлин, Токио, Ямайка. Заедем в Лас-Вегас, проиграем все деньги Мой мальчик: Пешком дойдем до Калифорнии Мой мальчик: Но я бы предпочел лежать на диване Мой мальчик: С тобой Я: бесчестно украл эти слова у Эда Ширана Мой мальчик: Все-то ты знаешь Я: я просто очень люблю Эда Ширана Я: думаешь, над чьими песнями я реву, как белуга? Мой мальчик: Я делал ставки на Брайана Молко* Я: ну, это уж когда мне совсем плохо! Мой мальчик: А когда хорошо? Я: а когда хорошо, то я слушаю Джорджа Эзру Я: кстати, он понравился папе Я: а еще, ты мне обещал танец Мой мальчик: Припоминаю, что мы уже танцевали в доме у Ника Я: но тогда я не знала, что ты аноним Мой мальчик: Я приеду и мы станцуем Мой мальчик: Я приеду и мы поженимся Мой мальчик: Я приеду и мы с тобой съедим картошку фри с мороженым из Макдональдса Мой мальчик: Я приеду и мы с тобой сбежим в Колорадо Я: а экзамены за нас кто сдавать будет? Мой мальчик: МЫСЛИ ШИРЕ, ДЕТКА Мой мальчик: Экзамены нужны только идиотам Я: например, мне Мой мальчик: Я лучше стану бродягой Бродяга: Чем буду просиживать задницу в офисе Я: а ты не будешь, ты же боксер Бродяга: Точно… Бродяга: Но вдруг у меня ничего не выйдет? Я: ты смеешься? Бродяга: Не-а Я: сколько денег ты выиграл на Боях без правил? Бродяга: Нам хватит, чтобы уехать в Колорадо Я: не хочу в Колорадо Бродяга: А куда хочешь? Я: в Париж Бродяга: Примитивно Я: в Милан Бродяга: Дорого даже для меня Я: Лондон Бродяга: Дождливо Я: Москва Бродяга: Далеко Я: Будапешт Бродяга: А это где? Я: об этом городе поет Эзра, ну ты чего… Бродяга: Это Польша? Я: нет Бродяга: Австралия? Я: ну, нет! Бродяга: Да я издеваюсь над тобой. Конечно же, это Япония Я: угадал Бродяга: Не заставляй меня усомниться в твоих знаниях. Это Венгрия Я: ты вообще говорил об Австралии Бродяга: В любом случае, я не хочу в Будапешт. Я: ты дал мне выбрать город, а теперь отказываешься! Я хочу в Нью-Йорк Бродяга: А вот это мне нравится. Будем по утрам ходить в Старбакс за капучино, завтракать круассанами и омлетом. Смешаемся с толпой на Таймс-сквер, покатаемся на желтых такси… Я: я хочу посмотреть с тобой «Осень в Нью-Йорке» Бродяга: Ты будешь плакать мне в плечо, а я буду переживать. Давай лучше посмотрим фильм с двойняшками Олсен Я: примитивно Бродяга: Титаник не лучше Я: НЕ ОСКОРБЛЯЙ МОИ ЧУВСТВА И ЧУВСТВА ДЖЕКА ДОСОНА Бродяга: Это ты высказалась против двойняшек Олсен Я: мне стоит ревновать тебя к двойняшкам? Бродяга: Не думаю Бродяга: Мне стоит ревновать тебя к ДиКаприо? Я: однозначно, да Леонардо: А это уже настораживает Леонардо: Я же лучше Джастин: Лучше! Я: конечно, лучше. Я: иначе стала бы я выходить за тебя? Джастин: ОХХХ Джастин: Подозреваю, была бы у тебя возможность, ты бы вышла за ДиКаприо Я: так и есть Джастин: Предательство и вероломство Джастин: Ты делаешь мне больно, Фостер! Джастин: Твои слова хуже лезвий, хуже пули в голову Я: не думаю Джастин: Да, я тоже Джастин: Но я бы поборолся за тебя Джастин: Если бы была возможность выбирать, с кем бы ты осталась? Я: ты серьезно? Джастин: Абсолютно Я: я бы сделала с Лео пару фотографий и умотала бы с тобой в Нью-Йорк Джастин: Ладно, я верю, что ты меня любишь Джастин: Как прекрасно Я: а ты бы замутил с одной из Олсен? Джастин: Почему только с одной? Я: ПРЕДАТЕЛЬСТВО И ВЕРОЛОМСТВОВходящий вызов от jaybieber
— Почему Париж? — Что? — Почему ты первым выбрала Париж? — Не знаю. Ты сам сказал, что это примитивно. Просто еще один город из тысячи вариантов. — Ты назвала его первым. Из тысячи вариантов ты выбрала именно этот. — Это ничего не значит, — я улыбаюсь, но он выглядит серьезнее, чем президент во время переговоров. — Ну, черт, означает. Все в этом мире что-то означает. Я хочу знать, почему ты выбрала именно Париж, почему ты любишь «Титаник» и Эда Ширана. В детстве ты сказала, что любишь малиновое мороженое, потому что оно и не сладкое и не кислое, а в самый раз. Ты вплетала в волосы ромашки, любила оранжевый цвет, потому что он теплый, считала божьих коровок, садившихся на мои руки. Ты обожала брокколи, хотя другим детям это было несвойственно. И рассказывала мне об этом, словно это были самые твои странные и страшные секреты. А что сейчас? — Я не думала, что тебе это будет интересно. Он подвинулся к экрану и широко распахнул свои глаза, от чего я засмеялась. — Мне нравится твой позвоночник. — Чего? — теперь смеялся он. — Мне всегда нравилось что-то странное. Ты не имеешь права осуждать мои интересы, — я театрально вздохнула, чувствуя, как ноги горят от тепла ноутбука. — Мне нравится твоя спина, вот что. — Я буду беречь ее для тебя, — он мне подмигнул, что заставило меня снова смеяться. — Мне нравится, что с тобой я всегда улыбаюсь. Мне нравится твоя родинка на левой скуле, твои запястья с кучей фенечек, хотя сейчас ты их уже не носишь. Мне нравятся звуки в слове «апрель», мне нравится зимний воздух, папин омлет, розовая комната Мелани, — я остановилась. — Мне нравятся оранжевые шторы у вас в квартире, то, как ты поправляешь кепку, мне тоже нравится. Я не знаю… — Ты все еще любишь малиновое мороженое? — Почему ты вообще помнишь об этом? — Мне казалось, — он помедлил. — Что если я забуду обо всех этих мелочах, то потеряю тебя. Я улыбнулась. Джастин выключил свет в комнате, укрылся одеялом и поставил рядом с собой лэптоп. Мы снова лежали так, будто в одной постели, хотя между нами было сто пятьдесят четыре километра. — Какая твоя любимая песня Эда Ширана? — Оу, я просто разбит сейчас, словно вывернут наизнанку, я ищу возможности сдаться в твой сладкий плен, хоть и надеюсь, что это ещё не конец. — Хотя я давно всё это знал, и все мои надежды, все мои слова так очевидны, но ты — тот путь, что всегда ведёт меня домой.* Мы улыбнулись друг другу. И я уснула с теплым чувством внутри. Со включенной камерой. С Джастином, тихо сопевшим в Вашингтоне.