Что-то кроме

Мииран выдал плату за заказ последнему и выставил своих парней на улицу – пропивать и проматывать жалование на шлюх. Расслабленно потянувшись, он еще раз пересчитал свой доход, удовлетворенно хмыкнул и почесал затылок. Идти пьянствовать с ребятами не было желания, спать – слишком рано. Подумал о «Розе», но тащиться в такую даль под проливным дождем было удовольствием сомнительным. А потом ему пришла в голову мысль получше. Натянув куртку и застегнув ее на все замки, а сверху накинув непромокаемый плащ, он отправился в «Висельник». По мерзкой погоде трактир был забит до отказа – в том числе его собственными людьми – и найти объект своего интереса оказалось непросто. В конце концов удостоверившись, что той, которую он ищет, нет в общем зале, Мииран подсел к стойке и заказал эля. Придется подождать. Через какое-то время и пару кружек по лестнице спустилась женщина и рассеянно огляделась, затем неторопливо пошла по залу. Она была старше среднего возраста, и весьма невзрачна на вид – потрепанная нелегкой жизнью и годами. И тем не менее мужчины по всей таверне улыбались ей, что-то кричали и провожали горящими глазами. Мииран дождался, пока она окажется у стойки, и обратился к ней: – Промочи горло, Марта, я угощаю. Он кивнул Корфу, чтобы поставил еще одну кружку, и перехватил неприветливый взгляд, брошенный барменом на Марту. – Спа’ибо, Мии’ан, фы офен ‘убефен, – невнятно поблагодарила она и довольно улыбнулась, демонстрируя крупные, очень ровные, но слишком темные зубы. «Лучше бы она этого не делала», – подумал Мииран, отводя взгляд от ее лица. Они больше ничего не сказали друг другу, каждый сосредоточив внимание на своей кружке, а через пять минут Мииран встал и ушел на второй этаж. Он нашел маленькую, темную комнатушку без окна, больше похожую на чулан, чем на комнату, хотя тут помещались узкая кровать, одинокий стул и ведро. Когда он закрыл за собой дверь, свет, падавший из коридора, исчез, и тьма в комнате стала непроглядной. «Отлично», – подумал Мииран, сбрасывая тяжелый плащ на стул. Куртку он только слегка расстегнул, но снимать не стал. Через несколько минут дверь снова открылась, и в проеме на мгновение показался женский силуэт, а затем вновь стало темно. Слушая чужие шаги и шорох одежды, Мииран сел на край кровати и развязал штаны. Глаза понемногу привыкали к отсутствию света, и он уже мог различать смутные очертания предметов. Он видел, как к нему приближается темная фигура, слышал чужое ровное дыхание и собственный слегка учащенный стук сердца. Вот она склонилась над ним, слегка задевая руками и грудью. А затем он услышал легкий деревянный стук поблизости, и в памяти против воли всплыло улыбающееся лицо Марты. Мииран содрогнулся и поторопился заменить его чем-то более приятным. Неожиданно вспомнилась последняя встреча с Хоук, и он радостно ухватился за этот образ. Он успел подумать, как похорошела мерзавка со времен работы на него – отъелась, приоделась, привела себя в порядок – и почувствовать, как подступает возбуждение, а в следующий момент его еще вялый член оказался втянут в жаркую, влажную, дышащую глубину. Кровь хлынула к паху, проходя по телу жгучей волной и оставляя после себя томительное предвкушение. Член налился и напрягся, а из головы вылетело все, оставив только блаженную пустоту. Все ошметки мыслей, все будоражащие ощущения сосредоточились внизу, там, где вокруг его члена смыкался горячий, жадный, абсолютно нежный рот. Марта старалась на славу. Она сосала так, что Миирану казалось, будто его штаны втягиваются в его собственный зад. Она лизала, заглатывала, прикусывала и делала все, что следует, для хорошего отсоса. Но не это превращало ее из затрапезной дешевой шлюхи в королеву минета, вовсе не это. Ее рот, напрочь лишенный зубов, становился, как могли бы написать в каком-нибудь дешевом романчике, гротом бесконечного наслаждения – бархатистый, ласковый, обволакивающий, нежный. И затягивающий. Ни одна вагина, хоть опытная с тренированными мышцами, хоть нерастраханная девственная, не могла сравниться с этим ртом. Мииран чувствовал, как мягкие десны прихватывают крайнюю плоть, как твердый язык обводит головку, как мокрые от слюны губы скользят по всей длине, как одним ровным, отработанным, восхитительным движением этот рот натягивается на член, всасывая его в себя, и понимал, что уже готов кончить. Всего несколько движений, и он был готов, как незрелый мальчишка! Но Марта знала свое дело. Стоило ему подступить к самой грани, как она отстранилась, позволяя холодному после ее дыхания воздуху обжечь влажный член. Мииран протестующе замычал. Подразнив его языком и самыми мягкими и деликатными укусами, какие только могут существовать, позволив ему немного отступить от заветной цели, Марта вновь захватила член в нежный плен своего рта. И все повторилось вновь: она склонилась к нему раз, другой – и Мииран впился пальцами в тряпье под собой, замерев в предвкушении удовольствия. И она снова обломила его, выпустив член наружу и по-новой заведя томительно медленную ласку. Когда она наконец позволила ему кончить, Миирана просто выгнуло дугой, пока семя проносилось по члену и выплескивалось в этот восхитительный рот. Марта сглотнула и вытерла рукой губы. Некоторое время Мииран приходил в себя, развалившись на узкой жесткой койке. Потом, отдышавшись, полез за пазуху и вынул горсть монет. Он не помнил, сколько там точно, но вроде были даже одна или две серебряных. Это слишком много для Марты, ее обычная ставка пятнадцать медяков, но сейчас Миирану не хотелось об этом думать. Он нашарил в темноте ее ладонь и ссыпал в нее монеты. – Спасибо, Марта, – хрипло выдохнул он. – Дай мне минутку, и я освобожу твое рабочее место. – Конечно, лежи сколько требуется, – почти нормально ответила она. Потом тихонько повозилась – Мииран услышал звон монеток, а следом непонятные влажные звуки. – П’иоди ищщо, Мии’ан, – добавила она, и он недовольно поморщился, торопясь воскресить в голове образ Хоук. Когда в открывшуюся дверь выскользнула женская фигура, ему почти удалось представить, что это роскошная задница его бывшей работницы. Мииран удовлетворенно вздохнул и принялся лениво заталкивать опавший член в штаны.