Укрощение зимы

Брок работал с Зимним Солдатом не особенно часто и определенно не так часто, как хотелось бы. Тем не менее, первые шесть лет он упорно тренировался ради своего будущего. Он сам был ценным имуществом, изучал и оттачивал то, что делало его полезным для ГИДРы, и медленно поднимался в звании как в ГИДРе, так и в ЩИТе. Он работал усердно, не жаловался на трудности, держался дружелюбно с теми, с кем требовалось, знакомился с теми, кто мог помочь ему продвинуться выше, но никогда не прекращал самосовершенствоваться, когда дело касалось боевых умений и владения оружием. Тем временем Александр Пирс добрался до самых высоких политических позиций и совершенно оставил ЩИТ. Они виделись реже, хотя Брока не раз брали охраной на те заграничные встречи-знакомства, на которых важные люди показываются, чтобы поесть дорогую еду, пожить в дорогом отеле и порисоваться друг перед другом. Сюда же относилась и охрана: телохранители и патрули присматривались друг к другу. Брок знал, что некоторые, как и он, работают на ГИДРу, но они были очень осторожны и самое большее кивали при встрече. Брок всегда держал команду в ежовых рукавицах, и те хорошо откликались на строгость. Примерно в то же время он познакомился с Джеком Роллинзом, у них совпадали взгляды на работу и то, чем они на ней занимались. Пожалуй, Роллинз был одним из немногих, кого Брок через несколько лет мог посчитать своим другом, хотя он без колебаний всадил бы ему пулю в голову, если бы поступил такой приказ или возникла необходимость. Брок знал, что Роллинз чувствует по отношению к нему то же самое, и от этого становилось только веселее поддразнивать друг друга, обмениваться улыбками и хвастаться. Брок собирался лечь спать, просмотрев планы здания и маршруты на завтра, когда в дверь тихо постучали. Он встал, чтобы открыть, но не успел добраться до двери, как под нее подсунули записку. Нахмурившись, Брок поднял листок и прочитал несколько нацарапанных на нем слов. Зачем Пирсу видеться с ним сейчас? Что-то, должно быть, случилось. Вздохнув, Брок прихватил пистолет, спрятал на себе пару ножей, выскользнул из номера и поднялся наверх, где остановился Пирс. Стоящий снаружи человек впустил его, даже не взглянув, и Брок вошел в роскошные апартаменты. Номер был дорогой, однако побывавших в употреблении вещей оказалось мало. Пирс всегда был консервативен, использовал то, что нужно, но не искал возможности получить счет с кругленькой суммой – еще один признак порядка, которого он придерживался и ожидал от остальных. В гостиной было пусто, но Брок заметил там множество бумаг и документов, хотя рассматривать их не стал. Он заглянул в спальню и увидел, что Пирс одет довольно обыденно для человека, который быстро становится одним из самых важных людей в США. Войдя в комнату, он по знаку Пирса закрыл дверь. – Вы хотели меня видеть, – ровно проговорил Брок. Он не нуждался в долгом сне, чтобы наутро быть внимательным и готовым к работе. – Агент в движении, – с беспечной улыбкой проговорил Пирс, явно оценивая его. – Хэндлер отпустил его, и в течение часа он должен выполнить свое задание. Брок сдержался и не нахмурился. Что в этом такого важного, что пришлось сообщить ему? Агент на задании со своим хэндлером, а он не работал с оружием вот уже около года. Брок подозрительно посмотрел на Пирса, но решил, что будет лучше промолчать, раз уж непонятно, в чем вообще дело. Пирс сложил морщинистые руки на животе и точно так же разглядывал Брока. Почти на пять минут воцарилось молчание, а потом на лице Пирса появилась куда менее официальная улыбка: – Вы должны забрать Агента. – Сэр? – Его хэндлер и три члена команды были уничтожены в рамках необходимости, – Пирс явно не сожалел об этих смертях. – Вы отправляетесь на место встречи, чтобы забрать Агента. Там будет кое-кто еще – пятый и последний член той команды. Его нужно убрать. Брок кивнул: – Я или Агент? – Оставляю выбор за вами. В последний раз вы командовали Зимним Солдатом достаточно давно, так что, вероятно, захотите проверить, как он воспримет ваши приказы, а? Эта мысль проскользнула в голове Брока, но теперь он чувствовал, будто собирается войти прямиком в ловушку. – Что угодно, лишь бы он был уничтожен, Брок. – Да, сэр. Брок ждал подробностей касательно места назначения. Что-то тревожило его при взгляде на Пирса, но он держал рот на замке. Пирс взял с маленького столика у кровати аккуратно свернутый лист бумаги и протянул Броку. Там Брок нашел записанные цели и маленькую карту местности. Район этот располагался поблизости, что оставляло достаточно времени, чтобы собраться и прибыть на место до появления Агента. Как и прочие задания, это было хорошо спланировано, и Брок понял, что Пирс непосредственно поучаствовал в его разработке. Тем не менее, кое-чего на листке не значилось. – А когда за Агентом прибудет эвакуационная команда? – Наша политическая ситуация здесь не так устойчива, как кажется, агент Рамлоу, – проговорил Пирс, и Брок внезапно осознал, что, вероятно, остается в резерве. – Мирные переговоры с европейцами проходят неплохо, но большие деньги утекают не туда, куда положено. Экономика очевидно начинает расшатываться, и именно это нам и нужно. Несколько членов Европейского Союза благосклонно отнеслись к нашему курсу, а остальные еще не показали, можно ли склонить их на нашу сторону. – А что с моим отрядом? Ему не нужно было говорить, что он вне игры и уже не сможет покрасоваться перед другими оперативниками. По-видимому, его обязанность сводилась к исполнению роли няньки. – Агент Роллинз вас прикроет. Ему нужна возможность показать, заслуживает ли он доверия, – просто ответил Пирс. – Продержите Агента на месте, пока с вами не свяжутся. Скорее всего, не более двух дней. После этого вас либо вывезут, либо дадут новое задание, в зависимости от того, как пойдут дела. Брок кивнул. Не то чтобы он удовлетворился ответами, но так было надо. Пожалуй, остаться наедине с Агентом лучше, чем засовывать большие пальцы за шлевки ремня. – Тогда я пойду и буду ожидать дальнейших инструкций. – Хорошо, свободны, – кивнул Пирс. Брок развернулся было, но… – А, Брок, и последнее, – прозвучало в голосе Пирса что-то такое, от чего волосы у него на загривке немедленно встали дыбом. – Независимо от ваших приказов, вы позволите Агенту ранить себя. Брок не сдержался и вытаращился на него: – Насколько серьезно? – По меньшей мере хороший синяк, но вы, возможно, предпочтете пару сломанных ребер, – проговорил Пирс так, будто беседовал о погоде. – Никаких огнестрельных ранений, однако, если хотите, можете вообще избежать применения оружия. Чудесно. Придется подпустить вооруженного ножом Агента достаточно близко, чтобы тот смог причинить какой-то вред. Брок ощетинился, однако возражать было себе дороже. Приказ есть приказ, но он хотел знать, что наделал, чтобы заслужить подобное наказание. Он встретил взгляд Пирса, приоткрыл рот, потер пальцами щеку. – Это наказание? Он просто должен был задать этот вопрос и даже не допустил в голос враждебности, хоть и с трудом. – Нет, это доверие, Брок. – Доверие? – Агент способен уничтожить вас единственным неловким движением. Он даже мог бы убить вас нарочно при исполнении обязанностей, – взгляд Пирса был тяжелым и пристальным. – Зимний Солдат не знает пощады, но вы будете держать его в узде. Если дадите ему слишком много власти, он вас убьет. Дадите слишком мало, он не сможет функционировать в рамках данного вами задания. – И при чем тут доверие? Иногда Брок гадал, не репетирует ли Пирс свои речи. – Вы его не боитесь, но мне надо, чтобы вы доверяли ему. Идиотский приказ. Брок никому не доверял. – Более того, мне нужно, чтобы он в определенной степени доверял вам. Да, он оружие у вас в руке, да, ему стерли память, но ваше впечатление было сильным. Кроме того, на заданиях у вас никогда не возникало с ним проблем. Это редкость. Брок нахмурился и снова просмотрел параметры задания. Он не увидел там приказа позволить надрать себе зад, но такой приказ там явно имелся. – Если я сделаю это, то хочу больше заданий с Зимним Солдатом. Пирс тихо усмехнулся: – Доверие, агент Рамлоу. Поняв, что разговор окончен, Брок повернулся и немедленно ушел. Возвратившись в комнату и просмотрев еще раз листок, он сжег его, а маленькую карту сунул в задний