Пепел

      Летний вечер нахмурился, и сумерки окутали город словно вуаль, накинутая на женские плечи. Майкл Ройберг удобно устроился в любимом кресле с книгой в руках. Перечитывая несколько раз одно и тоже предложение, он никак не мог уловить его смысл. Мысли, осаждавшие голову, мешали сосредоточиться. Мужчина то и дело косился на мобильный телефон, в надежде увидеть хоть какое-то оповещение от сына, но аппарат безжалостно молчал.       Прошло почти две недели с последней встречи Майкла с Теа Нильсон. Девушка больше не появлялась в их доме, объявив Джонатану о расставании. Для юноши это был нокдаун. Он выглядел совершенно беспомощным и растерянным, как ребенок, потерявший маму в супермаркете. Ройберг старался подбодрить Джо, но весьма безрезультатно. Он не мог донести до подростка, что разрыв с Нильсон не конец света, и жизнь продолжалась. Для мальчика, чей возраст не предполагал разумных выводов и решений, а зов сердца казался всепоглощающим, уход Теа был схож с мировой катастрофой. Майкл прекрасно понимал состояние сына и ждал, когда Джонатан сам осознает, что все произошедшее всего лишь один из этапов его жизни, неизбеженый как и окончание школы. Но подросток и не думал приходить в себя. Парень сутками просиживал в своей комнате, перестал общаться с друзьями и напрочь забросил занятия музыкой.       После недельного заточения Джо Ройберг был готов сломать дверь в комнату сына и в прямом смысле выбить из него мысли о Нильсон. Майкл был обескуражен и раздосадован. Никогда прежде он не видел своего мальчика таким подавленным. Мысленно проклиная рыжеволосую школьницу, мужчина отчетливо помнил их последнее, весьма странное столкновение в доме: ее взгляд и его совершенно нетипичное и неподобающее поведение. Видимо алкоголь, затмивший разум, управлял им, заставив совершать необъяснимые поступки. Каждый раз при мысли о произошедшем инциденте, по телу Ройберга пробегала едва уловимая дрожь от воспоминаний о невинном девичьем прикосновении.       Новое, неизведанное чувство, название которого Майкл не знал, поселилось внутри. Пытаясь подбодрить сына, он воспринимал Теа подобно монете с двумя сторонами. Одна из них была совершенно темной, потусторонней и манящей, похожей на бездну, хранившую тайны, узнать которые можно было лишь полностью погрузившись в нее. Мужчина столкнулся с ней, стоя далеко от края, но и этого было вполне достаточно, чтобы остерегаться подступавшей темноты. В конце концов, стояло положить монету вверх светлой стороной, и вновь перед ним оказывалась шестнадцатилетняя школьница, разбившая сердце его сына. «Даже если безумные догадки верны, и девочка, увлеклась тобой, решив поиграть в "Лолиту", ты явно не извращенец Гумберт, вожделеющий юную нимфетку!» — думал про себя Ройберг, напрочь забыв о книге, смиренно покоившейся на его коленях, растопырив веером страницы.       Из коридора послышался шум, заставив хозяина дома вздрогнуть. Дверь резко ударилась о стену, и на пол упало что-то тяжелое. Послышался девичий смех и шипение Джонатана: — Тише, отец еще не спит! — Может кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — голос Ройберга-старшего наполнил прихожую, вынудив вошедших вытаращить глаза и застыть на месте.       Чем-то тяжелым, упавшим на пол, был Джо. Он пытался подняться как раз в тот момент, когда Майкл оказался в коридоре, наблюдая, как двое весьма нетрезвых подростков — его сын и Теа Нильсон, пытались пробраться в дом незамеченными. — Здравствуйте, мистер Ройберг, у меня сегодня день рождения. Мы немного выпили и сбежали от всех, — девушка старалась держаться бодро, но неловкие движения и неустойчивость позы, выдавали ее состояние.       