По пеплу бродит лис

На исходе ночи, когда первородная тьма отступает перед первыми лучами солнца, свет прорезает молочно-белый туман, неизменно укутывающий пляжи и берега Узушио. Именно на этом основании шиноби Киригакуре уже много лет настаивают на принадлежности острова Водоворотов к своей стране. И вопреки своей официальной точке зрения, в которой он всегда или по большей части поддерживает Узукаге, здесь Курама согласится. Но лишь от того, что как принадлежащий не только человеческому миру, видит больше и не только глазами. Мир Тумана простирается на далёкие мили воды и островов. Он подбирается вплотную к континенту, неявно цепляясь за песчаные пляжи и прибрежные города, но не смеет касаться Огненной земли. Там слишком жарко для него, слишком много солнца и мало воды. Узушио мог бы быть похож на все остальные острова этой водной земли, если бы не покровительство Шинигами и невидимые даже шарингану барьеры, мало общего имеющие с искусством фуин. И вместе с тем, невероятно на него похожие. Впрочем, у кого ещё Аловолосым дьяволам учиться искусству печатей, как не у своего Покровителя? Хотя, наверное, они и сами об этом уже не помнят. Человеческая память часто привередлива. И странна. - Не то, что у нас, да? За спиной Курамы раздался одновременно знакомый и незнакомый голос. Слишком юный и хриплый. Слишком знающий и шелестящий, как песчаная дюна. Девятихвостый не стал оборачиваться, всё так же неотрывно смотря на линию горизонта, к которой постепенно отступал туман, пришедший облизать берега деревни Водоворота своим влажным языком. Что творилось на острове Призраков, где Врата Миров пропускали ещё и Туман потусторонний представлять было страшно. Когда две родных, - почти идентичных, - но всё же абсолютно противоположных стихии сталкивались, на краткие мгновения сплетаясь между собой как любовники, находиться в зоне их действия становилось травмоопасно. Для психики, в первую очередь. Кураме и не нужно было оборачиваться, он и без того знал, кто пришёл незваным, но давно ожидаемым гостем. - Ты знаешь, - протянул он, чувствуя, как растворяющийся туман цепляется за его обнаженные щиколотки. - Вокруг Узушио вообще-то стоят довольно хорошие барьеры. Позади негромко усмехнулись. - Что мне те барьеры? Их ставили люди. А Шинигами всегда интересовали больше потусторонние сущности, чем живые, к какому бы миру они ни принадлежали. Впрочем, не беспокойся. Не думаю, что кто-то ещё сможет пройти тем же путём, что и я. С трудом удержавшись от тяжёлого вздоха, он глубоко закатил глаза. С этой ходячей песочницей всегда было так... - К тому же что остановит ветер? - Ветер, не бархан песка? - недоверчиво хмыкнул старший екай. - Песок остался дома, сторожить уснувших детёнышей. Удивлённо подняв брови, Курама вопросительно шевельнул хвостами. - Обзавёлся тут... парочкой. Обернуться с каждым откровением хотелось всё сильнее, но Курама слишком хорошо помнил правила игры, в которую они играли. Или не играли, но старые привычки так сложно вытравить, даже если они не были востребованы сотни лет. - Ты-то? Вроде никогда не любил. Ветер принёс глухой смешок и шорох песчинок друг о друга. - Сказал мне тот, кто умудрился обзавестись не только наследником, но и десятком учеников, толпой родственников и новым питомцем в виде редкого белого Змея. - Если Змей услышит, как ты его так называешь, - обдерёт и заспиртует, не спасут ни большой хвост, ни стихия ветра, ни знания печатей. - Брось. Он ещё слишком маленький для этого. - За годы без разума ты, видимо, забыл, как умны представители этого рода. - Да там от рода-то... Капля. Если не полкапли. - Когда им это мешало? Сзади тихо засмеялись. - Ну, тоже верно. Курама опустил взгляд и посмотрел на песок, в котором утопали его босые ноги. Изначально он не собирался приходить на пляж в такую рань, но вот стоит и слушает шум волн. Шукаку на самом деле здесь нет. Это всего лишь ветер, как и сказал старый друг, его ничто не остановит. Даже барьеры Узумаки. - Где ты оставил своё тело? - спросил он, не особо рассчитывая на ответ. - В пустыне, - шорох ветра почти потерялся среди шума волн, но лис