карман. Пуленепробиваемый жилет он решил не надевать, раз уж ночью предстоит трепка. К слову, причем тут вся эта чушь про доверие? Об этом Брок думал всю дорогу до роскошной квартиры, которая, очевидно, выступала местом встречи. Он зашел туда с другим агентом, низеньким, робким на вид человечком с маленькими нервными глазками, взгляд которых практически постоянно бегал по комнате. Тот не был против присутствия кого-то еще и даже выдохнул с облегчением, услышав, что он здесь, чтобы помочь с Агентом. Парень, видимо, был осведомителем или хакером, в чьи обязанности входило отслеживать перемещение целей и групп, отсюда и нервозность. Брок принялся разглядывать открытый балкон. Легкий ветерок раздувал дорогие занавески, охлаждал комнату, и Брок задумался, не нарочно ли здесь понижают температуру, чтобы успокоить Агента. Зимний Солдат любил прохладу. – Скажешь, когда придет Агент, – проговорил он и начал осматривать квартиру. Квартира была первоклассная и притом обставлена со вкусом. Брок не знал, кто здесь живет, да его это и не волновало. Спальня ему не очень приглянулась, хотя кровать с балдахином будто для короля делали. Может, кстати, и для короля, но Брока подробности не заботили. Он выглядывал из окон, ища признаки того, что за квартирой наблюдают, и проверяя, что отсюда можно увидеть. Шесть этажей – полно пространства, чтобы любоваться видом. Брок открыл окно и высунулся наружу, посмотрел на крышу, на соседнее здание. Тут были и другие многоквартирные дома, только что пятиэтажные. Уловив блеск краем глаза, он взглянул налево и, безо всяких сомнений, тихо свистнул в ночь, не громче, чем звук сирен и транспорта. Предполагалось, что Зимний Солдат войдет в квартиру через балкон, воссоединится с последним членом команды, а затем их несомненно заберут. Хэндлеру тоже полагалось находиться здесь, но он был мертв, а вместо него оказался Брок. Он изменил приказы и задание под себя и усмехнулся, когда через несколько минут, в течение которых лишь шумел прохладный ветерок, Зимний Солдат спустился с крыши. Агент выглядел таким же, каким Брок его помнил, хотя металлическую руку, которой он взялся за подоконник, кажется, усовершенствовали. Сильные ноги уверенно упирались в стену под окном. Даже одежда была та самая, что почти год назад, и под знакомым холодным оценивающим взглядом Рамлоу самодовольно ухмыльнулся. – По-прежнему приходишь на зов, а? – Брок потянулся, взял его за шею сзади знакомым приветственным жестом, который стал практически привычным делом, несмотря на то, как мало они работали вместе, и приказал: – Входи. Оружие протиснулось мимо него в спальню. Касание их тел было тем максимумом личных отношений, которые они себе позволяли. Брок подождал несколько минут, всматриваясь в темноту и слушая отдаленные сирены, потом захлопнул окно. Он не мог избавиться от ощущения, будто что-то случится, хотя не знал, что именно. Повернувшись, он обнаружил, что Агент держится поблизости, хотя взгляд голубых глаз то и дело обращался в дальний конец комнаты, откуда слышались тихие признаки присутствия другого человека. Брок не стал тратить время и осматривать Агента, а только спросил отчет по заданию. Отчет поступил обычный, сухие подробности об успешном убийстве и обстановке сцены так, будто женщину убил бойфренд. Все прошло без проблем, и Агент вернулся послушно и в указанное время. Даже на четыре минуты раньше, что было хорошо. Брок бы похвалил его, как всегда, но они оба посмотрели на появившегося в дверях человечка. – О, он вернулся. Я на минуту подумал, что ты разговариваешь сам с собой. Только сейчас Брок осознал, что не знает даже имени человечка. Впрочем, ему было все равно. Задание есть задание. Жалко только, что в спальне белые ковры, а то он бы уже спустил на человечка Агента. Брок пожал плечами: – Другого хэндлера нет, так что я просто оказался в нужное время в нужном месте и его заметил. – Броди сказал, что ни разу не видел, как Зимний Солдат входит в квартиру. Ага, значит, Броди – тот другой хэндлер, которым, наверное, в этот самый момент уже лакомятся рыбы. Брок снова пожал плечами и жестом предложил выйти из спальни, позволив своей робкой цели вернуться в гостиную к открытому лэптопу. Здесь лежали отличные полы из темного дерева, правда, диваны были белыми, вот досада. Может, стоит переместиться в ванную? Брок шел и чувствовал, как Агент следует по пятам, потом помедлил, когда человечек побрел в туалет. Он шагнул к лэптопу и взглянул на экран, однако программу не узнал. Какая-то навороченная, хотя было открыто еще несколько. Наверное, парень собирался просто сесть за работу, и Брок задумался, за что уничтожили команду. В туалете зашумела вода, и Брок закрыл балкон, чтобы отсечь доносящиеся оттуда звуки и ветер. Для верности он запер дверь и промолчал, когда нервный человечек вернулся к работе, хотя достаточно взглядов досталось Агенту, тихо и неподвижно стоящему в углу. Это была знакомая нейтральная позиция: Зимний Солдат оставался настороже, но не путался под ногами. Когда их было пятеро, они несомненно перебрасывались шутками, пока Агент стоял в одиночестве и ждал команды в случае, если что-то пойдет не так. – Эй, чувак, во сколько эвакуация? Брок закинул руки за голову и хлопнулся на другой конец дивана: – В час. Он взглянул на часы над камином и дернул плечами. Можно играть еще примерно тридцать минут, прежде чем станет ясно, что эвакуации не предвидится. – Над чем трудишься? – Запрос поставок и передача данных. Тебе будет неинтересно. – Это связано с Европейским соглашением по экономическим вопросам? – Да, собираю данные и сжимаю их, – он нерешительно помедлил перед ответом, и это тотчас же насторожило Брока. Так уничтоженная команда передавала данные между участниками встречи, которая с высокой вероятностью могла изменить мир? Брок повернул голову, будто хотел посмотреть в окно, но вместо этого бросил взгляд на Агента, который шевельнулся в углу. Тяжело вздохнув, он небрежно перекинул руку через спинку дивана и начал кистью и пальцами подавать Зимнему Солдату знаки. Он не был уверен, сработают ли армейские ручные сигналы так же хорошо, как озвученные приказы, но беспокоиться не пришлось совершенно. Оружие напряглось и шагнуло из угла, продвигаясь к дивану. Брок снова посмотрел на своего нервного коллегу, который продолжал печатать, но спустя момент Агент перемахнул через диван и схватил человечка за горло. Будто кошка прыгнула на мышь, и если бы Агент сжал металлические пальцы, шея человечка хрустнула бы, словно веточка. Борьбы почти не последовало, потому что их робкий «друг» мог только сучить ногами да задыхаться. Брок немедленно направился к компьютеру, подтянул его к себе и просмотрел открытые файлы. Они были зашифрованы незнакомым кодом кроме единственного словосочетания «Зимний Солдат» и какого-то времени, и Брок внезапно понял, что тут происходит и почему команду уничтожили без лишних вопросов. – Ты, блин, продавал информацию, – прошипел он, рывком повернувшись к человечку: тот слабо пнул Солдата по ногам, но оружие этого даже не заметило. – Кому ты ее продавал? Человечек не мог нормально разговаривать и медленно багровел. – Возьми его за шкирку, – приказал Брок, и Агент тут же сменил хватку. – Говори, или тебе лучше не знать, что я ему прикажу с тобой сделать. Нервный человечек висел в стальной хватке мокрым ковриком и отчаянно дрожал: – Есть несколько сторонников старого режима, которые бы дорого заплатили за информацию. Но какая теперь разница, так? Даже если бы я отправил сообщение, Броди не здесь и не сумел бы заставить Зимнего Солдата подчиниться. Брок посмотрел на Агента, который стоял неподвижно, точно статуя, несмотря на услышанное. – Ты имеешь в виду, что хэндлер привлек команду, чтобы продать информацию о Зимнем Солдате и что… ГИДРа просто позволила бы вам всем смыться? – Н-нет, нас должны были тоже вывезти. Цена включала Зимнего Солдата и Броди, но чтобы план сработал, требовались все мы. Так они не просто продавали информацию… они в буквальном смысле продавали Зимнего Солдата. Внезапно человечек с искренней надеждой взглянул на него: – Ты тоже мог бы пойти, знаешь? Ты хэндлер, а я знаю, куда мы должны были направиться, чтобы сдать товар. Сколько же лидеров правящих режимов отдали бы любую часть состояния своей страны, чтобы