Закон градиента

– Как вышло, что деньги Занетти оказались на счетах Моро? Элиот прекратил бродить по офису и подошел к столу, за которым сидел Нейт, задумчиво поигрывая стаканом, наполненным ирландским виски. Вопрос не пить или пить, постоянно маячивший перед Фордом на протяжении целого года, вот-вот грозил разрешиться в пользу второго. Но, если раньше Спенсер старался повлиять на запойного пьяницу Форда, давил на совесть и отговаривал, то сейчас даже и не пытался. Сейчас он понимал Нейта, как никто другой. Стресс бил прямиком по нервам, и не факт, что, даже выпив полбутылки, Нейту Форду удалось бы притупить это ощущение неумолимо надвигающегося трагического финала. – Я решил сыграть ва-банк, – произнес Нейт, по-прежнему не отводя взгляда от стакана. – Помнишь дело о кровавых бриллиантах? – Александр Мото, – Элиот прекрасно помнил, как их чуть не повязали федералы, когда они ценой сверхчеловеческих усилий сумели-таки пробраться в самую совершенную сейфовую комнату, какую только мог соорудить за деньги брат президента одной из африканских стран. – Именно, – кивнул Нейт, водя пальцем по краю емкости, искушающей его выпивкой. – Мы шли туда не только за бриллиантами. – Дай угадаю, – скрежетнул зубами Спенсер. – Здесь тоже была замешана милая Франческа, так? – О, да, – грустно усмехнулся Форд. – Она попросила достать кое-что для нее – папку с компроматом, который собрал Мото. Совместные операции клана Занети с русской мафией и црушниками. Бухгалтер у Занетти был ни к черту. Оставил столько хвостов, что хватило бы лет на триста по совокупности. У Моро таких проколов не было. – Это уж точно, – Элиот скривился, вспоминая обильно потеющего пухлого бухгалтера, который регулярно приходил в кабинет Дэмиена, все время жевал губами и поминутно промокал свою лысину платком, пока Моро изучал его ежемесячный сводный отчет. – Хардисон клонировал телефон Марка Вектора. А поскольку Вектор занимался инвестициями для Моро, то мы получили доступ к части его счетов. – И ты решил свалить одного бандита, повесив на него грехи других. – А что мне было делать? Занетти заявилась ко мне и сказала, что время вышло, что она дает нам последний шанс и больше ошибок быть не должно. Вот и пришлось импровизировать. – Похоже, у нас снова вышло время. И шансов на ошибку больше нет, – покачал головой Спенсер. – Думай, Нейт, думай! Ты же мастер вытаскивать всякие штуки из рукава. – Я думаю, – огрызнулся Форд, одним махом опрокинул стакан виски в себя и крякнул. – Я только этим и занимаюсь со вчерашнего вечера. Но пока в голове только похоронный марш. – Мы можем как-то отыграть обратно с этими деньгами? – Хардисон решил поучаствовать в разговоре. – Возможно, если милая дама получит их назад, то тихо пришьет Моро прямо в камере и освободит нас от этого кошмара? – Во-первых, счета заморожены и ничего ты обратно не отыграешь, – покачал головой Форд. – А во-вторых, – добавил Элиот, – если контракт не отзовут, его выполнят независимо от того, жив заказчик или нет. Я бы сказал, нам надо молиться, чтобы исчадье не решило махнуть рукой на свои капиталы, и не устроило Дэмиену веселую прогулку на тот свет. Иначе все наши усилия пойдут прахом. Элиот вдруг запнулся. Дэмиен… Он не произносил этого имени вслух целую вечность. Потратив ровно год на складывание нового себя по кусочкам из обломков того, кем он был когда-то, Спенсер категорически запретил себе думать о Моро иначе, чем как о злодее, разрушившем его личность, выевшем его душу, испоганившим тело. Он радовался победе над Моро так же искренне, как и все остальные члены его команды. По крайней мере, он убедил себя, что