«Да, держись за баранку, не отворачивайся, Да, держись за баранку, не отворачивайся. Мы остановимся в придорожной гостинице И отлично проведем там время! Да, там есть гостиница в несколько домов, Да, там есть гостиница в несколько домов - Отличное местечко для тех, кто никуда не торопится. Поехали, детка, поехали! Поехали, детка, поехали!»
Водитель громко подпевал Джиму. Наслаждался тем, как голос, вырываясь наружу, сплетался с песней, придавая ей слегка нелепый, но очень заряжающий оттенок. Как будто рядом сидел сам вокалист, и они пели в унисон, прислушиваясь к друг другу и улыбаясь. Ройберг даже бросил взгляд на пустое сиденье справа от себя, убеждаясь, что там никого нет. После того как мужчина уехал от любовницы, его настроение каким-то невероятным образом само собой улучшилось, заставив позабыть обо всех сомнениях, связанных с «рыжеволосым» выбором сына. И чего только он так разволновался? Джонатан не глупый парень и обязательно все сделает правильно. Действительно, не стоило трястись за него как наседка, высиживавшая яйца. Джо давно уже вылупился и оперился. Сегодня его сыну исполнилось шестнадцать лет. Майкл помнил себя в этом возрасте абсолютно самостоятельным и самодостаточным. Он зарабатывал деньги ремонтом машин в мастерской отца. Все остальное время помимо школы, которую юный Ройберг постоянно прогуливал, он проводил с друзьями и был заводилой на всех местных вечеринках. А разве могло быть иначе, если глава семьи совершенно не следил за ним, подарив все свое время выпивке и смыслу жизни — собственной автомастерской. Блондин за рулем ухмыльнулся, вспомнив себя молодым и беззаботным. Он повзрослел как только его сын появился на свет. Сверстники Майкла лишь через много лет после него решились обзавестись детьми. Мужчина же никогда не жалел о раннем отцовстве. Возможно, именно благодаря ему, Ройберг сумел избежать многих ошибок юности. Он никогда не сетовал на судьбу и на ее капризы. Жизнь сама все расставила по местам, привела к извилистой дороге, предназначенной только для него. Майкл следовал по ней, сворачивая там, куда она указывала. Именно поэтому Ройберг совершенно не переживал по поводу своей уединенности и некой отстраненности от людей. Это был его путь и не стоило менять направление. Когда-то он был центром внимания, но все те, кого он считал друзьями, на поверку оказались лишь случайными прохожими. Книги до сих пор занимали важное место в жизни. Он читал их по вечерам, удобно устроившись в кресле-качалке у камина. Подобно аристократам, Майкл плескал в бокал из тонкого стекла выдержанный односолодовый виски и углублялся в мир, открывавшийся перед ним. Временами мужчине казалось, будто он отрывался от реальности, забыв о том, где находится. И только утро, зарождавшееся на востоке, стучало в окно еле уловимым светом, заставляя вспоминать о пробуждении сына, и наступлении нового дня мало чем отличавшегося от предыдущих. Совсем недавно Ройбергу в руки попалась повесть испанского писателя и лауреата Нобелевской премии Габриэля Гарсиа Маркеса «Воспоминая моих грустных шлюх». Мужчина прочитал ее взахлеб, испытав целый спектр эмоций: от отвращения до восторга. И одна фраза разрезала его сознание, разделив на до и после: «Безлюбый секс — утешение для тех, кого не настигла любовь». Впервые Майкл задумался: «Любил ли он когда-нибудь?» Женщины всегда ассоциировались для него исключительно с физическим удовольствием. Очень давно Ройберг испытывал нечто похожее на искренние чувства к Люси, но в большей степени это было всего лишь желание создать полноценную семью, в которой он всегда нуждался. Любовь — чувство не связанное с женщиной. Ройберг любил сына, свое дело, машины, жизнь, но не любил женщин, ни одну из них. Повесть Маркеса впервые заставила Майкла на несколько дней выпасть из реальности, обдумывая и оценивая прожитые годы. Он никогда не был влюблен, он никогда не любил женщину — это было очевидно. Неужели, доживя до старости, он не испытает этого чувства, не поймет и не ощутит его, и какая-нибудь молодая особа на закате прожитых лет, сумеет разбудить в Майкле ту самую любовь. Возможно, все так и будет, но пока Ройберг был абсолютно счастлив. В его жизни было теперь все о чем он мечтал, а остальное, возможно, еще ждет впереди. Не стоит гнаться за призраком, убегая в неизведанность и искать то, что судьба не удосужилась кинуть к его ногам. У человека есть ровно столько, сколько он заслужил. В этом мужчина был полностью уверен. Может быть именно от осознания собственного благополучия и гармонии, настигнувших врасплох, Майкл крутанул колесико громкости и запел вместе с солистом «Led Zeppelin» Робертом Плантом:«Я в самом деле оказался полным дураком - я не сделал то, что мог. А ведь я люблю тебя, малыш, как я люблю тебя, любимая Как я люблю тебя, малыш, Как я люблю тебя, девочка, маленькая девочка! Но с тех пор, как я полюбил тебя, я на грани сумасшествия, о, да...»