прибрать к рукам совершенного киллера? Средний Восток, Россия и даже некоторые страны Южной Америки и Африки убили бы за кого-то вроде Зимнего Солдата и умеющего руководить им хэндлера. И никаких препятствий, потому что нет других хэндлеров, способных вмешаться, а оружию, скорее всего, абсолютно все равно, кто отдает приказы. Ясное дело, ГИДРа проникла в такое количество правительств и стран, что с рук подобный поступок не сойдет. После такого предательства пути назад нет, и – как доказал Броди – нельзя предугадать наверняка, когда задание закончится на кладбище. – Какая партия перекупила вас, ребятки? – Не знаю. Она где-то на Среднем Востоке, но это может быть просто промежуточный пункт. Броди знал больше. Ты не подумал… не подумаешь над тем, чтобы уйти? Это бы того стоило. А заодно спасло бы мелкому слизню шкуру? О да. Брок издал короткий смешок, отключил лэптоп от сети, закрыл все программы и выключил его. Потом поднялся и подошел к самому жалкому куску дерьма, который когда-либо видел. – С чего бы? Зимний Солдат мне и так принадлежит, а я принадлежу ГИДРе. Мы все работаем в рамках наших приказов, но некоторые, судя по всему, просто слишком жадные. – Н-но..! – Сломай ему нижнюю челюсть, – приказал Брок Солдату. Отчетливый перепуганный писк сменился сдавленным воплем боли, когда Агент выполнил приказ. – Переломай ему пальцы, – добавил Брок. Он с отвращением вздернул губу при виде слез, что ручьем покатились по лицу человечка. С каждым сломанным пальцем вырывались короткие вскрики, а потом ублюдок, увы, отключился. Агент этого будто и не заметил и не останавливался, пока не расправился со всеми десятью пальцами. Эта слабость напоказ внушала Броку отвращение: как человек может так легко продаться ради денег, понимая, что за ним будут охотиться по всему миру. Он срезал дорогую занавеску и подал знак Агенту. Зимний Солдат последовал за ним в ванную, продолжая держать обмякшего человечка за шкирку. Безо всякой пощады Брок соорудил из занавески петлю и велел Агенту привязать ее к балке, проломав потолок. Он оставил ее достаточно свободной, чтобы человечек еще мог стоять, и посмотрел на Агента: – Что думаешь, а? Мы с тобой вместе, всегда, выполняем задания и прикрываем друг другу спины. Не так-то плохо, правда? Идиотская затея, потому что агент – не человек и программа постепенно даст сбой. И все же свобода оставалась по-своему заманчивой, хоть была всего лишь иллюзией. Никто не бывает свободным. Агент никак не отреагировал на его размышления. Едва ли у него вообще могло быть хоть какое-то мнение: эта пустая башка умела лишь следовать приказам. С Агентом всегда было нелегко разговаривать, и, хотя некоторые хэндлеры были не прочь поболтать, смысл в разговорах отсутствовал. Какой резон беседовать с тварью, у которой нет мыслей, какую тему ни возьми? Агент был пуст – не считая хищника. Нет уж, чтобы стать ближе к такому впечатляющему созданию, есть другие способы. – Нож, – Брок протянул руку и получил один из жутких клинков Солдата. У него был собственный, разумеется, но он изучал зазубренное лезвие, пока жертва не принялась дрожать и не пришла в себя достаточно, чтобы начать судорожно всхлипывать. – ГИДРа пленных не берет. Будучи ее частью, ты должен это знать. Порядок приходит через боль для нас всех, но ты еще не получил свою порцию за то, что натворил. Человечек затрясся и попытался крикнуть громче. Жалкое было зрелище, и Брок взглянул на Солдата, который слегка раздул ноздри, почуяв страх и слабость. Приказа нападать не последовало, поэтому Агент просто стоял рядом, напряженный и готовый сорваться с места, но спрятать жадный хищный взгляд совершенно не пытался. Даже если бы Пирс не приказал убить человечка, Брок все равно бы его прикончил. Он продавал информацию – это уже было достаточно плохо, но хуже всего были эти жалкие мольбы. Брок вырос на улицах – там, где каждый сам за себя, там, где ты либо находишь в себе силы выжить, либо подыхаешь как пес – и подобную слабость не терпел всем своим существом. Брок видел, что Солдат тоже жаждет покончить с этим, жаждет разорвать того, кто ведет себя в точности как раненая добыча. Едва ли человечек осознавал происходящее. – Стань сюда, – внезапно приказал Брок Агенту, отвлекая его от извивающегося человечка. Когда тот подчинился, Брок втиснул нож ему в правую руку, а сам взялся сверху. Солдат забеспокоился. – Угомонись, – велел Брок, когда ерзанье стало раздражать. Он слегка приподнялся на цыпочки и положил подбородок Агенту на плечо, пошевелив дыханием завесу темных волос. Плотно прижавшись к нему грудью, он медленно направил руки – свою и Агента – к всхлипывающему человечку. Брок ощутил момент, когда оружие разгадало его намерения: Агент расслабился, принял более естественную позу и выразил весьма явное желание пустить зазубренное лезвие в ход. – Полегче, не будем спешить, сделаем это вместе, – шепнул Брок ему на ухо, и в первый момент, когда лезвие коснулось сначала одежды, а потом и плоти, они уже действовали как единое целое. Они трудились медленно, и мучительное бульканье и подергивание только разжигало их, пока они врезались в плоть, вскрывали ее, осторожно пробирались через мышцы и рассекали сухожилия. Они не торопились, и иногда Броку приходилось сдвигать руку, чтобы приспособиться к новому углу ножа, но Агент двигался с ним заодно, и вот так они проводили вместе время, как, должно быть, не делал больше никто. Объединенные общей целью, захваченные исследованием, жаждущие очередного одного на двоих движения… Они превратили невзрачного человечка в лохмотья. Кровь собралась лужами на дне ванны, вокруг выпавших туда же внутренностей. Когда час подошел к концу, пальцы Брока чуть ли не сплелись с пальцами Агента, дыхание вырывалось такими же короткими восторженными толчками, колючая щека терлась об его шею, а тело разогрелось настолько, насколько это было возможно, учитывая прохладное тело Агента. Агент оставался твердым и устойчивым, но то, насколько он опирался на Брока, заставило того остро осознать всё, что они сейчас сделали. Кровь еще подсыхала на переплетенных пальцах, сжимающих нож, а в ноздри бил все усиливающийся запах мертвой плоти, крови и того, чем обычно несет от выпотрошенного трупа. Брок не пытался двигаться – просто не доверял себе, хотя ноги ныли от долгого стояния на цыпочках. Однако жаловаться не приходилось: он упивался не только зрелищем, но и самой ситуацией. Эйфория была настолько сильна, что он лениво прикинул, не стоит ли проверить и сменить штаны. Он никогда не был ближе с Зимним Солдатом, чем в этот момент. Они не просто убили вместе – они расчленили человека, утолив тем самым обоюдное желание. Никакого соперничества, никакого контроля, но общее исследование и общая цель. Брок едва смог сглотнуть, будто пробежал много километров, однако тело звенело от удовольствия, и он даже не осознавал раньше, что способен ощущать нечто подобное. Он почувствовал, как Агент медленно повернул к нему голову, и пришлось отстраниться от его шеи. Они встретились глазами, сцепились взглядами, изучая друг друга в новом свете. Впервые Брок осознал разницу между человеком и оружием. И внезапно оценил ее. А еще он понял, почему Пирс так придирчиво относился к обучению Зимнего Солдата и почему, собственно говоря, он сам здесь оказался. Старик каким-то образом прознал, что ступенька к доверию лежит не в жестокости между ними, но именно в таком вот моменте. Смог бы он сам рискнуть и проверить, способно ли нечто подобное, а то и похуже, заставить Агента доверять ему? На заданиях все было иначе и всегда будет иначе. То доверие не было похоже на чувство, которое они сейчас разделяли. Брок вздрогнул, почувствовав теплое дыхание Агента на губах и боль в затекших от непривычной позиции мышцах. Они все еще цеплялись взглядами, а их окровавленные руки продолжали держать нож и друг друга. Что-то промелькнуло в голубых глазах Солдата, какая-то тень, которую Брок не смог распознать, а потом Агент нерешительно, но мягко коснулся губами его рта. Настолько мягко, что, если бы Брок не был так сосредоточен на их близости, наверное, этого касания и не заметил бы. Именно осознание того, что Агент нуждается в этом, а он сам хочет этого, заставило Брока прийти в себя. Наваждение схлынуло, но он понимал, что нельзя с