Слащавая улыбка, озарившая лицо Нильсон, заставила Майкла поморщиться. Джонатан, которому удалось кое-как подняться, взглянул на отца и подал, наконец, голос: — Пааа, — протянул он. — Можно Теа переночует у нас. У нее и вправду день рождения, а мы слегка перебрали. Отец убьет ее, если увидит в таком состоянии! — Ее отец убьет, а твой нет! Так что ли? Я разве похож на мистера "Дружелюбие"? — злость закипала в Ройберге с каждой секундой. — Ты считаешь нормальным заявиться домой пьяным и иметь наглость просить меня приютить такую же невменяемую подружку? — Прости. У нас не было выбора, — Джонатан выпрямился, и мужчине на мгновение показалось, что тот каким-то чудом протрезвел, но эта была лишь иллюзия. Подросток вновь пошатнулся и заплетающимся языком попросил: — Папа, ну можно мы останемся. Все разборки завтра, пожалуйста.       Мог ли сейчас Ройберг отказать собственному сыну? Нет. Как бы ни злился мужчина, он не стал демонстрировать это в присутствии Теа. Взглянув на шатавшегося Джо, он вспомнил себя в юном возрасте, когда вечно пьяный отец просто не мог видеть, в каком состоянии Майкл возвращался домой. Нахлынувшая ностальгия заставила смягчиться, позволив двум малолетним пьяницам пройти наверх и расположиться в разных комнатах – подальше друг от друга. Ройберг не мог позволить подростковым гормонам натворить непоправимых глупостей.       На часах не было и полуночи, когда мертвую тишину нарушил телефонный звонок. От неожиданности Ройберг выронил книгу из рук, смысл которой только-только начал доходить до него. На экране мобильного высветилось имя абонента, и, ни секунды не раздумывая, мужчина ответил на звонок. — Да, Сара, что-то случилось? Привет! — его голос был жестким и непроницаемым. — Майкл, привет. Ты дома? Я соскучилась. Мы с девочками были в баре, а теперь все разъезжаются, а мне так не хочется в свою холодную постель. Давай встретимся? — промурлыкала трубка. — У меня дома два пьяных подростка. Я не могу оставить их без присмотра, потому что боюсь, в противном случае очень скоро стану молодым дедом. Я тоже соскучился, но не сегодня, Сара, не сегодня, — его голос значительно потеплел, но не лишился полностью железных ноток, оставаясь отстраненным. — Я могу приехать к тебе. Обещаю, что на рассвете меня и след простынет, а твои... — она запнулась, — дети ничего не заподозрят. Милый, я ужасно хочу тебя. Давай отойдем от установленных правил и встретимся на твоей территории.       Ройберг согласился. Мысли, крутившиеся в голове, порядком утомили его, а хороший секс был в состоянии заткнуть их подальше. Майкл не мог понять, как эта пьяная зеленоглазая девочка, которая выглядела сегодня особо распутно и (он боялся озвучить это слово даже в мыслях) сексуально, вновь очутилась в их доме. Распущенные волосы, уложенные в аккуратные локоны, облегающий топ, оголявший хрупкие плечи и небольшая грудь, выделявшаяся сквозь легкую ткань, непроизвольно приковывала взгляд. Облик юной соблазнительницы спасала лишь белоснежная летняя юбка ниже колен, делая образ романтичным и отвлекая на себя внимание.       Бесстыдно разглядывая девушку на пороге, Майкл начал сомневаться в собственной адекватности. «Да ты спятил, Ройберг! Прекрати пялиться на нее так, будто ты собираешься затащить ребенка в постель!» — отчаянно кричал его разум, но что-то внутри не слушалась, не желало поддаваться здравому смыслу. Мужчина не смотрел, он пожирал Теа глазами. В этом стояло признаться самому себе. Мысли о девушке сына порождали смятение в его душе. Сам того не желая, Ройберг возвращался к ним чаще, чем это было дозволено. Звонок Сары нарушил тишину спящего дома и прервал его внутренние терзания, чему мужчина был несказанно рад.

