Навек

      Я никогда не занималась готовкой, ну если только в самых редких случаях… Просто если поесть моей стряпни — нельзя обойтись без печальных последствий. Я помню, как однажды везла тебя в больницу с отравлением. Я не шучу. Все серьезно. Я не умею готовить. Зато неплохо вожу машину, но тебе все равно это лучше дается. Я, вообще, если задуматься, только в одном преуспела. И ты знаешь в чем, у меня ловкие пальчики.       Ты стоишь за плитой и готовишь завтрак. Я обнимаю тебя сзади, обхватывая руками твою талию, и утыкаюсь носом в твое плечо.       — Доброе утро, — я почувствовала твою улыбку. Я тоже улыбаюсь. Ты вкрадчиво продолжаешь: — Выспалась?       — С тобой выспишься, — я прикасаюсь губами к твоей шее, ты чуть вздрагиваешь, после поворачиваясь ко мне в пол-оборота, чтобы я смогла чмокнуть тебя в губы.       Я встала около окна. Хмурое небо. Место, в котором мы жили только изредка бывало солнечным, потому-то я его обожала. Я всегда искала эту серость, и в мечтаниях говорила тебе о ней, когда у нас всё только-только начиналось. Тогда мы не виделись вживую. Жили в разных городах. Как и большинство испорченных современностью людей двадцать первого века, мы познакомились в интернете и общались там довольно долго, прежде чем встретиться воочию.       И ты не поверишь, но я никогда не забуду эту встречу. И те объятья, что ты мне тогда подарила. Я и не полагала, что столько значу. Могу значить хоть для кого-то чужого… Как ни странно, мы довольно быстро поняли, чего хотим друг от друга. Несмотря на характер, колебаться у тебя продолжительно не получилось. И даже инициатива исходила от тебя.       Кухня уже наполнилась ароматом свежеиспеченных оладий и мягким, насыщенным запахом какао. Ты любила его готовить по утрам, а я любила тебя. Ты как обычно что-то тихо напевала, раскладывая завтрак по тарелкам. Мой взгляд упал на противоположную от плиты стену, увешанную всякой всячиной. Карта с множеством перечёркнутых крестиком городов, в которых мы уже побывали. Твоя жизнь — путешествие; находясь в каком-то месте слишком долго, ты быстро угасала и начинала чахнуть, тосковать… Поэтому мы частенько уезжали из Форкса, но постоянно сюда возвращались. Здесь спокойно и мало людей, с которыми знаться вовсе не обязательно. Живи в своём доме и вытворяй, что хочешь, и никто тебе ничего не скажет.       А нам это было нужно в особенности. Отсутствие чужих мнений и косых взглядов. В своё время у каждой из нас их хватало — хоть отбавляй. На стене также висели твои наброски. Ты хорошо рисовала. Часто рисовала меня, хотя когда я впервые об этом зареклась, назвала это банальным и сказала, что не только я просила тебя нарисовать портрет.       Мы сели за оливково-коричневый дубовый стол. Я отхлебнула какао и сладко зажмурилась, ощущая привкус так сводящего меня с ума шоколада, после сняв чайной ложкой сливки и отправив их себе в рот. Ты усмехнулась, подперев подбородок кулаком:       — Ведешь себя как ребенок.       — Очень испорченный ребенок, — уточнила я, так и не выпуская чашку из рук, весело поглядывая на тебя.       — Хочу уехать, — устало выдохнула ты; я угадала: тебе все осточертело. — Вот скажи, тебя не бесят эти сосны? И вообще, все эти дурацкие деревья, леса? Их так мно-о-ого. Подходишь к окну, а там дуб, черт его дери.       Я начинаю смеяться, ты довольно забавная, когда злишься. Моя ладонь легла на твою руку.       — Куда на это раз, чертовка?       Ты вся засветилась и сорвалась с места. Ты знаешь, что когда я так говорю, значит: я давно подписалась на твою авантюру. Будь то даже поездкой в чертову жопу Вселенной.       — Это Лонг Айленд! — кричишь ты мне из гостиной, а после прибегаешь на кухню с планшетом. — Там невероятно круто, ты себе не представляешь!       Ты показываешь мне фотографии пляжей тропического рая.       — Мы еще никогда не уезжали так далеко, там же до Куинса рукой подать, — неопределенно слетает с моих уст, и ты пожимаешь плечами:       — Все бывает впервые.       Меня охватили сомнения: сколько мы туда будем добираться, какая сумма на это уйдет и третье, пятое, десятое. Мной постоянно овладевали такие мысли. Каждый раз, когда мы куда-то собирались ехать.       — Смотри, — говоришь ты. — Там Багамские острова, пляжи, куча отелей, и я узнавала: если мы полетим сейчас, то прибудем туда как раз к окончанию сезона дождей. Правда, здорово? Целых две недели без сосен, с пальмами и солнцем… Что думаешь?       А, плевать! Багамы бывают раз в жизни, да и твоя живая радость только в такие моменты. И я не хочу терять ее сейчас, и в тот же миг согласно киваю. Ты подпрыгиваешь на стуле и бросаешься ко мне, зашептав мне на ухо:       — Не думала, что скажу это, но я тебя сейчас трахну.       Мы смеемся, и ты тянешь меня в спальню.