***
Когда тебе почти семнадцать жизнь похожа на калейдоскоп. В нем столько красок, манящих и меняющихся узоров, что захватывает дух. Сложно устоять перед соблазном: все хочется попробовать, испытать и открыть те двери, куда вход еще категорически воспрещен. Теа Нильсон была избалована судьбой и несчастна одновременно. Так, скорее всего, происходит со всеми детьми богатых родителей. Ее отец – известный адвокат, а мать домохозяйка, не работавшая ни дня в своей жизни. С самого детства у девочки было все, о чем другие дети могли только мечтать. Все — кроме любящих друг друга родителей. Она жила в доме, где двое людей, которым было совершенно плевать друг на друга, пытались воспитывать общего ребенка. Отец баловал дочь, выполнял любую прихоть и не скупился на подарки, стараясь откупиться за невнимание. Мать же вела себя по отношению к маленькой Нильсон по-другому. Никто не знает, чем женщина руководствовалась, когда замечала у дочери очередной презент от отца. Она выискивала любой повод, чтобы отобрать его в связи с плохим поведением. Психологические игры, в которые играли родители, были совершенно не понятны Теа. Да она и не старалась в них разобраться. Когда-то все было совсем иначе, и, повзрослев, Теа вспоминала ранее детство, как самое счастливое время в жизни. Отец только начинал карьеру, и его имя еще не печатали на первых полосах газет, извещая об очередном выигранном судебном процессе. У них был небольшой домик без прислуги и особых удобств, а миссис Нильсон не строила из себя особу королевских кровей, боявшуюся прикоснуться наманикюренными пальчиками к грязной посуде. Тогда все было так, как бывает в любящих и дружных семьях, где погулять по парку, покормить уток свежим хлебом и объесться вместе мороженным — это вовсе не роскошь, а самая обыкновенная жизнь, полная гармонии и подлинных ценностей. Все исчезло в одночасье, будто и не было никогда семьи Нильсон. Отец Теа выиграл очень громкое и сложное дело, чем приобрел репутацию надежного и профессионального адвоката. Именно с этого момента все изменилось. Мужчина оказался завален клиентами, делами и судебными разбирательствами, из которых неизменно выходил победителем. Его имя гремело на весь Детройт. Естественно, совсем скоро у адвоката появился собственный офис, где он проводил практически двадцать четыре часа в сутки. Его жена не понимала такой озабоченности карьерой, но с удовольствием тратила заработанные деньги на бесконечный шоппинг и салоны красоты. Малышка Нильсон хорошо помнила то время, когда в их новом большом и совершенно чужом для нее доме начались первые ссоры родителей. Девочке было около десяти лет, когда из нормальной семьи, они превратились в посторонних друг другу людей, живших под одной крышей. Вначале Теа переживала, а потом поняла: во всем происходящем есть один большой плюс — за ней перестали следить, а обхитрить няню оказалось плевым делом. Чем старше она становилась, тем более самостоятельной себя чувствовала. Младшая Нильсон всегда была живым и непоседливым ребенком, предпочитав куклам конструкторы и машинки, а подругам — друзей мальчишек, казавшихся более подвижными, без глупых девичьих заморочек, которые Теа на дух не переносила. И все в ее жизни было практически идеально, даже не взирая на холодность домочадцев друг к другу, если бы ни одно обстоятельство, заставившее взглянуть на себя под другим углом. Когда Теа стукнуло тринадцать, она вдруг поняла — старые друзья перестали относиться к ней как прежде. Мальчики начали обращать внимание на тех, кого терпеть не могла Нильсон — на жеманных девчонок, строивших из себя королев. Они одевались так, будто уже учились в старших классах. Теа попросту не замечали, все реже приглашая погонять на скейте, покататься на велосипеде или пожарить зефир у костра. Теперь все ее приятели проводили время в обществе тех самых девчонок, от которых Нильсон буквально трясло. Она как-то спросила одного из своих отдалившихся друзей Даниэля, что с ней не так и почему их дружба испарилась, будто ее никогда и не существовало. — Знаешь, Теа, ты, конечно, классная и ты до сих пор мой друг, но вот близняшки Джонс, они такие сексуальные, а ты... Ну ты свой парень и всегда им останешься. Ты всегда будешь моим другом. Все в порядке! — он похлопал подругу по плечу так, будто она и правда была мальчишкой. Теа проплакала всю ночь. Периодически она вскакивала с кровати, включала свет и разглядывала свое несформировавшееся тело в зеркальную дверцу шкафа: высокая, долговязая и совершенно не сексуальная (как ей тогда казалось), в отличие от тех школьниц-ровесниц, которые уже начали пользоваться косметикой и носить бюстгальтеры. Утром