беспокойство, временами накрывавшее его после ареста Моро, коренится в опасениях за жизнь группы, а не в том, что он снова видел своего демона наяву. Процесс расчеловечивания прошел успешно, твердил он себе. И вот, стоило только выяснить, что они растоптали Моро не так безупречно, как он мечтал, и иллюзия развеялась без следа. Стена, выстроенная им, оказалась вовсе не из гранита, а из хрупкого стекла, которое осыпалось в один миг. И мощный бурный поток воспоминаний – звуков, запахов, ощущений, вырвался наружу и понесся сквозь Спенсера, возвращая части того, кем он когда-то был на свои места, сращивая их, смазывая и запуская Элиота вновь бежать по пути, очерченному умелой рукой Дэмиена Моро. ~ В кабинете Моро стояла абсолютная тишина. Двери в сад были плотно закрыты, тяжелые шторы опущены, укрывая от возможных любопытных глаз неприятную сцену, которая могла в любой момент разыграться здесь. Руки Дэмиена подрагивали. Совсем чуть-чуть, практически незаметно тому, кто сейчас угрюмо переминался с ноги на ногу напротив Моро. Но Элиот, стоявший рядом с Дэмиеном у его левого плеча, видел это очень ясно. Римская сделка вывела Моро в высшую лигу их бизнеса, но принесла с собой потери. Иен МакГиллан – лучший из всех, кого только Спенсеру доводилось наблюдать в работе, оказался одной из таких потерь. И этот удар, который клан Занетти походя нанес Моро, воспринимался Дэмиеном как прямое личное оскорбление. Не считая того, что он пробил брешь в системе безопасности его организации, которую Моро пришлось латать на скорую руку прямо посреди римской операции. Для Элиота же это означало, что в его карьере наступил решительный перелом. Головокружительный взлет до должности начальника службы безопасности его не радовал. Но выхода не было. И Спенсер, принявшийся тут же разгребать проблемы, связанные с убийством дамочки Занетти и безопасной эвакуацией команды из отеля, в полной мере ощутил всю пользу интенсивных уроков своего учителя МакГиллана. Пригодились они и потом, когда Дэмиен начал теребить его с расследованием того, что он назвал проколом в системе безопасности. Собственно, затеянное расследование и привело их к этому неприятному моменту, который оба переживали очень сильно, но по совершенно разным причинам. – Кто дежурил в коридоре? – Дэмиен задал вопрос тихо, но топтание мигом прекратилось. – Молчанием ты себя не спасешь. Врачи сказали, что Иен скоро очнется, и я все узнаю. Но если я узнаю это не от тебя, понимаешь, что тебя ждет? – Понимаю, – едва слышно произнес охранник. – Я дежурил. – Что ты видел? – Видел, как пришел официант из ресторана. Обслуживание номеров – он так сказал. Принес бухло и сэндвичи Иену, – парень поднял взгляд на Моро, тот хмурился, качая головой. – Узнать его сможешь? – Конечно, – кивнул охранник с готовностью. – Я его пару раз в баре подсекал. Он у них скорее бармен, а не по столовке. Коктейли там смешать или виски плеснуть. Я потому и удивился, что это он принес жратву, – Дэмиен поморщился, но помолчал. – Но раз там виски был, то подумал, что все окей. – Да, уж. Окей… А то, что ты, стоя на дежурстве, подпустил к себе убийцу и позволил ей вырубить тебя, по-твоему тоже окей? – Я не ждал подвоха от подружки босса… – Мы нашли ее записку, адресованную тебе, парень, – Моро взял со стола измятый исписанный листок и сунул его под нос внезапно побледневшему охраннику. – И судя по тексту, она была далеко не первой, да? Решил потрахаться с сучкой начальника за его спиной? Очень опрометчивый поступок. – Это не я, босс! Это она. Она сказала, что развлекать ее в ваше отсутствие – моя обязанность. И что если я откажусь, она пожалуется