отвращением отпрянуть – всем хуже будет. Они были беззащитны оба – неподходящее время для резкого отторжения. Брок даже не мог сказать наверняка, действительно ли почувствовал отвращение, или же это был просто отголосок эмоции, которую ему полагалось ощутить. Он поднял свободную руку, положил ладонь на затылок Агенту и, потирая кожу, медленно отстранился. Оружие сперва потянулось следом, но затем, очевидно, передумало. Брок застонал напоказ, убирая подбородок с плеча Агента и опускаясь на всю ступню. Он продолжал успокаивающе поглаживать Агента по шее, а тот внимательно наблюдал за ним с каменным лицом, хотя голубые глаза оценивали его реакцию. – Давай-ка сполоснемся. Я хочу показать тебе кое-что в спальне, – пробормотал Брок. Во взгляде Солдата промелькнули любопытство и интерес. Брок не привык видеть подобную реакцию, но решил поразмыслить об этом позже. Он разжал пальцы на рукояти ножа и руке Агента, взял с раковины мыло и смыл кровь. Вскоре оружие присоединилось к нему. Брок вручил Агенту мыло и приказал следовать собственному примеру, а потом намочил губку и, наклоняя голову Агента из стороны в сторону, стер с его лица брызги крови, игнорируя то, как Солдат подавался навстречу прикосновениям. Да что тут, черт побери, не так? Брок заставил себя не обращать на это внимания, хотя понимал, что следовало бы задать оружию нагоняй. Но он не стал этого делать, по крайней мере, пока. Ему еще потребуется чем-то отвлечься от боли позже. Приведя Солдата в порядок, он бросил губку к останкам человечка и вышел из ванной. Не нужно было оглядываться, чтобы знать, что Агент следует за ним в спальню. Брок захлопнул и запер дверь, а потом обнаружил, что Агент с любопытством наблюдает за ним. Он подошел к тяжелому столу, вытащил оружие и стянул ботинки: – Выложи арсенал и разуйся. Мы же не хотим запачкать ковер, правда? Зимний Солдат оставил на столе куда более внушительную груду. Потом они встали лицом друг к другу. – Устроим тренировочный бой, – просто сказал Брок и ухмыльнулся, будто был уверен в своих шансах. – Сведи повреждения к ушибам и небольшим порезам. Никаких сломанных костей, понял? Зимний Солдат переступил с ноги на ногу – он явно не привык сходиться с соперниками в спальне – но кивнул. После происшествия в ванной осталось напряжение, но Брок заставил оружие сосредоточиться на бое – на физическом поединке силы, на боли, к которой они оба очень даже привыкли. Возможно, все это и утешит, и отвлечет. И в конце концов Брок сделал в точности то, что приказал ему Пирс, а значит, его кровь замарала белые ковры. Агент поборол его с поистине позорной легкостью. В итоге Брок очутился на кровати – с разбитым носом, быстро нарастающей головной болью, ушибленными ребрами и растянутой лодыжкой. Нос болел слишком сильно, хотя Агент, к счастью, его не сломал, так что у Брока не осталось сил беспокоиться о синяках, но через несколько часов они непременно появятся. Пальцами левой руки Брок перебирал темные волосы: Агент прикорнул рядом, положив голову ему на грудь. В плане ничего подобного не предусматривалось, но пока Брока не тревожил факт, что они с Агентом жмутся друг к другу, словно какая-то нездоровая и мерзкая мрачная парочка. Какая разница. Все нормально. Они же команда. – Меня зовут Брок Рамлоу, – внезапно проговорил он. Сперва Зимний Солдат промолчал. Потом тихо и твердо отозвался: – …Брок. А у меня нет имени. – Я знаю, – отозвался Брок. – У оружия не бывает имен, только маркировки или коды. Агент ничего не ответил, впрочем, Брок и не ждал ответа. Они просто лежали на кровати; он гладил Агента по длинным темным волосам, как будто все это было совершенно обыденным делом, как будто совершенно ничего не случилось. Брок должен был чувствовать ужас и злость, но ничего подобного. И от этого было противнее всего. *** Теплая вода закручивалась вокруг босых ног и уходила в сток, за пределы его досягаемости. Он наблюдал за струйками воды, не видя их и не заботясь о них; его мысли убежали далеко-далеко, как всегда бывало, когда он оказывался в одиночестве в таком замкнутом пространстве. Душ был одним из немногих мест, где он ощущал себя до странного защищенным. По крайней мере, здесь никто не мог подкрасться к нему. Вода стекала по телу, ласкала и очищала его. Он был скользкий от воды, уже чистый, но все равно продолжал стоять под ее потоком. Его темные волосы липли к щекам и шее, задавая струям воды направление. Он стоял совершенно неподвижно, только дышал. Время от времени он смаргивал с ресниц капли и сжимал-разжимал пальцы. Он не знал, сколько простоял под душем, но вот вода стала прохладнее и он, наконец, поднял голову и завернул кран. Вода капала с него, а он ощущал, как длинные струйки скользят по коже, огибают выпуклости мышц и костей. Он потряс головой, волосы взметнулись, разбрызгивая воду повсюду, а потом снова прилипли к лицу, и он понял, что и дальше оставаться в этом маленьком укрытии бессмысленно. Выйдя из душа, он взял полотенце и бездумно промокнул воду. Он никогда особенно не задумывался над этим методическим, почти механическим процессом – просто проделал привычные движения, а потом растер волосы, пожалуй, сильнее, чем нужно. Он почувствовал, как ноет кожа головы, и только потом остановился, позволив ощущению растаять. Все-таки нужда ощущать себя живым не утоляется болью и смертью. Стив постоянно ему об этом напоминал. Он посмотрел в зеркало, обернул вокруг бедер полотенце и подошел ближе к раковине. Он изучил свое отражение, наклоняя голову в разные стороны, потом провел пальцами живой руки по щеке и вниз по шее, ощущая отрастающую щетину. Он решил убрать ее сегодня. Сперва он причесался и заправил волосы за уши, хотя вода продолжала капать с них и сбегать по его голой груди. Затем он побрился и, несмотря на крем, чувствовал, как лезвие скребет кожу – чувствовал, наверное, лучше других. Он ни разу не порезался, точно обведя контуры лица, и помедлил только тогда, когда услышал за дверью голос Стива: тот, очевидно, с кем-то разговаривал. Потом он вернулся к делу, закончил бритье и уставился на свое отражение. Все еще пуст. Самая горячая вода только обожгла его, смыла еще несколько слоев грязи и кожи, но и всё на этом. Ему самому придется искать то, чем заполнить пустоту. Он внезапно вспомнил, что Рамлоу как-то раз побрил его. Впечатление глубоко укоренилось в нем – под личностью, под приказами – в некотором смысле такая же сильная связь, как между птенцом и его матерью. По крайней мере, так при нем ее описывали: что связь никогда не становилась настолько крепкой, но в теории должна была. Рамлоу был первым и единственным, кто поднес лезвие к его горлу и лицу. У него всегда были уверенные твердые руки. Ясные приказы. Строгие наказания, но обязательные похвалы, когда он их заслуживал. Ладонь на затылке – теплая, крепкая, желанная, и неважно насколько коротким было… Он зашипел и с силой швырнул бритву в ванну. Жест показался ребяческим, но он не пожалел об этом, пусть пальцы впились в края раковины. Он свесил голову, тяжело задышал через нос и принудил себя слышать только звук, ощущать, как воздух входит и выходит из легких. Он пытался сохранить спокойствие, необходимое для таких сбивчивых мыслей, и таращился в сток, будто оттуда могла неожиданно выскочить змея и укусить его в лицо. – Баки? – одновременно в дверь негромко постучали. – Всё нормально, – ответил он другу по ту сторону двери. Он не хотел объяснять ни отброшенную бритву, ни напряженные мышцы, ни эмоции, угнездившиеся слишком глубоко внутри. Он не позволял себе разобрать, что это за эмоции. Пока еще не позволял. Нужно найти Брока Рамлоу и освежевать его заживо, пока снова не появились чувства. Остальные люди из ГИДРы были для него безликими, были единым целым, которое он найдет по кускам и со временем выдавит из них жизнь. Но судя по непрошеным мыслям, Рамлоу представлял для него опасность. Впечатление лежало глубоко и теперь ощущалось зияющей раной, свежей и готовой к тому, что ей воспользуются. Но если Рамлоу умрет, рана исцелится, как было после того, как ему сообщили о смерти Александра Пирса. Эти двое – Пирс и Рамлоу – смогли забраться глубоко, так же, наверное, глубоко, как забрался Дмитрий перед тем, как сменил стороны, и он милосердно разорвал хэндлера на куски. Это… случилось очень