***

      Теа проснулась от шороха и приглушенного женского смеха. Девушка села на постель, восстанавливая в памяти ряд событий, произошедших с ней этим вечером. В том, что она находилась в доме Ройбергов не было сомнений. Лунный свет пробивался сквозь незадернутые шторы, придавая небольшой комнате некую таинственность, которая тотчас рассеялась, как только Нильсон начала оглядываться по сторонам. Шкаф, трюмо с зеркалом, огромная кровать и телевизор висевший на стене — этот минимальный набор мебели и предметов интерьера говорил о том, что ее поселили в гостевой.       Теа плохо помнила как они с Джо сбежали с вечеринки в честь ее семнадцатилетия и добрались до его дома. Вероятно, отец устроит ей хорошенькую взбучку за этот побег, но она изначально была к ней готова, набирая незамысловатый номер бывшего парня. Две недели назад они расстались. Теа приняла это решение спонтанно, обуреваемая эмоциями после внезапного столкновения один на один с Майклом Ройбергом. Его железная хватка, дрожью отдававшаяся во всем теле и невероятное смущение, испытанное от прикосновения к колючей мужской щеке, заставили девушку пулей вылететь из дома и, остановившись на крыльце, перевести дыхание, пытаясь восстановить сбившийся ритм сердца.       Несколькими часами позже, когда Джонатан целовал Теа на прощание, она закрыв глаза, представляла перед собой вовсе не влюбленного одноклассника. Иллюзия рассеялась и, девушка чуть не расплакалась, увидев перед собой лицо Джо. Оно показалось ей таким детским и отвратительным, что слова о расставании и невозможности их отношений сами вырвались наружу. Шокированный юноша лишь молча кивал в такт каждой произнесенной фразе. Он был похож на китайского болванчика, которого хотелось безжалостно обезглавить.       Следующее утро началось с угрызений совести. Нильсон было стыдно и мерзко за собственное поведение. Играя с Джо в любовь, девушка убеждала себя в правильности выбора, но чувства предательски молчали до тех пор, пока парень не познакомил ее с отцом. Безумие, творившееся внутри Теа при виде Майкла Ройберга было неправильным, но при каждой встрече с мужчиной сердце пропускало ход, а затем трепетало в груди, пытаясь вырваться наружу. Глупо было грезить об отце своего парня. Ройберг-старший стал манящим запретным плодом, и девушка не жалела о своем разрыве с Джо, но оттолкнув его, она потеряла всякую возможность увидеть Майкла вновь.       Уже на следующий день телефон Нильсон заполнился сообщениями от бывшего парня, в которых он призывал дать ему еще один шанс. Теа игнорировала просьбы Джо и удаляла большинство его смс, даже не прочитав. Девушка не собиралась менять своего решения относительно юноши, но на душе скребли кошки. Она скучала, но не по атакующему ее Джо, а по его отцу.       Приближался ее семнадцатый день рождения. Отец готовил вечеринку, посвященную этому событию — этакий сейшн для нужных ему людей, повод для которого выискался вполне достойный. Теа привыкла к подобным выходкам главы семейства, поэтому даже не стала закатывать истерику. Приглашать на собственный праздник девушке было некого. Все школьные приятели Нильсон разъехались на каникулы, а отношения с Джо были разорваны.       Вечером десятого июля на заднем дворе дома, где жила Теа, собралось много гостей. С половиной из них девушка была даже не знакома. Все поздравляли именинницу, любезничали друг с другом и фальшиво улыбались. Чета Нильсон, как и всегда, играла роль любящей семейной пары. Поначалу, этот спектакль нравился Теа, она подыгрывала родителям, была приветлива, дружелюбна и благодарила пришедших гостей, но вскоре ей это наскучило. Девушка незаметно стащила бутылку виски из-под носа взрослых и, удобно устроившись на ступеньках, ведущих в подвал дома, откупорила ее. Из укрытия было хорошо видно все происходящее. Забавно, но никто даже не потерял виновницу торжества, спохватившись о ее исчезновении.       Вечер прогнал день, заступив на смену и установив свои порядки. Задний двор, обвешанный разноцветными гирляндами, шарами и растяжками не придавал ни грамма праздничного настроения. Теа тяжело вздохнула и налила в стакан алкоголь, обильно залив его кока-колой. «Вот уже и семнадцать!» — сказала она самой себе, чокаясь разноцветным стаканчиком со ступенькой. Первый бокал был выпит залпом, в надежде хоть как-то взбодрить поникший дух, с третьим — мысли о Майкле Ройберге ворвались в сознание, заполнив его и вытеснив другие мысли.       