вам, – парень затрясся со страшной силой, прижал руку ко рту, словно опасался, что его вырвет. – Сколько это продолжалось? – голос Моро прозвучал ровно, практически безучастно, и по контрасту с истерикой охранника, очень зловеще. – Меньше недели, босс. Я… – он замолчал, заметив нетерпеливое движение Дэмиена. – Значит, она планировала операцию заранее. Умная девочка, – Моро сощурился и взглянул прямо в лицо своему подчиненному, враз покрывшемуся холодным потом в ожидании приговора. – Кто еще в курсе? – Никто, босс! Клянусь. Меня и так от страха корячило, – губы его тряслись, на шее проступили красные пятна. – Готовься, – негромко произнес Моро, – завтра возвращаетесь с Элиотом в Рим. Опознаешь бармена и поможешь разобраться с ним. И только попробуй налажать. Головой ответишь. Дэмиен Моро махнул рукой, указывая на дверь. Не в силах поверить, что все разрешилось так просто, охранник пошатнулся. – Спасибо, босс, – затараторил он, с благодарностью. – Спасибо. Вы не пожалеете. Я больше никогда… Я теперь всегда… – Хватит, уйди, – отвернулся Моро, проходя к столу и усаживаясь в кресло. Он смотрел, как скрывается охранник за дверью, а руки его аккуратно рвали мятую записку на мелкие клочки. – Химик сказал, что в стакане было примерно миллилитров сто метанола, как раз, чтобы убить взрослого здорового мужчину, – сказал Элиот, подходя к столу, накрывая ладонью руку Дэмиена и сгребая обрывки в кулак. – Хорошо, что он всего пару раз глотнул, иначе бы точно умер. – Вместо этого он ослеп и потерял почти всю печень. Отличная альтернатива. Спенсер беспомощно развел руками. Сделать все равно ничего уже было нельзя. Разве что поквитаться с виновником. Если конечно, они найдут его. – После того, как разберетесь с барменом, этого назад не вези, – Моро кивнул в сторону двери. – Сделаешь его прямо там. Можешь воспользоваться тем же чистильщиком, что мы нанимали для девицы. Позвонишь ему, когда понадобится, он все устроит. – Ты же простил его, разве нет? – Даже и не думал. – А зачем же тогда… – Он слажал и уберет за собой. А потом ты уберешь его. Вот и все. Элиот не верил своим ушам. Окрыленный охранник, вышедший из кабинета в полной уверенности, что прощен, был приговорен с самого начала. Жестокость и прямолинейность подхода поражала. Моро словно бритвой отсекал все ненужное, безжалостно спрямляя углы и витиеватости, мешавшие его движению к цели, не чувствуя при этом ни сомнений, ни угрызений совести. – Это же наш человек, твой человек, Дэмиен, – неуверенно заговорил Спенсер. – Ну, ошибся парень. С кем не бывает? Зачем же так? Это может деморализовать команду. Они не поймут… – Они не поймут, если он останется жив. – Черт, Дэмиен. Я не могу начинать работу с такого… – Ты начал свою работу уже давно, Элиот, – Моро поднялся с кресла, оказываясь в нескольких миллиметрах от Спенсера и выбивая почву у него из-под ног. – Просто теперь твои задачи стали более объемными, и тебе нужно смотреть шире. – Если даже это и так, почему именно я должен казнить его? – прошептал Элиот, вглядываясь в серые глаза Моро и изо всех сил пытаясь не утонуть в них. – Потому что отныне ты отвечаешь за все, – Дэмиен взял его двумя пальцами за подбородок и одарил быстрым хозяйским поцелуем. – Вечером зайдешь ко мне, обсудим подробности. Думаю, я смогу убедить тебя. Спенсер молча кивнул, сглатывая комок, перекрывший дыхание. ~ Найти бармена оказалось делом нелегким. Парень, до печальных событий работавший в отеле целых три года, после отравления Иена и покушения на Моро, как сквозь землю провалился. Осторожно опросив сотрудников отеля и ресторана, Спенсер узнал, что звали бармена Витторио, что