давно, но раны стали шрамами на человеческой душе, и он видел их в свои самые уязвимые моменты. Дверь открылась, и на пороге появился Стив: прислонился к раме и смотрел на него. Он все еще горбил плечи и цеплялся за раковину, но не услышал никаких слов, только продолжал ощущать неотрывный взгляд голой кожей. Стив умел заглянуть внутрь и разглядеть, что ему нелегко, умел смотреть без осуждения, без вины, без тоскливой нужды попытаться смягчить шрамы. Стив просто был рядом, был опорой – и он не понимал, насколько в такой опоре нуждается, пока не вернулся. – Я должен найти его, Стив, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Тебе стоит одеться и позавтракать, – возразил Стив, меняя тему. Он знал, что Стив говорит так из уважения к нему, понимая, что он еще не готов обсуждать такие вещи в подробностях. Он поднял голову и уставился в зеркало, увидел за стеклом загнанное выражение за момент до того, как прогнал его, спрятав боль и ненужные мысли до поры до времени. Он сдернул с крючка полотенце, стер остатки крема для бритья и тяжело вздохнул: – Выйду через минуту. – Я буду на кухне, но если что понадобится, кричи, – голос Стива был наполнен теплом. Теплом к нему, теплом, которое (он знал, что так будет) прошло испытание временем. Он вовсе не думал, что недостоин этого тепла, но справляться с эмоциями по-прежнему было очень тяжело. Глубоко вздохнув, он заставил себя одеться. С жилетом он расстался, однако укрепленные кевларом штаны оставались последней привязкой к прежнему существованию. Он еще не убедил себя сменить их на что-нибудь другое, да никто и не заставлял. Поэтому он надел именно эти штаны, но натянул серую футболку и завязал волосы в небрежный хвостик на затылке. Обрезать волосы он тоже пока не решился, но работал над этим. Он принял наличие у себя имени, хотя мысленно себя пока никак не называл. Последние три недели прошли гладко, пусть после того, как он впервые появился в жизни Стива, минула неделя. Тем не менее, он продолжал наблюдать за Стивом, и во второй раз вернуться было легче. После этого он приходил по меньшей мере раз в день, обычно по вечерам, и они проводили время вместе. Стив бесконечно ценил компанию. Стив очень сильно хотел вмешаться и помочь ему, заставить его рассказать о том, что он знает и что ему может понадобиться в будущем, но постепенно свыкся с мыслью, что ему нужно время. Наверное, Стив сообразил, что он приходит не в поисках спасения от своего прошлого, себя самого или недостатка воспоминаний. Он приходил, чтобы справляться самостоятельно, получить возможность спасти себя, принять реальность своего положения и прошлых поступков. Именно тогда он ощущал, что открывает душу и исцеляется. Сама тема Рамлоу не была в общем и целом запретной, но она напоминала гноящуюся занозу в дальнем уголке сознания. Временами он не мог не думать о ней, но научился прогонять такие мысли. Время, твердил он себе. Тело вытолкнет занозу или заключит ее в оболочку и забудет о ней, если дать ему достаточно времени. Когда пришлось выйти из ванной, он по запаху отправился на кухню, где Стив накрывал на стол. Еда была богата белком, вкусно пахла и обещала хорошо наполнить пустой желудок. Стив не возражал против того, чтобы он приходил поесть, даже напротив, поощрял. Солдат замечал, что Стив улыбается, пока он ест, хотя не помнил, было ли что-то подобное в прошлом. Он снова начал набирать вес, восстанавливая потерянное и находя замечательное ощущение нормальности в простом удовольствии. Ему нравилось. Во время еды от него не требовалось ничего кроме вежливости, и таким образом он общался со Стивом ближе всего. Так что они сидели и ели почти в полном молчании, поглядывая друг на друга. Стив – точно как каждое утро – попытался стянуть кусок у него с тарелки, но он отбил вилку своей собственной и чуть не воткнул зубцы Стиву в горло. На момент повисла мертвая тишина, как и всегда, но потом Стив сомкнул пальцы у него на запястье, и он ослабил хватку. Он сказал себе, что это вовсе не сигнал, но призрак мысли продолжал глодать его. Они со Стивом никогда не враждовали. Попытки воровства вызывали естественную реакцию защищать свою собственность, но Стив расценивал это как развлечение и соревнование. Жаль только, что с учетом их силы вилки чаще всего не выживали. Это был дружеский вызов – совсем как те соревнования по борьбе, в которые Стив порой втягивал его в последние несколько дней. Когда он сообразил, что это не бой, а просто приятельская возня, то смог приглушить инстинкт побороть врага. – Ты сегодня какой-то тихий, – заметил Стив, отхлебнув соку. Давая тем самым возможность снова поднять тему, если возникнет желание. – Просто задумался, – тихо отозвался он, гоняя по тарелке яичницу. – Надеюсь, не поранился в процессе, – Стив только улыбнулся в ответ на убийственный взгляд. – Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной обо всем, что угодно. Я всегда открыт, но не буду настаивать, если ты не готов. Да, он это знал и именно потому, что Стив был готов выслушать безо всякого осуждения, возвращался так часто. Это место стало для него безопасным. Стив был безопасным, но еще он знал, что друг его не понимает. Чтобы понять, с чем он борется, чтобы прочувствовать всю боль, нужен был человек, испытавший то же самое. – Ты знал Александра Пирса до того, как он умер? – он оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на Стива. – Да, он тогда был главой Всемирного совета безопасности, – осторожно отозвался Стив. – Я плохо его знал, просто встретил однажды, и наши мнения тогда разошлись. Мне показалось, что он очень эффективно выполняет свою работу, но зная, на кого он работал… Не скажу, что он мне понравился. Зимний Солдат кивнул: именно такого ответа он и ждал. Он сложил руки за тарелкой с недоеденной порцией и несколько секунд таращился в нее. – У него был такой… деловой подход ко всему, – он бросил быстрый взгляд на Стива. – Для ГИДРы я был в числе лучшего оружия в их распоряжении, но Пирс утверждал, что оружие хорошо в той же степени, в какой хорош палец на спусковом крючке. Во взгляде напротив промелькнула неловкость, но Стив сумел удержать лицо. На несколько минут над столом повисла тишина, и он не чувствовал тягу получить ответ на свои слова. – Он много раз жал на спусковой крючок, да? – Почти тридцать лет, – тихо пробормотал Солдат. – Он был таким уже тогда, когда мы впервые встретились. – Ты помнишь? Он поерзал на стуле и в конце концов закрыл глаза, потому что волосы были забраны в хвост и спрятать за ними лицо не получалось. Он прижал к груди металлическую ладонь. – Я мало что помню, но с ним этого и не требовалось. Он был жестким, но справедливым. Никогда не кичился своим положением, никогда не злоупотреблял властью. Всегда был уверенным, но не наглым. В уверенности чувствуется защищенность: знаешь, что под контролем мало что может пойти не так. Таким был Пирс – надежным, уверенным, контролирующим ситуацию. Я помню немногое, но это знаю наверняка. Стив снова принялся за еду – явно пытался выиграть время и обмозговать полученную информацию. Он обычно мало разговаривал, особенно о том, что с ним произошло, но… заноза впивалась в разум все глубже, и ее не получалось игнорировать. Ему было интересно, что думает Стив, потому что впечатление о Пирсе у того складывалось из единственной беседы. Он не помнил большую часть исходящих от Пирса приказов, но его голос всегда поощрял проснуться: спокойный, уверенный и очень властный. – Так вот каково это, когда у тебя есть хэндлер? – в словах слышались и неприязнь, и любопытство. Он развернулся к окну, обдумывая ответ. Каково это было, когда у тебя есть хэндлер? – Нет, так было именно с Пирсом, – наконец, решил он. – Думаю, все хэндлеры были разными. Каждый привносил что-то свое. Одни были хорошие, а другие не очень. – И что же делало хэндлера не очень хорошим? Стив был отличным другом. Он задавал вопросы так, будто разговаривал о погоде, хотя Солдат видел, как он стискивает вилку. Следовало ожидать, что всплывет такой вопрос, и он уставился в потолок, нахмурившись. – Страх, – негромко проговорил Солдат через момент. – И высокомерие, – он опустил голову. – Кто-то когда-то сказал: «Никто не боится ножа в ножнах и пистолета, из которого вытащили магазин». Этот человек был прав: главное