Нильсон воссоздала образ мужчины в мельчайших деталях, воскресив в памяти каждую черту дорогого лица. Светло-русые волосы были всегда небрежно уложены, а голубые глаза казались бездонными, как летнее небо, в котором хотелось раствориться. Она провела указательным пальцем по ладони, вспомнив ощущения от прикосновения к колючей щеке. По телу Теа пробежали мурашки, а она прикрыла веки, погрузившись в приятное воспоминание.       Единственной ниточкой, связывающей девушку с Майклом был Джо. И она ухватилась за нее, боясь разорвать эту тонкую связь. Набрав номер бывшего парня, Нильсон прекрасно понимала собственное лицемерие, но ей не было стыдно. Отец Теа часто употреблял выражение: «Главное — достигнуть цель, а если по дороге к ней ты никого не прикончил, значит ты почти безгрешен». И сейчас оно пришлось как никогда кстати.       Джо примчался к бывшей подруге, как Бэтмен, увидевший в небе призыв о помощи. И Нильсон вновь дала ему надежду, окутав ложью и мнимой симпатией, подобно змее, игравшей с собственной жертвой. Это было не сложно, ведь Джонатан испытывал к ней искренние чувства и надеялся на взаимность. Алкоголь распалил гормоны, взял верх над разумом, и некоторое время спустя подростки начали целоваться. Недвусмысленное предложение Джонатана пойти к нему, послужило для Теа вовсе не намеком на продолжение, а надеждой на встречу с Ройбергом-старшим.       Нильсон не помнила, как оказалась в доме Джо, но голубые глаза его отца въелись в память, разжигая внутри пламя, которое она почувствовала даже пьяной. На ее счастье Майкл не устроил скандала, не выставил девушку за дверь, не сдал с рук на руки отцу, а развел подростков по разным комнатам, запретив приближаться друг к другу до самого утра. Последнее, что успела запомнить Теа — нежелающая сниматься юбка и вонзившаяся в мягкую подушку щека.       Шорох повторился, и проснувшаяся школьница расслышала приглушенные голоса, один из которых заставил ее насторожиться. Сомнений быть не могло, в доме была женщина. И Нильсон прекрасно понимала к кому она пришла. Стараясь не шуметь, девушка выбралась из спальни и оглядела коридор. Никого. Негромкий смех доносился из комнаты напротив. Теа на цыпочках преодолела расстояние до соседней двери, которую будто специально забыли плотно закрыть, оставив небольшой просвет для обзора. На прикроватном столике горел ночник, освещая широкую кровать, где Майкл Ройберг срывал одежду с незнакомой миниатюрной брюнетки.       Теа забыла как дышать. Ревность овладела девушкой, заставив с силой сжать кулаки. «Кто это женщина? Он любит ее? Джо никогда не говорил, что у него есть мачеха!» — миллион вопросов, предположений в миг возникло в голове Нильсон, и чем дольше она смотрела за прелюдией двух возбужденных людей, тем больнее сжималось ее сердце.       Снизу послышался грохот. Майкл оторвался от губ Сары, переводя дыхание. — Я сейчас, — мужчина поднялся с постели, выскакивая за дверь в одних джинсах.       Звук донесся с кухни, и Ройберг поспешил туда. В лунном свете, позволяющем видеть все, не всматриваясь и не напрягая зрение, стояла Теа, жадно глотая воду из большого стеклянного стакана. Тонкие струйки стекали мимо рта, оставляли мокрые дорожки на подбородке и спускались вниз к ложбинке между ключицами. Майкл, не отрываясь смотрел на эту картину, невольно пленившую взгляд.       Заметив его, девушка опустила стакан. Их глаза встретились, и Ройберга насквозь прожег изумрудный взгляд. Нильсон смотрела на хозяина дома с безмолвным упреком. — Мистер Ройберг, — она ухмыльнулась. — Простите, я, наверное разбудила вас, — на последнем слове Теа сделала особое ударение. — Я такая неловкая! Уронила кастрюлю, пока наливала попить, но я уже ухожу. Больше ни звука. Простите!       Когда девушка вышла из-за кухонной стойки, Ройберг с ужасом заметил отсутствие на ней юбки. Упругое, подтянуто и невероятно привлекательное тело Теа обезоруживало. Он не имел права рассматривать ее, но не смог совладать с собой. Майкл сдался, отпустил поводок, разрешив себе жадно изучать каждый сантиметр ее кожи, пока школьница стояла здесь — напротив него. — Спокойной ночи, мистер Ройберг! — Нильсон проплыла мимо него, окинув взглядом обнаженный мужской торс. — Спокойной ночи, Теа, — произнес Майкл, уже без всякого стеснения впившись глазами в ее бедра и стройные ноги.       Ройберг развернулся вслед за гостьей и неотрывно наблюдал как ягодицы, едва прикрытые нижним бельем, пружинят в такт движениям девушки. «Старый извращенец!» — подумал он про себя и потряс головой, будто хотел скинуть наваждение. Постояв еще несколько минут в тишине кухни, мужчина поспешил наверх, чтобы продолжить с того места, где их с Сарой прервали.