был он человеком приятным и открытым, уволился совсем недавно по собственному желанию, на прежнюю квартиру не возвращался и нового адреса, конечно же, не оставил. Единственная ниточка, за которую Элиот смог потянуть, оказался номер почтового отделения, на который Витторио попросил свою бывшую хозяйку переслать до востребования его любимую гитару – старенький Fender Stratocaser. Парень хвастался, что точно такой гитарой пользовался в 70-е сам Эрик Клэптон, а значит, он ценил ее и просто не мог бросить. Им пришлось разделиться. Напарник отправился на почту, а Элиот принялся окучивать девицу, работавшую в баре на подмене, в надежде вытащить из нее хоть какие-то подробности из жизни ее бывшего коллеги. Но, хотя время Спенсер провел отлично, результат общения был нулевым. Все, что он сумел выудить из дамочки, было название ресторана, куда Витторио иногда захаживал со своей невестой, имя которой, естественно никто не потрудился запомнить. И вряд ли стоило рассчитывать, что осторожный мальчик появится там еще хотя бы раз. Элиоту уже стало казаться, что вся эта затея ничем не кончится, когда раздался телефонный звонок. Его коллеге повезло больше. Гитара сыграла гораздо лучше невесты… Сквозь грязные, сто лет не мытые стекла фрамуг, затянутых паутиной и припорошенных пылью, в полуподвальное помещение склада на окраине Рима еле пробивался дневной свет. Бетонный пол вокруг старого деревянного стула, к которому скотчем было накрепко примотано измочаленное тело молодого парня, насквозь пропитался кровью, смешанной с водой. Спенсер стоял у двери, прислушиваясь к тому, что происходило за его спиной. Он буквально кожей ощущал каждый звук. Глухие удары сопровождались криками и стонами, которые затем сменялись бульканьем, хрустом и тишиной, за которой следовал плеск воды из ведра. Спустя некоторое время все повторялось. – Меня заставили… Я не знал… Они грозились убить мою семью… Каждое слово жгло Элиота словно раскаленным железом. Он понимал пацана, знал, что мафия не оставила ему выбора. И все же, у Спенсера был приказ, который следовало исполнить. Парень должен быть мертв. Так же, как и тот, кто непонятно зачем сейчас зверски избивал свою жертву. И чем дольше это продолжалось, тем меньше сомнений оставалось у Элиота относительно своей роли в судьбе второго. – Может, прекратишь этот бессмысленный балаган? – Спенсер выступил из темноты, глядя, как его напарник по неприятному заданию отирает руки о тряпку. – Эта сволочь травонула Иена. И меня чуть под монастырь не подвела. Дай мне хотя бы получить удовольствие. – Мы здесь не для удовольствия. А под монастырь ты подвел себя сам, когда трахнул подружку босса, – процедил Элиот сквозь зубы. – Заканчивай и пойдем. – Я уже говорил, она сама. Даже босс с пониманием отнесся. Ты-то чего выеживаешься? Самый честный нашелся? – Заканчивай, я сказал! – Или что? – Или мне придется принять меры. – Ой, как страшно, – заржал его коллега. – Дамочка решила показать зубы. – Рекомендую фильтровать то, что выдаешь наружу, – жестко бросил Спенсер, глядя в ухмыляющееся лицо подонка. – Думаешь, я ничего о тебе не знаю? А ведь, это я стоял в коридоре в ту ночь, – едко произнес тот, ощерившись. – Ладно, продолжай, – глаза Спенсера опасно сузились, но бандит ничего не заметил, заводясь все сильнее. – Да, все прекрасно понимают, с чего вдруг ты стал начальником, хотя в команде без году неделя! – вещал он, повышая голос. – Вон оно как… – Да, вот так! И жизнь шефу спасло не твое мастерство, а твоя симпатичная задница! – Какое облегчение знать, что моя задница тебя заводит. – Да, срать я на тебя хотел! Не понимаю, что босс в тебе