оружие хэндлера – контроль, но нельзя позволить ему выйти за рамки, – он внезапно сжал кулаки, смяв металлической рукой вилку. – Направляй меня и отдавай мне команды, и тогда в поле я проявлю себя только с самой лучшей стороны. – Баки… Если сердитый решительный вид о чем-то говорил, то он явно сболтнул лишнее. Стив начал было что-то говорить, но передумал, и теперь они просто смотрели друг на друга. Затем медленно вернулись к еде и подчистили тарелки, потому что оба не любили выбрасывать продукты – даже в этом полном изобилия мире. Он сполоснул посуду и поставил ее в посудомойку: задание было легким и таким обыденным, что он к нему пристрастился. Потом помедлил секунду, ощутив взгляд Стива. – Куда пойдем? В спортзал или в парк? – Разве тебе не нужно сегодня на работу? Стив весело фыркнул: – Сегодня суббота, Бак. – И что? – А то, что в конце недели можно и выходной взять. Он еще не вполне привык к работе на выходных, однако Стив нашел его замешательство забавным. – Я уделю тебе несколько часов, но только потому, что мы друзья, ладно? Солдат нахмурился, но не обиделся на подтрунивание и дернул плечами, загружая в посудомойку последнюю тарелку. Затем встал и обогнул стойку, едва избежав удара в нос. Он знал, что, катаясь по полу, быстрее из квартиры не выйдешь, а бродить вместе со Стивом по улице ему нравилось, так что он только оскалился на Стива и пошел надевать ботинки. Он сразится с другом позже, когда преимущество будет на его стороне. Стив присоединился к нему в коридоре и они мирно обулись, но он встал первым и, несмотря на жару, накинул легкую куртку, потому что больше не светил беззастенчиво металлической рукой на публике. Разумеется, когда Стив поднимался на ноги, он воспользовался возможностью: осторожно, чтобы ничего не повредить, впечатал того в стену и постучал пальцами по горлу: – Убит. Нахмуренные брови сменились улыбкой, а потом Стив ударил его в солнечное сплетение. Он отпрянул только потому, что Стив его отпустил, и вышел за дверь – наслаждаться свободой делать что вздумается. Учитывая довольно раннее время и выходной день, на улице было сравнительно малолюдно. Прохожих беспокоили собственные дела, хотя Стив по обыкновению кивал им и желал доброго утра. Район был преимущественно спальный, с маленькими магазинчиками, где люди могли встречаться, покупать кофе и идти дальше своей дорогой. Отсутствие обычной деловой суеты позволило ему зашагать привычной уверенной походкой, которая означала, что ему есть куда идти. – Зал или парк? – А можно и то, и то другое? В конце концов, Стив сказал, что выделит несколько часов. Стив тихо хохотнул и дружески приобнял его за плечи. Он испытал необъяснимое чувство: будто ощущение правильное, но не на своем месте – однако понятия не имел почему. – Ладно, куда сначала? – Спортзал. – Ждешь не дождешься оказаться битым? – как видно, Стиву никогда не удавалась зловещая ухмылка, потому что все попытки вылились скорее в улыбку. – Я тебя сегодня пожалею. Он прищурился, не пытаясь, впрочем, изобразить угрозу: – Ты же в курсе, что у меня ножи с собой. – А ты в курсе, что в боксе ножами не пользуются? Он вздернул губу и металлическим локтем ткнул Стива под ребра: – А ты в курсе, что мое единственное правило – использовать все возможные навыки, чтобы ты свалился, побежденный, к моим ногам? Стив на его выпад отозвался усмешкой, а потом нашарил его хвостик и потянул. Солдат мотнул головой и отпихнул Стива насколько получилось игриво – хотя все равно вышло вполне ощутимо. Стив мог потягаться с ним силой, поэтому не пошатнулся, и они некоторое время примеривались друг к другу, а потом Стив улыбнулся и быстрым шагом вернулся к нему. В его походке не было ни податливости, ни слабости: Стив никогда не провоцировал его глубинную злобу. Он нарочно пихнул Солдата плечом, и тому пришлось ответить, чтобы не слететь с тротуара. Он обогнул Стива и внезапно уперся ботинком ему в грудь. Стив остановился и прищурился на него. – До зала наперегонки, – с этими словами он сильно пнул Стива, оттолкнув его назад. Он никогда не жаловал детские игры и не устраивал соревнования, однако Стив что-то всколыхнул в нем – не воспоминание, но проблеск эмоции. Этого было достаточно, чтобы подтолкнуть его к действию, чтобы испытать, каково это быть заводилой состязаний, какие часто пытался навязать ему Стив, чтобы расслабиться. Он опустил ногу, развернулся и, оттолкнувшись от асфальта, бросился бежать. Они были одинаково сильны, но Стив шагал шире, так что Солдату приходилось прилагать больше усилий, чтобы преодолеть то же расстояние. Прислушиваясь к звукам погони, он уловил тихий смех в знак согласия, а потом они завернули за угол и припустили через улицу. Он едва не угодил под машину, но Стив обошел ее с другой стороны, и они вместе добрались до противоположной пешеходной дорожки. Он позволил Стиву поравняться с собой, и они притерлись плечами, но во всех состязаниях Стив имел один роковой недостаток: он был честен. Зимний Солдат не играл честно: потому что жизнь вообще нечестная штука, потому что он был беспощаден к тем, кто выступал против него. Они все еще бежали во весь дух, мерили землю длинными шагами, и люди отступали с дороги, посмеиваясь над их мальчишескими выходками. Когда они добрались до узкой подворотни, он внезапно пихнул Стива плечом. Тот от неожиданности потерял равновесие, ввалился в переулок и громко вмазался в стену. Солдат первый раз улыбнулся, одержав чистую победу. Он свернул за угол и принялся высматривать спортзал, преодолевая оставшееся расстояние. Взгляд, скользнув через улицу, упал на двоих мужчин, которые, углубившись в разговор, шагали ему навстречу. Люди постоянно ходят и разговаривают, но внутри вдруг так кольнуло подчинением, что он чуть было не растянулся на асфальте. По улице шагал Брок Рамлоу и размахивал рукой, явно не соглашаясь с мнением собеседника. Тот, второй, важности не представлял, Солдат не расценил его в качестве угрозы, так что было легко сосредоточиться на цели, мысли о которой не отпускали его несколько месяцев. Даже на расстоянии он понял: Рамлоу изменился, его походка уже не та, что прежде. Кто-нибудь, не так хорошо знавший Рамлоу, этого, пожалуй, и не заметил бы. Зимний Солдат развернулся и сосредоточил внимание на Рамлоу: скользнул между припаркованными автомобилями, перескочил через капот едущей, даже не обернувшись на гудок. Он снова перешел на бег, потянулся к припрятанным ножнам и запоздало осознал, что волосы частично выбились из-под резинки. Чтобы срезать путь, он прошел прямо по машине, но даже если Рамлоу и заметил его приближение, то виду не подал. Когда до цели оставалось несколько метров, сильные руки обхватили его за грудь и бедра и буквально заставили остановиться. Стив сжал его стальной хваткой, прервав погоню, и он зарычал так свирепо, что обе цели остановились. Он рванулся прочь из рук Стива, но почувствовал, как Стив оттаскивает его, слышал настойчивые слова на ухо, но они казались лишь слабым жужжанием по сравнению с бьющейся в венах кровью. Рамлоу медленно развернулся к нему лицом, и они встретились взглядами. Что-то внутри немедленно навострило уши, затравленно ожидая намека, команды, приказа. Но напрасно – и это было так странно, что стало больно. – Рамлоу! – заорал он, едва осознавая, что произнес вслух имя, чего никогда не случалось с другими хэндлерами. – Ух ты, Капитан Америка на пробежке? После первого взгляда Рамлоу практически перестал обращать на него внимание, но все же заткнул большие пальцы за шлевки. Жест выглядел обыденным, однако пренебрежение ощущалось, словно удар в живот. Только когда он зарычал и снова дернулся в руках Стива, Рамлоу снизошел до того, чтобы заметить его: – Пытаешься избежать неприятностей, Роджерс? Этот вопрос – такой небрежный, такой презрительный – всё изменил. Солдат снова забился, восстал против факта, что его сводят к обычной случайности, что над ним посмеиваются, его игнорируют, и хуже всего, он почувствовал нужду заслужить внимание Рамлоу в той же степени, что и когда-то. Дело неожиданно оказалось не во внезапном появлении Рамлоу после таких долгих поисков, а скорее в самой мысли, что на него больше не падает проницательный взгляд, что его опустили до… он не знал до чего, но воспротивился этому. – Баки, прекрати! – слова