Нильсон никуда не пошла, закатив матери истерику, что не переступит и порога старой школы. Вечером ситуация не изменилась. Когда отец увидел, как единственная дочь заходится в рыданиях, не выходя из своей комнаты и отказывается от любой предложенной еды, то в очередной раз уступил — перевел в середине учебного года в новую школу. Там Теа впервые влюбилась, точнее испытала какие-то странные и смешанные чувства к человеку гораздо старше себя. Поскольку школа находилась далеко от дома, мистер Нильсон дал распоряжение привозить и забирать дочь из учебного заведения. Для этих целей он выделил личного водителя, который покорил девочку с первого взгляда. Крис — молодой блондин, высокий, синеглазый, с восхитительно милой и лучистой улыбкой сразу же привлек ее внимание. Он был первым, кто сделал Теа комплимент, сказав, что когда она вырастет, то станет настоящей красавицей. От этих слов девочка залилась краской, а шофер, заметив ее пунцовый цвет лица в зеркало заднего вида, звонко рассмеялся. Так продолжалось около года. Он увозил и привозил ее из школы, они много болтали, а Нильсон считала минуты, проведенные рядом с новым водителем. А потом он женился. Просто взял и женился на какой-то девушке. И опять девочка рыдала всю ночь и закатила отцу истерику, умоляя уволить Криса. Мистер Нильсон уже по горло был сыт выходками дочери. С того самого дня Теа начала ездить вместе с другими детьми на школьном автобусе. Благодаря этому она и сблизились с Джонатаном, с которым училась в одном классе, но практически не общалась. Чем чаще они встречались, тем больше узнавали друг о друге. Теа не могла не заметить, какой Джо интересный и творческий парень. Больше двух лет подростки были просто приятелями, а потом Джонатан, будто бы между прочим, заявил однокласснице, что она давно нравится ему куда больше чем просто друг. Нильсон не могла ответить взаимностью, но сам факт того, что парень выделил ее среди других, льстил и придавал уверенности в собственной привлекательности. Если бы Теа огляделась вокруг и перестала ощущать себя «гадким утенком», то непременно заметила – на нее уже давно бросают взгляды многие представители мужского пола. Из долговязого подростка она превратилась в высокую, стройную девушку, выглядевшую несколько старше своих шестнадцати лет. Ее фигура давно уже перестала быть угловатой, а соблазнительные формы выделялись даже в мешковатых джинсах и футболке, которые Нильсон предпочитала носить. Милое личико, обрамленное копной густых рыжих волос и проникновенные изумрудные глаза, буквально заставляли останавливать на ней взгляд. Так у Теа появился молодой человек, ставший особым предметом ее гордости перед одноклассницами, которые в большинстве своем были тайно влюблены в Джонатана, а он выбрал ее — рыжую и зеленоглазую девчонку без соблазнительных нарядов и тонны косметики. Девушка чувствовала внутренний подъем. Впервые в жизни она понравилась кому-то не просто как друг. Теа была увлечена отношениями с Джо, хотя не испытывала к молодому человеку глубокой симпатии. Она с удовольствием проводила с ним время, гуляла, обнималась и целовалась, но не чувствовала при этом того удовольствия, о котором перешептывалась девочки на переменах. Зато школьница больше не была белой вороной. А мальчики вдруг начали смотреть на нее совсем иначе. Может быть, все это чудилось ей, но даже если и так — Теа Нильсон ощущала себя счастливой. Утро пятого апреля две тысячи шестого года изменило жизнь девушки, перевернув ее с ног на голову. Джо попросил подождать у школы, ссылаясь на приготовленный сюрприз. Заинтригованная Нильсон недоумевала: у парня был день рождения, а сюрприз почему-то ждал ее. Переминаясь с ноги на ногу, она стояла у школьной парковки, когда ярко-красный Ford оказался в нескольких ярдах от нее. Сердце пропустило удар, а земля на несколько секунд перестала крутиться вокруг своей оси. Рядом с Джонатаном сидел мужчина, при одном взгляде на которого Теа поняла, что пропала. Он был идеальным: широкоплечий блондин с восхитительной улыбкой и голубыми глазами, настолько бездонными, что Теа могла утонуть в них, не задумываясь. И этот красавец оказался отцом ее парня. Впервые в жизни, Нильсон повела себя безрассудно. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, она ввалилась в машину через открытое окно, первой протянув руку для приветствия. Ладонь мистера Ройберга оказалась грубой и властной. В тот момент, длившийся не более двух секунд, мир вокруг перестал существовать. Когда волшебство закончилось, единственным желанием, поселившимся внутри было вновь увидеть этого мужчину. Во что бы то ни стало, еще раз повстречать его.