нашел! – Я не трахаю его девиц. – Ты ему самому подмахиваешь! И очень удачно, насколько я понял по тем звукам, что он из тебя извлекал тогда! Да, не *би он тебя в ту ночь, продырявила бы его баба, как пить дать! Чистое везение, не больше! И не строй тут из себя целку! Все ребята меня поддержат, если я им расскажу… Холодное пламя, бушевавшее в груди Элиота все это время, вырвалось наружу, и сомнения в правильности решения Дэмиена относительно судьбы этого человека, терзавшие его последние несколько дней, испарились без остатка. Он вынул нож и сделал шаг вперед, одним движением прерывая этот мутный словесный поток. Сдавленный всхлип донесся до него со стороны, как будто кто-то изо всех сил сдерживался, чтобы не заорать во всю глотку. Элиот повернулся на звук. Ошарашенный пленник таращился на него широко открытыми глазами, глядя, как тщательно он вытирает нож о штаны убитого им человека. – Теперь ты и меня прикончишь, да? – парень шмыгнул носом, из его рассеченной скулы сочилась кровь, собиралась под подбородком и капала на футболку, превратившуюся из небесно-голубой в грязно-бурую мокрую тряпку. Спенсер приблизился, машинально поигрывая ножом, задумчиво оглядел испуганного паренька, наклонился и решительно взрезал путы. – Если хочешь жить, ты должен убраться из города прямо сейчас, – бурчал он, отдирая пацана от стула. – И так далеко, как только сможешь. Уйти сразу. Испариться, перестать быть тем, кто ты есть. Иначе мы оба – покойники. – А моя невеста? – Забудь о ней. Ты умер. Тебя нет. Только в этом случае я смогу оставить тебе жизнь. Ты понял? Парень кивнул, поморщившись. Кровь снова потекла с подбородка, и Элиот отер его своим платком. Он с трудом оторвал липкие полосы от штанов паренька, стащил с него футболку и обернул избитое тело в кусок какой-то рванины, валявшейся неподалеку. – Повезло тебе, парень, – Спенсер швырнул пацану светлую рубаху, которая до того аккуратно висела на ржавом гвозде. – На пару размеров больше, зато чистая. Можешь сказать ему спасибо за предусмотрительность. – Элиот кивнул в сторону убитого, и малец отшатнулся в испуге. – Не бойся, она ему больше не понадобится. – Я лучше в своей… – Одевайся! – рыкнул Спенсер, не желая вступать в дискуссию. – Натянешь сверху куртку, и все будет нормально. – Мне нужно домой. Там вещи и документы. – Ладно, заскочим по пути на пять минут. И без глупостей. Я ведь шею свою подставляю не понятно зачем. Так что лучше не подведи меня. Витторио снова шмыгнул носом и нахмурился, заправляя в штаны огромную рубаху. – Никому не звони, по сторонам не смотри, – деловито наставлял его Элиот уже в машине. – Возьмешь только самое необходимое. Деньги есть? – пацан всю дорогу молча кивал, глядя, как мимо проносятся дома, деревья, автомобили, а на лице его отражалась неистовая работа мысли. – И запомни, если попытаешься меня на*бать, гарантированно умрешь, – в последний раз буркнул Спенсер, высаживая паренька в переулке возле небольшого аккуратного домика. Тот в миллионный раз кивнул, молча хлопнул дверцей и скрылся за углом. Элиот задумчиво посмотрел ему вслед и зашарил в перчаточном отделении в поисках следящего устройства. Жучок, заложенный им за подкладку куртки пацана, работал идеально. ~ Телефон зазвонил внезапно. Спенсер, нервы которого были и без того напряжены до предела, подскочил на месте, едва не влепившись головой в потолок кабины. Он ждал этого звонка, готовился к нему, подбирал фразы, чтобы звучать убедительно, раз за разом проигрывал разговор в своей голове и, все равно, услышав знакомый голос, ощутил себя беспомощным, словно опутанным невидимой паутиной, мягкой, но крепкой на