Стива дошли до него только потому, что прозвучали резко. – А ты, Рамлоу, исчезни! Рамлоу не двигался с места, наблюдая за борьбой двух суперсолдат. Он держался с обычной наглостью, но было в нем что-то еще, что-то, что приходит только с хитростью и коварством. Они встретились взглядами, и где-то в крохотном темном уголке сознания Солдат понял, что пора бояться. Он принадлежал этому человеку в смысле, который имел мало общего с собственностью, но скорее с чем-то куда глубже и опаснее. Он бы замер и рухнул на колени, отдай Рамлоу такой приказ, хоть и на момент. Должно быть, Рамлоу догадался о его мыслях, потому что улыбнулся ему – одной из тех высокомерных уверенных улыбок, которые бывают, когда хэндлер великолепно осознает свое превосходство. – Надень на своего пса намордник, Роджерс, – не переставая улыбаться, проговорил Рамлоу. – Я ему не принадлежу, – прорычал Солдат, сражаясь с руками, медленно оттаскивающими его назад. – Правда? Вопрос повис в воздухе и ударил по нему так сильно, как никогда не бил сам Рамлоу. – А, ну да… ты же теперь свободный человек, правильно? Рамлоу поднял руку, и Солдат застыл, почувствовал, как отрываются от земли ноги (Стив буквально приподнял его), но Рамлоу только причесал пальцами коротко стриженные волосы: – Ну так все равно нацепи на него намордник. Бешеных псов отстреливают. Зимний Солдат поднатужился, мышцы вздулись, но Стив в прямом смысле оторвал его от земли, и он зашипел от досады, когда Рамлоу хлопнул спутника по плечу, а затем парочка развернулась и удалилась. Пренебрежение снова попало в болевую точку, о существовании которой он раньше не подозревал, но он позволил Стиву оттащить себя, хотя пытался взглядом прожечь дыру в затылке Рамлоу до тех пор, пока тот не исчез из виду. Он был знаком с разочарованием, но следом пришло это странное чувство страха. Рамлоу на руки попала выигрышная комбинация, а он повелся на блеф. Хуже того, он хотел, чтобы все эти эмоции ушли и оставили ему привычную пустоту. Он обмяк, когда Стив резко толкнул его к стене в переулке. Возможно, том самом, в который он недавно втолкнул Стива. А может быть и нет. Неважно. Он вскинул взгляд, пристально посмотрел на Стива, а потом подался вперед и уткнулся головой ему в плечо. И только тогда Стив слегка расслабился. – … Баки? – Я пуст, – шепотом проговорил он, чувствуя странную хрипоту в голосе, но это была неправда, хотя раньше он не ощущал лжи. Что бы это могло значить? – Я хочу быть пустым, Стив. – Давай вернемся ко мне. Стив не допускал отказа. Солдат не собирался отказываться, потому что квартира Стива была единственным безопасным местом, которое он знал. – Не здесь же разговаривать и… да, пойдем, вернемся в квартиру, Баки. Он позволил увести себя туда, откуда они вышли всего несколько минут назад, в оцепенении, которое он не мог объяснить, не то что стряхнуть. Он прокручивал в мыслях происшедшее в мельчайших деталях с противоестественной отстраненной беспристрастностью, как бывало лишь в ГИДРе. Встреча прошла не так, как он ожидал, а ровно наоборот – требовалось пересмотреть и проанализировать ее, чтобы в будущем быть наготове. Перво-наперво – Брок Рамлоу, целый, но не невредимый. На нем виднелись отчетливые шрамы, несомненно, оставшиеся с того времени, как Солдат видел его в больнице. Выздоровление после подобных ранений означало, что ГИДРа в этом отношении постаралась. А еще, что Рамлоу очень усердно тренировался, чтобы заново достичь такого уровня физической выносливости. Раны заживали не один месяц. Это также служило подтверждением тому, что Рамлоу – боец. Внутри всколыхнулись мысли, которые он обдумывал утром. Брок всегда переживал любой ущерб – и физический, и прочий, всегда как-то выкручивался, становился только сильнее и самоувереннее. Этот человек умел уклоняться от смерти так же, как он сам умел уклоняться от пуль. Это еще не конец, разумеется, но Солдат знал, что Рамлоу планирует в итоге остаться в живых. Третье – и самое важное – нарочитое игнорирование. Настолько нарочитое, что просто не следовало обращать на него внимание, но Солдат не мог, и это представляло собой более серьезную проблему. Чем упорнее он пытался отделаться от этих мыслей, тем глубже старая заноза впивалась в чувствительные участки сознания. Ему не нравилось и то, что он пошел бы на зов, и то, что его вот так отодвинули в сторонку. Рамлоу всегда поддерживал в нем интерес, точно как и Пирс, поддерживал положенную мотивацию быть послушным исполнителем и отсекать нежелательное поведение. Они были командой безо всякой слабости. Для этих двоих он старался как мог, но время Пирса в качестве пальца на спусковом крючке начало истекать, а время Рамлоу достигло расцвета. Пирс видел это: стоит только вспомнить, как он удивился, когда Солдат появился у него дома. Пирс несомненно знал, что так приказал Рамлоу и Солдат послушался, а не стал ждать звонка непосредственно от него. В любом случае, Солдат пошел и старался для Рамлоу изо всех сил, и пренебрежение по-прежнему жгло. Солдат осознал, что они вернулись в квартиру, только тогда, когда Стив толкнул его на диван. Он заморгал, огляделся, осознал обстановку и неожиданно ощутил волну смятения: почему он здесь, а не… Где? Куда полагалось прийти? Он зажмурился, медленно наклонился вперед и потер лицо основаниями ладоней. Стив, присевший рядом, должен был стать утешением, но Солдат сомневался в происходящем. Внезапно всё показалось словно бы плохим сном. – Он был для тебя как Пирс? – вопрос прозвучал тихо, но создалось ощущение, что Стив проорал его прямо Солдату на ухо. – Нет, – хрипло отозвался он, тяжело сглотнул и мотнул головой. – Может, немного, но по-другому. Он был всегда… – Уверенным, – нарушил тишину Стив. Он медленно поднял голову и негромко проговорил: – Он меня как-то побрил, – едва ли Стив осознает значимость этого события. – Никто, не считая врагов, никогда не подносил никаких лезвий к моему лицу или горлу. А он просто… – Солдат пытался оживить мутное воспоминание, – схватил меня за подбородок, велел сидеть смирно и сбрил щетину, как ни в чем не бывало. Он меня не боялся. Стив рядом с ним поерзал – то ли из-за его первого воспоминания о Рамлоу, то ли из-за чего-то еще. – Я знал его года два, и да, ты прав, я никогда не видел, чтобы он чего-то боялся. Эта уверенность в выживании и тактических действиях передалась его команде. – Почему ты меня остановил? Они оба знали, что Солдат прикончил бы Рамлоу в две секунды, оставалось лишь пару шагов. По крайней мере, Солдату нравилось так думать, хотя он понимал, что всё могло обернуться иначе. –Потому что он ждал, пока ты попадешь в расставленную им ловушку, – рассудительно проговорил Стив. – Я мог бы через секунду перерезать ему глотку, – защищаясь, возразил он. – Мы оба в курсе, что он задумал что-то на случай, если ты окажешься достаточно близко, и что бы Рамлоу, очутившись рядом, с тобой ни сделал, это бы нанесло вред. Он снова потер лицо ладонью, понимая, что дело обстоит именно так. Пренебрежение уже потрясло его, но на близком расстоянии что-нибудь обязательно произошло бы. – Ни один хэндлер не показывался тебе на глаза. Этого уже достаточно, чтобы понять, что я должен не дать тебе увязнуть в его замыслах. Он закрыл глаза, почти ощутил смыкающиеся на загривке сильные пальцы, потирающие и поглаживающие, как раньше. Может, они встречались и не так часто, но встречи были достаточно важными, чтобы понять, что произведенное Рамлоу впечатление отпечаталось глубоко в программе, в выучке и даже – в некотором смысле – в его теле. Они были лучшей командой, без ограничений и страхов… совсем как обещал Рамлоу. – Я отыщу его и убью, – очень тихо проговорил Солдат, убрав с лица руку. – Пока он жив, он всегда будет опасен для меня. – Если он тебя поймает… – Людям приходится спать, – холодно перебил он и со сталью в голосе и выражении лица взглянул на сидящего рядом Стива. – Он последняя ниточка, которая связывает меня с ГИДРой. Его нужно уничтожить. Стив со вздохом кивнул, принимая его мнение. Помочь он не предложил, и это был единственный плюс в сложившейся ситуации и том, что предстояло сделать. – Ладно, но хотя бы на ночь ты останешься? – Твои приоритеты сбиты напрочь, – заявил Солдат, но лицо у него смягчилось. – Ну, ты все-таки меня перегнал, а я не думал, что