почти увидел, как енот пожал плечами. - Там сейчас для меня самое безопасное место. Да и новым подопечным там привычнее. Может быть придумаю, как им всё это объяснить. Шукаку фыркнул и тяжело вздохнул, и Курама, даже не зная, что и кому он собрался объяснять, посочувствовал. Это Саске и Наруто можно было без опаски загрузить новыми деталями мира и истории потустороннего - они видели Кагую, что им другой мир и память чего-то совсем иного? - Дети Казекаге, да? - не без иронии спросил он. - Скорее уж теперь мои дети, - не согласился ветер. - Надо как-то рассказать им, что младшего брата у них теперь нет. - Надо ли? - Если не рассказать, сами догадаются. Не слепые. - И что тебе мешает подкорректировать историю в удобную сторону? - Совесть? - Её у нас нет. Шукаку за спиной раскатисто рассмеялся, наверняка запрокидывая голову и подставляя лицо утренним лучам солнца. - Ох, Курама! Что бы сказал на это Великий Император? - Он бы сказал то, от чего бы нам всем стало стыдно. - И отчитал бы как мальчишек. - Не без этого... Резкий ветер с моря швырнул в лицо солёные брызги и белую пену волн. Крикливые чайки подняли гвалт, взметаясь в небо. Очень хотелось обернуться, но сердце под рёбрами прихватила холодная рука неуверенности, хотя казалось бы, ёкаем о таком думать не полагается. Шукаку за его спиной, конечно, не было. Только ветер и немного его силы, наделившей воздух и песок "объёмом и чувствами". Всего лишь фантом. Но сердцу достаточно и этого. Жизнь с людьми сделала его совсем мягким, с лёгкой досадой подумал Курама и вздохнул. - Зачем ты всё-таки здесь? - Просто любопытство. Есть такое, знаешь ли, чувство, - Шукаку тоже вздохнул. - Всё так изменилось с тех пор, как я последний раз гулял. - Не могу не согласиться, - Лис задумчиво почесал подбородок, махнув хвостом. - Как раньше уже не будет. - Может стать хуже. Ухо, топорщащееся из алых волос, дёрнулось, и девятихвостый лис тут же нахмурился, улавливая смену тона. - Ты про девочку с моей тенью? - От твоей тени там мало что осталось. Не прибедняйся, - Тануки ощутимо отмахнулся, и ветер дёрнул один из девяти хвостов, заставив скривиться. - Мы оба знаем, что получилось по итогу. - Тоширо собирается просить аудиенцию у Шинигами. Не уверен, что у него хоть что-то выйдет, но он Узумаки, и, как бы мне не нравилось задуманное, некоторая вероятность удачи... существует. Признавать получалось неохотно. Сумасбродство Алых демонов не проходит с возрастом, а кто думает иначе, сильно заблуждается. Он помнил об этом, но спокойный всегда Тоширо создал иллюзию исключения, в которую, к своему стыду, Курама поверил. Глупо было бы думать, что после всего, что он ему наговорил, Узукаге успокоится и не попробует... что-нибудь. Это не в духе Узумаки. - Так вот почему ты тут... - тихо рассмеялись за спиной. - Но ты же понимаешь? Полученная по итогу техника, если она получится, наверняка потребует человеческую жертву. Даже если он Узумаки. Девятый генерал скривился, чувствуя, как начинают болеть зубы. Разумеется, он всё понимал. Возможно, даже слишком. Но выбор остался за Тоширо. И не ему его лишать. - До третьего этапа ещё месяц. Он не знал, кого хотел этим успокоить. Глупый самообман был тут неуместен, но время едва ли имело хоть какое-то значение. Шукаку за спиной какое-то время тяжело молчал, а потом вздохнул, будто не было больше слов. - Ни меня, ни остальных песчанников там не будет, - наконец произнёс он. - Как только я и дети доберёмся до Суны, им придёт приказ возвращаться. - Возьмёшь власть в свои руки? - Курама удивлённо поднял брови. Тануки обычно не был склонен к таким радикальным решениям. И вообще не любил командовать, несмотря на звание генерала. - Закрою страну самумом по границе, - почти философски признался побратим. - Твой младшенький подал мне хорошую идею — взять ответственность в свои руки. Возможно, для этого пришло время. - Так это прощание? - ещё сильнее удивился древний лис. - Лет на десять точно. - Неожиданно. - Да, - усмехнулся ветер. - Подумал, что если менять, то радикально. - Хм... - Передашь это Владыке? - Я думаю, он знает. - И всё-таки. - Хорошо.