разрыв. Паутиной, выбраться из которой он уже не мог. – Чистильщик сообщил, что на складе он обнаружил только одно тело. Мне начинать беспокоиться? Голос Моро звучал нежно, но его слова не предвещали ничего хорошего. Спенсер, с силой сжал телефон, едва не раздавив трубку в пальцах. Его внутренний зверь снова выпустил когти, впиваясь ими прямо в кишки. – Беспокоиться не о чем, – глухо произнес он в микрофон, от души желая вообще не рождаться на свет. О том, чтобы попытаться убедить Моро не трогать пацана, не могло быть и речи. – Я тоже так думаю. Но ты отошел от плана, и Иен нервничает. А он редко ошибается. – Он ничего не знает о том, что здесь происходит. – Он повредил глаза, а не мозги, Элиот. – Но его здесь нет. Здесь я, и я работаю, Дэмиен, – тихо произнес он, почти надеясь, что его не услышат. – Работай быстрее, Элиот. Иначе мне придется согласиться с Иеном, а этого я не хочу. Я хочу совершенно иного. Думаю, что и ты тоже, – знакомые властные нотки зазвучали в голосе Моро, проникая под кожу, вызывая дрожание самой сердцевины его души. – Я тоже, – прошептал он в ответ. – Что? Повтори. – Я тоже этого хочу, – в горле отчаянно бился пульс, перекрывая кислород, и Спенсеру пришлось сделать пару долгих вдохов-выдохов, чтобы прочистить голову. – Не знаю, в какую игру ты пытаешься играть, Элиот, но прошу тебя, не играй слишком долго. Не хочется вслед за Иеном терять еще и тебя. – И что это должно означать? – Только то, что я сказал. – Ты откажешься от моих услуг? – Что-то типа того, – голос Моро леденил кровь, и одновременно дурманил мозг, лишая воли. – Не делай этого, Дэмиен… – Не заставляй меня. – Дай мне два дня. – У тебя есть время до завтрашнего утра. – Но уже почти вечер. – Самолет будет ждать в аэропорту до шести ноль-ноль, Элиот. И ни минутой дольше. Моро повесил трубку, не дожидаясь ответа. Элиот крепко хватил себя кулаком по бедру, пытаясь успокоиться, но зверь продолжал жадно ворчать, не собираясь отпускать его истерзанные внутренности. Спенсер ненавидел себя за то, как легко, вообще без сопротивления, всякий раз сдавался этому властному и самолюбивому человеку. Весь его и без того нехитрый нравственный багаж, все немногочисленные принципы, которыми он руководствовался в жизни, разлетались, как листья на ветру, стоило только Дэмиену Моро протянуть руку и щелкнуть пальцами. Да, что там руку. Ему достаточно было просто позвонить. Эффект присутствия срабатывал даже по телефону. Черт! Резкий противный писк раздался с соседнего сидения. Следящее устройство сообщало о том, что жучок приблизился к краю зоны покрытия сигнала. ~ Ему, если можно так выразиться, повезло. Тот уголок парка, где пытался спрятаться мальчишка, оказался пустынным, со всех сторон заросшим ивами и кустами жасмина. Темнота, спустившаяся на город, и плотно сплетенные ветви, осыпанные одуряюще пахнувшими белыми цветками, были достаточной гарантией того, что их никто не увидит. И пацан даже не пискнул, почувствовав руки Спенсера на своей шее. Крик раздался уже потом, когда он был метрах в двадцати от места. Орала девица. Орала так отчаянно и скорбно, что Элиота чуть не вывернуло наизнанку. Он даже захотел вернуться и заткнуть ее навсегда, но вместо этого просто ускорился, уходя в темноту. Подальше от безжизненного тела, валявшегося в траве, усыпанной душистыми белыми цветками, и от безумных женских воплей, с каждым шагом становившихся все горше и заунывнее. Пока, наконец, не превратились в плач, слившийся в его голове с тоскливым поскуливанием одинокого зверя, тычущегося во все стороны в поисках хозяина, единственного, способного дать ему успокоение хотя бы на время.