кто-то на это способен, – Стив дружески пихнул его в плечо. – По-моему, у стены от меня столько же синяков, сколько у меня от нее. – На тебе все зарастает быстрее. – Какой ты все-таки придурок, – Стив всегда в большей части недавних разговоров возвращается к обмену кличками. Наверное, это потому, что говорить стало легче. – Сопляк, – на автомате отозвался он: старый как мир ответ, которому он успел научиться. Солдат не стал уклоняться, когда Стив взялся за резинку и стянул ее, распустив ему волосы. Какой смысл, если половина их и так выбилась из хвоста, но прохладный вес влажных волос послужил напоминанием о старых временах. Стив слегка надавил ему на затылок и тянул к себе, пока он не сдался и не улегся, опустив голову ему на бедро. Что за детские выходки, честное слово, они же взрослые люди. И пока пальцы Стива, стараясь успокоить, причесывали ему волосы, он просто желал снова стать пустым. Внутри разгоралось ужасное, темное и глубокое противостояние. Хуже того, он помнил, как лежал, примостив голову на бедро другого человека и, проводя в таком положении часы, чувствовал себя в высшей степени удобно. Зимний Солдат поклялся убить Брока Рамлоу медленно. Металлические пальцы сжались на диванной подушке, и, хотя он больше не ощущал себя пустым, не отпускало подозрение, что клятва пуста. Может, он уже в наморднике? Может, он уже обречен на падение? *** – И ты правда совсем не боялся, что он выпотрошит тебя, словно цыпленка, прямо на улице? Брок взял в напарники болтливого ублюдка, который задал вопрос лишь затем, чтобы заполнить тишину, притом что этот вопрос никого – а его в особенности – не касался. Поначалу он хотел вообще пропустить слова мимо ушей, но парень так настойчиво тянул информацию, что Броку порой хотелось отвечать хотя бы для того, чтобы заткнуть его ненадолго. Джейк Мину был «спящим» агентом ГИДРы, причем присоединился достаточно недавно и не успел засветиться в обнародованном ЩИТом списке. Парень был не особенно умным, но слыл очень общительным и, должно быть, вел себя с Броком как полная задница только потому, что сверху так приказали. Еще новый «напарник» оказался великолепным актером, поэтому сегодняшняя встреча прошла без сучка и задоринки, и это было важнее всего. – Как так получилось, что ты его не боишься? Он выглядел довольно устрашающе. – Я что-то не заметил, чтобы ты нагадил в штаны, – парировал Брок, начищая и заново собирая пистолет. – Разве я представлял для него угрозу? Он только на тебя и пырился, – слегка улыбнувшись, отозвался Джейк. Он ненавидел такие улыбки. Когда люди так улыбались, они воображали, что знают больше, чем знали на самом деле. Ему захотелось врезать парню. Брок пожал плечами и собрал пистолет – лишь потому, что в укрытии занятия разнообразием не баловали. У них было и другое задание, но Брок намеревался игнорировать его пару дней. Ведь Зимний Солдат будет настороже, станет искать его, вынюхивать следы. На это время Брок возлагал большие надежды: нужно дать Агенту прочувствовать жгучую боль его отсутствия и сполна испытать реакцию на его безразличие. Только тогда оружие станет сговорчивее и трещины в броне программы обнажатся достаточно, чтобы ими воспользоваться. Он двигал руками особым образом, наблюдая, как голубые глаза следят за его движениями: Агент был готов подчиниться, стоило ему показать нужный жест. Если бы не присутствие Роджерса, он бы запросто забрал Агента, и оба это знали. Этим можно будет отлично воспользоваться позже. – Эй, Рамлоу, а сколько пройдет времени, прежде чем он откроет на тебя охоту? Хотя даже ему пришлось признать, что тяжело было не подозвать Агента к ноге, особенно учитывая, что тот бы подошел. Для него делать это было так же естественно, как для Агента – следовать приказам. Брок сумел не нахмуриться, но бросил на Джейка холодный взгляд. – Он уже открыл охоту, – отозвался он с тенью усмешки. – В этом совершенство Зимнего Солдата. Если у него есть задание, он всегда доводит его до конца. Джейк потянулся на кровати: – И ты так уверен, что он нас не разыщет? – А тебе какая забота? Ты здесь только для того, чтобы доложить о моем успехе или провале. Если, конечно, Агент позволит тебе прожить достаточно для того, чтобы отправить отчет, – Брок зарядил пистолет и передернул затвор. – И потом, если он нас найдет, он займется мной. Ты для него просто теплая тушка, занимающая место. Он поднял взгляд и увидел, что Джейк ковыряется в носу. Покачал головой. Ну что за невыносимый сопляк ему достался. – Вот интересно, каково было бы поцеловать его? – Наверное, примерно так же, как обсосать острый нож, – сухо отозвался Брок. – Или облизать динамитный патрон. Зажженный. – Я, пожалуй, поинтересуюсь, когда он оставит твой окровавленный труп на полу. Джейк громогласно расхохотался. Не иначе как нарочно, чтобы его позлить. Во всех других ситуациях парень действовал чересчур гладко, так что теперь явно притворялся. – О, кстати, что делать с твоими останками? Брок мотнул головой. Какая разница, что случится с его трупом? Он будет мертв и бесполезен. Его не особенно волновал факт, что никто не верил, будто он вознамерился исполнить задуманное. Хотя, возможно, Карамартова начала уяснять, что он готов либо одержать победу, либо погибнуть. – Сделай мне одолжение и заткни варежку, – наконец, отозвался он, вскидывая пистолет и прицеливаясь на пробу. – Шум привлечет ненужное внимание. Хотя он того и ждал, всему свое время. Стив Роджерс несомненно приклеился к Агенту, пытаясь выявить повреждения и исправить, что еще можно. Это тоже была часть плана: позволить доброму старому Капитану увидеть, что произойдет, и быть не в силах остановить происходящее. Через день или около того Агент дозреет и начнет поиски. Пожалуй, Зимний Солдат очеловечился достаточно, чтобы попытаться поначалу вести себя нормально, но со временем тот короткий укол страха одержит верх и замаскируется злобой. Агент бросится на поиски – теперь чтобы уничтожить его, а не искать свободу. Разница едва заметна, но когда оружие перейдет из первой стадии во вторую, выявятся слабости, воспользоваться которыми способен только хорошо обученный хэндлер. Или, может быть, слабость, которой умели пользоваться только он да, возможно, Пирс. В такие минуты он хотел, чтобы старый ублюдок был жив и мог дать ему совет. Впрочем, что толку плакать над пролитым молоком. – Я закажу что-нибудь поесть, – внезапно проговорил Джейк. – Делай что хочешь, – Брок даже не стал тратить на него эмоции. Ему не дали ни мобильного телефона, ни еще какого-нибудь устройства, по которому его могли бы отследить, так как подозревали, что приятель Капитана Америки ищет его. Старк имел обыкновение добывать информацию, так что Брок очень старался не засветиться и даже временно перестал разговаривать по телефону. У ЩИТа имелся образец его голоса, и он не собирался позволить им выяснить его местонахождение. Так что за связь с командованием отвечал Джейк. Кроме того, он не настолько доверял говнюку, чтобы сообщать ему все подробности. Ну а пока он сосредоточился на том, чтобы не умереть со скуки. Скоро ему понадобится команда, все члены которой ГИДРе не особенно нравились, за исключением одного. Он намеревался работать хотя бы с одним человеком, которому можно доверять, но сперва требовалось подготовить почву. Вот где пригодятся такие идиоты, как Джейк. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем Зимний Солдат начнет убивать? В конце концов ему наскучит постоянно быть настороже из-за человеческой тупости и слабости. Рано или поздно Агент сорвется. Брок надеялся, что это случится скоро, надеялся, что Зимний Солдат будет таким же диким и взрывным, как все те разы, когда он выходил из-под контроля. Вот бы поприсутствовать при этом. – Ты знал, что по-прежнему остаешься моим, в тот самый момент, когда мы посмотрели друг на друга, – пробормотал Брок, принимаясь точить нож. – В отличие от твоих «друзей», я не стану поднимать шумиху из-за того, что ты убьешь кого-то за слабость. Я нужен тебе. Ты просто этого еще не понял. – Ты пиццу с пепперони хотел? А, вот ведь кусок дерьма. Он что, специально влезает в самый неподходящий момент? – Я не собираюсь есть пиццу, поэтому заткнись и заказывай что хочешь, – прорычал Брок, но негромко, так как Джейк все еще держал телефон. – Кретин.